Состоялось бы Крещение Руси в 988 году, если бы варяг Тур не выступил против всей дружины, отказавшись отдать сына для жертвоприношения языческим богам?..

Жребий

Вероятно, христианскую веру варяг Тур — в крещении Феодор — воспринял в то время, когда военная служба занесла его к грекам, в Византию. В  будущем центре православия на Руси — Киеве — он осел позже и жил там вместе со своим сыном, Иоанном. Заявлял ли он вслух, что верует в Иисуса Христа, или верил тайно — неизвестно.

Небезопасное в то время дело — быть христианином. Язычники-варяги – опора Киева, и князь Владимир еще покланяется Перуну. А по всей Европе язычество яростно  сопротивляется христианству, приобретающему все больше последователей.  Новая вера пугает и ожесточает. Немецкий хронист XII века Гельмольд пишет о западных славянах, что те «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами,  кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их  богам».

Если верить Нестору-летописцу, у наших предков было не многим лучше: «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за  теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили  им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и  приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими».

Человеческие жертвоприношения, по всей видимости, — обычай не  регулярный к тому времени, но такое случалось. Особенно при бедственных  событиях — засухе, голоде, эпидемиях и пр. — как умилостивление богов: ведь человеческая жертва считалась самой сильной.

Жертва как благодарность — тоже вероятный вариант. В то время князю  Владимиру было, за что благодарить грозного Перуна: он с дружиной  вернулся из похода, в котором одержал победу над балтским племенем  ятвагов.

Случались жертвоприношения, ни к чему не приуроченные — «плановые», как мы бы сейчас сказали. Гельмольд пишет, что Свентовиту (богу плодородия у славян) ежегодно приносят в жертву «человека-христианина, какого укажет жребий».

Вероятно, похожий жребий — умышленно или нет — пал на сына Феодора,  молодого Иоанна. Вот как рассказывает об этом «Повесть временных лет»:

«И посланные к нему, придя, сказали: «На сына-де твоего пал  жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам». И сказал  варяг: «Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же один, ему  служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначил его жить на земле. А эти боги что  сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам».

Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: «Дай сына своего, да принесем его богам». Он же ответил: «Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?».

Феодор и Иоанн в этой неравной битве погибли: после неудачных попыток взять  дом штурмом, пришедшие подсекли столбы, на которых держались сени…  Вероятно, отец и сын были погребены в собственном доме. Или добиты  разъяренными воинами.

Это случилось, по разным источникам, в 978 или 983 году. Феодор и  Иоанн стали первыми известными нам христианами, убитыми на Руси за  христианскую веру…

Воины

Говорят, что эти смерти поразили князя Владимира, заставили его  задуматься и повлияли на решение принять православие. Дело в том, что  Феодора ценили в дружине за мужество и честность. Как мог такой человек исповедовать что-то недостойное, да еще и, не боясь смерти, стоять на  своем – один против всех?!

Но вопрос религиозных различий был таков, что никакие заслуги и  положительные качества не принимались в расчет. И Феодор был не первым,  кто это испытал на себе. Например, одержанная мучеником Андреем Стратилатом победа над персами при императоре Максимилиане не помешала  правителю жечь его огнем, а его дружинников — распинать на крестах за  исповедание Христа. А мученик Варвар, убивший великана-фракийца в одной  из битв, несмотря на этот подвиг, был замучен, когда отказался принести  за свою победу жертвы идолам.

Ну, скажет кто-то, был ли у Феодора выбор? Трудно сказать. Быть  может, пользуясь своим положением и заслугами, он мог бы попытаться  что-то предпринять. Многие в то время в страхе подчинялись  бесчеловечному приговору: отдать своего ребенка в жертву. Тем более,  член дружины должен подчиняться воеводе. А для варяга это стало поводом, чтобы исповедать свою веру, да еще обличать языческих богов.

Знал ли Тур, что подражает воинам-мученикам древности? Что, по сути,  повторяет слова Севастиана (мученика II века, служившего в императорской армии в Дамаске), сказанные воеводе: «Теперь я воин Небесного Царя и  Ему одному буду служить, а идолов я презираю!»

Кто-то из святых воинов, как Феодор, практически никак не обнаруживал своей веры, пока не настал «момент истины», а другие — Феодор Тирон, Феодор Стратилат — крушили идолов и идольские капища или, как Димитрий Солунский, в лицо обличали императоров-гонителей христиан.

Кто-то пострадал один, кто-то — вместе с семьей, как великомученик  Евстафий Плакида, сожженый с женой и двумя сыновьями в медном быке. Кто-то — вместе с сослуживцами, как 40 мучеников из армянского города Севастии, оставленных замерзать в озере зимней ночью, или девять кизических мучеников.

Одни из прославленных во святых воинов погибали в бою, как святой  Меркурий Смоленский, по призыву Богородицы убивший в стане монголов  великана из войска Батыя и настигнутый врагами. А другие, приняв крещение, бросали воинскую службу — мученик Гордий, ушедший в пустыню,  или миссионер и епископ Лонгин-сотник…

Феодор и Иоанн перед самым Крещением Руси стали в этот длинный ряд.

