Много квалифицированных кадров в психологии, психотерапии, психиатрии. Готовится будущие специалисты, работают нынешние. Плюс сотни тренингов, методик, курсов (спрос порождает предложения)... Но удовлетворяет ли это потребность, реально растущую с каждым днем? Удовлетворяет ли это спрос на психологию среди людей, которые ищут решение своих проблем и внятные 100% ответы на вопросы? Статья по теме: http://www.b17.ru/blog/sistemno-vektornaja-psihologija/

Если когда-нибудь узким медицинским специалистам станет тесно под эмблемой «тёща ест мороженое», и потребуются собственные гербы, то я не завидую проктологам с их геральдической жопой. Надо признать, наркологи с их геральдической белочкой устроились лучше всех, тут даже придумывать ничего не надо. А нашей доблестной спецбригаде можно уже сейчас присвоить звание опытных сквирелл-хантеров.


Диспетчеру «скорой» позвонили из полицейского участка: дескать, приезжайте, забирайте своё чудо. Сергей* никогда прикладной демонологией не занимался, но интуитивно нашёл самый верный путь для вызова потусторонних сущностей. Зачем пентаграммы, свечи и заклинания? Всё гораздо проще: пять недель говорим водке «Да», а потом четыре дня делаем вид, что с нею незнакомы. Демоны — они ж существа любопытные, обязательно придут поглядеть, что это за рыцарь ордена завязки объявился.
Рыцарь в тот момент как раз стоял перед полками супермаркета и решал дилемму: пройтись по кефирчику или всё же по пивку? Он уже почти уговорил себя на пиво, как вдруг из-за стеллажа с бутылками показался чёртик с рожками. Он огляделся и махнул кому-то рукой. Мимо Сергея деловито протопала вереница ёжиков. На задних лапках: в передних каждый держал по пакетику чипсов. Чёртик сцапал с полки две бутылки пива и двинул следом, к выходу, мимо кассы.
Девочка на кассе в упор не замечала этого безобразия, и Сергей возмутился: будь ты хоть трижды дикобраз, но за товар надо платить! И вы, девушка, тоже хороши: у вас тут под носом стадо ежей чипсы ворует, не говоря уже о чертях с пивом, а вы тут свой наступательный маникюр полируете! Вызывайте полицию, вас обокрали!
Полицию-то вызвали, вот только в участке вместо чёрта с его вороватыми ёжиками оказался почему-то Сергей. Он умолял полицейского устроить совместный просмотр видео с камер наблюдения, но служивый не был фанатом документального жанра. Когда Сергей уже решил, что дело плохо и от обвинения в нарушении общественного порядка не отвертеться, из-под лавки вынырнул ёжик. Он протянул парню пакетик чипсов: мол, не грусти и всё такое.
-- У вас тут фотоаппарат есть? - спросил парень полиицейского.
-- Только на телефоне, - ответил тот.
-- Так снимай скорее, пока не убежал!
-- Кто?
-- Ёжик с чипсами! - видя, что полицейский встал на ручной тормоз от КАМАЗа, Сергей перешёл к пошаговой инструкции. - Камеру включил? Направь вот сюда. Снимай. О, а теперь туда, видишь, где чёртик пиво пьёт? Не видишь? Всё равно снимай, я тебе потом покажу! И тех двух ёжиков тоже!
Спрецбригада приехала в тот момент, когда Сергей с полицейским разглядывали фотографии на телефоне и отчаянно спорили.
-- Где тут ёжик? Ну где? Ткни пальцем!
-- Вот тут должен быть! Вот, в этом углу!
-- Нет тут ничего! Что ты меня обманываешь!
-- Я не обманываю, просто фотограф из тебя, как из сосиски дюбель! И камера у тебя на телефоне дурацкая!
-- Кто из сосиски дюбель? У кого дурацкая? Ты думай, кому такие слова говоришь, а то живо в обезьяннике окажешься!
-- А ты настоящих воров лови, а меня не трогай! Пока мы тут спорим, они у тебя под столом пиво пьют, чипсы трескают! Аа, я всё понял! - Сергей прищурился. - Ты их крышуешь, а они тебе продукты таскают!
Появление доктора и санитаров немного снизило накал конфликта, но обе его стороны продолжали грозно сопеть друг на друга.
-- Алкоголик! Допился до чертей с ёжиками, а туда же — права качать!
-- Оборотень в погонах! Погоришь вот так вот, на мелочах! Нет чтобы научить их из банкоматов деньги тырить, он на продукты разменивается! Таланта не хватает, Куклачёв?
Габаритный санитар встал между спорщиками живым барьером.
-- Ну, и что за сыр-бор? - спросил Денис Анатольевич.
-- Белочка, - пожал плечами полицейский.
-- Какая, нафиг, белочка? - послышалось из-за санитара. - Чёртик и семеро ежей! Да сами нагнитесь и посмотрите, если мне не верите! А это их козёл...ээ...пахан, то есть!
-- А за козла можно и на пятнадцать суток! - попытался вскочить с места служивый, но санитар придержал за плечи и того, и другого.
-- Сергей, ты едешь с нами, - резюмировал Денис Анатольевич.
-- А если не поеду? - попытался заартачиться Сергей.
-- Ты моих санитаров видел? - Денис Анатольевич сделал жест в сторону приосанившихся добрых молодцев. - Ты только вглядись в их потрясающе гуманные лица.
Санитары улыбнулись. Не по себе стало даже участковому.
-- Они за психическое здоровье нации кого хочешь порвут. Вот, кстати, фотографии с последнего дела. Брали гнездо инопланетян. Видишь, как их мои орлы отделали?
Денис Анатольевич показал Сергею несколько фотографий на своём телефоне. Тот вгляделся повнимательнее и вздрогнул.
-- Да они ж их всех...
-- Именно. И знаешь, в чём проблема таких, как ты?
-- Нет, - растерянно сказал Сергей. - А в чём?
-- Вы, алкоголики — слабое звено. Вы как маяк для всей этой нечисти. Нахлещетесь, мозги аварийку включают — и пожалуйста, лезет всякое потустороннее изо всех измерений. И что прикажешь с вами делать?
Сергей сглотнул.
-- Может, полечить?
-- Ну, если ты настаиваешь... Собирайся, поехали.
Уже в дверях Дениса Анатольевича остановил полицейский.
-- Доктор. Стесняюсь спросить, но мне жутко любопытно. Что вы такое ему показали?
Денис Анатольевич достал телефон и продемонстрировал.
-- Но это же... Это же просто фотки со школьного праздника!
-- Это вы видите. А он видел инопланетную расчленёнку. Потому что я подсказал, а он был готов увидеть. Симптом Рейхардта называется. Ёжиков-то с собой забирать, или пусть остаются? (Максим Малявин. Россия)

Хомячки — самые несчастные создания из всех домашних питомцев. На них садятся и наступают, их, уезжая в отпуск, запирают в кладовке, где куча одежды, банок с консервами — и ни одного мешка с крупой. Ими пытаются закусить другие домашние питомцы, искренне полагая, что хозяева завели эту толстую мышь исключительно из стремления разнообразить их рацион. Не говоря уже о страшном действии одной-единственной капли никотина, что коварно подстерегает любопытного зверька в случайно забытой пачке сигарет.


Между нами говоря, Анне Ивановне больше подошёл бы какой-нибудь барсук. Или вомбат. Возможно, конь. Тот, которого на скаку, одной левой, да промеж глаз. А ещё лучше — ярмарочный медведь на цепи: учитывая корпулентность дамы, хомячок на её фоне как-то терялся и выглядел одиноким, как случайный микроб на просторах только что стерильной чашки Петри. Но кто ж её разберёт, эту загадочную женскую натуру!
Как-то раз случилось у Анны Ивановны очередное обострение. Далеко не первое, надо сказать. Снова в голове зашептали голоса, и снова что-то про соседей. Как водится, что-то нехорошее. Голосам Анна Ивановна верила всегда, это ж не телевидение, им ни за рекламу, ни за политзаказ не проплачивают. Потому, наслушавшись, пошла по подъезду с ответным дружественным визитом.
Зная тяжёлый характер и ещё более увесистую руку соседки, жильцы дверей не открывали и в дискуссию старались не вступать. Но выслушать чужое мнение им всё-таки пришлось, поскольку собственный (не тот, что в голове) голос у Анны Ивановны был не просто силён. Его останавливающее действие превосходило мощь крупнокалиберной резиновой пули. Команда «СИДЕТЬ!!!», отданная таким голосом во дворе, с размаху роняет на пятую точку всё поголовье местных собак, ограниченный контингент их хозяев, случайных прохожих и участкового полицейского, по неосторожности оказавшегося рядом.
Спецбригаду, кстати, вызвал как раз участковый полицейский. На этот раз он был бдителен, и всё обошлось лёгкой звуковой контузией. Барбухайка подоспела в тот момент, когда Анна Ивановна, утомлённая попытками докричаться и достучаться до соседской совести, отвлеклась на файв-о-клок. Открыв дверь и обнаружив на пороге вместо полных раскаяния соседей четверых вестников психдиспансера, она ринулась в атаку.
Борьба происходила молча. Ровно до того момента, пока фельдшер по знаку Дениса Анатольевича не набрал в шприц аминазина. Вой уязвлённой в филейную часть и оскорблённой в лучших чувствах Анны Ивановны мог дать фору любому теплоходному ревуну и любой сирене гражданской обороны. Вздрогнули соседи. Вздрогнул участковый. Вздрогнула видавшая виды спецбригада. Но туже всех пришлось хомячку.
Он всё это время наблюдал из клетки за ходом боевых действий и, за неимением поп-корна, трескал кукурузные шарики для завтрака. Саунд-волна застигла его врасплох: глаза хомячка сделались каждый размером с такой же шарик, он на мгновение застыл — и упал замертво. Осторожно, готовый в случае необходимости тут же заткнуть уши, Денис Анатольевич обратился к пациентке:
-- Анна Ивановна. Даже не знаю, как вам это сказать. Мне очень не хотелось бы вас расстраивать, но ваш хомячок... Он не вынес гиперзвука. Светлая память, в общем.
Спецбригада на всякий случай тоже приготовилась и подобралась, но ответ их огорошил:
-- А, ладно! Этот у меня уже седьмой. Что мне теперь - ШЁПОТОМ РАЗГОВАРИВАТЬ? (Максим Малявин. Россия)

