Содом

На том этаже телецентра, где мы ожидали записи передачи и прогуливались по коридору, было очень людно. Видимо Украина продолжала искать таланты, и почти голые девицы, совсем еще юные, в ожидании вызова на сцену хлопали накрашенными ресницами, шумели в гримерках, выбегали на перекур, тараторили с друзьями и родителями, прижав мобильники к уху.

Нас было двое, и мы коротали время в занимательном разговоре. Моим  собеседником был знаток Ветхого Завета, и мы, мысленно открывая сундук  библейских сокровищ, перебирали отдельные драгоценности, наслаждаясь их  красотой. Надпись «Идет запись» еще была темна над нашей студией.

О чем мы только не говорили тогда: о благословениях, данных умирающим Иаковом сыновьям, о красной телице, о пропавших без вести десяти  коленах, о первом Храме. Каким-то боком разговор наш зацепил и тему Содома. Содом это дело ясное, казалось мне. Неестественный блуд, грубое насилие, мужеложство, вот его яркие признаки. Оказалось, что не только в этом дело. В который раз оказалось, что мы можем привычно думать о чем-то, и считать дело ясным и до конца решенным, тогда как дело и  неясно, и не решено, и нами до конца не выяснено.

«Содом это не просто половая содомия, то есть извращение половой  жизни», – говорил мой знакомый. «Половая содомия есть лишь часть общей  содомии, причем побочная часть»

«А что значит «общая содомия»? – спросил я, по правде сказать, недоумевая.

«Это извращение всех вообще сторон жизни и потеря человеческого  облика. Сильнее всего это извращение проявляется в утрате способности  отличать добро от зла и, как следствие, в извращении правосудия.

Несправедливость в судах, тотальная, вопиющая и невыносимая  несправедливость, это такой же фактор Содома, как половая страсть  мужчины к мужчине»

Мы разговаривали на ходу, медленно прохаживаясь между кандидатками в «звезды», огибая их и иногда невольно слегка с ними сталкиваясь.

«Вот эти девочки, к примеру», – продолжал мой собеседник. «Они ходят голые среди мужчин, которые им не отцы и не мужья. И при этом думают, что так и надо. Это – Содом. Они потеряли чувство меры, чувство стыда, чувство справедливости. С этим согласны их родители. И все это – Содом. Попробуйте сказать им, что они ведут себя нечестиво, что они развратницы и позор своих семейств. Они набросятся на вас, как стая птиц на падаль, они съедят вас, и вы ничего не сможете им ни доказать, ни объяснить. Это и есть Содом. Их родители, кстати, поступят с вами так же»

Тут я начал вспоминать все, что читал в Писании о вещах, подобного рода. «У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд» (Иер. 3:3)

«Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они  рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! Ибо сами на себя навлекают зло» (Ис. 3:9)

Грешить и не краснеть, хвалиться грехом, зарабатывать на беззакониях, вот – Содом. И это еще далеко не все.

Многие вещи сокрыты ночным мраком. Для того они и творятся ночью. Но  люди теряют стыд, и свет слова вносят туда, где должно быть темно. Они  смеются и говорят открыто о грехах своих. Они гордятся грехами, словно это – победы на поле боя, и это – содомское сознание. Я всегда скрыто  чувствовал это, а теперь стал не просто чувствовать, но думать.

Мы продолжили разговор.

Древнее предание говорит, что четверо судей было в Содоме: Шакрой,  Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин. Первые двое получили имя от слова «шекер», то есть «ложь». Третий – от слова «зайфон», то есть «подделыватель», а имя четвертого означает «извращающий правосудие».

Извращенное правосудие – вот Содом. Тебя ограбили, но ты же еще и  должен, это – Содом. Ты обратился в суд и обнищал от судебных издержек,  но правды так и не добился, это – Содом. У тебя отобрали имущество, лишили наследства, или сбили на дорогой машине, но ты же и оказался  виноват – вот тебе настоящий Содом, без всякого отношения к половым  пакостям. Это потом неправедные судьи, обмывая очередную «победу», будут смеяться над жертвой, упиваться и в пьяном виде творить пакости. Эти-то пакости мы и называем «содомом», но сам «содом», это то, что творится  раньше, то есть беззаконие.

Жестокость, бесчеловечие – признаки извращенного бытия. «Вы», –  говорил Исайя, – «присоединяете дом к дому и выгоняете бедняка. Как  будто вы одни живете на земле»

И он же говорил, что если бы Господь не сохранил Израилю остатка, то израильтяне были бы, как Содом, уподобились бы Гоморре.

Бесчеловечие, обман, тотальная жестокость – вот родовые признаки  Содома, и мы в нем живем. Да, к счастью, однополые забавы и половая  гнусь культурно все еще далеки от нас. Но не только в этом дело. В роскоши и грабеже – Содом; в злой неправде – Содом. А уж там, за высоким забором Содомского дворца, выстроенного на слезах безответных жителей  земли, никто не помешает поселиться и всякому половому извращению. Так оно и бывает. Так оно и есть.

