Не так давно западные медиа со ссылкой на украинские СМИ живо обсуждали вывод, сделанный двумя общественными украинскими организациями, — кто есть «враг прессы №1».
Одна из этих двух организаций называется Институтом массовой информации, вторая — независимым медиа-профсоюзом.
В западных публикациях их вывод преподносился еще более радикально, как «мнение страны».
Тему с «врагом народа» вспомнила лишь потому, что она пока еще на слуху.
Но сколько было на нашей памяти подобных примеров, когда негатив, тиражируемый по миру и преподносимый как истина (потому что «мнение страны»!), влиял и на большую политику тоже.
Первый подъезд, третий этаж, квартира 42 - здесь расположен
Институт глобальных стратегий Вадима Карасева
А теперь зададимся вопросом: кто есть эти «институты»? Кто такие эти «общественные организации»?
На самом ли деле они так объективны, с кристальной репутацией? А выводы их скрупулезны и непредвзяты, потому что являются плодами трудов компетентных экспертов с высочайшим профессиональным стажем?
Долгая ли у этих институтов история существования? Подготовили ли они такие-то и такие-то работы, ставшие достижениями в области изучения, например, общественного мнения?
Сколько народу скрупулезно трудится там?
И вообще — что они собой представляют, эти самые организации?
На чьи средства существуют? Тоже немаловажный вопрос.
Вот и давайте разберемся.
Триста долларовОдин довольно известный в недавнем прошлом политик, который не попал в списки депутатов на последних выборах, на днях стал директором института.
Название не скажу — не запомнила, что-то такое с «демократическими ценностями». Но это неважно.
Я решила позвонить, чтоб поздравить политика с новым статусом, а заодно выяснить: зачем ему эта морока?
— Да какая морока, что вы! — воскликнул директор. — 300 долларов заплатить и недельку подождать документы! Хотя если более масштабный институт, то там сложнее. Это надо создать «осередки» минимум в 15 областях.
— Зачем «осередки»?
— Так это ж по типу всеукраинской общественной организации получается.
— И чем будет заниматься эта ваша организация-институт? В штат кого будете набирать?
— Зачем штат? — спросил директор, и я поняла, что сотрудники ему в принципе ни к чему.
— То есть институт будет в одном лице? А финансовые поступления кто считать будет? Вы ж на них рассчитываете?
— Не особо. Потому что за них отчитываться перед фискальными органами надо. А так — раз в год какие-то стандартные бланки заполнить, и все... Потому что если «светить» поступления, тогда надо открыть юридический счет в банке. И налоговой показывать — как деньги расходуются. А это уже действительно большая морока, тем более если поступления иностранные.
— А что, можно сделать так, чтоб вроде и легально, и деньги «не светить»? Расскажите!
— Не по телефону.
Я не называю имени политика, но почти стопроцентную гарантию даю: «институт» ему нужен не столько для заработка, сколько для «строчки в визитке». Хотя большая часть «институтов», уже давным-давно существующих в стране (имею в виду преимущественно политического направления, типа «общественные организации»), — своеобразный бизнес. Для кого-то — и адресат для получения грантов.
А дальше — логическая цепочка: кто платит, тот и заказывает музыку.
Впрочем, чтоб не обвинять огульно сразу всех в «работе по заказу», я несколько недель потратила на то, чтобы договориться о встречах где-то так с полутора десятками директоров всевозможных политических, политологических и тому подобных образований: «центров», «институтов», «академий» и проч.
Хотим того или нет, но все эти «центры», «институты» и т.д. фактически и формируют некое «общественное мнение», в конце концов так или иначе влияющее на наше сознание.
Со своими визави более всего хотела поговорить о грантах и «спонсорах», которые ( предположительно) и «заказывают музыку». Признаюсь, почти половина из интервьюируемых категорически отказались говорить под диктофон (хотя люди известные, вполне публичные, к диктофонам, так сказать, привыкшие).
