Многа букав, сразу говорю
Я тут ни при чем, чесслово.Она сама завелась. Видимо, материализовалась из подсознания. Причем — своего.Сначала появился запах... ну, знаете... жилой... то ли ромашками так пахнет, толи котлетами — не разберешь. Заходишь в квартиру — и сразу можно понять, живетздесь женщина или же время от времени заглядывают подружки...
Вот так и было.Заглядывали-заглядывали... и до заглядывалась одна из них. А что я мог поделать? Службу спасения вызывать?
Произошло это совершенно незаметно. Для меня, я хочу сказать. Она осталась вечером. Потом — утром, когда я собирался наработу — попросила оставить ключи. А по утрам я, надо заметить, всегда деморализован.Хочется побыстрее свинтить. Ну я и поддался на провокацию. Возвращаюсь домой —и все: чувствую — пропал. Какие-то невнятные тряпочки в ванной, кровать в кои-то веки заправлена, на столе — салат. Это меня и погубило...
Первое время, конечно, тяжело было. Нитебе в кровати покурить, ни пива попить с друзьями... Да, вот у меня такие друзья — женского пола! Да, уже поздно и решили пойти ко мне... Ну и что, чтопомада на рубашке? Это же моя рубашка! Ну и что, что тебе ее стирать? Я сампостираю... потом как-нибудь.
Было тяжело привыкнуть к постояннозанятому телефону, заставленной полочке в ванной, тапочкам перед кроватью.Пришлось купить мобильный телефон и специальный шкафчик, больше напоминающий миниатюрное трюмо в грим-уборной. С тапочками сложнее. Среди ночи ведь неразберешь, во что ноги засунул. А потом обнаруживаешь на большом пальце правой ноги это безобразие.
Зато появилось несколько плюсов. То есть они, конечно, сомнительные, эти плюсы, но все таки... Раньше фирменным блюдом в моем доме были пельмени. С майонезом, с кетчупом или с соевым соусом. Не скажу, что они мне надоели, но... было у меня предчувствие, что на этом кулинария незаканчивается. Должно быть что-то еще. И я не ошибся.
Осознав, что у этого стихийного бедствияесть и положительные стороны, я смирился. А чтоб мои страдания не пропалидаром, я решил вести наблюдения. Итак:
Наблюдение первое: это создание патологически любит чистоту.Видимо, это какой-то другой вид homo sapiens, отпочковавшийся в ходе естественной эволюции. Она способна видеть грязь на молекулярном уровне. Приэтом утверждает, что разносчик грязи в доме — это я. Ну почему нельзя,например, валяться на кровати в кроссовках? Во-первых, не на самой кровати, ана покрывале. Во-вторых, это мои любимые кроссовки. В-третьих, какие же они грязные? Я вчера в них попал под дождь — так что их теперь даже мыть не надо...
Наблюдение второе: на поддержание этой самой чистоты ей требуетсявремени ровно в пятьдесят больше, чем мне. Раньше уборка занимала у меня 5минут раз в две недели — вытряхнуть пепельницу и собрать то, что из нее дня три как вываливалось. Перед посещением девушек производился генеральный шухер:рубашки и носки запихивались под шкаф, бутылки — за плиту, розы — в кофейник.Теперь уборка приобрела хронический и затяжной характер. На борьбу с мусором выстроились ведра, тазы, щетки, губки, тряпки и совки во главе с пылесосом. Слевого фланга неприятеля теснят моющие средства, в засаду залегла швабра.
Наблюдение третье: те самые шедевры кулинарии, ранее доступныетолько в местах общественного питания, занимают времени на приготовлениегораздо больше, чем на поедание. Причем сама она это дело есть категорическиотказывается. Мотивируя это тем, что «Я пробовала в процессе». И тут же живои нтересуется, вкусно ли? А зачем тогда пробовать?
Наблюдение четвертое: ест эта нимфа ничуть не меньше взрослого мужика.Больше охает, читает и обсуждает с подругами диеты — да. Завела весы.Становится на них каждое утро с видом оскорбленной невинности. Пытается делатьгимнастику. После этого умиротворенно лопает колбасу. Всякие «кефир и яблоко» —миф, выдуманный глянцевыми журналами. Для поддержания этого мифа придумываютсявсевозможные ухищрения. Например, малюсенькая тарелка. В которую зато можноположить добавку... Если на ужин есть торт — это настоящая мелодрама. Со всеминеобходимыми атрибутами: искушение, борьба чувства с долгом и, наконец — финал— полное самопожертвование. Торт победил, зрители (в душе) рукоплещут. Не дай Бог рукоплескать на самом деле — слез будет целый тазик.