На месте, где по преданию стоял их дом, князь Владимир после своего  обращения в христианство построил Десятинную церковь — первый каменный  храм на Руси, хранивший мощи Климента, Папы Римского, одного из 70 апостолов. Затем туда были положены мощи самого Владимира и членов  княжеского дома. Сегодня эта церковь восстанавливается из руин.

Валерия Посашко

Каждый день мы ходим по улицам, на которых жили святые. Речь идет не о древних монахах, а простых христианах, которые своей жизнью  заплатили за свою веру. Подол, Лукьяновка, Соломенка – в каждом из этих районов в XX-м веке жили, молились, погибали и находили вечную жизнь обычные киевляне. Давайте вспомним хотя бы некоторых из них.

 

Святой, выступивший против Распутина

Первый адрес -  предконечная остановка 24-го автобуса, в пяти минутах ходьбы от  Киево-Печерской лавры. Здесь зимой 1918 года погиб человек,  который тогда был высшим православным иерархом в Украине  – митрополит Владимир Богоявленский.

Выходец из русской глубинки, Богоявленский благодаря самым высоким  оценкам в семинарии смог бесплатно продолжить духовное образование. Это  стало для него путевкой в жизнь. После окончания Тамбовкой духовной академии он стал преподавателем в семинарии. Возможно, он так бы им и  остался, если бы не внезапная смерть от тубрекулеза жены и ребенка. Василий Богоявленский после этого принимает монашеский постриг с именем  Владимир, а еще через два года он стал епископом.  Дальше – весьма  стремительная церковная карьера. Ею митрополит обязан известному юристу Анатолию Кони, который случайно услышал проповедь священномученика во  Владимирском соборе Самары и был так ею впечатлен, что рекомендовал  епископа тогдашнему обер-прокурору Святейшего синода Константину Победоносцеву. Богоявленского назначили епископом в Грузию, что в  Российской империи считалось третьей по влиятельности церковной  должностью после епископов Санкт-Петербурга и Москвы. В 1898 году, после смерти московского митрополита, Богоявленского переводят в Москву. Там  епископ активно занимался миссионерством среди рабочих, полемизировал с  марксистами. Обращал особое внимание на борьбу с народным пьянством. В  1911-м под его покровительством состоялся Российский противоалкогольный  съезд. Более того, в 1912 году на Всероссийском съезде практических  деятелей по борьбе с алкоголизмом митрополит Владимир выступил с  докладом «Против ли нас, абстинентов, Библия?», где библейски обосновал  преимущества трезвого образа жизни и запрета на употребление вина. В  Москве он сдружился с великой княгиней Елизаветой Феодоровной, которая  позже была канонизирована как священномученица, чья жизнь также во  многом связана с Киевом.

С 1912 года Владимир Богоявленский, по сути, возглавил Русскую  церковь. Он назначен митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским,  священноархимандритом Свято-Троицкой Александро-Невской лавры и  первенствующим членом Святейшего синода. Впрочем, пробыл он на новом  месте недолго. Деятельный проповедник, человек евангельских и библейских взглядов, вполне естественно, он не пришелся по духу такой темной  личности, как Григорий Распутин. В результате настроенная Распутиным против митрополита императрица Александра Федоровна удалила, а фактически сослала его в Киев.

С ноября 1915 года Владимир Богоявленский – митрополит Киевский и  Галицкий с сохранением звания первенствующего члена Святейшего синода.  Так получилось, что митрополит оказался первым священнослужителем,  убитым при взятии Киева большевиками, которые вели боевые действия против войск украинской Центральной рады. Вечером 25 января 1918 года к  митрополиту, жившему в Киево-Печерской лавре, пришли пять вооружённых  солдат во главе с матросом.

Вот как вспоминает гибель Владимира Богоявленского митрополит Евлогий Георгиевский, свидетель тех событий: «Матросы ворвались в его квартиру, отпихнули старика-келейника, пригрозив ему револьвером,– и бросились в спальню. Там они оставались около двух часов. Что в спальне происходило, неизвестно. Потом они вывели владыку Владимира и направились с ним к  чёрному ходу. «Прощай, Иван…»,– успел сказать келейнику митрополит. Вывели владыку из Лавры незаметно. У лаврских валов матросы прикончили его – расстреляли в упор… Он лежал полунагой, когда его нашли. Убийцы  сорвали крест, панагию, даже набалдашник с посоха, только шубу не успелиунести и бросили тут же».

 

Впрочем, вряд ли можно было ожидать чего-то другого от озверевших представителей безбожной большевистской власти, за девять дней до того зверски  запытавших до смерти пленных студентов Киевского университета, вступивших с ними в неравный бой под Крутами. (Мало того, еще и  поглумившихся над телами уже мертвых молодых парней). Всякий, кто  пытается оправдать эту власть, должен еще и еще раз вспоминать эти преступления – безобразные свидетельства совершеннейшей дегенеративности красной власти…

В Свято-Успенской Киево-Печерской лавре сохранился корпус, где жил  митрополит Владимир (№??) и откуда его повели на расстрел через  Экономические ворота Лавры. Место расстрела священномученика сейчас отмечено деревянным крестом. Найти его несложно – если идти от площади Славы к Лавре по правой стороне улицы Ивана Мазепы, дойдя до валов (которые перед монастырем), надо просто посмотреть вверх. На валу и стоит тот самый крест, обозначающий место гибели святого. Мощи  священномученика находятся в Ближних пещерах Лавры.

