http://www.pravmir.ru/zavety-knyazya-vladimira/

В нынешний высокоторжественный день всенародного праздника нашего – день памяти Просветителя Руси Святого Равноапостольного Великого Князя Владимира – благовременно каждому из нас задать себе вопрос: храним ли мы священные заветы нашего Просветителя?

Ответ на этот вопрос чрезвычайно важен. Сделанный добросовестно он явится одновременно ответом и на мучащий всех нас вопрос: почему, сорок лет уже, так страждет наша несчастная Родина, обливаясь слезами и кровью, под игом лютого безбожия, и отчего до сих пор не видно еще никакого просвета, никаких признаков приближающейся свободы?
Впрочем, все ли русские люди в наше время знают эти заветы – заветы, оставленные нам, сынам и дщерям православного русского народа, нашим Просветителем, нашим Духовным Вождем и Отцом Святым Князем Владимиром?
А знать их надо! Они достаточно ясно выражены в замечательной молитве, которую произнес объятый священным восторгом Святой Князь в торжественный момент крещения русского народа. Молитву эту, сохраненную для нас преп. Нестором, Летописцем Печерским, каждому русскому человеку следовало бы знать наизусть.

Вот она:

«Боже, сотворивый небо и землю! Призри на новыя люди сия , и даждь им уведети Тебе, истиннаго Бога, якоже уведеша страны хрестьянския, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози, Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и на Твою державу, побежю козни его».



Краткая, но и всеобъемлющая по своему внутреннему содержанию, молитва эта заключает в себе всю программу истинно христианской жизни. В словах этой вдохновенной молитвы излилась вся душа, уже возрожденного банею пакибытия князя-христианина, глубоко переживавшего всем существом своим дивное зрелище обновляемого благодатью св. крещения всего своего народа. А так как словами ее Св. Князь молился о своем народе и о себе, как о духовном вожде его, то из слов этой молитвы мы можем ясно видеть, чего именно желал Св. Равноапостольный Князь новокрещеному русскому народу, то есть, иными словами: молитва эта заключает в себе заветы св. кн. Владимира русскому народу.
Какие же это заветы?

«… И даждь им, Господи, уведети Тебе, Истиннаго Бога…» – вот в каких словах выражен первый священный завет нашего Просветителя.

Это – завет Боговедения, завет познания Бога в Его отношении к миру и человеку, – Бога, как нашего Творца, Промыслителя, Спасителя, Искупителя, Освятителя и Мздовоздаятеля. На таком познании Бога и основывается вся истинно христианская жизнь: вера в Бога, надежда на Бога, любовь к Богу и к ближним, ради Бога. Такое познание Бога ведет к конечной цели христианства – Богообщению, через молитву и таинства церковные.

«… И утверди в них веру праву и несовратну…» – вот второй завет – завет нерушимого хранения правой, то есть, православной веры и твердого, непоколебимого стояния в ней, несмотря ни на какие соблазны и испытания, вплоть до готовности жизнь свою отдать за нее.

Третий завет говорит о необходимости неустанной борьбы с «супротивным врагом», вплоть до окончательной победы над ним, при помощи Божией: «… помози, Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и на Твою державу, побжду козни его».
Кто этот «супротивный враг»?

Это – враг Божий и враг человеческого спасения диавол и всякого рода зло, от него происходящее. Своими собственными слабыми человеческими силами победить диавола, победить зло, от него происходящее, мы не можем, а потому и говорит св. Владимир: «…надеяся на Тя и на Твою державу»..
Это – завет неустанной, никогда не прекращающейся борьбы со злом, гнездящимся прежде всего в душе самого человека – с своими греховными страстями и похотями, – а затем и со злом в окружающей жизни. Истинный христианин непримирим к диавольскому злу. Всю жизнь свою он должен бороться с ним, почему и именуется «воином Христовым». Ни на один миг не смеет он складывать своего оружия, но всю надежду на победу в этой борьбе должен возлагать единственно на благодать Божию: всякая самоуверенность, всякое «самонадеяние» в этой «брани» всегда посрамляется и карается поражением нашим и торжеством врага.

Нужно ли говорить, как хорошо помнил и исполнял русский народ, в лице своих многочисленных лучших представителей, эти священные заветы на протяжении всей своей прежней, почти тысячелетней истории! Иначе не прославляли бы мы память – «Всех Святых, в Земле Российстей просиявших», и Родина наша не именовалась бы «Святою Русью».

А если и нарушал иной раз русский человек эти заветы, то и каялся в этом и как каялся! Знаем мы много примеров такого искреннего покаяния, и единичного и всенародного. А за искреннее покаяние все прощается. Падший, по немощи, через покаяние вновь восстает и снова идет вперед, продолжая свою непримиримую борьбу с «супротивным врагом».

Как обстоит у нас дело теперь?

Знаем ли мы все эти священные заветы нашего Просветителя? помним ли о них всегда? исполняем ли их?
Помним ли все мы, современные русские люди, о Боге и о Его святом законе? Веруем ли мы в Бога, надеемся ли на Бога, любим ли Бога и ближних наших во имя Божие? Любимым чтением наших благочестивых предков, пока не внедрилась к нам отрава западного вольнодумства и безбожия, были книги, дающие нам познания о Боге и о жизни в Боге: Слово Божие и, в особенности, Псалтирь и Евангелие, Жития Святых Угодников Божиих, глубоко назидательные творения Святых Отцов и великих наставников подвижнической жизни.

