для А.Рамона П.Роды

Сладостно инфантилен
воздух тихого утра.
Протягивают деревья
ладони свои земле.
Туман дрожащий нивы
укрыл. А паучихи
дорожки растянули
шелковые: лучи
хрустальной чистоты
воздушны...

А в роще тополиной
ручей речитативом
поёт меж трав. А ралик
смиренный мещанин,
простак-непротивленец
пейзаж обозревает.
Божественный покой
Природы вдохновил
домашнего сидельца:
заботы и рутину
отринув, в путь пустился
он чтоб проползти дорогу.

Пополз домохозяин-
и в глушь плюща, крапивы
забрёл, а там сидели
две жабы, согревались
старухи, к солнцу спины
больные обратив.

Одна ворчала :"Эти
по новой моде песни
без пользы". "Точно, все",-
подруга отвечала,
израненная и
полуслепая жаба.
- Когда была молодкой,
я верила, что Бог
когда-нибудь услышит
распевы наши чтоб
проникнуться сочувствьем.
Научена теперь,
прожив немало вёсен,
я ни во что не верю-
и больше не пою.

Стонали обе жабы,
просили подаянья
у молодой лягушки,
чванливо проскакавшей
сминая стебельки.

И на опушке чащи
остановился ралик:
кричать пытался- зря.
две жабы подскочили:
- Пожалуй, мотылёк?-
полуслепая жаба
промолвила подруге.
- Рогат он,- отвечала
вторая.- Это ралик.
Откуда ты приполз?

- Я из дому явился
чтоб возвратиться скоро.
- Трусливы эти твари,-
отрезала слепая,-
Ты не поёшь-то? - Нет,-
ответил он. _Молиться
умеешь? - Не учился...
- А в жизнь по смерти веришь?
- А это что?

                 - Жить вечно
в воде стоячей: рядом-
всегда обильный стол.

- Мне, маленькому, бабушка
моя, бедняжка, обещала,
что после смерти стану я
по самым нежным листьям,
по веткам высочайшим
пастись.

- Еретичкой была твоя бабка.
Мы насказали тебе правду
нашу: поверишь с неё!-
разбушевались две жабы.

- Зачем мне путь неблизкий,-
заохал ралик,- если верю
в жизнь вечную, что вы
мне обещаете?...
          
                  Две жабы,
задумавшиеся, удалились.
А ралик был напуган-
и в чащи глубь уполз.

А две жабы- попрошайки
застыли сфинксами. Одна
другую спрашивала:
- Ты в вечную жизнь веришь?
- Я- нет, отвечала грустно
калека полуслепая.
- Зачем тогда мы веру
улитке прививали?
- Зачем?..Сама не знаю.
От чувств я разбухаю
когда неколебимо
взывают из арыка
мои ребята к Богу...

А бедный ралик
назад вернулся. На тропе
покой волнистый замер
меж тополиных веток.
И с группою мурашек
дебелых, красноватых,
тут ралик повстречался:
они тащили споро
иную муравьиху
с обрубками сяжков.
- Мурашеньки, потише!
За что подругу вашу
вы мучите? -воскликнул
им ралик, растерявшись,
- Что сделала она вам?
Мне расскажите дельно,
а я вас рассужу.
Начни ты, муравьиха.

И тогда полумёртвая самка
ответила очень грустно:
- Я видела звёзды... -Звёзды?-
ей вто`рили возмущённо.
- Какие они?- задумчив,
спросил её ралик. -Да.
Взобралась на самый длинный
что есть в этой роще тополь-
и тысячу глаз увидала
во мраке своём, привычном.
Переспросил её ралик:
- Какие они, звёзды?
- Лучи суть, короны, носим,
не видя их, головами.
- А мы-то их не видим,-
отрезали муравьихи.
А ралик добавил: - Взгляд мой-
до травки, а дальше- баста.

Воскликнули стражи, лихо
ворочая сяжками:
- Убьём тебя, извращенка,
ленивая. Труд- закон твой.

- Я видела зори, зори,-
шептала муравьиха.
Тогда рассудил их ралик:
- Идите трудиться вволю.
Пожалуй, она погибла:
недолго ей жить осталось.

