Проживая жизни срок,
не завидуя другим,
жил в миру один пророк,
своим мыслям господин.
Все бы было хорошо,
дни летели, жизнь текла,
но идея вдруг одна
его мысли увлекла.
Он решил, по воле сил,
управляющих судьбой,
лишь себя провозгласить
самым главным над собой.
Недоступностью манит
высотой и глубиной
той идеи монолит,
вознесенный над звездой.
Вы, читая этот бред,
не ищите адресат,
ведь случилось это все,
триста лет тому назад.
Память стерта жизни той,
не узнать, не угадать...
но идеи тень иль след
проявляется опять.
И смущенно тупя взгляд,
то один, а то другой,
о пророчествах своих
распевают пред толпой.
И вознесши выше крыш
и гордыню и экстаз,
мессианскою слюной
брызжут искренне подчас.