Что у нас читают теперь? какими книгами увлекаются?
Предки наши ничего не жалели для сооружения великолепных храмов, украшая их серебром и золотом и драгоценными камнями; любили продолжительные уставные Богослужения, принимая в них деятельное участие чтением и пением; дома держали святые иконы, возжигая перед ними лампады и воскуряя фимиам, совершали утром и вечером молитвенное правило, а нередко и целое Богослужение, обращая свои жилища в подлинные «домашние церкви»; строго соблюдали все посты, все церковные уставы, благочестивые обычаи и традиции; – сам уклад жизни в семейных домах во многом напоминал монастырский.

Таково ли и теперь отношение современных русских людей к храмам и к совершаемым в них Богослужениям? Является ли и для всех нас храм Божий такой великой святыней, ради которой мы не остановимся ни перед какими жертвами? Любим ли все мы строго-уставные Богослужения, стараемся ли не пропустить никогда, без уважительной причины, ни одного из них, хотя бы в дни воскресные и великие праздники? Молимся ли мы со всем усердием каждое утро и каждый вечер перед святыми иконами дома? Боимся ли нарушать посты и прочие церковные установления?

В прежние времена даже грамоте малые дети обучались по Богослужебным книгам – Часослову и Псалтири.
Как теперь наши дети обучаются грамоте?
Знакомы ли современные русские дети с нашим священным церковнославянским языком, умеют ли вообще читать по-церковнославянски? Воспитываются ли они в духе церковности, любви к Церкви, послушании к ней и ее уставам? Не грешат ли часто современные родители чрезмерной заботой о теле своих детей, об их земном благополучии, без всякого, попечения об их душе, с ранних лет приучая их нисколько не считаться с Церковью и ее уставами? Видят ли наши дети в своих собственных родителях добрый пример религиозно-нравственной жизни?

Прекрасно усвоили себе наши благочестивые предки спасительную мысль о временности и бренности всего земного и о необходимости подготовить себя к достойной христианина смерти – к переходу в жизнь вечную и доброму ответу на Страшном Судищи Христовом.

Так ли настроены и современные русские люди? Не грешат ли они, наоборот, чрезмерной привязанностью к земным благам, удовольствиям и наслаждениям, с полным забвением о вечности? О чем другом, как не об этом губительном для душ забвении свидетельствуют все эти бесчисленные «вечера», с бесстыдными, безнравственными танцами, увеселениями и развлечениями, которые устраиваются притом в часы церковных богослужений и накануне праздников? Ведь это прямой и дерзкий вызов Самому Богу, надругательство над Его святыми праздниками, в чем многие – увы! – уже не отдают себе отчета. А вменение почти ни во что святости семейного союза, постоянные разводы, легкомысленные внебрачные связи и сожительства! Все это поистине стало «болезнью века», с которой весьма трудно бороться: так глубоко проникла зараза, отравившая духовный организм многих.

Посмотрим, как обстоит дело с вторым заветом – о непоколебимой верности и преданности нашему Святому Православию?

В нашем прошлом для русского человека дороже всего на свете была чистота его православного исповедания, за которую он жизнь свою готов был отдать. Понятия «православный» и «русский» в его представлении были как бы синонимами, понятиями однозначащими, неотделимыми одно от другого. Православие всегда было душой русского народа. Именно Св. Православию обязан русский народ всем, что есть у него действительно великого, прекрасного, возвышенного и святого. Ни одна из настойчивых попыток римских пап подчинить себе русский народ не могла, поэтому увенчаться успехом. Не возникало на русской почве никаких сект до тех пор, пока не поддался русский человек тлетворным влияниям Запада. Лишь эти зловредные влияния отравили и растлили душу русского человека сначала расшатывающими идеями либерализма и рационализма, а затем убийственным ядом материализма, социализма и коммунизма.

Что же мы видим теперь? Ценим ли мы свое Православие превыше всего на свете, сознаем ли мы все его безмерное превосходство над всеми другими «верами» и «исповеданиями»? Воспитываем ли мы во всецелой преданности Св. Православию наших детей? Посылаем ли их в наши церковноприходские школы, где преподается православный Закон Божий?
Увы! многие у нас запутались в сетях так называемого «экуменизма» и модных идей равноправия и даже равноценности всех «вероисповеданий». Иные попались на удочку всякого рода бесчисленных сектантов, начиная с баптистов и адвентистов и кончая такими, у которых вообще ничего, кроме названия, христианского нет. А некоторые погрязли в бреднях теософии, оккультизма, спиритизма и т. п. «суррогатов» религии и разных тайных организаций.

Вот потому-то весьма трудно для современного русского человека исполнение и третьего завета св. кн. Владимира – о непримиримой борьбе с диавольским злом. Где уж тут бороться со злом, когда вообще не ясно, где добро, а где зло? когда поистине сам диавол, через своих служителей, сумел напустить на многих русских людей такой туман, что спутал все их понятия, и настолько затмил в их сердцах истину Св. Православия, что они нередко готовы считать равноценными с верою их предков всякую сумасбродную и изуверную секту, всякий фантастический, иногда даже недоброкачественный вымысел?
Не о всех, конечно, мы говорим это, но, к сожалению, все же о многих. Если бы не было таких много, то не было бы в нашей церковной жизни стольких нестроений, раздоров, брожений, смут и даже расколов. Откуда бы явилось тогда «живоцерковство», «обновленчество» и разные «юрисдикции»?