А воздух сладкий
пчела нарезала.
Раненная, агонизируя,
мрак вечный уже осязала
да молвила: -Эта явилась
чтоб к звёздам меня унесть...

Разбежались прочь мурашки,
увидав, что та уже мертва.

Вздыхая, ралик,
смятённый, отползал,
сконфужен небывало,
навечно, навсегда: -Тропа-
бескрайняя,- он причитал,-
У звёзд- её конец,
коли достигну их...
но я неповоротлив-
не мне её вершить,
не думать мне о звёздах.

Всё туман скрыл,
а солнце совсем ослабло.
Отдалённая вечерня
звоном нравы укоряла.
А смиренный обыватель,
ралик, мирен и сконфужен,
окруженье созерцал.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................. !:)

Четвёртая сцена

Юлиан и Феликс.

Юлиан: Ты уходишь?
Феликс: Да, и очень рад, что обстоятельства потребовали моего участия.
Юлиан: Ты уже успел интимно ознакомиться с настоящим предметом нашей экспедиции?
Феликс: Предстоит настоящее дело, в любом случае, и да отворится мне широкий мир.
Юлиан: А если не всем надеждам суждено воплотиться?
Феликс: Это возможно. Но ожидание не доставляет мне никакого удовольствия.

Пятая сцена

Феликс. Юлиан. Зала. Ирена.

Ирена (ещё на террасе, с Залой): А всё ж я дала слово и потому никак не могу остаться в Вене.
Зала: Весьма благодарен вам, фрёйляйн Хермс.
Ирена (входя вместе с Залой): Вы тут ,и правда, чудесно устроились. ...Добрый вечер, Юлиан. Добрый вечер, господин лейтенант.
Зала: Явись вы немного раньше, фрёйляйн Херм, всё тут увидали бы в солнечном сиянии.
Ирена: Я уже два часа как явилась сюда. Но это же- заколдованный замок. Никто меня не встретил. Звонок не сработал.
Зала: Ах, да. Прошу прощения, недосмотрел...
Ирена: Да пустяки. Я с пользой провела время. Прогулялась, углубившись в чащу, до самого Нойштифта и Залманндорфа. Припомнила давно призабытую, с юности, тропку. (Посматривает на Юлиана.) Я отдохнула на скамейке, той, на которой сиживала бывало с одним добрым приятелем. (Смеясь.) Знаете ли, герр Фихтнер: оттуда открылся мне расчудесный вид, до самой столицы, и почти до берега Дуная.
Зала (указывая жестом на каменную скамью): Не желаете ли слегка присесть?
Ирена: Благодарствую. (Она лорнетирует императорские бюсты.) Это прямо-таки римское, прадавнее... Но не помешала ли я вашей беседе?
Зала: Вовсе нет.
Ирена: А все ж, мне сдаётся, помешала. Вы выглядите настороженными... Мне лучше уйти.
Зала: Нет, как вы можете, фрёйляйн Хермс! У вас есть ко мне какие-либо вопросы, Феликс, насчёт нашего предприятия?
Феликс: Если фрёйляйн Хермс, прошу прощения, позволит нам всего минуту...
Ирена: Ну что вы, естественно!
Зала: Простите нас, фрёйляйн Хермс...
Феликс: Речь идёт о некоторых шагах, которые под моим руководством...(Уходя вместе с Залой.)

Шестая сцена

Ирена и Юлиан.