Наблюдение пятое: она убеждена, что слезы — это панацея от всех неприятностей. Слезоизвержение может быть вызвано тысячью и одной причинами: непонравилась стрижка, наступили на ногу в трамвае, некрасиво порезана картошка всупе, просто плохое настроение. Не приведи господь не броситься немедля наутешение! Следует риторическая эскапада под девизом «Ты меня не любишь», и слезоизвержение перерастает в слезопад, который заканчивается опять-такио бвинением: «Из-за тебя, чурбана бесчувственного, у меня покраснели веки»...неудивительно... у меня бы их просто смыло уже.
Наблюдение шестое (точнее не наблюдение, а хроника катастрофы):она постоянно говорит. Ее речь напоминает помесь потока сознания и песен народов крайнего севера «Чего вижу, о том пою». Она говорит часами. Она говориттак самозабвенно, как будто то, о чем она не скажет — не существует на самомделе. Это, видимо, какая-то форма искусства. Причем искусства ради искусства,поскольку не предполагает ответной реакции. Достаточно вставлять (если успеешь)«м-м-м», «угу», «да ты что», еще лучше — «а ты что», «а она что» — и свободныйвечер тебе обеспечен. Можно читать, пить пиво, смотреть телевизор. Всесобираюсь провести эксперимент — записать эти сакральные фразы, включить магнитофон и уйти куда-нибудь. Пленки хватит на 45 минут, да еще автореверс...
Наблюдение седьмое: ее подруги. Точнее — ее загадочные с ними отношения. Любовью, а тем более дружбой этот мазохизм назвать нельзя. Уверен,что без подруг было бы спокойнее. Может быть, именно для этого они и нужны? Можетбыть, ей просто необходимо из-за чего-нибудь постоянно терзаться? Зачем,например, хвастать подруге по телефону новой прической? Во-первых, она потелефону ни фига не видит. Но немедленно захочет сделать себе что-нибудь ещеболее сногсшибающее. Во-вторых, она никогда не скажет «здорово» или хотя бы«пойдет». Она непременно заявит, что надо бы вот тут покороче, вот тут завить,а еще лучше вообще побриться наголо «с такими-то волосами».
Наблюдение восьмое: телевизор вообще и сериалы в частности. Онасмотрит сериалы самозабвенно, упоенно, фанатично. Она помнит такие подробности,о которых даже не подозревал режиссер (если у этого безобразия бываютрежиссеры). Она смотрит каждую серию по два раза и, дай ей волю, записывала быих на видео. Убедил я ее этого не делать очень просто: я подсчитал, что сериал,длящийся полгода, просто физически не поместится в нашей квартире. По крайнеймере, пока там есть я. Мне будет мало оставшихся там 2,38 квадратных метров.Это ее не убедило. Тогда я напомнил ей, сколько пыли скопится на такомколичестве кассет.
Наблюдение девятое: у нее фантастическая память. Она помнит деньнашего знакомства и во что была тогда одета, но не помнит, что я ненавижумолоко с пенками. Она помнит день ангела троюродной тетки, но не помнит, кудазасунула чековую книжку. Она помнит имена всех лиц женского пола, которые имелиглупость представиться по телефону. Она помнит все, что я ей обещал...
Нельзя сказать, что эти наблюдения дались мне малой кровью. Чтобы составить полное представление о торнадо, необходимозалезть в самую его сердцевину. Пройти все круги обид, непониманий, мелких икрупных ссор. Она трижды собирала свои вещи. Дважды выкидывала мои. Пыталась неразговаривать со мной (искренне считая, что это такое наказание). Но дело втом, что в самом центре бури есть островок спокойствия. И когда достигаешь его— понимаешь: все, деваться некуда. Чтобы из него выбраться, необходимопроделать еще раз этот путь. Но уже в обратном направлении...
Я уже не попадаю ночью ногой в ее тапки.Я уже не путаю свою пену для бритья с ее муссом для укладки. Я привык к визитамподруг и научился их различать («на ощупь» — ехидно добавляет она из-за спины).Я уже запутался, где заканчиваюсь я и начинается она... Видимо это то, чтоможно назвать судьбой...
Сайт смешных историй Webest