Иные воодушевляются идеей борьбы со злом, вступая в разные «политические партии». Но учат ли эти «партии» борьбе со злом в своей собственной душе, с чего только и можно начинать эту борьбу, дабы она была плодотворной? Учат ли они призывать помощь Божию, без которой эта борьба не может увенчаться победой? Все эти «партии» берутся «спасти Россию» от поработившего ее диавольского зла, но предлагают для этого все средства, кроме самого главного и единственно верного – всенародного покаяния и возвращения к вере наших предков – чистому и бескомпромиссному Православию. И все наивно уверены, что им удастся победить большевизм на русской земле, не побеждая и не искореняя его в собственных душах. Ибо, что такое «большевизм», в существе своем, как не отрицание духовного мира, духовной жизни – жизнь только плотская, угождение чреву и страстям своим, откуда, естественным образом уже, порождается противление Богу и Его Святой Церкви?
К несчастью нашему, многим все еще неясно, что большевизм это – диавольское зло, и что победить его можно только силою Божиею. Не боится диавол ни громких лозунгов, ни политических программ, ни атомной бомбы. Боится он только Честного и Животворящего Креста Господня: «трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу его».

Могут ли победить большевизм те люди, которые на словах борются с большевиками, а на деле – сами настроены так же, позволяя себе легкомысленное отношение к Святой нашей Вере, глумление над Св. Церковью, Ее священными канонами и установлениями?

После стольких горьких и бесплодных опытов борьбы с большевизмом, пора бы уже осознать, что победить зло большевизма смогут лишь те люди, которые до конца изживут большевизм в своей собственной душе, и материалистической идеологии этого сатанинского учения противопоставят православно-христианскую идеологию, со всем тем, к чему это обязывает, т.е. давая всем живой пример христианского подвига в своей личной жизни.

Без этого – надо это, наконец признать! – бесцельны, бессмысленны, суетны все громкие лозунги, все политические программы и вся внешняя борьба, направленная на свержение безбожной советской власти в России.
«Без Бога – ни до порога!» – так выразительно гласила основательно забытая теперь многими старая русская пословица.
Итак: храним ли мы священные заветы нашего Просветителя, нашего Духовного Вождя и Отца Святого Равноапостольного Князя Владимира

Пусть ответит на это совесть каждого из нас!

Старец Паисий Святогорец

 



— Геронда, если женщина работает — это правильное решение?

— А что муж говорит по этому поводу?

— Он оставляет это на её выбор.

— Женщине не просто оставить свою работу и посвятить себя детям, если она получила образование до замужества. А вот женщина, образования не получившая работающая на какой-то простой работе, может оставить её без затруднений.

— Геронда, я думаю, если женщина не имеет детей, то работа ей на пользу.

— Что же, по-твоему получается, если у неё нет детей, то она обязательно должна заниматься профессиональным трудом? Ведь есть так много других дел, которыми она может заниматься. Конечно, если у неё дети, то лучше ей сидеть дома. Ведь в противном случае как она сможет им помочь?

— Геронда, многие женщины говорят, что они вынуждены работать, потому что не сводят концы с концами

— Они не сводят концы с концами, потому что хотят иметь телевизор, видеомагнитофон, личный автомобиль и тому подобное. Поэтому они должны работать, а результатом этого бывает то, что они не радеют о собственных детях и теряют их. Если трудится только отец и семья довольствуется малым, то такой проблемы не существует. А оттого, что работает и муж, и жена — якобы потому, что им не хватает денег, — семья распыляется и теряет свой действительный смысл. И что после этого остается делать детям? Если бы матери жили более просто, то и сами они не выбивались бы из сил, и дети их были бы радостными. Один человек знал семь иностранных языков, а его жена предпринимала страшные усилия, чтобы выучить четыре. А ещё она давала частные уроки и для того, чтобы быть в рабочей форме, жила на таблетках. Дети этой четы родились здоровыми, а выросли душевнобольными. Потом они стали прибегать к "помощи" психоаналитиков... Поэтому я советую матерям упростить свою жизнь, чтобы быть в состоянии больше заниматься детьми, которые в них нуждаются. Другое дело, если у матери дома есть какое-то дело, на которое она может переключаться, когда устаёт от забот с детьми. Сидя дома, мать может следить за детьми и заниматься каким-то другим делом. Это помогает семье избежать многих расстройств.

Сегодня дети "голодают" от недостатка материнской любви. Но даже родной материнский язык они не выучивают, потому что целые дни мать проводит на работе, а детей оставляет под надзором чужих — часто инородных — женщин. Дети из сиротского приюта, где среди воспитательниц окажется давшая обет безбрачия женщина из христианского сестричества, проявляющая к ним хоть немного нежности, находятся в положении в тысячу раз лучшем, чем те дети, чьи родители бросают их на попечение женщинам, получающим за это деньги! А знаете, к чему все это приводит? К тому, что если у ребёнка нет одной мамы, то у него есть целая куча нянек!