 73-летний старик был забит насмерть на допросе в Лукьяновском СИЗО

Второй адрес – Лукьяновское СИЗО и Лукьяновское кладбище. В 1937 году в кабинете №164 следственного управления Лукьяновской тюрьмы погибло  двое священнослужителей, которые теперь причислены к лику святых. Первый из них – фактический руководитель всех украинских православных приходов митрополит Константин Дьяков.

Он родился в 1864 году в селе Старая Водолага Харьковской губернии в  семье священника. Окончил будущий мученик Харьковскую духовную  семинарию. В 27 лет он стал священником, служил в Харькове, в храме Рождества Христова.

Первый раз Константин Дьяков был арестован еще в 1923 году, впрочем, тогда ему так и не предъявили обвинения и освободили спустя два месяца. Как и  многим другим священномученикам, ему довелось побывать, как вспоминали  современники, «в липких от крови» подвалах Октябрьского дворца в Киеве  (ГПУ проводило допросы и пытки в подвале, где сейчас расположен  кинотеатр).

В 1924 году Дьяков был рукоположен во епископа Сумского, викария  (помощника епископа) Харьковской епархии, временно управлял Харьковской  епархией. В 1926 был второй раз арестован, находился в тюрьме три недели. В ноябре 1927 года возведён в сан архиепископа и назначен архиепископом Харьковским и Ахтырским экзархом Украины, в 1934 Константин Дьяков стал митрополитом Киевским и экзархом Украины в связи спереездом столицы.

Владыка Константин, в отличие от многих других священномучеников, не был принципиальным противником власти, скорее, наоборот, он был очень  ярким представителем «сергианства» – политики соглашательства тогдашних  церковных иерархов Русской православной церкви с большевиками. Впрочем,  это отнюдь не спасло его от расправы. В 1937 году сталинское НКВД  задумало устроить очень громкое образцово-показательное дело о «контрреволюционной организации церковников-тихоновцев, подготавливающей восстание в случае войны с Германией». Первым, кого арестовали в  составе этого дела, и был Константин Дьяков.

29 октября 1937 года его вытащили из алтаря Покровского храма,  расположенного на киевской Соломенке (улица Островского, 20/1), прямо во время службы. На основании ложных показаний начались допросы, которые проводил следователь НКВД Гольдфарб. Надо заметить, что следователь это  дело провалил – не один его обвиняемый не дожил до суда. А через  некоторое время (неслыханное дело для тех времен) был исключен из органов «за чрезмерное применение мер физического воздействия в ходе  допросов».

Именно на таком допросе и погиб 10 ноября 1937 года митрополит  Константин Дьяков. Перед смертью он описал плачевное состояние церкви в  то время: «В связи с переводом столицы из Харькова в Киев я прибыл к месту своего нового служения 29 марта 1935 года. На Киевщине было 170  приходов, из них 70 функционировало и 100 взяты под заготзерно. В  настоящий момент число приходов на Киевщине сократилось до минимума: всего 16 с 4 городскими».

В конце концов, митрополит написал: «Я прошу советскую власть дать возможность мне, 73-летнему старику, одержимому весьма многими и тяжелыми физическими недугами, мирно и тихо закончить свою жизнь».

Советская власть предложила ему компромисс – сдать подельников,  отречься от своих убеждений, заявить, что морочил голову все эти году  трудовому народу, рассказывая о Боге… Продать Христа другими словами. Он сказал, что подельников не имеет, отрекаться от веры отказался… Не хулил он и своих палачей.

Похоронен Константин Дьяков был на Лукьяновском кладбище, в братской  могиле, где совершались массовые тайные захоронения расстрелянных в  Киево-Лукьяновской тюрьме НКВД. Очевидцы тех событий пишут, что хоронили всех в выкопанных между могилами траншеях. Ночью в такую яму укладывали несколько сотен трупов и засыпали. Всего, по оценкам историков, в ходе  репрессий 1937–1939 годов таким образом в Лукьяновском СИЗО было  расстреляно (уже тогда это место имело мрачную славу!) и похоронено на  территории Лукьяновского кладбища в безымянных могилах около 25 тыс.  человек. На сегодня найдены останки 12 тыс. человек. Смертельный  конвейер…

19 октября 1993 года митрополит Константин Дьяков был канонизирован  определением Священного синода Украинской православной церкви как  священномученик.

Олег Гавриш, Влад Головин, для Исторической правды

1.   2.   3.

Справедлив ли Бог? Над этим трудным вопросом размышляет протоиерей Алексий Уминский.

Вопрос о Божественной справедливости – сложный. Наверное, трудно назвать Бога справедливым. Даже невозможно. Божественной справедливости мы не замечаем. Да мы и не ищем у Бога никакой справедливости. Мы ищем у Него милости.

Там, где есть милость и любовь, не может быть справедливости. Справедливость должна быть на суде. Когда есть суд, рассуждение, когда каждому – по делам его, когда каждому – по заслугам его…

А вот у Бога справедливости просить невозможно. Даже царь Давид в своём псалме говорит: «Суди ми, Господи, по правде моей, и по незлобе моей на мя» (Пс. 7:9).

Не «по Твоей правде», потому что перед правдой Божией никто устоять не может.

