Дяніе 41-ое, 15 Ноября 1917 года.

Засданіе открыто въ Соборной палат въ 10 час. 15 мин. утра, подъ предсдательствомъ Архіепископа Новгородскаго Арсенія въ присутствіи 305 членовъ Собора.

Въ начал засданія:

1. были заслушаны привтствія Собору.
2. Утверждено заключеніе Соборнаго Совта объ ускоренномъ порядк разсмотрнія предначертаній Отдловъ.
3. Передано въ Отдлъ о правовомъ и имущественномъ положеніи духовенства для боле тщательной разработки слдующее заявленіе за подписью 30 членовъ Собора:

«Священный Соборъ Россійской православной Церкви, съ глубокой тревогой помышляя о крайне бдственномъ положеніи православнаго приходскаго духовенства въ настоящіе дни неимоврно возросшей дороговизны на вс предметы первой необходимости, обращается ко всмъ врнымъ чадамъ Церкви Россійской съ горячимъ призывомъ усугубить свое усердіе къ доброхотнымъ даяніямъ членамъ приходскихъ причтовъ за требы хотя бы въ нкоторомъ соотвтствіи съ возрастаніемъ цнъ на вс жизненные продукты и предметы первой необходимости».

4. Утверждено заключеніе Соборнаго Совта о передач въ Св. Снодъ для дальнйшаго направленія:

а) ходатайства Епископскаго Совщанія о томъ, чтобы «Донской 1-го класса ставропигіальный необщежительный мужской монастырь назначить для проживанія преосвященныхъ, увольняющихся отъ управленія епархіи на покой, съ тмъ, чтобы монастырь управлялся соборомъ сихъ преосвященныхъ въ непосредственномъ подчиненіи патріарху».

б) заявленіе за подписью 30 членовъ собора объ отмн опредленія Святйшаго Снода отъ 26 Мая сего года, коимъ Петроградская Александро-Невская Лавра изъята изъ управленія Петроградскаго митрополита и подчинена непосредственно Святйшему Сноду, съ назначеніемъ особаго настоятеля, въ сан Епископа или архимандрита, непосредственно не подчиненнаго Петроградскому митрополиту.

Предсдательствующій. Приступаемъ къ обсужденію доклада о правовомъ положеніи Церкви въ государств.

Докладчикъ проф. Булгаковъ длаетъ отъ имени Отдла докладъ, обосновывающій выработанныя Отдломъ положенія (означенный докладъ напечатанъ въ вид особой статьи въ № 1 Церковныхъ Вдомостей за текущій годъ) и оглашаетъ составленную имъ во порученію Отдла декларацію объ отношеніи Церкви къ государству слдующаго содержанія:

«Церковь Христова озаряетъ міръ свтомъ истины, она есть соль, его осоляющая. Не можетъ быть положено предла для области ея вліянія. Она есть новая закваска, претворяющая все естество человческой жизни, и не существуетъ въ ней стихіи, совершенно недоступной для этой закваски. Ибо воистину воплотился и непреложно вочеловчился Господь Іисусъ Христосъ. Онъ пріялъ на себя вс тяготы человческой жизни и тмъ призвалъ нести ихъ во имя Христово. Во всхъ длахъ человческихъ одинаково должно стремиться къ исканію воли Божіей и къ ея совершенію чрезъ свободную волю человка, таково неотмнное требованіе христіанской вры. Нераздльна христіанская совсть, ею единою долженъ опредляться человкъ во всехъ своихъ длахъ и начинаніяхъ, движимый христіанскимъ вдохновеніемъ, просвтляемый благодатію Святаго Духа — Утшителя.

Поэтому такія ученія, которыя обрекаютъ вру христіанскую на окончательное безсиліе въ жизни, ограничивая ее областью замкнутаго самосознанія, низводя ея назначеніе до личнаго настроенія, какъ бы прихоти вкуса, въ сущности охуждаютъ вру Христову и противорчатъ самому ея существу. Ни въ какомъ смысл не можетъ быть отдлена отъ жизни или разсматриваться, какъ «частное дло» личности «сія побда побдившая міръ», вра наша. Напротивъ, вдаемъ, что и «малъ квасъ все смшеніе кваситъ». Отсюда оцниваемъ, въ частности, и столь распространенную нын мысль о полномъ отдленіи церкви отъ государства, т. е. не только вншнемъ, но и внутреннемъ отторженіи всей государственности отъ всякаго вліянія церковнаго. Такое требованіе подобно пожеланію, чтобы солнце не свтило, а огонь не согрвалъ, Церковь по внутреннему закону своего бытія, не можетъ отказаться отъ признанія просвтлять, преображать всю жизнь человчества, пронизывать ее своими лучами. Въ частности и государственность она ищетъ исполнять своимъ духомъ, претворять ее по своему образу. Посему при опредленіи внутренняго отношенія между церковью и государствомъ, руководящимъ вачаломъ для христіанской совсти является не взаимное отчужденіе и расхожденіе обихъ стихій, но напротивъ, ихъ наибольшее сближеніе чрезъ внутреннее вліяніе церковной стихіи въ области государственной, въ какихъ бы вншнихъ формахъ это не выражалось.

Только въ такомъ свт и можно понять самоопредленіе церкви относительно государства въ христіанской исторіи. Въ тотъ урочный часъ всемірной исторіи, когда предъ очами св. равноапостольнаго царя Константина загорлось небесное знамніе — Св. Крестъ, и былъ имъ постигнутъ истинный смыслъ виднія, власть кесаря, начало государственности, также перестаетъ уже сознавать себя самодовлющимъ, высшимъ началомъ человческой жизни. Государство признало для себя высшій авторитетъ церкви Христовой, а церковь приняла на себя новую задачу въ исторіи, а вмст съ тмъ въ извстной мр возложила на себя и отвтственность за судьбы земного царства. Въ обряд внчанія на царство освящая своимъ благословеніемъ государственную власть кесарей Византійскихъ, церковь тмъ самымъ призывала ее къ совершенію воли Божіей въ своей области. Предъ христіанской совстью новыхъ міродержцевъ предстала обязанность — воспринимать эту власть, какъ христіанское служеніе, которое должно совершаться по духу любви Христовой. Эту мысль о высокомъ призваніи христіанской власти и нарочитыхъ ея задачахъ восприняла отъ Византіи, вмст съ обрядомъ внчанія на царство, и московская Русь. Этою мыслью и опредлилось ея церковно-политическое міровоззрніе, а на этомъ духовномъ фундамент и созидалась древняя россійская держава. Нормальное взаимоотношеніе церкви и государства для церковнаго сознанія связывалось и здсь не съ той или иной политической формой и организаціей власти, но съ признаніемъ велній христіанской совсти для области государственной. Посему и нын, когда волею Провиднія рушилось въ Россіи царское самодержавіе, а на замну его идутъ новыя государственныя формы, православная церковь не иметъ сужденія объ этихъ формахъ со стороны ихъ политической цлесообразности, но она неизмнно стоитъ на такомъ пониманіи власти, по которому всякая власть должна быть христіанскимъ служеніемъ. Предъ лицомъ церкви можетъ оказаться оправданной всякая политическая форма, если только она исполнена христіанскимъ духомъ или, по меньшей мр, этого ищетъ. И наоборотъ, противленіе этому духу всякую государственную организацію превращаетъ въ царство «звря», изображенное у Тайновидца, длаетъ ее игралищемъ себялюбія, личнаго или классоваго. Противленіе это, по свидтельству исторіи, возможно при всякой форм правленія, одинаково какъ при самодержавіи, такъ и при народоправств. На основаніи сказаннаго и новая власть въ Россіи явится правой предъ лицомъ церкви лишь въ той мр, насколько она будетъ воодушевлена ревностью дйствовать по духу Христову, отметая духъ самовластія и прелесть человкобожія.