Ирена: Что за секреты у этой парочки?
Юлиан: Никаких тайн. Молодой человек желает принять участие в экспедиции, слыхал я. И, естественно, им надо кое-что обсудить.
Ирена (провожая взглядом Феликса и Залу): Юлиан,  э т о   о н?
Юлиан (молчит).
Ирена: Тебе не обязательно отвечать. Я непрерывно думала о нём...Даже удивлена, что раньше сама не догадалась. Это  о н. ...И ему двадцать два от роду. А когда ты ухлёстывал за мной, я только и думала: что если он ходок?!...И вот, пожалуйста: прохаживается его взрослый сын.
Юлиан: Что мне проку? Он не принадлежит мне.
Ирена: Посмотри на него! Юноша налицо, жив-здоров, молод и красив! Разве этого не достаточно? (подымается.) А я убивалась.
Юлиан: Как?...
Ирена: Ты понимаешь меня? Изнашивалась...
Юлиан: Тогда я не подозревал.
Ирена: Ты бы мне ничем не помог. (Пауза.) Адьё. Прости меня. Говори с ними, о чём желаешь. Я уезжаю, и не хочу ничего знать.
Юлиан: Что с тобой? Меж нами ничего не изменилось.
Ирена: Ты полагаешь?... Мне эти двадцть два года  вдруг сразу показались совсем иными... будь здоров.
Юлиан: Будь здорова. До свидания.
Ирена: До свидания? Тебе это надо? Да?...Ты грустишь, Юлиан? ...Ты снова причиняешь мне боль. (тряся головой.) Такие вы все, всегда. Что поделать!?
Юлиан: Соберись: они к нам идут.

Седьмая сцена

Ирена. Юлиан. Зала. Феликс.

Зала: Ну, пожалуй всё решено.
Феликс: Премного вам благодарен. Я не могу не принять ваши условия.
Ирена: Завтра вы уезжаете в часть?
Феликс: Да, фрёйляйн.
Ирена: Вы, пожалуй, сейчас отправитесь в город. Если вам не доставит неудобств моя компания...
Феликс: Вы очень дружелюбны.
Зала: Как, фрёйляйн Хермс...? Столь короток ваш визит!
Ирена: Да, мне бы кое-чем замастить, нечто уладить. Завтрашний день пройдёт в суматохе, а я уеду и долго ещё не вернусь в Вену. Итак, герр лейтенант?
Феликс: Адьё, герр Фихтнер. А если не увижу вас...
Юлиан: Мы скоро свидимся.
Ирена: Люди подумают: герр лейтенант с фрау мамой. (Бросает прощальный взгляд Юлиану.)
Зала (сопровождает Ирену с Феликсом террасой к выходу).
Юлиан (остаётся; прохаживается взад-вперёд, пока Зала не возвращается).

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Кассыда плача

Укрыл я балкон
ибо претит мне плач:
ведь из-за стен серых
доносится только плач.

Немногие ангелы поют;
немногие псы лают;
тысячу скрипок ладонь моя вмещает.

Но плач- пёс бескрайний,
плач- ангел безбрежный,
плач- скрипка широчайшая:
слёзы- ветру помеха.
Не слыхать ничего кроме плача.

Кассыда ветвей

В аллеях Тама`рит
слоняются кобели свинцовые:
ждут, что с ветвей нападает;
ждут: может, они надло`мятся.

У Тамарит- яблоня
да эфес* всхлипов.
Соловей утоляет вздохи,
а фазан гонит их прочь, пылью.

Но ветви ве`селы,
ветви- как мы, иные:
не размышлят под ливнем, уснули:
деревьями себя, скорыми, видят.

Влагой набухли почки:
долины ждут осени.
Сумрак лапой слоновьей
по ветвям-стволам ходит.

В аллеях Тамарит
многонько парней с ликами несолнечными:
ждут, что с ветвей мои нападает;
ждут: может, они надломятся.
________________________
"манзана"-эфес (ж.р.), а "манзано"- яблоня(м.р.),- прим.перев.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

* * * * *,.................................................................................................. !:)

Вторая сцена

Зала и Юлиан.