Поэтому мы не к справедливости Божественной обращаемся, а к Его безграничной милости и любви.

Считать, что Бог посылает нам скорби, несчастья и этим как бы воздает Свою справедливость – глубочайшая ошибка. Бог не посылает скорби, зло,  болезни, несчастья. Как можно вообще так подумать, что Бог может послать кому-то несчастье! Это противоречит Его божественной природе.

Бог не радуется даже о страданиях грешников. Не нравятся Богу страдания даже самых-самых грешных.

И то, что происходит с людьми на земле в качестве наших скорбей и страданий, не является тем, что Бог нам посылает. Я бы сказал, что эти  вещи в нашей жизни встречаются нами. Встречаются как последствия человеческой злобы и греха, которыми мир искажен.

Мир лежит во зле. Поэтому мир тоже к справедливости никакого  отношения не имеет. Можно даже сказать, что справедливость – это  категория почти неуловимая.

Это человеческая категория, выработанная нашими условиями. Что  справедливо? Око за око, зуб за зуб? Это справедливо с точки зрения  морали, когда ты не можешь требовать большего.

Если тебе выбили один зуб, значит, по справедливости, ты должен  выбить не более одного. Если тебе выкололи один глаз, то по справедливости ты не можешь претендовать на то, чтобы вырвать у твоего  врага два глаза.

Этой справедливости человечество ищет и добивается? Нет, все равно  везде и всегда человек ищет милости, сочувствия, понимания. И в этом нет справедливости.

Есть жесточайшая несправедливость, которую мы видим вокруг себя, которая существует в государстве, в судах — в тех органах власти, которые должны были бы следить за справедливостью, но сами являются  источниками несправедливости.

Здесь существуют наши внутренние критерии, про которые я бы сказал,  что человечество больше стремится к тому, чтобы с каждым человеком  поступали по совести. И тогда совесть может, в каком-то смысле, подтянуть человечество к понятиям справедливости, правды.

Крещение Христа на Иордане. Приходит толпа грешников: фарисеев, солдат… Толпа разных людей, по-разному согрешающих, по-разному требующих очищения. И приходит невинный Христос.

Остальные устремляются сюда, чтобы исповедовать свои грехи, то есть  открыть свои болезни, свою несправедливость, свою неправду,  неправедность. С тем, чтобы омыться в Иордане, получить прощение и приготовиться к пришествию Мессии.

Тут появляется Христос, который к ним вроде бы никакого отношения не имеет. Вдруг Он говорит Иоанну Крестителю, который отказывается Его крестить: «Оставь ныне, ибо так надлежит исполнить всякую правду». В чем же правда состоит? Правда Бога по отношению к этим людям?

Должник по правде должен отдавать долги, вор, украв, должен сидеть, и так далее – каждый должен как-то правде удовлетворить. Но разве Христос с этой правдой приходит в мир? Он берет всю неправду мира на себя. Он берет на себя все грехи мира как раз в этот момент, когда говорит, что  Ему «надлежит исполнить всякую правду».

Можно ли Его обвинять в том, что он посылает нам страдания,  несчастия, скорби?! И говорить, что через это Его любовь исполняется?  По-моему, это величайшая ересь, которую только можно высказать.

Другое дело, когда нам в нашей жизни встречаются скорби, боль, страдания, несчастия, рядом с нами оказывается Христос. Если мы дадим  Ему возможность присутствовать с нами в скорбях и болезнях, то Он тут же с нами и окажется и разделит с нами весь этот ужас в жизни, в мире несправедливом, в мире, который лежит во зле.

Мы встретили свое несчастье в искаженном злобой и грехом мире, и  вместе с нами оказался любящий Христос. В этом Его милость. А может быть, и справедливость.

Несчастья и скорби встречаются в нашей жизни не потому, что кто-то их заслужил. Если бы было так, то Бога можно было бы назвать Богом  справедливости.

Тогда злые люди должны были бы умирать от страшных болезней, а добрые должны были бы быть счастливыми, богатыми, очень здоровыми и вообще  никогда не умирать.

Но так не может быть, потому что если бы была Божественная  справедливость в этом мире, то спасения не было бы никому. Потому, что  по справедливости, по правде, все очень грешные.

И наши добрые дела, добрые характеры являются, собственно говоря, не  нашей заслугой, а часто просто Его дарами и милостью по отношению к нам.

Поэтому – мир несправедлив и в лучшем смысле этого слова, и в худшем  смысле. В худшем – потому, что он лежит во зле, и здесь правит зло,  неправда, несправедливость. В падшем мире – законы падшего мира.

С другой стороны – это благо. Бог милосерден, и поэтому Его любовь  покрывает любую правду и любую справедливость. Потому что она выше и  значительно лучше.

Отже, Купала. Що ж це за свято таке? ... Недомовки тут рівнозначні  обману.
Кожен рік, «культурна» громадськість, все ширше відзначає ніч на 7 липня - так званого Купалу [1].
Отже, Купала. Що ж це за свято таке?

Купала - одне з головних свят стародавніх язичників-слов'ян, хоча походження у нього швидше за все не слов'янське. Воно не випадково відзначається в день літнього сонцевороту. Купала - свято Ярила - божества сонця. Язичницьких культів сонця не злічити. Обожнювати сонце - це не просто традиція всіх язичників - це їх непорушне правило.