Три святыни, которых трепещут бесы
То, что христиане носят на груди, — это крест. То, чем христиане омываются в церкви, — это святая вода. То, что они вкушают в церкви, — это Святое Причастие. Крест — знамение победы любви, прошедшей сквозь страдания. Святая вода очищает и означает чистоту духовную и телесную. Причастие — небесная трапеза, на которой душе в пищу предлагаются Тело и Кровь Господа. Разве удивительно, что бесы трепещут от этих трех святынь?
Трепещут и нашептывают людям прямо противоположные советы:
1) любой ценой избегать страданий (желая таким образом искоренить из человеческого сердца любовь и человеколюбие);
2) жить в греховной нечистоте (чтобы сделать людей своими рабами и близкими сродниками и отторгнуть их от пречистого Бога);
3) морить и уморить свою душу голодом, не давая ей Божественной пищи, которой алчет душа по своей природе, а питать ее только земной пищей, как животное (Причастия больше всего боятся адские духи потому, что Причастие есть то, что венчает человеческое восхождение к Богу и соединяет с Ним).

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Просто сон

"Открывает глубокое из среды тьмы, и выводит на свет тень смертную"
(Иов. 12, 22)



Самые темные стороны нашей жизни всего яснее служат для откровения небесного света - вот что испытал на себе тот человек, который прошел по самому мрачному пути. То, что Иов постиг вследствие своих испытаний, тому учимся и мы с каждым днем: крест есть венец нашей славы; камень, который отвергли зиждущие, стал главою угла.

Вы ищете тот свет, который рассеет могильную мглу и осветит для вас жизнь загробную, но вы не понимаете, что сама смертная тень обратится в свет и что Он "выводит на свет тень смертную", как говорит Иов. Слова эти доказывают, что свет является именно тогда, когда мы думаем, что он исчез навеки. Мы, христиане, в образе смерти всего яснее видим образ жизни вечной. Не поражала ли нас вечерняя заря на темном небе? Не случалось ли нам быть свидетелями того, что, когда "земной дом, сия хижина, разрушается", тогда живее становится "жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный" (2 Кор. 5, 1). Не испытали ли и мы на себе необычайную, неизъяснимую силу, непонятное для нас самих возрастание веры нашей именно в те тяжелые минуты, когда нам казалось, что мы покинуты всеми? В непосильной борьбе, среди мрака горестей и скорбей, мы только глазами веры могли узреть луч света; вера поддержала нас, надежда блеснула нам среди мрачных туч, и сама смерть стала для нас откровением другой, высшей, истинной жизни!

Не ропщите на окружающий вас мрак. Он даст вам понять то, что вы прежде не знали, - существование мира невидимого, силу, превышающую нашу человеческую силу, и из этого мрака послышится вам голос Господень: "Да будет свет" (Быт. 1, 3).

Игумен Валериан (Головченко)




Такой вот «рай»…

Рассказал один монах:

«Приснилось мне как-то, что я умер! Вижу рядом с собой кого-то светлого. Он стоит рядом, но разглядеть лица не могу. Это мой Ангел-Хранитель, подумалось мне. И вот, приводит он меня в какое-то помещение, по виду как бы склад. Меня очень удивили те вещи, которые я увидел на полках. Большие бутыли с водой и пачки свечей. Корзиночки с яблоками и пасхальными куличами. А рядом магнитофоны, телевизоры, музыкальные центры!

— Что это? Где это мы? — спросил я своего спутника.

— А это рай, — произнес он.

— Да какой же это «рай»? Это «лабаз» какой-то! — усомнился я.

— Это «рай современного благочестия» — потребительской веры, — послышалось в ответ. А строгий голос моего спутника продолжал:

— Слушают церковные песнопения на дисках и кассетах, а сами не молятся! Смотрят службы по телевизору, а в церковь — ни ногой! Бидонами набирают святую воду, святят яблоки и яйца, но никогда не исповедуются и не причащаются! Этим потребительским отношением к своей вере и надеются оправдаться на Страшном Суде. Вот эти предметы благочестия и заслужили рай!

— А их хозяева?

— А их хозяева… — и Ангел горько зарыдал».


Пасхальные трубы

Зимой неожиданно лопнула труба — дом остался без отопления.

— Халтура! — заявили возмущенные жильцы мастеру ЖЭКа.

— Нет! — ответил он, — у меня халтурщиков нет. Все работают отлично, невзирая ни на какие обстоятельства. Я ведь помню: эти трубы мои ребята старательно варили в прошлом году, на Пасху. Даже от выходного отказались!


Несовместимость

Ревность не по разуму — это как «снотворное со слабительным»! Результат почти такой же.


Разумом и Духом

После вечерней службы возвращаюсь домой из монастыря. Неожиданно вечернюю тишину пронзили девчачьи визги. Так молодые паломницы выражали эмоции. Ну, это уж никуда не годится! Решил сделать замечание.

Мимо проходит строгой жизни немолодой архимандрит. Ну, думаю, он им сейчас задаст! Обгоняя батюшку, поделился с ним своим рассуждением о бесчинных криках. А он лишь улыбнулся и кротко заметил: «Так ведь они молодые. Может, их, напугал кто?». И пошел своей дорогой.