Наши коллеги там, в Соединённых Штатах, совсем мышей не ловят. Обосновать? Легко! Сколько человек подписало петицию о необходимости начать к 2016 году строительство "Звезды Смерти"? Тридцать четыре с лишним тысячи? И администрации президента пришлось на полном серьёзе обосновывать, почему они не могут позволить себе потратить 850 квадрильонов долларов на эту огромную дуру? Дарт Вейдер бьётся в истерике.

У нас всё намного скромнее. Да, переписка с инстанциями — это любимое занятие, позволяющее некоторым из наших пациентов скрасить досуг. Инстанции, беззлобно матерясь, вступают с ними в письменную связь (упс, почти Вишневский). А параллельно шлют нам копии переписки: мол, доколе, мол, какого, мол, неужели вам мало выделили денег на бесплатное лекарственное обеспечение? А мы что?

Мы стараемся мягко объяснить адепту эпистолярного жанра, на каком этапе его крестовый поход за социальной справедливостью может обратиться обычным пешим эротическим. И на каком повороте его будет ожидать барбухайка: так, чисто подвезти. Нет-нет, что вы, мы всеми фимбриями души за свободу слова! И да, мы тоже подозреваем, что не все народные средства расходуются по назначению. Но как-то не верится, что половина бюджета города была потрачена на строительство тайного банно-развлекательного комплекса в подвале вашего дома. И в то, что остатки денег ушли на съём всех ваших соседок по подъезду и двух сантехников впридачу — тоже. Вы уверены, что это не чёрная зависть?

К Оксане на приём тоже ходит один такой пациент. Уже много лет. Вначале, когда-то давно, он активно переписывался с администрацией президента и с генеральной прокуратурой. Те, понятно, были в таком восторге, что все их запросы на имя главврача просто сочились обсценной недосказанностью. А Романа Григорьевича (ну, вы поняли) знали в лицо не только в нашем диспансере, но и в прокуратуре города, и в мэрии. Выход из ситуации нашёл сам Роман Григорьевич.

-- Оксана Владимировна! - сказал он как-то раз на приёме. - Я уже устал. Может, я как-то не так пишу? Почему они меня не понимают?

-- Конечно, не так, - подтвердила его опасения Оксана. - Они же люди не столь широких взглядов, как вы. Они понимают только бюрократический язык. А вы что им тут написали?

-- А что я такого написал? Чистую правду! В первой колонке — фамилии депутатов Госдумы, во второй — кто какой разведкой куплен, в третьей — кто почём продался.

-- Хм, а откуда у Конго разведка, не говоря уже о десяти миллионах долларов на подкуп? И вот этот депутат меня смущает. Чтобы Израиль вбухал столько денег, не торгуясь? Или я чего-то недопонимаю, или это не Израиль. Это ж всё равно что взять кредит на рытьё канала между Мёртвым и Эгейским морями у Сбербанка!

-- Вы мне не верите?

-- Роман Григорьевич, мы с вами говорим не за веру и даже не за деньги на подкуп депутата, я всё равно такой суммы даже приблизительно представить не могу, как она выглядит. Вот хорошо, допустим, вы открыли президенту глаза. Но зачем прилагать к письму расстрельный список?

-- А что на них теперь, любоваться, что ли? Налоги с продажи Родины взять?

-- Вы же сами понимаете, что список будет носить исключительно рекомендательный характер! На расстрел правительство не пойдёт. И вот этих двух товарищей тоже никто на стрелках курантов развешивать не будет. Что там дальше? Четвертовать, колесовать... На кол... Под племенного жеребца... Да вы затейник, Роман Григорьевич!

-- А что не так? Всё как на духу!

-- И про ментальный перехват вражеских шифрограмм — это лишнее.

-- Но я ведь их вправду перехватываю!

-- А зачем перед всеми хвастаетесь? Зачем карты раскрываете? Писали бы — по данным от источника, пожелавшего остаться анонимным, и всё такое... Откуда вам знать: вдруг пресс-секретарь президента работает на какой-нибудь Гондурас?

-- А ведь точно... - задумался Роман Григорьевич. - Вот что. Давайте я буду писать письма вам, а вы их переводить на бюрократический язык и по служебным каналам передавать в Кремль! А им скажите, что могут даже не отвечать, пусть просто принимают к сведению!

На том и порешили. И вот уже несколько лет Роман Григорьевич держит связь с Кремлём через Оксану Владимировну. Кремль год от года мудреет и копит компромат на депутатов, у Оксаны в столе пополняется коллекция разведданных, а Роман Григорьевич спит спокойно: Родина в надёжных руках! (Максим Малявин. Россия)

Меня порой спрашивают, прочитав байку: а что было дальше? Ну, что ж. Некоторые истории и в самом деле имеют продолжение, достойное того, чтобы о нём рассказать. Однажды я уже писал о Ларисе и об её непростых отношениях с ZOG. С той поры прошло чуть больше полугода, и нервы у соседей снова не выдержали. Были собраны подписи (самая большая и размашистая — от соседа снизу, потом поймёте, почему), телега ушла в суд, тот дал санкцию — и привет Денису Анатольевичу.