Сонечко починає йти на спад - «вмирає», і треба його «підгодувати». У всіх солярних культів в цей день обов'язково приносилися жертви. Птахи,тварини, а часом і люди спалювалися у вигляді приношення обожненому сонцю, щоб їх енергією воно «підживилось» і не «померло» (стародавні ацтеки вбивали для цього людей щодня).

Дим жертовного вогнища, згідно язичницьким повір'ям - найкоротший спосіб доставки енергії жертв на «небо». Саме тому в ніч Купали прийнято палити багаття - це залишкове явище стародавніх культів, сенс якого вже не пам'ятають і самі язичники.

З цим же пов'язаний звичай стрибати через вогнище - це те, що залишилося від жеребкування. Вибрати людську жертву іноді не наважувався навіть жрець. Тому юнаки та дівчата стрибали через багаття до тих пір, поки хто-небудь не падав в нього [2]. Вважалося, що таким чином «боги» обрали собі жертву (цікаво, чи знають ті, хто
зараз плигає через вогнище про те, що вони зображують потенційного  мерця?).

Після принесення жертв починалися оргії. Оскільки з сонцем асоціювалося запліднююче дійство і воно вважалося джерелом  життя і родючості, то і його культ акцентував саме це активне «запліднення» - злягання з випадковим партнером,що і було кульмінацією «дивної і  таємничої» ночі Купали.

Ось що пишуть про процедуру цього свята сучасні неоязичники [3]: «Дівчата і жінки (на відміну від нинішніх культпрацівників, древні язичники дітей  на такі свята не пускали ) йдуть на кумування. Відійшовши подалі від чоловіків, але залишаючись на виду, починають вибирати собі милого (партнера на ніч ), обговорюючи з «кумами» його достоїнства і недоліки. Раз у раз лунає жіночий сміх (під час обговорення достоїнств чергового
молодця), а чоловіки стоять в очікуванні, гадаючи: пощастить - не  пощастить. Між молодцями і дівчатами ходить жрець, вирішуючи всі суперечки і передаючи питання і побажання від одних до інших. Нарешті, всіх молодців і молодиць обговорили, і починається обряд вибору суджених.

Дівчина б'є хлопця долонею по плечу і тікає, а той біжить навздогін. Піймавши дівчину, він підводить її до малого багаття, через який вони стрибають. Якщо під час стрибка руки не розійдуться, то це означає, що хлопець і дівчина стали судженими. Якщо ж розходяться, то обоє шукають собі іншу пару для стрибка (і не тільки для стрибка ). На
березі суджені обмінюються вінками, після чого кожен кладе свій вінок  на плотик з дерева та соломи, ставить в середину вінка палаючу свічку і  пускає його по воді. У воді гасять головешки. Вся річка наповнюється блукаючими вогнями. Після цього суджені (тобто стали такими до світанку .), взявшись за  руки, останній раз перестрибують через Купальський Вогонь і біжать до  річки, де, роздягаючись, омиваються голі в нічний воді ».

Про те, що відбувається, по язичницькій інструкції, далі, детально говорити не будемо. Самі укладачі інструкції, розуміючи «специфічність» своїх рекомендацій,  поспішають додати, що це «... не є перелюб, але є захоплена жертва  богам», і що «дітей, зачатих в купальську ніч, боги наділяють чарівною  силою». Ось вона, повна правда про «нешкідливе», «народне» свято. Купала - день «узаконеного» блуду.

Власне це не нове. У багатьох язичників в ходу була храмова проституція, оргії у свята і т.п. Все це теж вважалося «жертвою богам», і не менш «захопленою».
Яким богам? Для православної людини відповідь на це питання гранично ясна - демонам.

Бог Істинний - є Бог чистоти і святості. Його заповіді закликають до подружньої вірності, захищають святиню сім'ї. Розгнуздана розпуста під личиною «захопленого богослужіння» - жертва сатані. Не вигаданому рукотворному Ярилу, а реальному духу брехні і погибелі.

Світські організатори святкування Купали, звичайно, не припускають для своїх  вечірок подібного сценарію і навіть не говорять про це, але,  впроваджуючи це свято в народну свідомість, вони закладають фундамент до
відродження його у всій повноті. Де гарантія, що через кілька років, звиклі до Купали люди, не дізнаються
про його повний «сценарій» і не почнуть відтворювати його?

Навіть побіжне знайомство з Купалою показує, що ні сам предмет поклоніння -  «бог» Ярило, ні моральний зміст свята, нічого доброго не несуть людині. Природно, складно припускати, що хтось серйозно вірить зараз в «бога» Ярилу. Але й звичайну людину, яка прийшла на Купала просто відпочити, це свято не зробить кращою і чистішою. У кращому випадку воно дозволить розслабитися. В гіршому - забруднить розум і серце (якщо людині ще є що втрачати в цьому плані).

За великим рахунком, це «народне» свято давно вже глибоко чуже народу (як чужі духу  народу більшовицькі свята).

Хто ж організовує нині «Купальні» торжества? Кому вони потрібні? Як не дивно цьому сприяють (швидше через незнання - треба ж щось робити) районні відділи культури та сільські БК.