Воплощенный, актуализированный Содом, это «Колымские рассказы»  Шаламова, где урка играет в карты на свитер, только что присланный с  воли соседу по нарам. Урка проигрывает чужой свитер, а человек согласен снять его только вместе с кожей. Человека молча и спокойно режут  насмерть, и снимают с него свитер, и продолжают дальше играть. И эта  будничная картина есть картина Содома, даже несмотря на отсутствие в кадре всякого намека на педерастию.

И когда интеллигент «тискает роман» блатному авторитету, то есть,  стоя «на цырлах», «по понятиям» излагает смысл классического  произведения, будь то «Ромео и Джульетта» или «Фауст» блатному  авторитету, то это тоже Содом. Этот несчастный интеллигент может еще и,  рассказывая, пятки чесать этому самому авторитету, зарабатывая часть  блатной пайки, и это уже совсем сравнить не с чем. Педерастии может не  быть, а Содом есть, и он очевиден.

Это не апология половых извращений. Да не будет!

Это попытка расширить понимание проблемы до ее истинных размеров, а  не до локальных границ, установленных произвольно. Содом – не просто  извращенный блуд, но целиком извращенная жизнь, и лишь тогда, как  неизбежный плод ее, извращенная половая жизнь. Ибо, как и остаться  неизвращенной половой сфере жизни, если вся жизнь вообще извращена?

Вот доктор Беттельгейм в книге «Просвещенное сердце» описывает случай в концлагере. Эсесовец замечает двух работяг, работающих в полсилы. Он  закипает гневом и приказывает этим двум копать могилу и лечь в нее. Те  исполняют. Потом эсесовец ищет исполнителя казни, и находит взглядом  некоего польского князя из «бывших» (люди с отметиной благородства в  Содоме выживают хуже всех. Их быстро замечают и быстро уничтожают.

Содому нужны только представители усредненного человечества).

– Закапывай их, – говорит офицер бывшему князю.

– Не буду, – отвечает узник.

Следует удар прикладом в лицо.

– Закапывай!

– Не буду.

Еще удар. Поляк непреклонен. «Хорошо», – говорит офицер. «Вы двое –  марш наверх». Те вылазят. «Ложись!», – звучит команда, и поляк ложится  на место тех двух.

«Закапывайте его!» Приказ обращен к тем двум, которые только что  лежали в вырытой ими могиле. Они бодро забрасывают землей поляка. Когда  тот уже совсем покрыт комьями грунта, звучит команда: «Хальт!»

«Ты», – обращаясь к поляку, говорит немец, – «Вылезай»

«Вы двое – обратно в могилу!»

«Закапывай их», – опять говорит поляку немец. И на сей раз, только  что вылезший из земли поляк, закапывает этих двух до конца, до смерти,  под завязку. Цель достигнута. Цель – не просто убить одного человека, а сломать другого человека и заставить людей убивать друг друга. Это –  Содом. Это умное и холодное торжество зла.

Когда человечество доходит до подобных стадий развращения, то оно,  человечество, уже, как правило, не лечится. Или лечится, но только  обильным кровопусканием. Только большая кровь лечит великое развращение, и здесь объяснение и Всемирного потопа, и огня, пролитого на Содом и  Гоморру. Здесь указание на то, почему кровавые конфликты по временам  трясут Вселенную.

Бытовой Содом тому причиной, и кто не хочет большого кровопускания,  тот должен стремиться к нравственному очищению. Иначе всякая  человеческая неправда неумолимо приводит к катастрофе, так же, как все сточные воды, несущие кал и грязь, стекают в канализацию.

Мы, в лице педерастии, ненавидим лишь одну маску Содома, но вполне  уживаемся с другими его образами и лицами. Мы презираем тех мужчин,  которые…. Не будем описывать то, что делают эти, якобы, мужчины.

Но это не единственная форма воплощения содомского сознания. Неправда в суде, злая радость о чужом горе и унижении, обогащение на слезах  простого человека, все это – Содом и только Содом. И наказание этим извращениям соответствующее.

Голых девчонок продолжали вызывать на сцену, и они, окрыленные  позорной и несбыточной надеждой, на сцене продолжали плясать. А мы  ходили среди живого Содома и рассуждали о нем же, то ужасаясь  действительности, то удивляясь глубине Божественного слова.

Ведь действительно с трудом на голову налазит та мысль, что содомитов плодят не только ночные клубы и бары по интересам, но также юридические ВУЗы и прочие подобные инстанции.

Вскоре администратор позвал в студию и нас. Наступила время записи передачи, на которую мы пришли. Над входной дверью зажглась надпись «Тихо! Идет съемка»

Кинокамера уже не стрекочет. Бесшумно работает цифра, и перед лицом  Господа Саваофа пишется памятная книга обо всем, что творится на лице Земли.

А мы живем внутри Содома и настолько свыклись с этим, что уже не  замечаем большей части извращений и несправедливостей. И если можно хоть что-то изменить, то нужно менять ветхое на новое как можно быстрее. А если нельзя ничего изменить, тот нужно хотя бы хранить веру и не  отчаиваться, потому что «праведный верою жив будет, а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр. 10:38)

Протоиерей Андрей Ткачев