КаZантип. Ныне - Республика Z. 
Государство на территории евпаторийского побережья в западной части полуострова Крым. Занимает выгодное географическое положение на международных морских и воздушных путях из любой точки мира в любую точку мира. И - обратно.

Население от 40 до 60 тыс человек (данные на август 2006 года).

Столица - поселок Поповка. По непоколебимому мнению граждан республики одновременно является и столицей отечественного клубного движения.

Государственный строй

     Демократическая диктатура (смотри Конституцию республики на сайте www.kazantipa.net), которая безжалостно-доброжелательно разрешает и предписывает всем гражданам без исключения: танцевать, веселиться, загорать, купаться, совершать безбашенные поступки и не прерывать этих полезных для государства занятий ни днем ни ночью. 
     Глава республики - преZидент Никита Первый, каждый год проводящий демократические перевыборы самого себя, предпочитающий черные официальные костюмы и - летать на кайте, отечески озирая вверенное ему государство с высоты птичьего полета. 
     Полномочия преZидента фактически неограниченны, к вящему удовольствию всех любящих его граждан (граждане республики вообще народ любвеобильный).

 Природа

     Море - в первую очередь. Прозрачное и свежее. Песок - белый. Горячий днем и достаточно теплый ночью, чтобы упавшие на него без сил граждане (падают они преимущественно попарно) не заработали бронхит или еще чего похуже. Солнце. Однозначно. 
     Чего вам еще?

 Население

     Умные люди, понимающие, что, если отдыхать - так уж отдыхать! И что весь рабочий год на всяких там северах, в стерильно кондиционированных офисах и прочих тоскливых заведениях, является лишь скучным приложением к настоящей жиZни. Которая случится летом - в республике Z.

 Исторический очерк

     Все начиналось у мыса Казантип в восточном Крыму аж в 1992 году. С 1999 года республика весело кочевала по Крыму, прихватив с собой название и подыскивая место для оседлого существования - столь же уникальное, как и она сама. 
     Шесть лет назад этот парадиз был обнаружен на Евпаторийской косе. 
     Где и началось строительство республиканских Территорий. 
     Кстати, в семидесятые годы прошлого века здесь располагалась колония несовершеннолетних.

 Экономика

     Любой гражданин мира может стать полноправным гражданином республики Z, и zа 400 гривень (2 300 руб) получить замечательную пластиковую визу. Кроме главного достоинства ее - ношения днем и ночью в качестве украшения, по ней можно заходить на Территории весь месяц существования республики. 
     Любой гражданин, не имеющий этой суммы, может привезти с собой знаменитый "желтый чемодан", с которым его пропустят на территорию бесплатно. 
     Вы когда-нибудь танцевали с желтым чемоданом? То еще удовольствие! 
     Любой гражданин вправе попытаться заработать недостающие деньги любыми веселыми способами. Примеры: 
     Девушка топлесс, встречающая всех на второй день у входа с раскинутыми руками и криком "Дайте мне скорее 10 гривень! Мне не хватает на трусы щастя!" 
(знаменитый предмет казантипского гардероба. К ношению - необязателен, как и любые другие трусы на территории) 
     Экипаж московского "африкомобиля" (купленная зимой старенькая копейка, выкрашенная в государственный желтый с горохами цвет), продающий упавшее на багажник временно бесчувственное тело. 
     О душе эти меркантильные тоже не забыли, одновременно с продажей объявив набор стюардесс в экипаж.

 Искусство

     Умеете танцевать - танцуйте. Петь - пойте. Рисовать - рисуйте. На песке или на спине Z-жены (термин из форума граждан).        
Летать - летайте. 
     Не умеете - делайте это с душой и все получится! 
     Но больше всего ценится в республике искусство уметь отдыхать. Совершенствуйтесь, короче!

 Вооруженные силы

     Внутренние - разнокалиберные и разновозрастные мужчины в черных тишотках с надписью "Ангелы безопасности" на спине. 
     Внешние - камуфляжные омоновцы с унылыми лицами, натыканные среди разноцветной круговерти танцпола. Они же служат для выноса тел. Тоже - дело.

 Внутренняя обстановка

     В ночь открытия, когда все граждане собрались на главном танцполе, мною были обнаружены двое (из 50 с лишним тысяч) крепко пьяных мужчин, успевших и попеть, и поскандалить, и взобраться на сцену, и вываляться в грязи... Оба - старше среднего возраста граждан республики минимум в два раза. 
     Ближе к утру бесчувственные тела попадались, но это были сладко спящие граждане, не выдержавшие танцевального марафона - только и всего. 
     С начала феста скорая помощь подъезжала к воротам каждые три-четыре дня, спасая граждан с незначительными повреждениями, есть один утонувший, одна серьезная травма позвоночника и два пропавших без вести (один пропал еще до открытия фестиваля). Случилась одна драка, широко обсуждаемая на форуме сайта. Не слишком печальная статистика для территорий с ежедневным населением в полсотни тысяч человек. 
     Танцполы, приглашенные диджеи, показы фрик-моды, серфы, кайты, бары (среди них - заведения, украшенные красными фонарями, в которых можно снять номер с постелью на несколько часов и хижина "Condom dom" - для бесплатной раздачи презервативов), яхты, корреспонденты и - музыка-музыка-музыка.