Невже нам більше відсвяткувати нічого? Невже нам нема про що згадати в своїй історії?
Створюється враження, що хтось цілеспрямовано намагається виростити з молоді кого  завгодно, але не нормальних людей - хороших чоловіків і дружин, батьків і матерів, повноцінних і відповідальних членів суспільства.

Ще один цікавий знак часу - спроба "об'язичнити" християнські свята. На Святках у нас - ворожать, на Трійцю - плетуть вінки, на Петра і Павла - танцюють і гуляють. Тобто свята, за походженням і суті християнські, позбавляються свого духовного  та виховного навантаження, стають приводом або до звичайного «відтягу»,
або, що ще гірше - до справ окультних (ворожіння). Брати християнську вивіску і під нею робити те, що органічно чуже  християнству і таким чином спекулювати на чужому авторитеті - просто не  етично.

Якщо комусь хочеться стати язичниками, стрибати через вогнища, ворожити,  здійснювати ритуальні купання, блудити з першим зустрічним, робити своїх дітей моральними виродками, які приносять під кущами «захоплену жертву  богам» - будь ласка, у нас країна вільна (принаймні в цьому ).

Але, відроджуючи свята з язичницькими коренями необхідно поставити людей до  відома, сказати  всю правду, що б вони могли зробити вільний  вибір. Недомовки тут те саме , що і обман.


[1] Його іноді називають «Іваном Купалом», але це неправильно. У православній Церкві на цей день припадає свято Різдва Іоанна Предтечі. У язичників ні про яке «Івані» і мови бути не може. Назва «Купала» пов'язане з одним з ритуальних дійств цього свята.

[2] Сучасні язичники не дають такого тлумачення цього дійства. Очевидно, з століттями, дійшовши до слов'ян, древні культи втратили свою смислове навантаження.

[3] Цитата з сайту нових язичників - «Союзу слов'янських общин».

Ігумен Ігнатій
http://www.pravmir.ru/ivan-kupala-2/

У людей всегда масса вопросов к священнику. В этом убеждают постоянно  издаваемые сборники ответов разных отцов. Об этом свидетельствует  количество православных сайтов с разделом «Вопрос священнику». Сложно  себе представить, например, раздел «вопрос пожарному» или «вопрос военному». Пожалуй, популярность «вопроса священнику» может сравниться  лишь с «вопросом врачу». Казалось бы, нужно радоваться такому интересу к слову священнослужителя. Однако когда мне довелось погрузиться в массу задаваемых вопросов, меня ожидало разочарование и удивление.

«Можно ли кормящей матери посетить кладбище?»; «Можно ли носить крест и амулет одновременно?»; «У меня порвалась верёвочка, на которой висел  крестик. Что это значит?»; «Во время венчания тётя выдернула полотенце из-под ног. Что это значит?»; «Можно ли ставить свечу за упокой во время венчания?»; «На какой день после смерти можно открывать зеркала?»; «Я  читаю 17-ю кафизму для отработки грехов рода, а сестра моя говорит, что её читают на смерть, скажите, кто прав?» — вот лишь некоторые из  вопросов, на которые довелось отвечать.

Об этом в своё время с грустью писал отец Александр Шмеман: «…Подобных вопросов я слышу десятки, сотни. И почти никогда вопросов по  существу. Всегда вот такие: „можно?“, „нельзя?“; я готов думать, что все эти люди просто никогда не слышали о христианстве и что их религия к  христианству не имеет отношения. И никто никогда им этого не говорит».

Действительно, складывается впечатление, что множество из тех, кто  задаёт вопросы, кто считает себя христианами, меньше всего ищут в  христианстве Христа. Кажется порой, что они будто вообще забывают о существовании Бога. Со временем мне стало ясно, что за всеми этими  вопросами стоит один и тот же типаж религиозной жизни. Принадлежащему к  этому типу человеку Церковь и духовная жизнь представляется чем-то вроде сложного механизма, в котором для достижения счастья, богатства и  здоровья нужно вовремя нажать правильные кнопки и запустить правильные  процессы, но ни в коем случае нельзя ошибиться, иначе можно накликать  беду. Такие люди смотрят на священника как непосвящённые — на пилота,  который, сидя в кабине самолета, верно считывает показания приборов и  вовремя жмёт на нужные рычаги. Или как на сталкера, который отлично  знает все ловушки в «зоне» и точно приведёт в комнату, где исполняются  желания — и где можно заполучить всё те же деньги, счастье, здоровье. Такие люди даже верят в загробную жизнь, но лишь для того, чтобы  поинтересоваться, какая молитва за умерших самая сильная. Опытные из них следят, чтобы их свечи не передавали через левое плечо; зевая,  обязательно крестят рот и любому могут посоветовать самое сильное  средство от всех проблем — семь сорокоустов в семи монастырях, и ни  одним монастырём меньше. В их представлении нет места для священника как предстоятеля общины и духовного наставника, задача которого, среди прочего, — помочь выстроить личные отношения с Богом. Сама возможность  личных отношений с Богом остаётся вне поля их интересов. Молитва для них — не общение с Богом, а заклинание, запускающее в действие механизм,  который непременно должен привести к нужному результату. Счастье, покой, урожай — не дар милостивого Бога, а плод правильно организованного  процесса. Несчастье, болезнь, утрата — не попущение и одновременно посещение Господне, а результат ошибки в прошлом, причём не греха против правды Божией, а именно ошибки по неведению: не вовремя вынули полотенце из-под ног, неправильно надел крестик и т.п.