К вопросам фортификации Лариса на этот раз подошла более ответственно. А куда деваться? Соседи (точнее, подменыши из агентуры сионистов-оккупантов) окончательно обнаглели. Правда, первые недели, когда она только выписалась из психбольницы, выжидали. Видимо, надеялись, что там ей сделали промывку мозгов. Ха, не на ту напали! Убедившись, что настоящего патриота исправит только декапитация, они сменили тактику и включили психотронные генераторы на режим умерщвления. А сосед снизу решил совместить приятное с полезным: днём умерщвление, ночью — ну, вы сами догадались, не маленькие. Его не смогли остановить ни железные двери, ни наглухо заделанные окна, ни монтажная пена в вентиляции. Не иначе, сделал тайный люк у себя в потолке.

У соседа было какое-то труднопроизносимое имя явно южного происхождения, запомнить которое Лариса так и не смогла, поэтому называла его просто и незатейливо: Чингачгук-оглы, Шустрый Сперматозоид. Так вот, к этому Чингачгуку-оглы у неё накопилось много вопросов. И большой такой счёт за систематическое надругательство. А поскольку ни на какой контакт, кроме тайного полового, Шустрый Сперматозоид не шёл, Лариса твёрдо решила этот тайный люк обнаружить. И навестить соседа с тёплым дружественным визитом. Сняв линолеум и проведя статистический анализ трещин в бетонной стяжке, она вычислила приблизительные координаты места проникновения и взялась за работу.

Вы не представляете, на что способен человек, имея под рукой молоток, зубило, такую-то мать и чёткую мотивацию! И вот однажды, придя со своей сионистской оккупационной работы, Чингачгук-оглы обнаружил в потолке дыру, на полу под ней — кучу...эээ...смрадной органики, а рядом — записку с грузиком (чтобы далеко не улетела): «ПРЕВЕД, СОСЕД!» Теперь вы понимаете, кто был в первых рядах инициаторов повторной госпитализации?

Как и в прошлый раз, дверь вскрывали сотрудники МЧС. Процесс штурма фиксировала на камеру журналистка из местной газеты. Ровно до того момента, когда из открытой, наконец, квартиры не выскочили семь разъярённых кошек. Заработав боевую царапину, девчонка хлюпнула носом и спряталась за спину санитара. Ребята выделили ей марлю и спирт (применять по усмотрению), успокоили — мол, легко отделалась, в прошлый раз этими кошками в нас бросались, это теперь они хоть и сердитые, но без системы самонаведения — и двинули внутрь.

Как и ожидалось, дверь в спальню снова оказалась на месте. Только новая, ещё крепче той, что вышибали в прошлый раз. Та, старая, теперь закрывала вход в кухню. Проведя эхолокацию посредством пробного «ку-ку» и получив положительный матерный отклик, спецбригада кивнула МЧС: вскрываем спальню.

Когда и эта преграда рухнула, штурмовой сводный отряд на всякий случай отошёл на пару шагов: мало ли что прилетит на этот раз. Не прилетело. Лариса была очень занята: она пыталась расширить отверстие в полу до размеров своего таза, который подло противился срочной эвакуации на этаж ниже. Санитары перехватили молоток с зубилом, а Денис Анатольевич подошёл к краю дыры.

- Салям алейкум, уважаемый!

- Ё...то есть, ваалейкум ассалям! Где эта фурия?

- Сейчас поедет с нами.

- А ты не радуйся, Шустрый Сперматозоид! Я вернусь, и мы продолжим! - рванулась к лазу Лариса

- Я твой мозг ренген видал, женщина! Давай уже лечись как следует! - напутствовал её Чингачгук-оглы.

- Ведите, сионисты проклятые! - она гордо вскинула голову и зашагала к выходу между двух санитаров.

- Ошибочка вышла, - возразил Денис Анатольевич. - Мы из другой организации. Из совсем другой.

Всю дорогу до приёмного покоя Лариса развлекалась тем, что пыталась дотянуться ногой до кого-нибудь из санитаров. Или хотя бы доплюнуть. Пришлось её хорошенько зафиксировать. Когда вязали последний узел, её вдруг озарило:

- Я всё поняла. Вы из конкурирующей организации. Фашисты, вон оно что...

В приёмном покое дежурил начмед. Лариса пару минут зачарованно смотрела на его фельдфебельские усы, после чего жалобно протянула:

- Дяденька главный фашист, отпустите меня, пожалуйста, домой! Я больше так не буду, честное слово!