Прочитал девушкам «сахариновую мораль» о благочестивом паломничестве и призвал к покаянию. Выслушав их извинения, спросил: «А чего визжали-то?»

Оказалось, их сильно перепугал вылезший из кустов местный бродяга. Вот те раз! Я то все мыслил по «разумному рассуждению», а батюшка сразу все понял по Духу Христовой любви.

Объятия Отча…

Рассказал один монах:

«Есть вещи, о которых больно вспоминать. Но, может, кому-то пригодится.

Когда живешь рядом со священником длительное время, чувство благоговения перед священным саном притупляется. Моим соседом по семинарской комнате был один иеромонах. Со временем я, простой семинарист, стал позволять себе довольно дерзко делать ему замечания, сообразно своему мнению о благочестии: «Тоже мне монах — и построже видели, тоже мне пастырь — и ревностнее встречали!». В очередной раз, сильно рассердившись, я напустился на батюшку.

— Да ты на себя в зеркало посмотри! Тоже мне «старец»! Митру он себе заготовил, «архымандрыд»! — с этими словами я достал из шкафа неудачную заготовку для митры, числящуюся в батюшкином «стяжании».

Я подошел к сидящему на кровати иеромонаху, и нахлобучил ему на голову эту «митру». Потом набросил на его плечи одеяло, соорудив подобие фелони. И собирался взять зеркало, чтобы дать ему полюбоваться на результат своего глумления. Еще раз взглянув на своего соседа, я замер.

Передо мной сидел Он. Поруганный мною Христос, чей образ несет любой священник, сидел и грустно улыбался, глядя на мое безумие. Для полноты евангельского образа мне оставалось лишь плюнуть Ему в лицо и надавать пощечин! И, казалось, чей-то шепот за левым плечом подсказывал мне слова поругания: «Радуйся, „архымандрыд“! Радуйся, Царь Иудейский!»

Я до сих пор не могу без слез вспоминать о том, как батюшка обнял меня рыдающего и тихо повторял: «Бог тебя простит!»

В тот вечер я понял, что значит Священство…

Дурачок

— Да он в этом монастыре как «деревенский дурачок».

— В такой хорошей «деревне» даже «дурачком» быть отрадно!


Рясофорные бомжи

В поминальные дни наблюдается обилие «рясофорных бомжей». Наряду с настоящими священниками кладбища подвергаются нашествию ряженых проходимцев. Они недорого предлагают всем желающим свою пародию на заупокойную службу.

Но самое страшное, что спрос на это беззаконие есть! Многих людей не интересует молитва. Им нужен сам факт совершения обряда. Неважно кем — православным священником, раскольником, расстригой или просто самозванцем. А ведь не будет греха в том, чтобы спросить батюшку, кто он и откуда.


Подвиги

Истинные подвиги посылает нам Господь, а ложные мы выдумываем сами. Не обязательно спать на сырой земле вниз головой всего 2 часа в сутки. Можно просто регулярно выносить мусорное ведро.


«Да плачуся дел моих горько»

На первой седмице Поста я смотрел сериал. За четыре вечера под пение монастырского хора мне показали мою глупую, непутевую жизнь. Я смотрел на прожитые дни и плакал…


«Неприветливый» старец

Не жаловал меня один архимандрит.
Во всяком случае, часто так казалось.
При каждой встрече колко попрекал меня за что-то.
А я же, не найдя своей вины, старался избегать его.
Мол: «Что пристал? Иди своей дорогой!»
Но, стоило лишь раз смириться мне.
Как старец сразу подобрел и стал приветлив.
Ведь раз за разом он просто «проверял меня на вшивость».
А я проверку ту никак не проходил!
Когда же я смирил свою гордыню.
То получил в награду лишь пару слов.
Слова те были золота дороже -
В них мудрость Духа и большое назидание…


Секрет поражения

Если бы великому боксеру Мохаммеду Али предложили выйти на ринг в пост Рамадан, да еще в канун праздника Ураза-Байрам, он бы отказался. Мол, не для того Кассиус Клей принял ислам и стал «Великим Али», чтоб хулить свою веру. Даже за большие деньги.

Если же православный боксер вышел на ринг в канун Пасхи, когда Церковь поет «Да молчит всякая плоть человеча…», то стоит ли удивляться плачевному результату?


Любой вопрос, да не любой ответ

— Батюшка! Правду ли говорят, что вы на любой вопрос ответить можете?

— Правда! Но знаю, что за любой ответ я буду отвечать.


Тросточка

На войне важно не «выжить» — очень важно остаться Человеком.

Недавно был в гостях у одного знакомого. Еще в прихожей заметил элегантную складную трость — этакий символ щегольства. Захотелось рассмотреть ее поближе. Но едва я протянул к ней руку, как тотчас же был одернут хозяином дома:

— Не трогай, пожалуйста. Это фронтовой трофей, семейная реликвия. Дед привез эту трость с фронта, и до сих пор никому не позволяет прикасаться к ней. Говорит, она дорога ему как память.

Я был столь заинтригован, что попросил приятеля удовлетворить мое любопытство. Истории военного лихолетья меня интересовали всегда. Но в этот раз я узнал нечто особенное.