Такое восприятие религии — «потусторонние» манипуляции без желания общаться с Богом — является попросту магическим. Этот религиозный тип почему-то ускользнул из вида матери Марии (Скобцовой), когда она писала своё не лишённое некоторой наблюдательности эссе о типах религиозной жизни. Можно было бы предположить, на этом основании, что раньше такого типа не было и его вызвала к жизни укоренившаяся за время коммунистического режима религиозная безграмотность. Однако история и даже литература говорят об обратном: этот типаж очень древний. Историки религии могут рассказать об огромном разнообразии магических культов у людей древности или, скажем, у американских индейцев. А Иван Гончаров повествует о дореволюционной русской деревне Обломовке, где «Ощупью жили бедные предки наши… Смерть у них приключалась от вынесенного перед тем из дома покойника головой, а не ногами из ворот, пожар — от того, что собака выла три ночи под окном», а барин с барыней могли подолгу и смачно рассуждать — к чему б это кончик носа зачесался? Гончаров ещё и метко подсказывает, что большая часть примет и суеверий у нас связана с тремя событиями: рождение, свадьба, похороны. И череда вопросов священнику свидетельствует, что со времён Гончарова, да и с более ранних времён, ничего не изменилось.

Ещё кто-то может сказать, что магическое сознание вместе со всеми этими чудовищными суевериями порождается сном разума, недостатком  образованности, отказом от разумной жизни. На самом деле людей с магическим мышлением хватает и среди академиков. Показательна история, произошедшая с Нильсом Бором. К нему пришёл корреспондент взять интервью. Заметив подкову над дверью, журналист спросил: «Неужели Вы, нобелевский лауреат, проникший в строение атомов, верите, что подкова приносит удачу?» — Бор ответил: «Я, конечно же, не верю, но, Вы понимаете, подкова приносит тебе удачу независимо от того, веришь ли ты в это». Образование и учёность — лишь зыбкая корка, под которой шевелится первобытный хаос магических суеверий. Думаю, если бы в книге У.  Голдинга «Повелитель мух» на необитаемый остров вместо группы детей попала группа преподавателей университета, то и среди них многие  трепетали бы перед Чудищем и, готовясь к охоте, танцевали бы с копьями  вокруг костра, поражая воображаемую дичь.

Человек с магическим мировоззрением верит в потусторонний мир, в  тесную связь видимого и невидимого, в загробную жизнь — но, по большому  счёту, не верит в Господа Вседержителя. Магизм — это религия без Бога, это религия, которая подверглась тлению. Это не сон разума, а сон сердца, результат атрофии того органа, которым общаются с Богом лицом к лицу. Это такой же результат действия греха в человеке, как болезни и  страсти. Человек с магическим мировоззрением заслуживает не порицания, а сострадания, как и любой другой грешник.

О таком человеке нужно молиться, и с таким человеком следует говорить — говорить о главном, а не о второстепенном. Вера — от слышания (Рим.  10, 17): невозможно открыть двери своего сердца Тому, о Ком ты ничего не знаешь. А потому человеку необходимо, как воздух, слышать о том, что  религия подобна не бездушному механизму, а семейным отношениям. Что все  мы — дети Всемогущего Небесного Отца, Который любит нас и хочет с нами  общаться — слышать нас, помогать нам, воспитывать и готовить нас к  вечности.

И если всё это так, то какое значение могут иметь полотенца, зеркала, верёвочки? Какая молитва тогда может быть сильнее, кроме искренней? И  что может быть лучше, чем пребывать в кругу своей семьи, вместе с Источником неложной любви, нашим Небесным Отцом?

Иеродиакон Савва (Гамалий)

Святые делятся с нами опытом духовной жизни через свои творения. Все люди разные, путей к Богу — множество. Каждый пишет, как он дышит. Чем жил святой праведный Иоанн Кронштадтский? На чем расставлял смысловые акценты?

1. Молитва — постоянное чувство своей духовной нищеты и немощи, созерцание в себе, в людях и в природе дел премудрости, благости и всемогущества силы  Божией, молитва — постоянное благодарственное настроение.

2. Меру достоинства своей молитвы будем измерять верою человеческою, качеством отношений наших к людям. Каковы мы бываем с людьми!

Иногда мы холодно, без участия сердца, по должности или из приличия  высказываем им свои просьбы, похвалы, благодарность, или делаем для них  что-либо; а иногда с теплотою, с участием сердца, с любовию или иногда притворно, иногда искренно.

Так же неодинаковы мы бываем и с Богом! Надо всегда от всего сердца высказывать Богу и славословие, и благодарение, и прошение; надо  всегда от всего сердца делать всякое дело пред Ним; всем сердцем всегда любить Его и надеяться на Него.

3. Учитесь молиться, принуждайте себя к молитве: сначала будет трудно, а потом, чем более будете принуждать себя, тем легче будет, но сначала всегда нужно принуждать себя.