- Боюсь, Чингачгук-оглы не переживёт такого скорого возвращения, - сказал Денис Анатольевич. - Пожалей мужика. (Максим Малявин. Россия)

P.S. Вот несколько иллюстраций к посту:

Сложно в жизни психопату. Искренне (и даже в чём-то не без основания) считаешь, что ты — личность неординарная, уникальная и уж всяко заслуживающая более пристального взгляда мироздания, нежели прочий травоядный электорат, и что в итоге? Мироздание действительно обращает на тебя свой взор. Потом прищуривается. Потом разминает затёкшую стопу и выдаёт свой коронный пендель. И долго глядит вслед, сложив руку козырьком: низко пошёл, родимый. Ох, как бы дождя не приключилось!

Народ у нас хозяйственный. Запасливый. Видимо, эхо войн и революций накрепко засело в генетической памяти. Особенно у поколения постарше. Гречка, мука, соль и сахар — мешками, спички — ящиками, макарон — хватит на год роте итальянского экспедиционного корпуса, рисом можно оказывать гуманитарную помощь братскому народу Китая, а уж про тушёнку и всякие соленья с вареньями и говорить нечего. И это не считая укладки на случай похорон. Прибавьте прихваченное с работы чтоплохолежало — и тестовый поскрёб по сусекам даст на выходе легион колобков, три самогонных аппарата, полевой госпиталь и боевой экраноплан с полной загрузкой.

Запасы на случай ядерной войны Евдокия Петровна (назовём её так) начала делать сразу же, как вышла на пенсию. Лет двадцать назад. Вначале понемногу: килограмм того, литр сего: вон ведь что в мире творится! А ну как всеобщая мобилизация, снова талонная система — в очередях она настоялась на две жизни вперёд, спасибо, больше что-то не хочется. Обидно будет, если и к Петру на том свете тоже стоять придётся, но это ладно, это всё в перспективе, там видно будет.

Соседи же, как на грех, попались поголовно беспечные. Чуть стоптались ботинки, потёрлось пальто — сразу на помойку. А вещи-то добротные! А уж книг-то понавыкидывали! Ну и ладно, в хозяйстве пригодится. Опять же, даром. Жаль, квартирка маловата, всего две комнаты, но если правильно штабелевать и добросовестно утаптывать, можно уместить уйму всего полезного.

А два...или три, дай бог памяти, года тому назад стали поговаривать про конец света. И не абы кто, а серьёзные люди, по телевизору. Потребность в запасах, соответственно, возросла. Отборочный ценз, соответственно, снизился. Квартира, соответственно, стала ощутимо жать в бёдрах. Пришлось пожертвовать под склад, помимо комнаты, ещё и кухню: всё равно готовить стало тяжело, рецепты из памяти куда-то повыветрились, а кулинарные книги оказались накрепко замурованными где-то в районе балкона. Да и зачем готовить, когда можно купить молока с хлебом или подобрать недоеденный пирожок, а то и тортик! И часть отложить про запас.

Терпение соседей лопнуло, когда запах из квартиры Евдокии Петровны приобрёл характеристики оружия массового поражения, а тараканы стали давать организованный отпор службе дезинсекции. Письмо в ЖЭК писали всем домом. Те вначале не поверили, решили убедиться. Долго удивлялись, почему инициативная группа жильцов бросила якорь на дальнем рейде и приготовила средства индивидуальной защиты. А потом Евдокия Петровна открыла дверь...

В общем, такого духовного единства между соседями, ЖЭКом и работниками соцслужбы (тех тоже сводили на экскурсию и коварно пропустили вперёд) судья не видел ни разу за всю свою долгую карьеру. Постановление ушло по адресу, и через несколько дней Денис Анатольевич со своими орлами отправился на выезд. На этот раз двери никто открывать не спешил, пришлось вызывать полицию и МЧС. Те осуществили взлом, но на проникновение их уже не хватило, поскольку противогазы остались в машине. Пошатываясь, спасатели сделали приглашающий жест — мол, теперь ваш ход, господа психиатры.

-- Your bunny wrote! - сдавленно прохрипел санитар, неосторожно сделав вдох. - Простите мой дурной английский. Ребята, глубоко не затягиваемся.

Вежливо пропустив мимо себя колонну тараканов, промаршировавшую, по всей видимости, на захват новых территорий, спецбригада вошла в прихожую. И растерянно застыла. Культурный слой начинался прямо под ногами и уже в коридоре почти достигал потолка. Там, наверху, угадывался лаз. Поднявшись и заглянув в него, Денис Анатольевич обнаружил нечто вроде тоннеля в толще мусора. Тоннель разветвлялся: один рукав вёл, как выяснилось, к туалету (во всяком случае, унитаз гордо возвышался над отвалами аж на десять сантиметров), а второй — в комнату. Точнее, в небольшое гнездо под потолком, оборудованное матрасом и подушкой.

- Ты кто такой? - строго спросила Евдокия Петровна, выглянув из-под одеяла и пытаясь осветить доктора фонариком-жучком. Получалось не очень. Да и очки, как на грех, куда-то запропастились.

- Таракан я, бабушка. Кормёжка у тебя тут больно знатная, вот и разъелся. Сейчас тобой закушу — и вперёд, по соседям.