Приятель поддался моим уговорам и пересказал мне ту историю «реликвии», которую он, очевидно, не раз слышал от деда:

«Это было в начале весны 1945 г. в Германии. Еще гремели бои, но всем уже было ясно, что война скоро закончится. Наши войска рвались к Берлину, круша на своем пути гарнизоны небольших аккуратных немецких городишек.

На окраине одного из таких городков мы вступили в бой с какой-то немецкой частью. Мое внимание сразу привлек вражеский офицер — в его руке была изящная тросточка. Передвигаясь довольно быстро, он, все же, опирался на нее при ходьбе. Очевидно, сказывались последствия недавнего ранения.

— Когда будем их бить, офицера не трогайте. Он мой, — сказал я своим ребятам. Тросточка мне очень приглянулась — хороший сувенир. Я уже представлял, как буду смотреться с ней в гражданском костюме после войны.

В бою я лично «прихлопнул» этого немца. Хромой фриц верещал свое «нихт шиссен», пытаясь сдаться в плен. Больно нужен мне был пленный! А вот тросточка — в самый раз!

Так и привез я свой «трофей» с войны. С тех пор с ним не расстаюсь. Теперь она мне по-стариковски положена. А щеголеватостью своей вроде и молодости мне прибавляет».

Дослушав этот рассказ, я сидел молча. Что можно было сказать? Я услышал страшную правду о том, как человек одним поступком попрал всю воинскую доблесть, все ратные подвиги совершенные им ранее. Как солдат, уничтоживший много врагов, вдруг водночасье превратился в банального убийцу. В том бою он убивал не за Родину, не защищал жизнь своих близких. Он убил человека, чтобы отнять тросточку. Мне стало жаль его. Как жаль и убитого немца, расставшегося с жизнью из-за ничтожной вещи.

— Ты подожди, скоро дед придет. Может и разрешит тебе трость рассмотреть, — предложил приятель.

— Нет, не стоит, — отказался я. Встречаться с его дедом мне не очень хотелось. А прикасаться к трости было просто мерзко.


Много живых

В фильме «Горячий снег» есть такой эпизод:

Изрытое воронками поле боя. Изувеченные тела людей, горящие вражеские танки. В живых — никого. Но ведь одно орудие стреляло! Стреляло до самого конца, остановив врага.

Запыхавшийся ординарец подбегает к генералу: «Нашел! Живые! Много живых!» У последней уцелевшей пушки горстка бойцов. Уставшие, израненные, но живые! Живые на поле смерти. Сражавшиеся из последних сил и победившие, остановившие врага.



Весь мир, как это поле боя. Силы тьмы идут лавиной. Воздух наполнен смрадом поверженных душ и горящих чудовищ. И, порою, кажется, что живых защитников правды Божией совсем не осталось.

Но вот приходишь в монастырь и видишь: монахи и миряне, батюшки и прихожане — как горстка офицеров и солдат у последнего орудия. Они тоже уставшие и израненные. Но они ведут этот бой с диаволом не отступая и не сдаваясь. И будут вести его до конца времен, ибо они: «Живые! Много живых!»


Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 4 (9)

Не будь безрассуден в прошениях твоих, чтоб не прогневать Бога малоумием твоим: просящий у Царя царей чего-нибудь ничтожного уничижает Его. Израильтяне, оставив без внимания чудеса Божии, совершенные для них в пустыне, просили исполнения пожеланий чрева — и еще брашну сущу во устех их, гнев Божий взыде на ня (Пс. 77, 30—31). Ищущий в молитве своей тленных земных благ возбуждает против себя негодование Небесного Царя. Ангелы и архангелы — эти вельможи Его — взирают на тебя во время молитвы твоей, смотря, чего просишь ты у Бога. Они удивляются и радуются, когда видят земного, оставившего свою землю и приносящего прошение о получении чего-нибудь небесного; они скорбят, напротив того, на оставившего без внимания небесное, и просящего своей земли и тления.
Свт. Игнатий Брянчанинов

Записки на полях души. №5 (5)
Игумен Валериан (Головченко)



Молитва ночью

— Батюшка, а правда ли, что ночью лучше молиться, потому что «Небеса открыты»?

— Про Небеса ничего сказать не могу. Знаю лишь, что двери моей кельи плотно закрыты.

Старшие не тревожат меня советами, а младшие — вопросами, и я могу спокойно побеседовать с Богом.

Смиренномудрие

Как-то блаженной памяти Святейший Патриарх Пимен посетил один большой монастырь. Решил пройтись по кельям, проведать братию. Многих из насельников обители Святейший хорошо знал лично.

Подошли к очередной двери, постучались: «молитвами Святых отец наших…». Дверь приоткрылась, и на пороге возник хозяин кельи:

— Ну? Что?

— Благословение возьми у Святейшего, — прошептал отец-наместник, знавший о юродстве брата.

— Нечего по кельям шастать, — тихо ответил монах и запер двери.

Возникла неловкая пауза, которую с улыбкой прервал сам Патриарх:

— А ведь он, по сути, прав! Может, он сейчас молится, с Самим Господом Богом разговаривает! А тут я со своим визитом, некстати…

Все были поражены смиренной мудростью Святейшего.

Магия

— Батюшка, как же сейчас выжить? Магов всяких развелось не меряно, книжками по колдовству на площадях торгуют…

— А ты будь со Христом и не бойся. Настоящих колдунов-бесопоклонников — единицы.