Юлиан: И это великолепие угодно вам оставить вскоре?
Зала: Чтобы обрести иное.
Юлиан: Желаю того нам вместе.
Зала: Вы, судя по интонации, сомневаетесь...
Юлиан: Ну да... я размышляю над особенной статьёю из "Тагеспост".
Зала: Над которой?
Юлиан: Да о ситуации у Каспия.
Зала: Ах, да что вы, всёрьёз принимаете эти газеты?
Юлиан: Маршрут, скажу коротко, который вы избрали ,выглядит весьма опасным.
Зала: Домыслы. Мы подготовлены как нельзя прекрасно. По моему мнению, подобные статьи инспирированы честолюбивыми английскими учёными. То, что вы прочли, переведено из "Дейли Ньюс". Там эта статья вышла три недели назад... Кстати, вы видали Феликса?
Юлиан: Он вчера был у меня. А сегодня я заходил к Вегратам. Феликсу пожелал увидеть картину,
выполненную мной двадцать два года тому назад. И, к месту и времени, я всё ему рассказал.
Зала: Но вы, надеюсь, не ждали, что он бросится вам в обьятия как новообретённый сын из комедии?
Юлиан: Нет, раумеется, нет. Я рассказал всё, не выгораживая себя. Поэтому несправедливость, учинённую его матери женихом, прочувствовал он сильнее, чем всё остальное. Но это ненадолго. Скоро он поймёт, что моё чувство выше обиды. Люди покроя этих Вегратов не способны владеть ни супругой, ни детьми. Убежище для отдохновения- вот что для них родимое гнездо. Понимаете вы, о чём я? Это ваше ремесло, принимать в обьятья бедняжек, уставших или убитых подобным несчастьем. Но не ведают они, несчастные, куда попались. Это ваш дар, принимать и взбадривать несчастных, но куда им после податься? Таких хлебом не корми- дай им пожертвовать собою, да ощутить радость самопожертвования, которая со стороны сдаётся жалкой...Что вы умолкли?
Зала: Слушаю вас внимательно.
Юлиан: Что скажете?
Зала: Ну да... остаётся сыграть беглое скерцо, коль скрипки уж приударили разом...

Третья сцена

Юлиан. Зала. Затем- слуга. Немного стемнело.

Зала: Кто там?
Феликс (с террасы): Это я. Слуга сказал мне...
Зала: О Феликс! Добро пожаловать, рад вам.
Феликс (входя): Добрый вечер, герр фон Зала. Добюрый вечер, герр Фихтнер.
Юлиан: Добрый вечер, Феликс.
Зала: Очень раз видеть вас у себя.
Феликс: Роскошны старые деревья!
Зала: Кусочек леса. Только представьте, что ограды нет. Что привело вас ко мне, Феликс? Я вас ждал только утром. Должно быть, вы решились?
Юлиан: Я мешаю?
Феликс: О нет. Это никакая не тайна. Я принимаю ваше предложение, герр фон Зала, и прошу вашего дружезкого позволения последовать в путь с вами и графом Ронски.
Зала (протягивает ему руку): Рад, весьма...(Юлиану.) Речь идёт о нашем азиатском предприятии.
Юлиан: Как?...Ты вознамерился присоединиться к экспедиции?
Феликс: Да.
Зала: Вы переговорили со своим батюшкой?
Феликс: Сегодгня вечегом поговорю...Но это просто формальность. Я решился, если только неожиданные обстоятельства...
Зала: С чего бы им помешать вам? От меня не требуется никаких слов к уже сказанному. Граф знает о вас всё, что необходимо для дела.
Слуга (является на террасу): Некая дама спрашивает, дома ли достойный господин.
Зала: Вы не знаете её имени?...Господа просят извинить их и подождать совсем недолго.(Сказав это слуге, отворачивается.)

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Газелла о воспоминании

Останься хоть тенью милой,
но память любви помилуй-

черешневый трепет нежный
в январской ночи кромешной.

Со смертью во сне бредовом
живу под одним я кровом.

И слёзы вьюнком медвяным
на гипсовом сердце вянут.

Глаза мои бродят сами,
глаза мои стали псами.

Всю ночь они бродят садом
меж ягод, налитых ядом.

Дохнёт ли ветрами стужа-
тюльпаном качнётся ужас,

а сумерки зимней рани
темнее больной герани.

И мёртвые ждут рассвета
за дверью ночного бреда.

И дым пеленает белый
долину немого тела.

По аркою нашей встречи
горят поминально свечи.

Развейся же тенью милой,
но память о ней помилуй.

перевод А. Гелескула

Газелла памяти неразделённой любви

Ты не пишешь страстотерпцу...
Хоть коли меня, да в сердце

трепетом черешни белой
в январе да околелом.