Такой прыти от старушки Денис Анатольевич не ожидал. Она метнулась к выходу, впечатав доктора в груду мусора. Её децибелам позавидовал бы любой пароходный ревун. Во всяком случае, комитет по встрече, включая санитаров, соцслужбу и бригаду МЧС, чуть не снесло.

- Там ТАРАКАН! - бросилась она к санитарам.

Все поглядели в сторону лаза. Мусор под потолком зашевелился. Бабулька издала очередной протяжный гудок (присели и заозирались жильцы соседних этажей, полицейские рефлекторно потянулись за табельным оружием). Легко контуженный звуковой волной, Денис Анатольевич встряхнул головой и стал спускаться. Евдокия Петровна сделала попытку вскарабкаться на санитара.

- Тихо-тихо-тихо! Ситуация под контролем, это наш таракан, дрессированный, - успокоил её санитар. - Мы с вами сейчас съездим в больницу, приведём вас в порядок, накормим, отмоем, а он тут пока проследит, чтоб был порядок. А когда вернётесь, он уйдёт.

- И дружков своих пусть забирает! - заявила Евдокия Петровна, немного успокоившись. - Только чтоб как вернусь — чтоб был такой же порядок в доме! Чтоб ни одной вещички не пропало! Иначе уууу!

Она сняла с ноги калошу и грозно потрясла ей перед носом Дениса Анатольевича.

Как только спецбригада уехала (доктору пришлось прикрыть окошко в салон, чтобы его присутствие не нервировало бабульку), соцслужба грустно взялась за предоставленные ЖЭКом лопаты. Завалы разобрали только на пятый день. На свалку было вывезено ТРИ КАМАЗА МУСОРА. (Максим Малявин. Россия)

Говорят, что в лучших домах Лондона и Парижа уже не в моде непосредственная компаративная фаллометрия. Кое-где ещё меряются марками суперкаров и длиной яхт, но тоже скорее по привычке. Куда утончённее в качестве сублимации померяться личными сомелье. В России эта мода приживается с трудом. Видимо, из-за высокого риска суицида представителей этой славной профессии, рискнувших предложить здесь свои услуги.

Ну, посудите сами: ты всю свою сознательную жизнь учишься, какие вина, какого урожая и какой провинции когда, к чему и при какой температуре подавать, потом находишь персону, готовую щедро оплатить твои услуги, едешь, волнуешься. И в результате тебя просят принести ледяной водочки. И ещё пивка. Это для разминки. А уж потом — ладно, уболтал, чертяка языкастый, тащи этот, как ты там его назвал...мурло? Кто мурло? После этого — только утопиться с первой же зарплаты в полной ванне «Дом Периньон». Белого. Брют.

Нет, личного сомелье в России оценят считанные единицы. Настоящая крутизна — это личный похмельЕ. С горячим хашем и ухой, холодным огуречным рассолом, грибочками в вазочке, с тяжёлой внутривенной капельной артиллерией (чисто на всякий случай) и мелкашкой для белочки (если случай будет совсем уж всяким).

Эта история во многом похожа на тысячи прочих. Ну, не было у Петровича личного похмелье. Вопрос решался намного проще: с утра махнул сто пятьдесят — и уже можно жить дальше. С дробными дозаправками до позднего вечера. Главное — вовремя делегировать полномочия коммерческого директора другому человеку. Родному. Дочери, то есть. Изначально загул планировался на июнь, но горящая душа — такая непредсказуемая штука! А в сентябре организм ушёл в глухую оппозицию: мол, душа может гореть хоть синим пламенем, но ты бы, Петрович, познакомился со своей совестью — авось поимеешь? Петрович попробовал. Честно. Четыре дня персональной безалкогольной Сахары — мол, вона я какой гарный бедуин!

К вечеру четвёртого дня на душе стало тоскливо-тоскливо. А потом из холодильника полезли бесенята. Росточку они были небольшого — впору на кошке верхом кататься. И такие шустрые оказались: шмыг — и на люстре, шмыг — и четверо в ряд на гардине. А уж ехидные! А как обидно обзывались! Самым ласковым эпитетом, что был одарён Петрович, был «пассивный гомосексуалист». Петрович, понятное дело, возмутился, аж сам запутался: что значит — пассивный?! Очень даже активный! Ой, мать моя суккубиха, тикай, хлопцы! - перепуганные бесенята кинулись врассыпную, заметались по столу и один за другим нырнули в двухлитровую коробку с томатным соком, крепко задраив за собой колпачок. Изнутри раздалось подозрительное шебуршание, а потом послышались вздохи и стоны, в духе лучших произведений немецкой киноиндустрии. В этот момент на кухню зашла дочь и решила налить себе стакан сока.

- Не трожь!!! - рявкнул Петроич.

- Бать, ты чего? - аж присела девушка. - Я стакан только себе налью. Не хватит — схожу куплю тебе ещё.

- Не пей! - твёрдо повторил отец. Встал, подошёл поближе и зашептал ей на ухо. - Там шестеро мелких бесенят. Трахаются напропалую. Вишь, как коробка ходуном ходит? Выпьешь — проглотишь. Сама вразнос пойдёшь, а тебе ещё замуж выходить, детей рожать. Как я людям в глаза смотреть буду?  