Въ семъ именно смысл нын, какъ и встарь, православная церковь счичаетъ себя призванной къ господству въ сердцахъ русскаго народа, и желаетъ, чтобы это выразилось и при государственномъ его самоопредленіи. Ея высокому достоинству не соотвтствуютъ мры вншняго принужденія, направленныя къ расширенію этого духовнаго господства, но при этомъ насилующія религіозную совсть иноврныхъ русскихъ гражданъ. Однако, государство Россійское, если оно не захочетъ отрывать себя отъ духовныхъ и историческихъ своихъ корней, само должно охранять первенствующее положеніе православной Церкви въ Россіи, внимая ея нуждамъ и съ своей стороны пролагая разумными мрами путь для духовнаго ея воздйствія на жизнь народную.

Подобное содйствіе, соединенное съ почтительной внимательностью къ нуждамъ православія въ Россіи, есть историческій и національный долгъ русской совсти, а вмст и велніе государственной мудрости, блюдущей духовныя силы народа, а ихъ не расточающей. Предоставляя творчеству законодателей точнйшее опредленіе правового положенія церкви въ новомъ русскомъ государств, Священный Соборъ предначертываетъ съ своей стороны лишь примрный и предположительный проектъ основныхъ началъ, которыя должны, по его мннію, явиться при семъ руководящими».

Страницы: 1 2 3 4

Священник Василий Секачев

Уже 20 лет Россия и Украина пытаются жить порознь. Попытка эта не новая. Между тем историк Н. И. Костомаров более ста лет тому назад говорил о «двух российских народностях», которые отдельно друг от друга не могут полноценно существовать. Убедительное подтверждение тому – житие святого Димитрия Ростовского, уроженца Малороссии. 10 ноября Русская Православная Церковь празднует день преставления святителя.

«Малая» по названию, но не по значимости

XVII век был веком кризиса Русской Церкви. В церковную жизнь вошли такие изъяны, как отсутствие проповедей в церквах, недопустимые искажения в богослужении, невежество и обрядоверие духовенства и прихожан. В середине XVII века изменить это положение дел попытался патриарх Никон. Однако задуманные им реформы не были по-настоящему осуществлены.

Уже Никон и окружавшие его члены кружка ревнителей церковного благочестия, в определенном смысле чувствуя свое одиночество в России, находили родственные им души именно в Малороссии. Необходимо заметить, что термин «Малороссия» совсем не имеет обидного или уничижительного для украинцев значения. Он введен в употребление византийцами для различения изначальной, Малой, Руси и Руси Великой, возникшей впоследствии в результате колонизации Северо-Востока. С XV века, после падения Византийской империи, термин «Малороссия» употреблялся больше в церковной среде, поскольку Церковь Малой Руси – Киевская митрополия – пребывала тогда в подчинении Константинопольскому патриарху, в то время как Московская митрополия добилась в 1448 году самостоятельности.

В XVII веке московских ревнителей церковного благочестия привлекала в малороссах их образованность, которая сочеталась с живой искренней религиозностью.

Во второй половине XVI века Киевская митрополия, включавшая в себя всю Юго-Западную Русь, пережила встречу с агрессивно настроенным, но превосходящим ее в христианской науке и образованности католическим Западом. Замкнуться в себе (как это сделала Москва) оказалось тогда для Киева невозможно, поэтому было решено бить врага его же оружием: развитием науки, подъемом книжности и образования. В ряде братств, созданных для защиты православной веры от наступления католиков, вводится латинский язык и преподавание по образцу иезуитских училищ.

Несмотря на схоластическую систему преподавания, живая христианская вера воспитанников не выхолащивалась, но приобретала дополнительное книжное обоснование. Сохранению и приумножению живости веры содействовали применявшиеся в учебном процессе диспуты, сценические постановки. Ученики приобретали навыки составления стихов. На научную основу ставилось произнесение проповедей.

Все это и стало главной причиной вызова малороссийского духовенства в Московскую Русь. Патриарх Никон настоял на необходимости принять под царскую руку Малороссию в 1653 году, чему до того активно противился сам царь Алексей Михайлович и окружавшие его бояре.

Малороссы в России

Именно в это время, когда полыхала Освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого и готовилась начаться война Русско-польская, в 1651 году появился на свет в семье простого казака Макарьевской сотни Киевского полка Саввы Туптало сын Данило – будущий митрополит Димитрий. Через 20 лет, окончив три класса Киево-Могилянского коллегиума и приняв монашеский постриг в Кирилловом монастыре, Димитрий уже занимал должность штатного проповедника при черниговском архиепископе Лазаре Барановиче. А в 1701 году Димитрия, уже архимандрита Новгород-Северского Спасского монастыря, по указу Петра I вызывают в Москву для занятия Тобольской кафедры. И хотя Димитрий на эту кафедру так и не попадает, он становится одним из главных, по слову дореволюционного церковного историка К. В. Харламповича, «начинателей нового периода», проповедником и учителем Московской Руси.

Подобно Никону, Петр ценил малороссов духовного звания – как людей образованных. В 1705 году в Великороссии было уже шесть архиереев-малороссов. С 1700-го же года под руководство малороссов попадает по царской воле и Московская академия, находившаяся безраздельно в их ведении до середины XVIII века.

Малороссы смогли активно содействовать духовному просвещению России. По слову Харламповича, они «с помощью армии своих земляков» «подняли образование в великорусском народе, завели образованное духовенство, организовали школу, проповедь и миссию внутри России [в Сибири] и в Китае, улучшили богослужение, устранили многие беспорядки в церковной жизни, снабдили образованным духовенством армию, флот и заграничные наши посольства».

По слову Н. И. Костомарова, в ряду малороссийских епископов в России святитель Димитрий был самым выдающимся.

Справедливости ради стоит сказать, что и на Руси были в то время просвещенные и весьма деятельные архиереи-подвижнки: Афанасий Холмогорский, Иов Новгородский, святитель Митрофан Воронежский. Но они, к сожалению, представляли собой лишь исключение из правила.

