Тихий садик, поспеши
юной зеленью укрыться,
розам гущей дай пожить,
тел останками упиться.

Укрывай свой чёрный грунт!
На меня глядят, пугая,
за любимой вглубь влекут
гроб да гроб, земля сырая.     
 
Мне бы тоже в тесный гроб!
Нет, меня он может стиснуть!
Дел на воле сделать чтоб,
поживу пока на чистом.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der Kirchhof im Fruehling

Stiller Garten, eile nur,
Dich mit jungem Gruen zu decken,
Und des Bodens letzte Spur
Birg mit dichten Rosenhecken!

Schliesse fest den schwarzen Grund!
Denn sein Anblick macht mir bange,
Ob er keines aus dem Bund
Meiner Liebsten abverlange.
 
Will mich selbst die dumpfe Gruft,
Nun wohlan, sie mag mich raffen!
Duenkt mir gleich, in frischer Luft
Haett ich manches noch zu schaffen.

Ludwig Uhland

Я хотел бы вновь родиться
в златосказочной стране,
здесь же песен гений чистый
среди струн попался мне.

Назову я Волей фею,
подсажу в седло Закон:
"Всадник, выруби смелее
тех, что выплодил Дракон!"

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Das neue Maerchen

Einmal atmen moecht ich wieder
In dem goldnen Maerchenreich,
Doch ein strenger Geist der Lieder
Faellt mir in die Saiten gleich.

Freiheit heisst nun meine Fee,
Und mein Ritter heisset Recht;
Auf denn, Ritter, und bestehe
Kuehn der Drachen wild Geschlecht!

Ludwig Uhland

Паломник устремился в небыль,
ушёл в блаженный Божий град:
в том граде пелись гимны Неба,
Дух утолял хожалым глад.

"О,чист поток, в своём зерцале
уж отразишь кресты не раз.
Вас, хо`лмы светлые, узнал я
издалека увидел вас.

Вдали услышу благовесты,
заря окрасит лес вечор;
на крыльях мне б добраться к месту
минуя дол и пики гор".

Он горней страстью опьянённый,
он болью сладостною рад,
в лугу цветущем лёжа, сонный,
припоминает Божий град:

"Не одолею путь походом--
меня тоска испепелит;
Меня устройте, грёзы-мёды:
хоть сон надежду утолит!"

На стоны Небо отворилось,
свет-ангел выглянул на зов:
"Тебе вручив стремленья милость,
умножу силы, будь здоров!

Тоска и снов переплетенье--
душе изнеженной бальзам,
но выше их борца стремленье,
что из мечты куёт базальт".

Закружен ароматром у`тра,
прибавив шагу сотню крат,
паломник мчится прямо, круто--
и уж стоит у зла`тых врат.

И глянь! Обятий материнских
град отворяет ворота`;
окончен сыном бег огнистый:
небесный гимн приветом стал.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der Pilger

Es wallt ein Pilger hohen Dranges,
Er wallt zur sel'gen Gottesstadt,
Zur Stadt des himmlischen Gesanges,
Die ihm der Geist verheissen hat.

»Du klarer Strom, in deinem Spiegel
Wirst du die heil'ge bald umfahn.
Ihr sonnehellen Felsenhuegel,
Ihr schaut sie schon von weitem an.

Wie ferne Glocken hoer ich's klingen,
Das Abendrot durchblueht den Hain.
O haett ich Fluegel, mich zu schwingen
Weit ueber Tal und Felsenreihn!«

Er ist von hoher Wonne trunken,
Er ist von suessen Schmerzen matt,
Und in die Blumen hingesunken,
Gedenkt er seiner Gottesstadt.

»Sie sind zu gross noch, diese Raeume,
Fuer meiner Sehnsucht Flammenqual;
Empfahet ihr mich, milde Traeume,
Und zeigt mir das ersehnte Tal!«

Da ist der Himmel aufgeschlagen,
Sein lichter Engel schaut herab:
»Wie sollt ich dir die Kraft versagen,
Dem ich das hohe Sehnen gab!

Die Sehnsucht und der Traeume Weben,
Sie sind der weichen Seele suess,
Doch edler ist ein starkes Streben
Und macht den schoenen Tram gewiss.«

Er schwindet in die Morgenduefte;
Der Pilger springt gestaerkt empor,
Er strebet ueber Berg' und Kluefte,
Er stehet schon am goldnen Tor.

Und sieh! gleich Mutterarmen schliesset
Die Stadt der Pforte Fluegel auf;
Ihr himmlischer Gesang begruesset
Den Sohn nach tapfrem Pilgerlauf.

Ludwig Uhland
Aus der Sammlung "Balladen und Romanzen"

Возмездие

Слуга своего господина зарезал;
слуга был наездником, думалось, резвым.

Убит господин был в бору многодревнем-
и кануло тело в стремительном Рейне.

Коня придержав, обрядившись в доспехи,
поехал слуга, нагулявшийся пехом;

коня у моста он нарочно взнуздал,
а тот- на дыбы, захрапел и назад;

задал он коню трёпку золотом шпор,
а тот- во стремнину да наперекор.