Чтобы выйти из ступора и вернуть глаза из режима «лемур увидел говорящие бананы» в состояние «красивые девичьи», дочери понадобилось минуты две. Спас опыт исполняющего обязанности коммерческого директора.

- Батя, ты только никуда не уходи и ничего сам не предпринимай. Я быстро.

- Ты куда?

- У меня где-то был телефон экзорцистов-надомников. Подруга говорила — люди надёжные, проверенные. «Скорую» у города арендовали. Сейчас позвоню, пусть выручают.

- Звони, доча, - благословил Петрович. - А я покараулю. (Максим Малявин. Россия)

 Когда я только начинал писать психиатрические байки, у меня было опасение, что истории быстро закончатся. Зря боялся! Пациенты не перестают удивлять. Сижу теперь, как шулер на раздаче, с четырьмя запасными тузами в рукаве, а карта всё идёт и идёт. А ведь есть ещё истории, которые приключались у коллег из других городов. Эта произошла в одном южном городе, где я мечтаю когда-нибудь побывать. Юра u721 работает в этом славном городе на спецбригаде, и он рассказал её мне, а я просто не мог не поделиться с вами. С его разрешения. Если где совру, он поправит.

Сергей (назовём его так) болеет лет пять. Точнее, так считают доктора. А на самом деле у парня большие проблемы. Кому рассказать — не поверят. Собственно, он поначалу пытался: полиции, прокуратуре, психиатрам, к которым его неизменно слали (не со зла, а так, чисто успокоить истерзанную ужасами жизни нервную систему). Его начинали слушать, потом делали большие глаза, прятали лицо в ладони и утирали слезу (эк пронимало-то!), сдавленно хрипели «шоб моя тёща так жила!» - и в итоге он каждый раз оказывался в психбольнице.

Что за проблемы? Да продали его. С потрохами. Помните, Украина в НАТО вступала? Думаете, так всё просто, захотел — и попросился к большим мальчишкам в компанию? Нифига подобного. Те потребовали вступительный взнос. Ну, что им можно было предложить? Рецепт солёного сала отпадал: на такое страна пойти не могла. Вот и продали несколько человек. В том числе Сергея. Тайно, конечно, кто ж такое афиширует!

Покупатели взялись за Сергея не сразу. Сначала что-то невнятно шептали у него в голове, канал связи настраивали, а потом пошло-поехало. День и ночь ему передавали информацию в виде цифр и чисел, которые надо было проговаривать про себя: таков принцип ментальной ретрансляции. Главное, чтобы без ошибок, иначе на выходе при дешифровке получится белиберда. Выйти из игры оказалось невозможно: дали понять, что в разобранном виде он тоже очень даже может послужить заказчику.

Некоторая передышка наступала в больнице, но там просто давали таблетки-глушилки, и никто ровным счётом ничего не предпринимал, чтобы исправить ситуацию в корне. А может, и они тоже были в игре. Решение самоустраниться пришло не сразу. Но неделя без сна и почти без еды (попробуйте-ка одновременно жевать и проговаривать про себя все эти два ноль девять, шестнадцать миллионов сто тридцать две тысячи семьсот семь!) добьют кого угодно. Надо было сделать так, чтобы заказчику не досталось ничего. Даже тела.

Спецбригаду вызвала перепуганная мать: Сергей ухнул в ванну два мешка цемента, замесил раствор и запер за собою дверь. Приехав на место и совершив проникновение со взломом, те застали парня, тщетно пытающегося погрузиться в застывающую массу целиком: глаза и нос предательски оставались на поверхности. Раствор, правда, успел слегка прихватиться, так что пациент был надёжно зафиксирован.

- Может, так и повезём? - спросил доктор.

- А как спускать будем? - засомневался санитар.  

- До лестницы волоком, а там вниз, своим ходом.

- В салон не влезет, - авторитетно заявил вызванный на подмогу водитель.

- Придётся выколупывать, - вздохнул доктор. - Кувалда есть?

- Триста двадцать четыре! - подал голос Сергей. - Тьфу, то есть, я хотел сказать — раствор ещё не совсем застыл, не надо кувалду! Я всё осознал, я буду лечиться!

- А вас, гражданин памятник, никто не спрашивает, - строго сказал доктор. - Врач назначил кувалду, значит, будет кувалда. Нечего было тут жертву коза ностра изображать!

- Кувалды нет, - развёл руками вернувшийся через пять минут водитель. - Есть монтировка и сапёрная лопата.

- Согласен на лопату! - быстро сориентировался Сергей.  

Отковыряв пациента из ванной, бригада переложила его на носилки: ноги и руки больного успели основательно затечь, и передвигаться самостоятельно он не мог. Попытались сбить излишки раствора, но решили, что столь радикальной эпиляции страдалец может не перенести, плюнули, накрыли простыней и снесли в машину как есть.

- Чисто Аполлон, - резюмировал доктор приёмного покоя. - Бельведерский.  

- Доктор, а где тут у вас туалет? - жалобно спросил Сергей. - А то я в ванне не смог, а по дороге неудобно было попросить...