Страницы: 1 2

Шкаровский М В

Глава I. Политика Германских ведомств в отношении Русской Православной Церкви перед началом Великой Отечественной войны

1. Антихристианская сущность нацистского режима

В церковной политике двух крупнейших тоталитарных режи­мов XX века — советского и нацистского — имелось много обще­го, но существовали и серьезные различия.

Читать далее »

«Мораль и право vs политическая целесообразность? Из истории церковно-государственных отношений в Эстонии» (окончание)

Борьба за права продолжается

Кафедральный собор Александра Невского в Таллинне
Было ясно: борьбу за восстановление справедливости в отношении Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и защиты ее прав придется продолжать без всякой надежды на верность Константинополя цюрихским соглашениям 1996 года. Диалог надо вести с эстонским государством и переводить его из категорий канонического права на внятный государственным деятелям язык проблематики прав человека и политических последствий их нарушения.

Архимандрит Елисей с момента своего назначения на должность представителя в Эстонии в 1999 г. включился в активные переговоры с МВД Эстонии, с эстонскими парламентариями, представителями общественности и деловых кругов, стремясь, прежде всего, достигнуть урегулирования имущественного положения приходов, сохраняющих верность Московскому Патриархату. Но для достижения этой цели еще предстояло пройти немалый путь. Митрополит Стефан выдвигал неприемлемые условия. Да и у эстонских властей политической воли к решению этого вопроса в то время не находилось.

Однако обращения в международные организации – такие, как письмо архиепископа Корнилия главе миссии ОБСЕ в Таллине от 16 февраля 1999 г. – побуждали государственное руководство обсуждать новые компромиссные варианты. Препятствием на пути к их реализации оставалась крайне неуступчивая позиция главы константинопольской церковной организации в Эстонии.

Одним из компромиссных решений, направленных на получение государственной регистрации, стал отказ от исторического наименования в пользу названия «Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата (ЭПЦ МП)». Был разработан новый проект Устава, соответствующий проекту нового закона «О церквах и приходах». Особое внимание было уделено тем положениям Устава, в которых шла речь об историческом преемстве Эстонской Церкви. 27 июня 2000 г. в Таллине состоялся Собор Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата, на котором новый Устав был принят. 7 августа Устав и сопровождающие документы были поданы для регистрации в МВД Эстонии.

Последовал отказ. Министерство указывало на «недоработки» в Уставе. 22 января 2001 г. было подано новое заявление с исправленным Уставом. Тогда от ЭПЦ МП потребовали протоколы собраний с нотариально заверенными подписями, что требуется лишь от новоучреждаемой структуры. Начались переговоры. Однако в письме, которое 18 апреля 2001 г. министр внутренних дел Т. Лоодус направил митрополиту Корнилию содержался очередной отказ, лишающий смысла дальнейшие дискуссии1. Представители ЭПЦ МП дали разъяснения, что дальнейшей переработки Устава не будет2. Из письма министра внутренних дел от 21 мая 2001 г. ясно следовало: государство продолжает настаивать на регистрации ЭПЦ МП лишь в качестве зарубежной епархии Русской Православной Церкви. О том же говорилось в письме премьер-министра Эстонии М. Лаара патриарху Алексию от 5 июля 2001 г.3

Синод ЭПЦ МП пришел к выводу, что все возражения, высказанные Министерством внутренних дел Эстонии в отношении Устава, имеют не юридическую, а политическую природу. И действительно, дискуссия о положении и статусе Эстонской Православной Церкви все более и более принимала политический характер, к вопросу о правах православных в Эстонии обратились национальные и международные политические и правозащитные организации. Да и в самой республике многие политические деятели и даже предприниматели стали замечать, что позиция эстонского руководства в данном вопросе способствует формированию негативного образа Эстонии не только в соседней России, но и у мирового сообщества. Русская Православная Церковь, и прежде всего Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата, служба коммуникации которого 4 мая выступила с жестким заявлением под заголовком «Продолжается беззаконие в отношении большинства православных жителей Эстонии»4, также не упускали возможностей свидетельствовать на трибунах авторитетных международных организаций о продолжающемся нарушении прав православных верующих в Эстонии и поднимать эту тему в многочисленных двусторонних переговорах.

Летом 2001 г. митрополит Кирилл направил письмо комиссару Совета Европы по правам человека А. Хиль-Роблесу, в котором рассказал о положении православных верующих в Эстонии. В ответном послании комиссар отметил, что неоднократно получал сообщения из разных источников о фактах нарушения прав верующих в этой стране, и выразил обеспокоенность данной проблемой. А. Хиль-Роблес проинформировал о предпринятых шагах и заверил, что будет пристально следить за развитием ситуации.

Тема отказа в регистрации Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата неоднократно поднималась на различных мероприятиях Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, в частности, на состоявшемся 26 июня 2001 г. в Гааге семинаре «Свобода религии и убеждений в регионе ОБСЕ: вызовы законодательству и практике» и на Совещании ОБСЕ по выполнению обязательств в области человеческого измерения, которое прошло 17–27 сентября того же года в Варшаве. При этом указывалось на то, что продолжающийся уже 8 лет отказ в регистрации крупной религиозной общины на условиях, которые она считала бы для себя приемлемыми, представляет собой нарушение ряда международных норм, в частности, статей 16.3 и 16.4 Итогового документа Венской встречи Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1989 г., статей 32 и 33 Документа Копенгагенского совещания СБСЕ в области человеческого измерения 1990 г.

Европейские собеседники отнеслись к проблеме со вниманием. Так, директор Службы Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств Дж. Паркер отметил, что разделяет озабоченность сложившейся ситуацией, при которой Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата, объединяющая в значительной части представителей национальных меньшинств страны, в течение длительного времени лишена возможности реализовать общепризнанное право на свободу вероисповедания.

Озабоченность нарушением прав верующих в Эстонии выразил и министр иностранных дел России И. С. Иванов, который 7 июня 2001 г. на совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Германии Й. Фишером, в частности, заявил: «Нынешние эстонские власти под различными предлогами на протяжении вот уже нескольких лет отказывают в регистрации Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата. Конечно, это является ничем иным, как ущемлением религиозных прав. Мы надеемся, что этот вопрос будет рассматриваться в соответствующих международных организациях»5.