А большинство называющих себя «магами» делится на две большие группы…

— На «черных» и «белых»?

— Нет. На тех, кем должны заниматься психиатры, и на тех, кем должны заниматься милиционеры.

Лекарство от осуждения

Один иеромонах всегда противоречил, когда слышал о ком-либо худое слово. Услышит, скажем, в беседе, что кто-то пьяница, сразу строго отвечает: «Ошибаетесь! Он трезвенник — я за ним никогда пьянства не замечал!». Заметив, что слова осуждения он никогда не поддерживает, с ним подобных разговоров и не заводили. А вскоре и сами перестали осуждать…

Игумения

В монастыре всегда много физической работы, порой достаточно тяжелой, и кто-то должен ее выполнять. Этого труда в монастыре не чурается никто — ни младшие, ни старшие.

Как-то, зайдя в один знаменитый женский монастырь, я увидел группу монахинь, выносивших строительный мусор. Кроме того, что я священник, Бог дал мне и физическую силу. Поэтому я сразу предложил свою помощь немолодой монахине, нагрузившей себя тяжелой ношей. Меня не удивила ее просьба не лишать ее саму «подвига во Славу Божию». Меня потрясло другое — это была сама игумения монастыря! Я просто не узнал ее в платочке и старом рабочем подряснике.

Энергетика

Разговор с оккультисткой. Целых 10 минут немыслимого «компота» из самосочиненных терминов и индийских слов. Бессмысленные попытки увязать это с христианством — «помирить Христа с велиаром». В довершение — высокопарные рассуждения о неведомых энергиях. Дальше слушать не стоило:

— Так это вам, милейшая, не к священнику надо! К нам — с проблемами души, а с «энергиями» — это в Минэнерго.

По одежке…

Однажды довелось встретиться с группой православных верующих. Вся пикантность ситуации состояла в том, что лишь двое из этой группы были со мной знакомы. А я, в свою очередь, был одет «по гражданке». Конечно, говорят, «попа и в рогожке узнаешь», но мало ли сегодня «бородатых и волосатых» среди мирян? И вот, две женщины из этой группы, явно проникнутые тем, что называют «ультраправославной идеей», увидели во мне нового слушателя! Ну еще бы: скромно одетый, с бородой, крестится — явно «наш»! И стали рассказывать мне, во что да как веровать… Попутно предлагая побороться с кодами, канонизировать Распутина, Ивана Грозного и т.п.

Я поначалу не вступал с ними в дискуссию, просто слушал. Но когда поток их безграмотности, бреда и ересей полил через край, я молчать, естественно, не смог. Все мои аргументы встречали просто со злобой, давая мне понять, что ни я, ни приводимые мной ссылки на Библию, Святых Отцов, Историю Церкви для них не авторитет. При этом постоянно ссылались на какие-то рукописные прокламации неведомо-тайных старцев. Мне довольно безапелляционно объяснили: «дураком родился — дураком помрешь»!

Возможно, этим бы все и закончилось. Но тут кто-то из моих знакомых возмутился и сказал моим оппонентам: «Да как вы можете! Это же батюшка!». Тут все стали извиняться, падать на колени, рвать на себе платки и косоворотки. А мне было больно смотреть на торжество лицемерия…

Свобода

— Для меня как человека, отравленного дыханием свободы, монастырь — наивысшая форма диктатуры, — заявил мне один собеседник.

Чем же пахнет «дыхание» Вашей «свободы», если им можно отравиться? — поинтересовался я, — ведь подобное «отравление» может иметь «летальный исход» для души.

В понимании верующего человека свобода — это свобода от власти греха. А та «свобода», которой изволили «отравиться» Вы, напоминает свободу падения человека без парашюта, который старается не думать о встрече с землей.

Оптом…

Водосвятие на праздник Изнесения Древ Животворящего Креста (Маккавеев, 1/14 августа). Подходят мужчина и женщина средних лет:

— Батюшка! А вы не могли бы нам сразу и яблоки и мед посвятить — чтобы несколько раз в церковь не ходить?

— Мог бы, конечно. А вы венчаны?

— Нет. А разве для освящения это обязательно?

— Не обязательно. Просто я мог бы вас заодно и обвенчать, и отпеть — чтобы вы «лишний раз в церковь не ходили»…

Печальное знамение всеобщего потребительства — «духовность оптом и со скидкой».

Пару слов о монашествующих



Удобный путь

«Монашество — наиболее удобный и быстрый путь к Богу», — написано на обложке церковного издания. Но удобный и быстрый — отнюдь не означает легкий и единственный. «Не все в монастыре спасутся и не все в миру погибнут». Я воздержусь от рассуждений о причинах и обстоятельствах, приводящих людей к монашеству. Скажу лишь, что эти причины внутренние, а не внешние. Монашествующие не социо-, не сексо- и не психопатологичны. Они лишь хорошо знают, ради чего проводят аскетическую жизнь. Монашествующие прекрасно знают, что смерти нет! Они знают, что будет их ожидать после того, как душа разлучится с телом. И заранее к этому готовятся. Поэтому и приучают себя делать не то, что хочется, а то, что надо.