- Сейчас тебя санитар проводит. Ты только того. Не засиживайся долго.

- А что?

- А куда мы потом будем ставить статую мыслителя?

Превичная санитарная обработка очень напоминала работу опытного скульптора-реставратора. Потом больного одели и повели в отделение, а на сцену вышла сердитая санитарка.

- Всё возют и возют. Сорют и сорют. А ну, кыш отсюда! - замахнулась она веником на спецбригаду. - Как кататься, так вон сколько здоровых лбов, а как убирать за ними, так Евдокия Семёновна! (Максим Малявин. Россия)

Скоро фраза «чтоб тебе весь день белочек возить» станет на спецбригаде страшным проклятьем. Такое впечатление, что конец света наступит не так, как его себе рисуют фантасты и напуганные обыватели. Всемирный северный пушистый не принесёт с собой цунами, не шарахнет шальным астероидом и не высадит инопланетный десант. И третья ядерная мировая тоже не случится. Население просто возьмёт и дружно уйдёт в другую реальность. Делириозную. Во всяком случае, многие уже упорно тренируются.

В тот день бригаде не досталось ни одного нормального шизофреника. Зато с завидным упорством попадались то любители «скорости» в маниакально-бредовом состоянии, то вьюнош с пятикопеечными зрачками, настолько глубоко ушедший в сказочный лес с гномиками-матерщинниками и феями-нимфоманками, что добиться от него, с каких же таких шишечек его кукушка дала вертикальный взлёт, так и не удалось. Шишечки — и всё тут. Сами попробуйте, чего вам объяснять. Башню рвёт — ммм, просто бомба. Плюс товарищ, которому досталась белка-летяга. То есть, парашютяга. Или дельтапланерюга, кто их разберёт. В общем, хорошо, что второй этаж.

А под вечер позвонила супруга шестидесятипятилетнего делирионавта. Мужик оказался силён: его автономка в море водки без подвсплытия на перископную глубину длилась пять месяцев. Последние три недели он вообще из дома не выходил: рука стакан с трудом держала, не то что любимую трость. В магазин за водкой бегала жена: попробуй не принеси, живо той же тростью и огребёшь.

В тот день он что-то разохотился, и бутылка водки ушла уже к обеду. Потом — часа три в полузабытьи. А потом мужика шарахнул эпилептический припадок. Придя в себя, он огляделся и прищурился: а где, мол, горючее? Я же просил купить! Жена возмутилась: как это где? А кто давеча усосал пузырь в одну наглую морду? Стоп-стоп-стоп, прервал её мужик. Какой такой пузырь? В какую такую морду? И что это за пустая посуда тут у кровати стоит? Ааа, понятно! Ты, старая, совсем стыд потеряла! Стоило мужу вздремнуть с устатку, она тут любовника привела! Водку выпили, супружеское ложе осквернили, так она теперь мне же и предъявляет претензии! Ах ты ж, блядь старая!

Ничего не старая, возмутилась жена. Как в магазин тебе, хромому спиногрызу, бегать — так очень даже молодая. Можно сказать, козочка. Прыг-скок, туда-сюда. Где ты тут любовников увидел, бдительный ты наш? Мужик окинул мутным взглядом комнату и аж подскочил на кровати: как где? А в окно кто только что вылез? В количестве пятидесяти рыл? Это что же получается: я теперь рогоносец? Можно сказать, заслуженный олень Российской Федерации? Ну всё, жена, достукалась. Сейчас буду убивать. Вот этими вот рогами.

Хорошо, что перемещаться в пространстве мужик быстро не мог. Нарезая от него круги по квартире, жена вызвала спецбригаду. Когда те приехали, семейный скандал уже успел пройти фазу активных наступательных действий и находился на этапе позиционной окопной войны по обе стороны кровати, с периодическим вялым артобстрелом чем под руку подвернулось. Супруга изложила суть дела. Мужик слушал с интересом, открывая для себя всё новые страницы собственной биографии и мрачнея лицом. На моменте описания эпиприпадка и всего, что за ним последовало, он встряхнул головой и поинтересовался — о ком это она тут рассказывает? И вообще, вы кто такие? Доктора? А почему не в халатах, а в каких-то пижамках? И тут его озарило: ЛЮБОВНИКИ! Мать, да ты ненасытна! Мало тебе тех пятидесяти, что в форточку упорхнули, так ты мальчиков по вызову себе соорудила! Ну, держитесь, гады! Эх, гробы подорожают!

Отняв у ревнивца трость, отвели его в машину. На полпути до наркодиспансера он выдал ещё один припадок. Пришлось придерживать голову, чтобы не разбил, и следить, чтобы не откусил себе язык. Придя в себя, мужик осторожно поинтересовался: а вы кто?

- Бригада дежурных ангелов, - ответил Денис Анатольевич. - Вот, совещаемся: на тот свет тебя везти или в наркологию.

- В наркологию! В наркологию!

- Слышал? - Денис Анатольевич повернулся в сторону водителя. - Меняем курс (Максим Малявин. Россия)