 Отдельное впечатление

     Выдержки из "Communication page" (большой лист бумаги с привязанным фломастером на доске объявлений - реальный вариант сетевого форума):

Продам хозяину крышку от Никона. Нашел. Запиво.

Москва жжот, Москва круче всех!!!

Две очаровательные автостопщицы ищут где переночевать

Питер рулит однозначно!!!

Ну, за отжиг! Е-бург.

В каментах не срать, фломастер не тырить!

Приходите целоваться к столбхенджу за майки и банданы.

Какая в жопу разница Москва Питер! Все равно мы народ Z!

КаZантипское щасте продолжается...

И немного снимков:

Республика Z - ночь

Республика Z - день

   Нюра стояла в дверях моечной и смотрела, как Аля моет клеенки
из-под рожениц. Для мытья их на облезлой ванне - специальное
приспособление - привинченный лист нержавейки, воткнутый наискось.
Мокрая клеенка прилипает к наклонному листу и тогда, поливая из душа,
можно смыть кровь и коричневые разводы какашек, почти не касаясь
руками. Потом надо макнуть тряпку в ведро с хлорным раствором и, возя
рукой в желтой перчатке, тщательно протереть клеенку. В окно лезет
жаркое весеннее солнце, из гулкого коридора доносятся шаркание женщин
и, совсем издалека - вскрики рожающих. Слышны они слабо - двери в
родзалы плотно закрыты. Но, идя по коридору с ведром и шваброй, Аля
может посмотреть в широкие длинные окна родзалов. Один на два стола,
другой - одиночный. Но Аля не смотрит.
    На второй день работы, когда она еще путалась в дверях, главврач роддома Светлана Сергеевна - маленькая быстрая дама с тщательно уложенными
чернявыми завитками пышной прически, приобняла Альку за плечи и подтолкнула к окошку, улыбаясь:
  - Хочешь, посмотри, сама будешь вот так, через четыре месяца...
   Аля увидела мельком два белых халата, а между ними - огромные, раскинутые вширь и согнутые в коленях - баклажанной синевы ноги. И зажмурилась. Улыбнулась криво, покивала, да, мол, посмотрела.
   Отвернулась, держа в памяти глаз наплывы синей кожи - один на другой по всей длине поднятой ноги.
  - Синие - от напряжения, - сказала Светлана Сергеевна, рассматривая Алю, - а отеки, так сами виноваты, дурочки. Рыбы соленой наедятся, потом воду ведрами хлебают. Поняла? Воды много не пей, лучше ешь фрукты из компота. И пройди по палатам, пыль протри везде, старшая сестра проверит.
  Аля покивала поспешно и спряталась в моечной комнате. Там, за стопками чистых клеенок из сушилки и горой грязных на полу, за рыжей ванной и квадратным умывальником - еще дверь в крошечную комнатушку. В ней Алины вещи, сумка с пакетом еды, табуретка и крючок вешалки за дверью. Больше ничего не помещалось. Если поесть, так только на коленках все раскладывать. А есть надо, чтоб не тошнило. Аля стеснялась часто бегать в туалет.
    Санитарки во врачебный туалет не ходили, а в общем женском вечно был бардак - подкладные с засохшей кровью - на полу и в унитазах. Мусорные ведра полны тряпьем. Каждая следующая тряпка пристраивалась сверху, возвышаясь над синим ведром шаткой пирамидой.

Полный текст рассказа здесь

Мое предисловие в новой книге Юрия Бригадира "Аборт"[ Читать дальше ]

[ Читать дальше ]

Я закончила роман. Вообще, задумывалась повесть, но вот получился роман, да еще многое осталось за кадром.

[ Читать дальше ]

  Чашка была дурацкая и удобная. На перламутровых толстеньких боках розовые и сиреневые блики. И неуместная среди переливов картинка - две красные клубники с листочками, как на детсадовском шкафчике.
Витька вертел в руках, наклонял осторожно, следя, как подступает к самому краю темная горячая жидкость. Собирался с мыслями. А на листочке зелененьком, вон, даже жучок нарисован. Крошечный такой, сразу и не заметишь.
- Я, Витя, жду...
Вздохнул, поставил чашку на чистый стол, даже скатерка свежая, крахмальная. С пола все убрано, выметено, блестит он в зимнем солнце, умытый радостной влажностью. Поднял глаза.
Дарья Вадимовна сидела напротив. Подкрашенные глаза и губы, уложенные тщательно волосы. Где-то там в них шпильки, работают, держа пышный начес. Одна из них все еще, наверное, валяется на камне двора. Только она и помнит, что было ночью.
По смуглой шее в вырезе блузки блестит тонкая золотая цепочка. "Чепочка", вспомнил Витька дедово, когда тот, посмеиваясь, глядел, как наряжается бабка ехать "у город". И "кохта", что надевала бабка, тогда еще не старая женщина, была похожа на эту, что застегнута позолоченными турецкими пуговками на крупном теле Дарьи Вадимовны. "У город"... А городом был райцентр, два десятка домов, магазины, парк с чахлыми деревьями вокруг гранитного обелиска со звездой.
Хозяйка поправила ворот, и Витька поспешно отвел глаза и стал смотреть на ее руки, держащие чашку. Поменьше, чем его с клубниками и - просто чашка.
Прокашлялся.
- Дарья Вадимовна... понимаете... Дело в том. В общем, пропали деньги у меня. Все. И - паспорт тоже. И фотоаппарат. Может вы подождете, я свяжусь с Москвой, мне вышлют сразу же.
- Так... - крепкие пальцы с кольцами морщин на суставах повертели простую чашечку. Солнце лизнуло вишневый маникюр. Интересно, вкусно ли, подумал Витька, солнцу вкусно ли пробовать цвет?

Дальше

Мягко ступая, Витька плыл по освещенному луной пространству. Руки, будто с привязанными к пальцам воздушными шариками, все хотели парить в воздухе, приподнималась голова и расправлялись плечи. Ноги внизу шли сами по себе, и далеко до них, как с крыши заглянуть на плоский асфальт двора.
"Вот уж счастье", усмехнулся, "борща поел горячего"... Но, видно, пришло время и этому, - тихой радости видеть плоские камни, залитые бледным светом, беленые стены с квадратами черных окон, и, - он задрал голову, рассмеявшись, - ночное небо волшебной черной синевы.
Обошел темный комочек сброшенного хозяйкой башмака. И остановился. Подумал кадр, что был здесь полчаса назад. Мужская склоненная фигура, из-под руки - согнутые ноги в светлеющих чулках с дырой на ступне, руки, черные, раскинутые по лунным камням. И - узлом снимка, дырой в другое пространство - пещера рта на белом кругляше лица. Справа внизу - равновесно - башмак, как поставленная в конце фразы точка. И, рамкой вокруг людей, смутно-белые на черной синеве неба - стены разной высоты.
Витька рассмеялся, оглядываясь на покинутую квартиру. Побаивался, что услышит хозяин, но удержаться не мог. Чужое горе, которое вцепилось уже и в него летним плющом, приклеило коготки побегов и стало ввинчиваться под кожу, это горе создало в пространстве луны - шедевр, совершенную картину, никем не увиденную. Но ведь было!
Он присмотрелся. На месте, где лежала Даша, валялась скомканная косынка, слетевшая с волос. Витька сделал шаг, встал на колени, приближая лицо так близко, будто хотел согреть дыханием тонкую ткань. Увидел кружевце по краю и под платком - резкий черный металл шпильки на круглой спине камня.
Чуть не ткнулся лбом, когда в голове стала расти скорость, и глаз придвигал картинку все ближе, одновременно пытаясь удержать в кадре вознесенные к небу белые стены с серыми и черными предметами, расчертившими их. Уперся руками и слушал, как покалывая кожу под серо-желтым брюхом своим, ворочается по плечу, бедру и пояснице змея.
- Наконец-то, проснулась, наконец-то!
И добавил, счастливый:
- Как же я, без тебя...
Встал, глазами приказывая предметам и свету, всему миру - ждать, вернусь, - и пошел к себе, вспоминая, где запасные батарейки для камеры, жалея, нет штатива, ну да ладно, сейчас вернется с табуретом, и пусть хоть уши отвалятся от зябкости ночной, попробует, да пусть и не выйдет - все равно снимет и будет снимать, снимать. И больше без камеры - никуда! Утром сразу же в кухню. Неважно, что Дарья Вадимовна, будет, наверно, стесняться после приступа. Ее сказочную кухню надо снять. И на маяк, к фонарю. Потом уедет. Куда угодно, но уже не прятаться, а - жить.
Распахивая дверь в темноту, прижал руку к груди:
- Ты больше не засыпай надолго, хорошо?
Включил свет и пошел к шкафу, куда сунул камеру ночью, отводя Наташу в ванную.
- Я тебе много покажу, много. Теперь - вместе...
Камеры не было. Меж двух стопок белья, где Витька устроил для кофра гнездо, - пустота.
Схватился за распахнутую дверцу. Сунул руку в шкаф, переворачивая аккуратные стопки наглаженных простыней и наволочек. Вывалил на пол и затоптался по белью, заглядывая на другие полки. На простыни полетели цветные салфетки.

Дальше

  Солнце цветило узорчатый шелк задернутых штор, вело по завиткам теплыми пальцами, и вдруг отворачивалось, будто испугавшись, и тогда рисунок тускнел из голубого в серый. Звуки с просторного двора множились, складываясь в короткие разговоры, вот Григорьич покашлял, спрашивая что-то у жены, а вот Васькин отрывистый ответ на увещевания о завтраке, - и снова лишь шарканье шагов. Шаги смолкали, удаляясь, хлопали где-то двери. И опять бродили по занавесям солнечные теплые пальцы. Когда двое не падали в происходящее на постели, не отгораживались горячей кожей, пОтом в складках локтей и коленей, Витька слышал... После переставал. И снова слышал...
  Уже когда лежали тихо, рядом, смотрели в потолок, на дым сигаретки кольцами в маленькой паутинке у люстры, поскребся в наружную дверь Вася, спросил суровым голосом:
  - Наташка, спишь чтоль?
  Но ждать ответа и сильно шуметь не стал, и Витька слышал, как прошли по двору два голоса, хозяйкин, толкующий про гостинцы для Васькиной матери, и мальчика, односложными репликами - к зеленым воротам, выходящим на степную дорогу.
  Стихло все...
  - Теперь скажи, ах, Наташа, как все хорошо было, Наташа, ну пока, бывай, девочка...
  - Зачем ты так?
  - А вы все так говорите. Приехать, покупаться, погулять, бабу местную трахнуть и домой, к женам и девкам своим.
  - Нет у меня жены. И девки нет. И потом, думай же головой, я что тебе - летний гость? Я тут сижу... не для отдыха, в-общем
  Он хотел добавить, что ведь сама начала, но скривился от пошлости непроизнесенной еще фразы, махнул мысленно рукой.
  - А для чего сидишь? Прячешься, что ли? Вон и мобильника у тебя нет. Даже к компьютеру не хочешь, я ж звала. Интернет у Кольки свободно, ему по работе же надо.
  - А ты понимаешь, только если прячутся? Мне... с собой надо разобраться.
  - Скажите, какие умности.
  Она перевернулась на живот, потянулась за пачкой - закурить сигарету. Две сломала и просто смахнула на пол. Туда же скинула подушку и оперлась подбородком на ладонь. Витька смотрел на вздернутые лопатки и прогиб спины, на ягодицы светлей загара.
  - Голая летом - не загорала что ли?
  - А тебе какое дело?
  Сунул окурок в пустую рюмку, смял, убивая дымок.
  - Слушай, чего ты злишься? Хотела напиться - напилась. Секс... Неплохой такой, похоже. Никто нас не трогает. Какого ты меня кусаешь? Ну, расскажу я тебе и что? Подумаешь - чистый псих.
  - Я, Вить, с рыбами ныряла в закат. И кто тут псих? Только ты ж не расскажешь все равно. Всего не расскажешь.
  - Не надо тебе. Всего...

Дальше

Елено Блонди написало еще один рассказ и чуть было не назвала его "Гото", но решило, что среднего рода и так многовато в названиях текстов ея, и потому рабочее название его простенькое и незамысловатое
ТЕМНОТА
Рассказ получился страшный, но тем не менее, хороший.
Я ему рада и очень надеюсь, что через три-пять лет мне не будет мучительно стыдно за то, как я его написала.
Кстати, о темках. За них мне не мучительно и не стыдно. Просто независимо от рассказа вдруг всколыхнулся  на Самиздате мой антипоклонник Егорыч и встряхнул старую свою пародию на мои рецы-рекоменды.
А я перечитала комменты к ней. И загрустила. Судя по версии Егорыча, я извращенка, патологически сексуальна, люблю мужской пол (девочки, любимые, простите, это не я сказала), испытываю мучительный интерес ко всякого рода ествественным отправлениям, но самое главное......................, о ужос!...................... я далеко не так молода и не так хороша, какой притворяюсь на собств фотках! 
Последнее все расставляет по местам, да. Имею ли право писать, если оно вот так?
(ушла ахать и предаваться)
ЗЫ. А загрустила я потому, что эдакий бы пиар да в других местах и на других площадках... И была б я популярна донельзя.
А так ((((