"Показать лицом проблему" Алгоритм бабского спектакля.

Кто-то круто простебался, видимо, внедрив в женскую матрицу программу «бабский спектакль». Вместо того, чтобы проанализировать ситуацию и отделить решаемые проблемы (не сделал, нарушил договоренность, нахамил) от нерешаемых путем предъявления претензий (охладел, флиртует с другой, не обращает внимания, врет и что-то скрывает), что-то в нас продумывает, как нужно сесть, лечь, пройти, заговорить, помолчать. Как это показать. Принять позу. Переодеться во что-то или соблазнительное, или симпатично-трогательное (женщина всегда в таких ситуация видит себя трогательной, но это не так, это всегда - не так; когда женщина хочет что-то изобразить, она всегда выглядит, как женщина, которая что-то изображает). Готовим спич. Подкрашиваем ресницы. И - третий звонок. Погнали!

Лицом можно показать все. Смертельную обиду, ревность, мелкую бытовую претензию, «ты опять забыл», «я же просила тебя», «после вчерашнего я вообще не знаю теперь, как...», «ты так сказал...., и я не могла заснуть, я полночи думала...».

Это – сбой матрицы, неверная программа, иллюзия. Все, что можно просто сказать, все, что можно даже громко крикнуть, совсем не обязательно еще и изображать. Спектакли – бесят. Они – не работают. Они – одинаковые у всех. За это, бабское в женщинах, и не любят. За неистребимое стремление любую проблему «показать лицом».

Ввиду особенностей моей личной жизни, я пару раз попала на стандартные постановки такого рода. Я это видела. Их видела. Нас, то есть. Со стороны. Все, о чем я могла думать: "Бедные мои мужья. Оооо, как я была неправа. Как же все это убого, противно и уродливо выглядит. Когда она прекратить изображать принцессу? О, узнаю свой текст! Кто нас так обманул, ма-мо-чки! Неужели снова рыдает? Времени третий час ночи, я ее ненавижу! Дурр-рра! Что я здесь делаю?"

Алгоритм этого спектакля прост: привлечь внимание, желательно уже фразой «Нет, все в порядке» – (если не получилось, то в ход пускаем громкие всхлипы в ванной, еще громче, затем - выход, тут надо изобразить следующее: «да я плакала, но я делаю вид, что я не плакала, чтобы ты спросил: «Ты что, плакала?») - затем высказать претензии – еще высказать – и "вспомнить все" (вот тут в ход идет истерика в ванной или прямо на сцене, если это действо не вошло в первую часть) – далее три вариации, в зависимости от реакции партнера: дискутирует или отрицает – заплакать или замолчать, оскобленно «показывая лицом» мировую скорбь еще три часа или дня; извиняется – продолжать обвинять, пока не начнет дискутировать или не извинится «как надо»; посылает или игнорирует - заплакать и обвинять и рыдать и уйти в ночь и рыдать и...

Почему-то лучше всего получается делать это в будние дни после часу ночи. Тут прямо какой-то мистический спецвыверт - именно промежуток от часу ночи до половины третьего – священное время для бурных истерик. Еще лучше, если партнеру вставать в семь. Тогда есть шанс, что «эта скотина» еще и заснет прямо в момент кульминации (а это уже – повод для разборок назавтра, если не удалось добудиться сейчас, рыдая рядом как можно громче).

«Показать лицом проблему» можно и в гостях, в офисе, в машине, в метро, в супермаркете, в ресторане, - где угодно. Все это время женщина видит себя еще и немного со стороны. Но видит она что-то другое, совсем не то, что ее партнер, совсем не то, чем она являет себя публике на самом деле. Она видит доведенную до отчаяния, трогательную (это – главная фишка), красивую, любимую-родную, которой больно, больно, очень больно от непонимания. По задумке режиссера этот спектакль дожен вызвать волну раскаяния, любви и, желательно, приступ вожделения впридачу.

Истинную причину выступления обозначать прямым текстом - не очень-то. «У нас уже неделю не было секса. Ты перестал меня хотеть»? «Ты флиртовал с .... Ты о ней думаешь»? У кого хватит ума на такую разборку? Если такие вопросы задаются вслух – все, туши свет. Истории вряд ли известны случаи, когда партнер от выслушанных обвинений и претензий начинает хотеть того, чего он и до претензий не особо-то.

Все, что не говорится прямым текстом в конструктивном диалоге с продуманными вариантами решения проблемы, а изображается в виде спектакля – бесит. И только. Ни о какой трогатеьности образа речь на практике не идет. Нас обманули на том девчачьем мастер-классе по бабским истерикам. Мы плохо выглядим, когда в сотый раз показываем лицом одно и то же. Кисло. Тухло. Скучно. Выматывающе тоскливо.

Еще немного бесит и четвертый звонок за день: «Как у тебя дела? Чем занимаешься? А—а, нет, ничего, я просто хотела тебя услышать». Особенно если вы утром расстались и вечером увидитесь.

Еще бесит все, что начинается со слов «Неужели тебе сложно для любимого человека...» Последняя фраза, кстати, - реальный красный маячок тупика: как сказала что-то про «неужели... для любимого человека» - значит все, край, значит надо срочно перезагружать матрицу в собственной голове, дальше ничего хорошего не выйдет. Ибо после таких претензий чего-то хотеть «сделать для любимого человека» - сложновато, и на пятый раз станет  - невыносимо сложно. На десятый – сама формулировка «для любимого человека» уже стопудово неактуальна.

Чего хотят женщины в тот момент, когда «изображают лицом проблему»? Внимания. А еще конкретней – чтобы им показали другой убедительный спектакль, в котором весь мир для твоего партнера в эту минуту резко сузил фокус до тебя одной-единственной.

Нужно замереть в пространстве и остановиться во времени. Подойти. Сесть рядом. Обнять. Это можно делать и сразу (если хочется сэкономить время и не портить весь вечер), и после «сдержанных всхлипов в ванной», и после любого «ты меня не слушаешь» или «тебе совершенно плевать на...» Если ревет напротив, то можно или прогнать правильный текст сразу, или подождать минут семь, молча, чтобы она успела выпустить пар.

Правильный текст такой: «Любимая моя, девочка моя прекрасная. Ну, успокойся, пожалуйста. Я понимаю, что расстроил тебя. Прости идиота. Просто в последние дни на меня навалилось (веские обстоятельства, вставить в текст). И я оставил тебя одну, наедине со своими мыслями (тут можно вставить то, с чем еще она оказалась без поддержки, по ее мнению).  Я с тобой. Ты – самый главный человек в моей жизни, я все время думаю о тебе. Ну, иди ко мне (обнять покрепче), все, успокойся, прости меня, чмок-чмок».

Если продолжает – нужно что-то пообещать. Если пообещать нечего, то говорим: «Все будет хорошо, обещаю тебе». Если и это не до конца сработало – секс. Так надо. Все остальные тексты и действия – мимо с песнями.

Если же от этих сцен уже ломает, если ничего, кроме раздражения, не возникает уже с первой секунды "лица на сцене", если "успокойся, любимая" уже не произносится, то надо валить, дальше будет хуже. Ибо программа «показать лицом проблему» впаяна в нас намертво, до ума доживают единицы, остальные же кажутся себе красивыми, хрупкими, трогательными и – главное – убедительными и на четырехсот восемнадцатом прогоне одного и того же нелепого спектакля по привлечению внимания, кажутся себе самим таковыми до самой старости. Или до перехода в постоянное глухо-обиженное одиночество. 

источник