С принятым единогласно заявлением «О нарушении прав православных верующих в Эстонии» 21 июня 2001 г. выступила Государственная Дума России. «Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата, объединяющая более ста тысяч прихожан, имеет глубокие корни на эстонской земле и пользуется заслуженным авторитетом. Лишение ее под надуманными предлогами права на регистрацию и законную деятельность является нарушением прав человека, в том числе права на свободу вероисповедания, зафиксированных в основополагающих международно-правовых актах. Дискриминация Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и попытки воспрепятствовать ее деятельности оскорбляют религиозные чувства и унижают достоинство православных верующих, сеют рознь и порождают конфликт на религиозной почве в эстонском обществе. Подобные действия, имеющие явную политическую подоплеку, тесно связаны с нарушениями прав национальных меньшинств, ограничением использования русского языка и другими проявлениями национализма в Эстонии» — говорилось в этом заявлении. В документе также содержалась рекомендация Правительству России «воздержаться от проведения визитов в Российскую Федерацию представителей руководства Эстонской Республики и при рассмотрении вопросов развития российско-эстонских торгово-экономических связей учитывать позицию эстонских властей в отношении российских соотечественников, проживающих в Эстонии», говорилось, что Государственная Дума «при осуществлении межпарламентского сотрудничества намерена принимать во внимание сложившуюся ситуацию и рекомендует делегациям Федерального Собрания Российской Федерации в международных парламентских организациях инициировать рассмотрение вопроса о нарушении прав православных верующих в Эстонии и невыполнении Эстонией взятых на себя международных обязательств»6. Резонанс, который эстонская церковная проблема вызвала в 2001 г., наносил все больший ущерб имиджу Эстонии и приводил к снижению интереса российских предпринимателей к сотрудничеству с эстонским бизнесом, в чем последний был весьма заинтересован.

Итогом предпринятых усилий и долгих, трудных переговоров стала состоявшаяся 17 апреля 2002 г. в МВД Эстонии регистрация Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата7 на основании ранее поданного ею Устава8, который был признан все же соответствующим закону, и одновременная регистрация первых 3 ее приходов. Вскоре были зарегистрированы и другие приходы ЭПЦ МП. Правда, этой долгожданной регистрации, положившей конец многолетнему пребыванию Церкви «вне закона», в публичном освещении также попытались придать дискриминационный характер: в официальном сообщении МВД Эстонской республики подчеркивалось, что «регистрация устава ЭПЦ МП не трактуется в качестве доказательства преемственной деятельности организации или правовой регуляции имущества, находящегося в фактическом использовании зарегистрированной организации». Иными словами, Эстонская Церковь была зарегистрирована, но без признания ее прав на исторически и фактически принадлежащее ей имущество, которое юридически было уже передано или находилось в процессе передачи ЭАПЦ Константинопольского Патриархата.

Страницы: 1 2 3

Священник Владимир Зелинский

Наблюдая за дискуссией о Сталине, которая велась и ведется в интернете православными христианами, я почти не обнаружил попыток подойти к его личности собственно по-христиански. “Моральный урод”, “строитель империи”, “талантливый мененджер”, “имя России”, “тиран, что поделаешь, время было такое, кругом враги”, “убийца по необходимости, а те, кого он убивал разве были лучше?” и т.п. Каждая из этих точек зрения может быть по-своему обоснована.

  Всякий раз она выносит из “сокровищницы сердца” то, что ему ближе всего, оставляя все прочее в тени, как нечто третьестепенное, не столь важное, не соразмерное с исторической фигурой такого масштаба. Также и автор сих строк на всеобъемлющую правду не претендует и хотел бы перенести сию фигуру из контекста недавней истории в иной, в духовный контекст. Попробуем найти его в Евангелии от Иоанна, там, где Христос обличает фарисеев:

“Ваш отец – дьявол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он – лжец и отец лжи” (8:44).

Здесь не говорится о всяком вообще лжеце. Любой лжец – грешник, но все же еще не сын дьявола. Мужья обманывают жен, политики избирателей, торговцы покупателей, похвалить их за это мы не можем, но во всех этих обманах нет цели, замысла, пафоса, похоти человекоубийства. Они лгут ради корысти, но не за тем, чтобы убить.

Слова Иисуса не назовешь умеренными. По человечески говоря, даже и “объективными”. Разве фарисеи кого-то убивали? Но Христос говорит не о той глубинной реальности, которую не различишь ни простым, ни, так сказать, исторически беспристрастным взглядом. Обращаясь теперь к нашему персонажу, я по правде говоря, не нахожу никого иного, в ком два эти свойства – ложь и похоть человекоубийства – соединялись бы в таких, поистине космических масштабах.

Гeббельсу приписывается фраза: чем чудовищней ложь, тем ей легче верят. Что ж, по-своему честно. Так вполне мог бы сказать и Гитлер. Сталин – никогда. Даже и подумать, наверное бы, не мог. Он, как бы сказать, был до конца слит со своей ложью. Неразделен с ней. Не помню, чтобы фюрер, у коего мы не станем отбирать пальму первенства по злодейству, дружески провожал кого-нибудь до двери, а через несколько дней следователь гестапо уже мочился тому в лицо (Тухачевский) или избивал, меняясь с другими, сутками подряд, требуя подписаться под какой-то несусветной виной. А еще лучше – покаянно, надрывно, искренне изобрести ее самому. Таковых случаев несть числа. В этом была его, Сталина, жизнь.

Его истина источала из себя ложь, а ложь, изготовленная для собственного потребления, как и для подвластной ему страны, навязывалась как истина. Истина, согласно которой “Жить стало лучше, жить стало веселее” (после разгрома деревни, голода и депортации миллионов крестьян), а проведение сталинского плана по коллективизации его же исполнителям вменялось как “Головокружение от успехов”. Истина, состоявшая в том, что только в нашей стране могут быть такие прямые, демократические, свободные выборы (речь перед московскими избирателями 37 года), а те, кто были вчера двурушниками и оппозиционерами, сегодня стали просто бандой шпионов и диверсантов. “Это ясно и не требует разъяснений”, – ставит свою печать на процессе государственный обвинитель Вышинский. Думаю, что когда Заказчик читал потом признания этих двурушников, выбитые на допросах, где черным по белому было написано и подписано: да, мы – наемные убийцы, отравители колодцев, засланные агенты всяких разведок, то был уверен: да, так оно и есть, и быть иначе не может! (И вот с неподдельным возмущением он показывал потрясенному Фадееву самообличения преданнейшего ему Мих.Кольцова. Захоти он поменять Фадеева и Кольцова местами, возмутился бы и Кольцов). С той же негодующей искренностью Сталин спрашивает у Ежова, когда тот выполнил задание партии, как же это он мог допустить такие грубые нарушения социалистической законности? Ошарашенный верный пес, наверное, только и мог сообразить, что ему конец.

Суть сталинщины – не обычный человеческий обман, но ложь, которая создает собственную реальность, реальнее той, которую видим глазами и способны осмыслить. Разумеется, основа была заложена Лениным и всеми пламенными революционерами. Но именно Сталин сумел придать всему этому некую тотальность, всеохватность, железобетонность, культовость, магизм, энтузиазм, безумие, застилающее остатки здравого смысла. Ложь опутала, оклеила, растворила в себе всю страну, где вольнее всего дышалось человеку. И когда сосед, доносивший на соседа “за высказывания”, чтобы получить его жилплощадь, и узнавая потом, что тот еще, оказывается, состоял и в заговоре против тов.Сталина, удивлялся: ну, надо же! А мы-то и не знали!

И у Гитлера была “ночь длинных ножей”. Но была именно “ночь”, на несколько дней, а не последовательная политика всех его 12 лет. И глава штурмовиков Рэм был расстрелян не как англо-советский шпион.

Уничтожать миллионы людей ради счастья народа, изгонять крестьян из их гнезд ради торжества справедливости, окупировать страны Восточной Европы во имя “борьбы за мир”… Сергей Аверинцев как-то заметил: Гитлер уничтожал евреев как своих заклятых врагов, Сталин собирался делать тоже самое, но как “лучший друг евреев”. Так что уничтожаемые (не только в этом случае, конечно) в его дружбу могли верить до последнего дыхания.

Помните, “Пиры Валтасара” Фазиля Искандера? Вождь приезжает на Кавказ отдохнуть, ведь и у него бывает “законный(!) отпуск”. Ну, разумеется, встреча, сидят начальники, большие и малые, едят жареных кур и поросят, пьют грузинское вино, артисты танцуют, девушки водят хоровод. Все празднично и светло, в помине нет угроз и расстрелов. Но в этом вальяжном Хозяине (“я здесь – только гость!”) где-то спрятан тот легион, который когда-то в безвестной юности начал с истребления команды ограбленного парохода, а после избавился и от компаньонов. Пир – символ Царства в Писании, здесь он – пародия, овеянная запахом страха, обожания, смерти и серы, витающим над ломящимся от еды столом.

Как витал он над всей страной, кружил, морочил души, туманил головы. Не этот ли дух пародии внушал энтузиазм, преданность, искренность, восторги, чтобы прикрыть доносительство, злобу, страх, похоть власти, похоть крови, вакханалию лжи? Эта отеческая улыбка, эта родная трубка, эта смиренная шинель, эта спокойная, уверенная в себе разумность речей, а за ними – преисподняя казематов. Если не физически, то психологически, в подсознании, она разверзалась под каждым. А наверху, на на собраниях, в “убеждениях” кричалось “ура!” … Реальность была расколота надвое, и внутри людей и вовне.

Кто бы из поклонников объективности, соразмеряющих pro et contra в этой личности, не уклоняясь, мог бы ответить на вопрос: знает ли он другого исторического деятеля (правда, с подозрением на Мао и Пол Пота), который в мирное время уничтожил бы такое количество собственных беззащитных, и по большей части лояльных ему граждан?

Это, однако, еще не все.

Не только мироправитель или великий строитель. Давайте все-таки посмотрим на его правление по-библейски.

Страницы: 1 2

Подлинник или подлог? (дискуссия о «Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 года»)

Владимир Тольц

Владимир Тольц: У микрофона в Праге – Владимир Тольц, а в московской студии Свободы – Анна Иванова.

В советском прошлом жанр нашей сегодняшней передачи именовался «По следам наших выступлений» или что-то вроде.

Анна Иванова: В передаче «Разница во времени» 10 апреля этого года, посвященной положению Русской православной церкви во время войны, мы, среди прочего, приводили следующие слова доктора философских наук, преподавателя МГУ и президента Международного фонда «Единство православных народов» Валерия Алексеева.

Валерий Алексеев: И не так давно я нашел вообще уникальный документ – совершенно секретное постановление Политбюро от 11 ноября 1939 года. В папке там много всяких других очень важных решений, очень важных, да, в том числе был такой и очень простенький вопрос, он назывался «Вопросы религии». Там, значит, один из ленинских документов был отменен. Были специальные указания НКВД радикально изменить отношение, то есть там так и написано: впредь прекратить преследование верующих по религиозным мотивам. Более того, по этому постановлению было принято решение выпустить из заключения этих священников. И это – в 1939 году!

Читать по теме: О мнимом повороте Сталина к православной церкви

Анна Иванова: Итак, Алексеев утверждает, что политика советской власти в отношении Православной церкви изменилась не в 1943 году, когда было восстановлено патриаршество и когда Сталин встретился с церковными иерархами, а еще до войны. После выхода передачи мы заинтересовались открытием Валерия Алексеева и узнали, что сотрудник Института российской истории Академии наук Игорь Курляндский написал в журнале «Вопросы истории» большую статью, объясняющую, что документ, обнаруженный Алексеевым, является фальшивкой.

Курляндский утверждает, что постановление Политбюро 1939 года, которым якобы отменялась ленинская политика в отношении церкви и выпускались на свободу арестованные священники, было сфабриковано в 1999 году для создания образа православного Сталина. И тогда же появилось в газете «За родину, за Сталина!» и в мемуарах бывшего советского министра обороны Язова.

Если бы циркуляция этого документа ограничивалась сталинистскими кругами, можно было не обращать на это внимание, но на документ ссылаются в научной литературе. Не только Валерий Алексеев, но и, например, профессора исторического факультета МГУ Александр Барсенков и Александр Вдовин. Мало того, документ даже вошел в учебники и хрестоматии, рекомендованные Министерством образования для студентов вузов. Поэтому сегодня мы решили подробнее разобраться в этом вопросе.

У нас в студии – профессор МГУ Валерий Алексеев и сотрудник Института российской истории Академии наук Игорь Курляндский.

Валерий Аркадьевич, расскажите, пожалуйста, кратко, в чем содержание документа и его историческое значение?

Валерий Алексеев: В свое время, еще в 1989 году, мною была опубликована в центральном журнале Центрального комитета партии статья о так называемой тайной или «вечерней» встрече, как ее называли, Сталина с духовенством. И, собственно говоря, результатом этой встречи стала как бы некая легализация Русской православной церкви, избрание патриарха и прочее. Но, оказывается, у этого события была и своя предыстория. В Ульяновске в 1942 году состоялся первый церковный Собор. Да, конечно, он не представлял всей полноты, это был епископский Собор, но он решал очень важные задачи. И этот, и другой факты, вот 1942 года, упорно меня вели, так сказать, к мысли о том, что некая кульминация этих событий лежит еще раньше. И, собственно говоря, логика этих размышлений, этих поисков, она меня привела к тому, что неслучайно был обнаружен, в том числе, и документ вот от 11 ноября 1939 года.

Анна Иванова: Игорь Александрович, какой-то комментарий на то, что было сказано Валерием Аркадьевичем и по поводу документа тоже.

Игорь Курляндский: Да, действительно, в связи с войной стало меняться отношение государства к церкви, и действительно, в 1943 году это решение не свалилось с неба, какая-то подготовительная работа велась. Но не в предвоенные годы, а именно в связи с войной, в связи с фактором патриотического подъема народа и необходимости использовать какие-то церковные структуры ради победы. Но здесь мы несколько ушли в сторону. У нас все-таки разговор о том, был ли этот самый документ и коренной перелом до войны непосредственно. Если взять за основу этот документ, то мы должны пересмотреть наши старые взгляды, которые бытуют в историографии, что именно война сподвигла Сталина пойти навстречу церкви и верующим.