Некоторые соглашались, но только на условиях конфиденциальности.
Скрепя сердце, я вынуждена была идти на их условия.
О «цирковых медведях» и репортаже Северинсен
Сначала немного статистики. В стране — 2546 общественных организаций всеукраинского статуса, это без учета тех, которые «калибром поменьше».
Причем пять лет назад «крупномасштабных» общественных организаций (снова-таки без учета 728 благотворительных организаций, более половины которых — международные) было около 2000.
Так вот, приблизительно каждое четвертое отечественное образование в той или иной степени ( пусть и завуалированно), но все же касается в своей деятельности политики. Один
из конфиденциальных моих «источников» уверен, что в стране почти 500 институтов и всяких центров, на самом деле влияющих на общественное мнение. Кто им «заказывает музыку»? — вопрос риторический.
— Они б и рады получать гранты, но кто ж им даст! — резюмировал собеседник, который сам несколько лет безуспешно пытался получить хоть какое-нибудь иностранное вливание.
— В странах устоявшейся демократии, — рассказывала другая собеседница, работающая в одном из подобных институтов, но еще по совместительству и в Верховной Раде, — давно
«просекли»: любая демократия стоит денег. Поэтому там на эти цели финансы закладываются в бюджете.
Беседовали мы с ней в кафе на углу Шелковичной. У ее «института» нет помещения, да это и ни к чему — никакого штата нет.
[ Читать дальше ]
«Под что б еще попросить 15 тысяч долярив?»
Монолог Виктора Небоженко слушали
в кафе и за соседними столиками
С директором социологической службы «Украинский барометр» Виктором Небоженко мы общались в людном месте: в кафе на площади Славы.
Офиса у Небоженко нет. А штат — «ты, да я, да мы с тобой»: он сам, его супруга и бухгалтер, которая работает у себя дома, носит бумажки в налоговую, а там ее спрашивают: «Почему у вас нет большого дохода?», на что она отвечает: «Кому нужна сейчас социология?»
Посетители за соседними столиками явно узнавали Небоженко, когда он начинал громко говорить. Поэтому некоторые даже прекращали свои беседы и слушали его монолог.
Двадцатиминутный монолог — почти без пауз — он произнес по поводу тех, кто платит гранты, и тех, кто получает.
«...В 2002 году я был назначен указом президента Кучмы руководителем социологической службы Института стратегических исследований, а директором тогда был... Забыл фамилию... Так вот, до 2005-го я проводил исследования. Все это докладывал директору, а он носил главе АП и лично президенту. Меня это все устраивало.
А в 2005-м появляется новый директор — из функционеров «Нашей Украины». Первый его указ был о сокращении социологической службы и увольнении лично Небоженко. Я говорю: «Чем я вам не подхожу?», отвечает: «У вас своя ироничная точка зрения, а у нас, у «оранжевых», своя политическая перспектива, поэтому вы нам не подходите». Как же его фамилия?.. Молодой такой парень...
Но он там недолго продержался. Понял, что в НИСИ нечего взять. Это ж институт! Никакого авантюризма. Все на ставках.
Где-то год я потратил на закрытие социологической службы, это ж не так просто... Потом пришли в НИСИ другие люди, меня звали, но я сказал, что больше с вами не связываюсь.
В общем, ушел, но сеть-то осталась! Не пропадать же. А специалисты ж разбегались — кто в Могилянку, кто куда. И я создал «Украинский барометр». Платил аренду за помещение — на Богомольца, напротив МВД, — за трехкомнатную квартиру в месяц 3,5 тысячи долларов. А потому уже не арендовал.
Источники доходов в принципе были всегда. Платили отдельные депутаты, которые хотели знать, кто на выборах победит — Юля или Янукович. Через свои фирмы они «проводили» деньги, а я проводил исследования... И это им было нужно, чтобы в своем кругу потом показывать аналитику и говорить: «Это нам сказал Небоженко». Такая работа стоила 2—3 тысячи долларов.