Ад пождёт меня тяжёлый
за стеною снов изжёлтых.

Пусть вьюнок зарю позастит
сердцу, что из алебастра.

Ночка-изгородь скрывает
мои очи: воют, лают;

а в саду айва поспела:
ядовитая, дебела.

За стеною снов тяжёлых
ад пождёт меня изжёлтый.

Ветер, что накаркал вечер,-
что тюльпан костлявый, череп,

что тюльпан чумной, холодный,
зимнего утра бесплодней.

Изморось скрывает тихо
твоё тело- моё лихо.

Рядом с аркой нашей встречи
цикута взрасла беспечно.

Хоть оставь воспоминанье:
но`жем- в сердце, что упрямо.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы
 

О`причь пыльного гипса
этих долов бесплодных,
ты- тростинка любви, ты- пречистый жасмин.

Опричь жадного зноя
неба тихого,- гомон холодный,
ты- метель, продлеваешь мне дни.

Небеса и долины
вяжут цепочки этим далоням.

Не долина, так небо
гипсом тело моё изязви`т.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

 Easy UserBar Portable

Easy UserBar - очень простая программа для создания Userbar'ов, которая поможет легко и быстро создать оригинальный Userbar. Все что нужно сделать это определиться со стилем фона, эффектом объема, рамкой и надписью.  Фон можно сделать либо градиентный, либо выбрать графический из доступных по умолчанию, а также загрузить свой. Текст также гибко настраивается - стиль, шрифт, размер и т.д. Положение текста легко и быстро можно изменить, для этого достаточно "схватить" его мышкой и переместить в нужное место.  В программу можно легко добавить дополнительные эффекты, скачав их из интернета. Также предусмотрена проверка на наличие новых версий программы.

Размер файла 987 Кб Операционка Windows 2000, XP, 2003, Vista Интерфейс Русский Разработчик CodeLab

Скачать программу

Роза
не жаждала авроры,
почти бессмертная на ветке,
ждала` иной занозы.

Роза
не жаждала темнот учёной торы-
на лоне сонной плоти,-
ждала` иной занозы.

Роза-
соседки ей не впору-
крылатая, но однонога,
ждала` иной занозы.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Девушка золотая
во пруду купалась:
вода златом пала.

Ветки с камышами
стенкой-тенью стали,
спели соловьями
девке белой бабе.

Ночь ясна настала
с се`ребром тумана,
с лысыми гора`ми,
с ветром кучерявым.

Девушка размокала,
косы распускала,
а вода рыдала.

Утро жаром алым,
стадищем рогатым
саван разостлало,
вишни рассыпало.

Вод царица баба
умывалась плачем.
Соловей горячий
крылья сжёг рыдая.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Каждую ночь в моей Гранаде,
каждую ночь умирает ребёнок.
Каждую ночь вода садится
поговорить о погребённых.

Есть два ветра- мглистый и ясный.
Крылья мёртвых- листья бурьяна.
Есть два ветра- фазаны на бешнях
и закат- как детская рана.

Ни пушинки голубя в небе-
только хмель над каменной нишей.
Ни крупинки неба на камне
над водой, тебя схоронившей.

Пала с гор водяная глыба.
Затосковали цветы и кони.
И ты застыл, ледяной архангел,
под синей тенью моей ладони.

перевод А. Гелескула

Что ни вечер в Гранаде,
что ни вечер- ребёнок
умирает... Вода болтает
с оставшеюся детворою.

У мёртвых мшистые крылья.
Над башней парят фазаны-
два ветра: мглистый, ясный-
и день-младенец ранен.

Не осталось во зените ноты жаворончьей песни
в ночь когда мы повстречались в винном погребе да тесном.
Не осталось на земле крошки мякиша обла`к
в ночь когда тебя речка приняла`.

Пала речка-исполинша на вершину гор -
эдельвейсами укрылась каменистая долина.
Ледяной, по кра`ям мёртвый арханге`льский торс;
рук моих синеют тени- две стрелы недлинных.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы