Почти два столетия Киевская Русь была языческой державой, которой требовалось религиозно-идеологическое подкрепление государственности и власти киевских князей. Принятие христианства должно было содействовать укреплению государственности. Но в таком акте таилась большая опасность: получив новую веру из рук греческого духовенства, Киевская Русь тем самым становилась вассалом византийского цесаря, возглавлявшего и светскую, и высшую духовную власть, концентрируя в своих руках никем и ничем не ограниченные полномочия.

Отец Владимира, князь Святослав, прекрасно осознавал эту опасность и категорически отказывался принять христианство, к чему хотела склонить его мать, княгиня Ольга. Однако действительность требовала жесткого подчинения духовной власти светской. С этого момента можно начать отсчет новой истории. Началась эпоха жесткого ограничения, а затем и уничтожения славянской духовности и народовластия — родовой демократии. На этой основе держалась модель общественных отношений, подчиненная служению обществу, в противовес государству, олицетворением которого в то далекое время была Византийская империя с ее жестоким абсолютизмом.