Несколько лет велись мной кропотливые исследования и в этом направлении, и изучались многие архивные документы, опрашивались и те публикаторы, которые вот это вот публиковали, пропагандировали. И в результате я пришел к выводу, что не существовало как такового ни указания Ленина от 1 мая 1919 года, ни постановления Политбюро, которое его отменило. То есть это такая сфабрикованная фальшивка по типа слоеного пирога.

Анна Иванова: А какие основные, вот так кратко по пунктам, аргументы, которые у вас есть, за то, что это фальсификация?

Игорь Курляндский: Прежде всего это документы-призраки, документы-невидимки, которых не существует ни в каких известных государственных и ведомственных архивах, документы, которые не вписываются в делопроизводство тех или иных лет, соответственно, в делопроизводство Совнаркома 1919 года и не вписываются в делопроизводство Политбюро 1939 года. Вплоть до того, что досконально были изучены все решения Политбюро за 11 ноября 1939 года, в том числе под грифом «Особая папка», это делопроизводство, которое велось очень строго, — и ничего подобного даже под другим каким-то название, с другим содержанием, но именно идущее навстречу религии, не выходило.

Не было никакой амнистии по церковным делам. То есть была амнистия, так называемая «бериевская оттепель», когда после окончания большого террора, весной и летом 1939 года выпустили некоторое количество заключенных.

Мы посылали официальный запрос в Архив ФСБ, есть ли у них документы, что такие целенаправленные выпуски были, и есть ответ, соответственно, из архива, что не было этого. Еще что важно, что продолжались церковные гонения и в 1939-м, и в 1940-м, и в 1941 годах. Продолжались и аресты. Конечно, не в таких масштабах, как в годы ежовщины, но продолжали фабриковаться групповые церковные дела.

Валерий Алексеев: В общем-то, так сказать, аргументов-то и нет…

Игорь Курляндский: Как же нет?

Валерий Алексеев: Они примерно такие же, как я и ожидал. Ну, то, что вы не нашли этот документ или вам его не дали, — это не значит, что его нет в природе. Я думаю, что и вы тоже со мной согласитесь, что не на каждую просьбу наши архивные работники обязательно тут же выдадут все, так сказать архивы, которые представляют, видимо, в какой-то степени государственную тайну.

Я хотел бы сказать о том, что действительно ведь это тоже не аргумент, что, дескать, после этого постановления были аресты, хотя и более в таком ограниченном масштабе, священнослужителей. Но ведь они были даже и после этого знаменитого как бы официального поворота в отношениях в 1943 году, они продолжались до смерти Сталина. Но, тем не менее, в церковной исторической среде и среди ответственных историков есть твердое мнение, что это была действительно оттепель, что это был другой характер отношений. Он действительно был.

Страницы: 1 2 3

М. А. Бабкин, кандидат исторических наук,
доцент Южно-Уральского государственного университета.
Челябинск.

Публикуемая «Записка, составленная по постановлению объединенного собрания Советов и Комитетов Киевских Монархических партий и союзов» носит название «Об отношении Святейшего Правительствующего Синода к современной смуте». Документ относится к истории как российских правых партий и организаций, так и Русской православной церкви (РПЦ) в период первой российской революции 1905 — 1907 годов. Он содержит оценку киевских монархистов действиям Святейшего синода РПЦ во время революционных волнений после выхода Манифеста 17 октября 1905 года.

В советской историографии господствовала точка зрения об однозначно контрреволюционной направленности политики, проводимой представителями высшей иерархии РПЦ и, в частности, членами Св. синода в 1905- 1907 годах1. В современной светской литературе, наряду с прежним тезисом, утвердилось положение о «взвешенной» политике Св. синода в период первой российской революции. Содержание «Записки» ставит под вопрос оба упомянутых тезиса. Правые, в частности, обвиняли высшее духовенство в космополитизме и «совершенном пренебрежении национальной идеей», одновременно призывая членов Св. синода встать на защиту православно-русских святынь2.

Публикуемая «Записка» хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фонде 550 (Митрополит Новгородский и Старорусский Арсений). Она представляет собой листовку, напечатанную на трех разворотных листах журнального формата. Хотя документ и не имеет точной датировки, но из его содержания можно заключить, что «Записка» относится к периоду с 20 февраля по 3 июня 1907 г. — времени работы II Государственной Думы. (Об этом можно заключить из содержащейся фразы: «Ныне, вторая Государственная Дума собрана»). Хронологические рамки позволяет сузить упоминаемый в ней инцидент, случившийся 16 марта 1917 г. — «на днях», как говорится в документе — с епископом Холмским и Люблинским Евлогием (Георгиевским) на одной из фабрик Санкт-Петербурга. В документе говорится о создании в Думе «комиссии по вероисповедным вопросам», в состав которой "ни один из двух православных епископов, членов Государственной Думы, не удостоен избрания"3. В данном месте возможно неточное понимание текста источника, поскольку во II Думе работали две комиссии по церковным вопросам: «для рассмотрения законопроектов, направленных к осуществлению свободы совести» и «по церковному законодательству (вероисповедная)». Первая была сформирована 20 марта, а вторая — двумя месяцами позже, 15 мая 1907 года. В первой работало 33 человека, из которых было лишь два священника, а во второй — 16 человек, в числе которых был епископ Холмский Евлогий (Георгиевский) и семь православных священников4. Таким образом, с 20 марта по 15 мая действовала лишь одна думская комиссия по церковным вопросам (которой в обиходе, судя по всему, и было дано название «вероисповедная»). Исходя из изложенного, датировку документа можно сузить и отнести к периоду: не ранее 20 марта и не позднее 16 мая 1907 года.

В составлении «Записки» приняли участие следующие правые партии и организации: Киевские отделы Русского собрания и Русской монархической партии, Киевский и Демиевский отделы Союза русского народа, Союз русских рабочих, Русское братство, Общество молодежи «Двуглавый Орел» и Партия правого порядка5. Общая численность крайне правых партий в Киевской губернии по состоянию на конец 1907 — начало 1908 г. составляла 30 120 человек6.

В литературе и справочно-энциклопедических изданиях о некоторых из этих партий (или их отделов) имеются лишь упоминания, а об организации «Русское братство» не удалось обнаружить никакой информации. Скудость или отсутствие данных можно объяснить тем, что в 1906 — 1909 гг. правые партии выступали под самыми различными названиями: некоторые из них считались «примкнувшими» к Союзу русского народа, хотя и не влившимися в его структуры (как, например, Союз русских рабочих и патриотическое общество молодежи "Двуглавый орел"7) — В начальный период своей деятельности, в 1906 — 1907 гг., члены монархических партий довольно часто собирались на «съезды русских людей» (эти форумы считались высшими органами управления правых организаций), принимая общие для всех решения8. На этих съездах присутствовали представители и непартийных, но монархических и близких правым по духу организаций профессионально-корпоративного и сословного характера9.