О монашестве мужском

Рассуждая о своем недоверии к монахам-мужчинам, один журналист заметил, что «их жизнь больше похожа на армию. Сегодня ты послушник, — а завтра, глядишь, получишь сан священника и заживешь вольготной „командирской“ жизнью». Что ж, насчет армии я, пожалуй, соглашусь. Можно заметить, что все иерархические системы — церковная, государственная, армейская — вообще-то построены по сходному принципу, и потому имеют много общего.

Но ведь в армии старослужащий, «старый воин» — это не обязательно «дед», издевающийся над «молодыми». Старослужащий — это, как правило, более опытный, более грамотный, знающий «что делать, и как это сделать правильно и быстро». И точно так же, как военнослужащий не присваивает сам себе звания, не выбирает себе священный сан и тот, кто пришел в монастырь.

Можно на всю жизнь остаться послушником, что вовсе не свидетельствует о твоем неблагочестии или лени. Это в миру лучше быть плохим министром, чем хорошим дворником. Постригут ли послушника в монахи, станет ли он когда-нибудь диаконом, священником, епископом — решает не он. Цель пришедшего в монастырь — не церковная карьера, а спасение своей души. И в каком статусе он достигнет этого спасения — не суть важно.

О епископстве

Сегодня мы должны с прискорбием отметить, что в нашем обществе напрочь забыли слово «ответственность». И занятие более высокой должности увеличивает меру этой ответственности, не только дает права, но и существенно увеличивает обязанности. А за выполнение этих обязанностей надо отвечать! Именно помня об ответственности не только за себя лично, но и за свою паству, монашествующие склонны довольно критически оценивать свои способности и не стремиться к принятию архиерейского (епископского) сана.

Но стремление к епископству не постыдно. Открыв Библию, мы читаем слова св. апостола Павла: Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела желает (1 Тим. 3, 1). Желание епископства есть подготовка себя не к почестям и славе, а к величайшей мере ответственности перед Богом за всех вверенных тебе.

Не только в первые века христианства, но и совсем недавно епископство было синонимом мученичества. Ибо именно православные епископы шли первыми, во главе своей паствы, в сталинские лагеря и расстрельные ямы. Именно архипастырское предстояние пред Богом и людьми за свою паству, верность Господу даже до мученической смерти и являются той великой ответственностью служения епископов — преемников Святых Апостолов.

О монашестве женском

Монахини очень искренни, хотя бы потому, что их духовный подвиг необычайно высок. Женщины, как сказано в Библии, сосуды немощнейшие (1 Пет. 3, 7), по мнению социологов, гораздо менее мужчин приспособлены к общежитию. И этому довольно много причин. В силу эмоциональности женщинам бывает несравненно труднее «притереться» друг к другу, и эта проблема всегда была актуальной в светских женских коллективах. Так каких же титанических усилий требует от монахини ежедневная, ежечасная борьба с грехом, негативными движениями души! Но победа над собой никогда не останется без награды от Господа.

О посещении монастырей

Вообще, всякому человеку, посещающему монастырь — и богомольцу, и туристу — следует вспомнить народную мудрость и «не соваться туда со своим уставом». Ведь для монашествующих монастырь является, простите, не местом работы, а домом. А посетители монастыря, не живущие в нем, — всего лишь гости. И монашеская община — это одна семья, являющаяся в этом доме хозяевами. Все в этом доме подчинено уставу монастыря — традиции, распорядок дня, уклад жизни. Но ведь и в миру в каждой семье существует подобное. Приходя в гости, мы уважаем традиции и обычаи хозяев. И вполне естественно, если незваному или хамоватому гостю укажут на дверь.

«Как же так? — возразят мне, — а может, я пришел туда, в монастырский храм, просто помолиться или поглазеть»! Отвечу так. В отличие от приходского храма, где все ориентировано на нужды прихожан-мирян, службы в монастырском храме в первую очередь ориентированы на общину обители. А то, что всем желающим разрешают помолиться вместе с ними — лишь свидетельство гостеприимности хозяев.

Представьте себе на секундочку, что кто-то просто так, с познавательной целью пришел к вам в квартиру не вовремя. Стал смотреть, кто чем занимается, что в кастрюлях и холодильнике, а что в шкафу и мусорном ведре лежит. Да при этом еще бы и здорово возмущался — что это мне хозяин так мало внимания уделяет, не рад, что ли?

Я вовсе не собираюсь идеализировать всех живущих в монастыре. Ведь это люди, и приходят они в монастырь из мира — из нашей повседневной, обыденной жизни. Не вырастают в монастыре на грядке, не приезжают из Занзибара, не прилетают с Луны. Они вообще-то такие же, как все. Но вместе с тем они, иноки и инокини — иные! Монашеская община — одна семья. И как в любой семье, в ней есть свои старшие и младшие, сильные и слабые, образованные и не очень. Но кто дает право миру, из которого они сознательно ушли ради Высшего Блага, вторгаться в их жизнь и мерить их своими мерками?

Островки духовности

Монашествующие — поселенцы на маленьких островках духовности, скалистыми твердынями возвышающихся среди океана житейского моря. Их дух гораздо более свободен — его хоть и бьют ветра искушений, но не уносят ни высокие волны порока, ни быстрые течения новомодных увлечений. Именно в монастырях находят многочисленные паломники то умиротворение и стабильность, которого так не хватает в нашей повседневной жизни.

Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 5