4. Самолюбие и гордость наша обнаруживаются особенно в нетерпении и раздражительности,когда кто-нибудь из нас не терпит малейшей неприятности, причиненной  нам другими намеренно или даже ненамеренно, или препятствия, законно или незаконно, намеренно или ненамеренно противопоставляемого нам людьми  или окружающими нас предметами. […] Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Кто нетерпелив и раздражителен, тот не познал себя и человечества и недостоин называться христианином!

5. Покаяние должно быть искреннее и совершенно свободное, а никак не вынужденное временем и обычаем или лицом исповедующим. Иначе это не будет покаяние. Покайтеся, сказано, приближися бо Царство Небесное (Мф. 4, 17), приближися, то есть само пришло, не нужно долго искать его, оно ищет  вас, вашего свободного расположения, то есть: сами раскаивайтесь с  сердечным сокрушением.

Крещахуся (сказано о крестившихся от Иоанна), исповедающе грехи своя (Мф. 3, 6), то есть: сами признавались в грехах своих. А так как молитва наша по  преимуществу есть покаяние и прошение о прощении грехов, то и она должна быть непременно всегда искренняя и совершенно свободная, а не  невольная, вынужденная обычаем и привычкою.

6. Елижды аще падеши, востани и спасешися. Ты грешник, ты постоянно падаешь, научись восставать; позаботься о снискании этой мудрости. Эта мудрость состоит вот в чем:  выучи наизусть псалом «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей»,  внушенный царю и пророку Давиду Духом Святым, и читай его с искреннею верою и упованием, с сердцем сокрушенным и смиренным; после искреннего  раскаяния твоего, выраженного словами царя Давида, тебе тотчас воссияет  от Господа прощение грехов, и ты ощутишь мир душевных своих сил.

7. Пост — хороший учитель:

1) он скоро дает понять всякому постящемуся, что всякому человеку  нужно очень немного пищи и питья, и что вообще мы жадны и едим, пьем  гораздо более надлежащего, т.е. того, чем сколько требует наша природа;

2) пост хорошо оказывает или обнаруживает все немощи нашей души, все  ее слабости, недостатки, грехи и страсти, как начинающая очищаться  мутная, стоячая вода оказывает, какие водятся в ней гады или какого качества сор;

3) он показывает нам всю необходимость всем сердцем прибегать к Богу и у Него искать милости, помощи, спасения;

4) пост показывает все хитрости, коварство, всю злобу бесплотных духов, которым мы прежде, не ведая, работали, которых коварства, при  озарении теперь нас светом благодати Божией, ясно оказываются, и которые теперь злобно преследуют нас за оставление их путей.

8. Святые Тайны называются Божественными дарами, потому что подаются нам Господом совершенно туне, даром, незаслуженно с  нашей стороны; вместо того чтобы нас наказывать за бесчисленные наши беззакония, совершаемые каждый день, час, минуту, и предавать нас смерти духовной, Господь в святых Тайнах подает нам прощение и очищение  грехов, освящение, мир душевных сил, исцеление и здравие души и тела и всякое благо, единственно только по вере нашей.

Если же Владыка даром ежедневно подает нам для вкушения Себя самого, Свои Божественные Тайны, то не должны ли мы неотложно давать туне, даром, тленные блага: деньги, пищу, питие, одежду — тем, которые просят их у нас?

9. Некоторые поставляют все свое благополучие и  исправность пред Богом в вычитывании всех положенных молитв, не обращая  внимания на готовность сердца для Бога, на внутреннее исправление свое; например, многие так вычитывают правило к причащению. Между тем здесь  прежде всего надо смотреть на исправление и готовность сердца к принятию св. Тайн; если сердце право стало в утробе твоей, по милости Божией, если оно готово встретить Жениха, то и слава Богу, хотя и не успел ты  вычитать всех молитв.

Царство Божие не в словеса, а в силе (1 Кор. 4, 20). Хорошо  послушание во всем матери Церкви, но с благоразумением, и если возможно,могий вместити — продолжительную молитву — да вместит. Но не вси вмещают словесе сего (Мф. 19, 11); если же продолжительная молитва несовместима с горячностью духа, лучше сотворить краткую, но горячую молитву.

Припомни, что одно слово мытаря, от горячего сердца сказанное,  оправдало его. Бог смотрит не на множество слов, а на расположение  сердца. Главное дело — живая вера сердца и теплота раскаяния во грехах.

10. Христианину нужно ежедневное обновление, чрез тайное покаяние, потому что всех растлевает грех, обольщающий нас бесчисленными миражами и прелестями своими: кто во Христе, тот новая тварь (Кор. 5,17).

Перукар сказав:

- Що б ви мені не говорили, а я не вірю, що Бог є.

- Чому? - Запитав клієнт.

- Досить вийти на вулицю, щоб переконатися, що Бога немає. Ось скажіть, якщо Бог існує, звідки стільки хворих людей? Звідки безпритульні діти? Якби він дійсно існував, не було б ні страждань, ні болю. Важко уявити собі люблячого Бога, який допускає все це.

Клієнт задумався. Коли перукар закінчив роботу, клієнт щедро розплатився. Вийшовши з перукарні, він побачив на вулиці зарослого і неголеного чоловіка. Тоді клієнт повернувся в перукарню, запросив перукаря до вікна і, показуючи пальцем на бродягу, сказав:

- Перукарів не існує! - ввічливо припідняв капелюха і вийшов.