Текст приведен в соответствие с правилами современной орфографии. Сохранены стилистика оригинала, а также написание прописных и строчных букв. Все даты приводятся по старому стилю.

 

Примечания

1. ТИТЛИНОВ Б. В. Православие на службе самодержавия в русском государстве. Л. 1924, с. 20 — 22, 24 — 26; ЗЫРЯНОВ П. Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905- 1907 гг. М. 1984, с. 52 — 58, 117 — 119, 136, 193, 200.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 550, оп. 1, д. 202, л. 2, 3 об.
3. Там же, л. 1.
4. Государственная дума. Второй созыв. Обзор деятельности комиссий и отделов. СПб. 1907, с. 111, 145.
5. ГАРФ, ф. 550, оп. 1, д. 202, л. 1.
6. КИРЬЯНОВ Ю. И. Правые партии в России. 1911 — 1917 гг. М. 2001, с. 79.
7. Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. М. 1996, с. 577.
8. Переписка правых и другие материалы об их деятельности в 1914 — 1917 гг. — Вопросы истории, 1996, N 1, с. 114; Политические партии России, с. 576.
9. КИРЬЯНОВ Ю. И. Правые партии. 1905 — 1917 гг. Документы и материалы. Т. 1. М. 1998, с. 13.

 

Страницы: 1 2 3 4 5 6

М. В. Шкаровский,
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник ЦГА СПб.

Конец 1950-х начало 60-х годов вошли в историю Русской православной церкви (РПЦ) как период последних попыток руководства СССР радикально и в кратчайшие сроки решить «религиозную проблему» в стране. Основной удар был нанесен по самой влиятельной и многочисленной конфессии — РПЦ. К 1958 г. сравнительно ровные государственно-церковные отношения первого послевоенного десятилетия стали постепенно обостряться.

Это объяснялось рядом причин. В ходе борьбы 1957 г. с противостоявшим ему большинством в Президиуме ЦК КПСС Н. С. Хрущев в значительной степени опирался на группу так называемых идеологов — М. А. Суслова, Е. А. Фурцеву, П. Н. Поспелова, Л. Ф. Ильичева, выражавших неодобрение существовавшей практике контактов с церковью. Искал себе поддержку Первый секретарь ЦК и у руководителей ВЛКСМ — А. Н. Шелепина, В. Е. Семичастного, С. П. Павлова, А. И. Аджубея, доверяя многим их советам. А эта группа комсомольских вождей желала вести «решительную борьбу с религией». Спокойные отношения с церковью преподносились как «ошибочное наследие», хотя именно религиозные организации особенно пострадали от репрессивных кампаний. Кроме того, у Хрущева крепло желание объявить о начале перехода СССР в период «предкоммунистических отношений», где не должно быть места пережиткам капитализма 1 .

В верхних эшелонах власти появилась также боязнь религиозного возрождения. Этот процесс начался в СССР примерно в середине 1950-х годов. Развенчание идеалов сталинизма и подрыв авторитета КПСС породили у ряда людей желание определить собственную веру и свой подход к жизни. А некоторое расширение границ духовной свободы позволило заниматься религиозными поисками. Проявился феномен индивидуального обращения 2 . Наблюдалась религиозность у ряда выпущенных заключенных ГУЛАГа. Наконец, изживание страхов сталинской эпохи способствовало активизации традиционно верующих 3 .

В конце 1957 г. было принято решение организовать акцию по осуждению всеми патриархами проведения ядерных испытаний, изготовления и накопления атомного оружия. Патриарх Московский и Всея Руси и Священный Синод ответили согласием. Наметили провести в мае 1958 г. в Москве, к 40-летию восстановления патриаршества в России, международную православную встречу. 18 апреля в Совете по делам РПЦ согласовали план мероприятия и проекты резолюций. Митрополит Николай заявил о возможной отрицательной реакции греков и сербов, но подчеркнул готовность бороться за то, чтобы документы подписали главы всех церквей.

На торжества, открывшиеся 11 мая, приехали делегации 12 из 14 автокефальных православных церквей (отсутствовали посланцы Кипра и Иерусалима), а Сербская, Элладская и Константинопольская церкви не были представлены их главами. Сербский патриарх Викентий хотел отправиться в Москву, но югославский лидер И. Броз Тито воспретил ему это. Сразу же после начала встречи стали возникать конфликты. Константинопольская и Элладская делегации не хотели ни обсуждать, ни подписывать каких-либо документов, касающихся вопроса защиты мира. Все это отразилось на ходе состоявшейся 17 мая официальной встречи Хрущева с руководством Московской патриархии. Патриарх Алексий и митрополит Николай информировали его о торжествах, сообщили о просьбах Александрийского патриарха выплатить ему единовременно 40 тыс. долларов вместо полагавшихся ежегодно 20 тыс., Болгарского патриарха — выдать ему 300 тыс. левов, о желательности увеличения валютных расходов на зарубежные поездки лиц Московской патриархии. Хрущев потребовал письменной заявки. В отношении просьб поддержать православных на о-ве Кипр и разрешить послать монахов в русские монастыри на гору Афон в Греции глава правительства поручил их рассмотрение министру иностранных дел СССР А. А. Громыко 4 .

Московская встреча закончилась относительной неудачей. Воззвание к христианам всего мира с призывом не ослаблять борьбы за мир и способствовать прекращению ядерных испытаний подписали главы 9 делегаций; сербы, греки Эллады и Турции отказались сделать это. Акт, выражавший стремление к единству православия и миру между народами, подписали все делегации, кроме Константинопольской. Отсутствие глав 5 автокефальных православных церквей на встрече позволило ее противникам заявить, что собравшиеся говорили не от имени мирового православия, поэтому их обращения не авторитетны. Соответствующие комментарии появились в западной прессе. Это породило негативную реакцию советского руководства, и дорога к наступлению на церковь была открыта.

Подготовка антирелигиозной кампании началась в конце 1957 года. Республиканские ЦК КПСС и председатели Советов по делам РПЦ и религиозных культов представили по запросу заведующего сектором в ЦК партии К. У. Черненко справки об активизации религиозных организаций и состоянии научно-атеистической пропаганды. 7 декабря на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова поступила «Информация о письмах граждан по религиозным вопросам», с которой были ознакомлены члены и кандидаты в члены Президиума ЦК. Там говорилось о потоке ходатайств насчет открытия и регистрации церквей, делался вывод о массовой самовольной организации религиозных общин и ослаблении атеистической пропаганды. 19 апреля 1958 г. дело было доложено секретарю ЦК партии Е. А. Фурцевой, курировавшей церковные проблемы. Свою роль сыграло апрельское письмо из «Литературной газеты» о «повсеместном наступлении церкви». В начале мая состоялось совещание ответственных работников отделов пропаганды, науки, школ и вузов, культуры ЦК КПСС, Госполитиздата, ЦК ВЛКСМ и др. Там говорилось о необходимости приступить к выполнению антирелигиозного постановления ЦК КПСС от 7 июля 1954 г., издавать массовый научно-популярный журнал «Наука и религия», прозвучала критика деятельности Совета по делам РПЦ.