Барахтался всадник руками, ногами-
топили доспехи, железные камни.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Die Rache

Der Knecht hat erstochen den edlen Herrn,
Der Knecht waer selber ein Ritter gern.

Er hat ihn erstochen im dunklen Hain
Und den Leib versenket im tiefen Rhein.

Hat angeleget die Ruestung blank,
Auf des Herren Ross sich geschwungen frank.

Und als er sprengen will ueber die Brueck',
Da stutzet das Ross und baumt sich zuruck.

Und als er die gueld'nen Sporen ihm gab,
Da schleudert's ihn wild in den Strom hinab.

Mit Arm, mit Fuss er rudert und ringt,
Der schwere Panzer ihn niederzwingt.

Ludwig Uhland

Меч

Пришёл на кузню млад герой,
заказан меч был им крутой,
но инструмент не подошёл
руке заказчика- "тяжёл".

Кузнец-старик браду дрочил:
- По мере делаю мечи;
слаба, так думаю, рука;
до завтра, обтешу слегка.
 
- Во имя Ордена! Скуём
моею силой, не огнём.
Огонь по жилам- меч легок:
юнец скостил обновы срок.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Das Schwert

Zur Schmiede ging ein junger Held,
Er hatt' ein gutes Schwert bestellt,
Doch als er's wog in freier Hand,
Das Schwert er viel zu schwer empfand.

Der alte Schmied den Bart sich streicht:
"Das Schwert ist nicht zu schwer noch leicht,
Zu schwach ist euer Arm, ich mein',
Doch morgen soll geholfen sein."

"Nein, heut'! bei aller Ritterschaft!
Durch meine, nicht durch Feuers Kraft."
Der Juengling spricht's, ihn Kraft durchdringt,
Das Schwert er hoch in Lueften schwingt.

Ludwig Uhland

Мужик пришёл с бугра. Далёкая звезда
до подворотен выбелила улки. Скакали ноги мужика.
Зрачки пронзали навесь рыжих колтунов.
Ночь убралась с земли, блаженной ,голубой.
Белели зори высоко, далёко- ночь светлая
ощипывала с них лепестки. Улица вдаль увилась в лазурном беге.
Нервно подрагивали,выше взбираясь, звёзды.
Ветер снизошёл, бешеный от вопля, жаркий.

Уже вприхром бежал он. К счастью, увидал вдруг:
улицы, краснея, катились на серебристый свет
великанских башен, чьй колышушиеся фонари
играли с кромками блистающей тьмы
на побледневшей мостовой.
Подскочил мужик- и к полёту изготовил ступни.
Улица едва шелестела, а ночь съёжилась.
Лампы ,выстрелив вверх разом что петарды, а башни
провалились в тёмную, неладную дыру.

Тьма шляп и одежд шатала стену,
но мужику рыжий чуб застил глаза.
Тени толпы скопом метнулись в город-
и тогда башни широко озарили улицы:
негасимые круглые фонари роняли бледный свет,
он отражался глянцем на шляпах и ниспадал на брусчатку.
Вопль толпы огибал отвестный парапеты.
Небрежно развалившись, люди пили.
И тогда мужик увидал натянутый меж башнями канат.

Нагая тень плясала на нём. Мужик замер.
Люди молча раздались по сторонам.
Мужик стоял под канатом. Никто не скинул шапки.
Мужик рассмотрел голую бабу идущую по канату.
Мужик затаил дыханье. Там, вверху,
огни озяряли светлые голени и ступни.
Мимо башен в город напирала толпа.
Ветер,горячий от ора, летел поверх стен.
Никто из чёрного скопища не глядел вверх.

Очи фонарей моргали бабе.
Канат пружинил, ходил кругом, когда она прыгала.
Там вверху, она держалась молодцом.Горячий сноп лучей шипел.
Подпрыгивая, баба улыбалась в сторону, откуда доносилось пение.
Её шевелюра озарилась ореолом наперекор ночи.
Луч лениво скрльзнул к белому пупу. Тёмный поясок
увился кругом бабиного живота. Взлетел. Исчез.
Поклоновшись, баба воздела руки в синеву.

Она круто прыгнула. Она увидала мужика и дежурно улыбнулась.
Люди мчались в город сквозь каменные пасти.
Он стоял в давке не дыша. Свет с башен наполнился свистом.
По неотразимо лощёным плящущим ногам бабы
бегали волдыри света, так и сяк...
пока внезапно она не повисла в голубом сиянии
и плясала уже ухмыляясь. Вверх, в ночь тянулись
две складки. Нет, никто не устоит. Баба непременно упадёт:
светлая звезда её брюха так вибрирует!

Хаты шатались. Бледные слены раскинулись широким колом
в зеленоватом сиянии...
Глаза фонарей, негасимые, бледные, помаргивали голубым парапетам.
Улицы тихонько шумели.
В скопище теней толпы мужик, измельчавший, стоял.
Он побежал, маленький и затравленный. Ночь улеглась посветлев.
Вдали явилась белая звезда. Скакали ноги мужика.
Ветер снизошёл, пёстрый от вопля, жаркий.

вольный перевод с немецкого Терджимана Кырымлы