Если появляется более серьезный спонсор, он уже требует, чтоб ты больше ни с кем не работал. У меня есть несколько таких богатых людей, которые аж млеют, так хотят иметь собственную социологическую службу. Но я — независим. И мне это приятно.
Что касается денег, которые идут в виде грантов через зарубежные фонды, то у них — сразу говорю — отшлифованное международное прикрытие.
Сколько стран третьего мира пытались поставить всякие эти фонды «на место», чтоб те не вмешивались в их жизнь! Ни у кого не получилось!
Кстати, когда я работал в администрации у Кучмы, то порядок был такой: если ты работаешь в госорганах, то не можешь работать еще и в западных фондах. Многим это не понравилось, особенно людям из Минфина, Минобороны и Минэкономики. Они ж одновременно числились и в фонде, и в министерстве. А при Ющенко, наоборот, считалось дурным тоном,
если чиновник не сотрудничает с фондами.
Но там же, в фондах, которые имеют представительство в Украине, — невероятная коррупция! Естественно негласно, но мне нужно было бы отдавать 70% общей суммы гранта! Представляете? Дают 30 тысяч долларов на общенациональные исследования, я должен полгода писать отчеты, а потом еще каким-то чиновникам отдать уйму денег наличными! А кто представляет фонды у нас? Мальчики и девочки, которые знают английский. Челядь. Их туда устроили, и они прекрасно живут за счет фондов! Потому что главное для них — не взятки, а «фондовый туризм». Они все время ездят переучиваться по теме «как делать демократию». Им платят сумасшедшие командировочные.
Вот это — колоссальное наслаждение! Некоторые за 20 лет фондового туризма уже и состарились, а все никак не остановятся.
С другой стороны, то, чему их учат там, это от них и требуют здесь. А они — эти сотрудники фондов — естественно, подыскивают таких «хлопців», которые в рот услужливо заглядывают! Вот им и дают гранты.
Однажды я был на каком-то общественном совещании в Совбезе, проходила встреча с руководителями всех фондовых подразделений. И я был в шоке: обсуждался вопрос — как фонды могут решать проблемы национальной безопасности страны! То есть они очень хотели участвовать, но это же какой-то постмодернизм! А некоторые наши государственные чины, кстати военные, были не против, чтоб фонды финансировали украинскую безопасность!
Я возмутился. А один наш генерал с укором меня отчитывал: «Кто-то зарабатывает у олигархов, а кто-то зарабатывает у фондов. Так чем вы лучше нас?» Тут я и замолчал.
Вроде как ему непонятно: чего хотят всевозможные международные организации, хоть как ты их назови! Это ж все — «белая разведка». Сто процентов. Они «внедряют» нам «западный образ жизни», и те, кто берет гранты, обязаны разделять ценности американские и европейские. В противном случае будь ты хоть семи пядей — ничего не получишь.
И многие «за грант» уже научились соответственно вести себя. И это им нравится! Фондам — тоже. «Своих» они знают в лицо.
А я думаю: это ж какой ужас — вот так 20 лет берешь деньги, но каждое утро просыпаешься с мыслью: «Оце ж закінчаться 15 тисяч долярів з того гранту, надо еще что-то придумать!».
И придумывают.
Типа «Роль вышиванок в углублении демократических ценностей украинского общества». А кто-то говорит: «Давайте сделаем чемпионат вышиванок!». Фонды: «О, да! Это то, что надо!».
И все побежали делать.
Поэтому и говорю: это гражданское общество никогда не поднимется, если постоянно будет думать, как взять доляры из фондов».
Лидия ДЕНИСЕНКО
C завтрашнего дня на официальном сайте Верховной Рады будет размещаться информация о том, кто из депутатов пришел на работу и зарегистрировался письменно. Об этом сообщил первый вице-спикер Адам Мартынюк.