Прежнее руководство этой организации было обновлено. После знакомства с новыми членами Совета патриарха Алексий встревоженно заявил управляющему делами патриархии Н. Ф. Колчицкому: «Я думаю, что это подготовка к уходу Карпова с должности председателя- это крайне нежелательно... Новым товарищам, вероятно, будет трудно работать, так как они, наверное, были активны в антирелигиозной работе». Посольства стран Восточной Европы перестали приглашать представителей духовенства на дипломатические приемы. Смета валютных расходов Московской патриархии на 1958г. была сокращена с 2,56 млн. до 1,8 млн. инвалютных рублей. Совет по делам РПЦ направил уполномоченным инструктивные письма о противодействии активизации церковников; улучшении информирования; пресечении торжественного празднования юбилейных церковных дат. Был закрыт доступ верующим к Глинковскому источнику близ Троице-Сергиевой лавры 5 .

Антирелигиозная кампания началась с гонений на монастыри, ибо они оставались местами паломничества и национальными источниками веры. Так, Почаевская лавра в Тернопольской обл. получила от верующих в 1957—1858гг. 11024 посылки и более 16 тыс. денежных переводов на сумму 3,4 млн. руб.; среди лиц, поступивших в конце 50-х годов в закарпатские обители, 84,6% составляли люди моложе 30 лет. Сами монастыри не имели так называемых «двадцаток» из мирян для правового представления перед властями. Отсюда — стремление властей поразить сначала слабое в правовом отношении звено церкви 6 . 24 октября секретарь ЦК КП Украины Н. В. Подгорный предложил закрыть 13 из 40 украинских монастырей и скитов, передать территорию нижней части Киево-Печерской лавры с «ближними» пещерами Государственному музею-заповеднику. И постановлением Совета Министров УССР от 1 ноября из 357 га их земель украинским монастырям было оставлено 60. В январе 1959 г. были выселены монахи из Киево-Печерской лавры. Молдавские власти предложили закрыть 12 из 14 монастырей в республике. В РСФСР Псковско-Печерскому монастырю из 26,5 га земли оставили 4,4 внутри двора, и со сверхвысоким налогом. Областной партийный актив решил вообще добиться ликвидации обители. Совет по делам РПЦ вынудил у патриарха согласие не давать никаких дотаций обителям без санкции Совета и запретить прием в монастыри лиц моложе 30 лет.

Повышение налога на доход свечных мастерских коснулось каждого прихода. Начали распускать платные церковные хоры. Уменьшили доходы священников. Патриархат захлестнула волна просьб архиереев о помощи. Например, Ивановской епархии необходимо было заплатить налог за четвертый квартал 1958 г. 3,088 млн. руб., а в епархиальный кассе имелось 0,1 млн; у Ярославской епархии соответственно 0,586 млн. и 0,037 млн.; уже 29 октября Совет по делам РПЦ посетили работники хозяйственного управления патриархии во главе с его председателем архиепископом Макарием, чтобы убедить в необходимости отменить подрыв всей экономической жизни церкви. Однако последовало твердое «нет». В ноябре — декабре 1958 г. прошла массовая чистка церковных библиотек. Вступила в силу «Инструкция о порядке пропуска в СССР религиозной литературы и предметов религиозного культа». 28 ноября ЦК КПСС принял постановление "О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам». Чтобы прекратить доступ верующих к 700 учтенным по СССР святым местам, применялись любые методы. Территория вокруг источника в Коренной пустыни под Курском была огорожена, выставлена милицейская охрана и планировалось изменение русла реки. В Ульяновской обл. при паломничестве к святому месту у пос. Сурское привлекли к судебной ответственности его организаторов. На Украине несколько почитаемых источников засыпали и выпустили кинофильм «Правда о мощах». На месте святого источника в с. Вязовое Тамбовской обл. устроили летний лагерь для свиней 7 .

С весны 1959 г. наметился временный отход от крайних форм антирелигиозного наступления. 31 мая патриарх Алексий и митрополит Крутицкий Николай обратились к Первому секретарю ЦК партии с письмом: «Мы вынуждены просить Вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления партии 10 ноября 1954 года. За последние месяцы имеют место многие факты оскорбления религиозных чувств, а также отдельных ничем не опороченных священнослужителей и печатание в прессе заведомой неправды о некоторых явлениях нашей церковной жизни». Далее приводились многочисленные примеры 8 .

В редакционной статье «Правды» от 21 августа «Против религиозных предрассудков» критиковались отдельные сверхстарательные органы печати, обращалось внимание парторганизаций на недопустимость искривления линии партии в религиозном вопросе. Отдел пропаганды ЦК КПСС указал редакциям ряда газет на необходимость исключить оскорбления чувств верующих, не упоминать в атеистических статьях руководителей патриархии и почитаемые святыни. Значение имела и заинтересованность властей в международной деятельности Московской патриархии. В январе — феврале 1959 г. ее делегация посетила Эфиопию с целью установления контактов с ее церковью. Миссия была успешно выполнена: посланцев патриархии принимал негус, а в июле Хайле Селассие I сам приехал в СССР, посетил патриарха Алексия и наградил его орденом; в августе в Москве побывала делегация Эфиопской церкви. В 1961—1962 гг. должны были состояться крупнейшие для христиан события: Вселенский католический собор и Генеральная ассамблея Всемирного совета церквей (ВСЦ). Отношения СССР с Ватиканом оставались напряженными, влиятельные католические круги хотели отлучить от церкви всех борцов за мир как проводников коммунистического влияния, и Совет по делам РПЦ наметил линию неучастия православных церквей в католическом соборе. Стали осуществлять активные контакты с экуменическим движением, не вступая в члены ВСЦ. Попытались вовлечь ВСЦ в зародившееся просоветское «Христианское движение в защиту мира». I Христианская мирная конференция, на которой присутствовало 37 делегатов, почти исключительно из социалистических стран, состоялась в Праге в июне 1958 г. На II Пражскую конференцию (апрель 1959 г.) приехало 90 человек, в том числе около трети из капиталистических государств. Обсудили вопросы о введении всемирного «дня покаяния», приурочив его к дате атомной бомбардировки Хиросимы; об организации в 1961 г. Вселенского христианского мирного собора (переименовав его затем во Всемирный конгресс). Как заявил глава русской делегации на конференции митрополит Минский и Белорусский Питирим, важнейшей задачей было приглашение на конгресс протестантов и англикан; на католиков с самого начала особых надежд не возлагалось 9 . ВСЦ привлекал повышенное внимание ЦК КПСС и КГБ, рассчитывавших использовать эту организацию в своих целях.

Страницы: 1 2 3 4 5