Система.

- Доходчиво, говорите. Ну, что же, попытаюсь как-нибудь без лишних экскурсий в непонятное. - затянувшись ароматным дымком из шкварчащей трубки, улыбнулся профессор. Его молодой собеседник ерзал на стуле и все никак не мог поймать в блюдечке маслину. - Вот представьте себе бочку пустую. А в ней штук десять крыс голодных. Вот это и есть система.

- Подождите-подождите, Арнольд Викторович! При чем здесь крысы? Я спрашиваю вас о системе, а не о тварях, к которым с детства питаю отвращение всякое.

Молодой человек нервничал. Он, конечно, имел свое видение ответа, хотел им блеснуть, а вопрос задал всего лишь, чтобы подвести к этому. А тут профессор начинал что-то свое, непонятное. И молодой человек заранее уже не соглашался с профессором, готовый, не слушая, спорить и доказывать, как профессор сейчас не прав.

- Да вы не спешите. Расслабьтесь - совсем весело произнес Арнольд Викторович. Лучше послушайте. Итак, система это то, что связывает составные части в единое целое. Притом, части эти могут быть самые разные. А вот цель - должна быть одна.

- И какая цель должна быть у крыс этих в бочке? - недовольно спросил молодой человек.

- Выжить! Любой ценой выжить! А так как жрать там нечего, то выживать они будут за счет более слабых. Пока не останется одна, последняя крыса. Как более приспособленная к системе. Ее эталон, так сказать.

- Так она же сама останется. Какая уж тут система? - опять заерзал на стуле парень.

- Ну и что! Все стремится к выравниванию. В данном случае - это одна крыса. Упрощение системы. А при более сложных системах, составные выравниваются настолько, чтобы система не рухнула. 

- Ну, хорошо. А почему вы привели пример с крысами? 

  

Профессор выпустил густое облако дыма и ответил:

- Потому что, крысы похожи на людей. Учтите, что любая система существует только в сознании. Вне сознания нет вообще ничего. И даже того, что можно назвать ничем. Но это слишком сложно для вас, поэтому возвратимся к системе. Чтобы лучше всего понять, как система работает, возьмем уличную банду. Она создает свою систему существования. И если вы с ней не сталкиваетесь, то и ладненько. Но, если вы вошли в ее поле, то должны играть в общую дуду. Древние называли систему - эггрегором, мыслеформой.

- И что дальше? - молодой человек тяготился тем, что уже стал забывать свою версию ответа и оттого еще больше злился.

- А дальше то, что законы внутри банды таковы, чтобы удерживать части ее - членов банды в едином поле. Иначе система развалится, мыслеформа не будет иметь подпитки и эггрегор умрет. Как умирает все на этой земле. Поэтому система вырабатывает свою мораль, ценности, приоритеты и модель поведения.  Тут система может вступить в диссонанс с более мощной системой - государством. Но, обычно, они все-таки уживаются. Не заходя в слишком большой конфликт, что обоим явно не на пользу.

- А что если, часть системы вдруг заартачится? Не захочет подчиняться эггрегору? - уже совсем выкрикнул молодой человек

- Гм... если заартачится? Тогда система избавится от такого революционера. Убьет, выгонит, выплюнет и так далее. Если это коллектив рабочий, то все потихоньку будут изводить недовольного, пока тот не уволится. Пришьют чего-нибудь подлого и пошлого. Мол, бабник, он. Или того хуже - парней любит иль девок малолетних. Тут все сгодится. Лишь бы работало. Совесть то одна на всех. Общая. Если в армии, то попросту забодают нарядами, пока бедняга не изволит сам повеситься. А если на улице, то скопом проявят свою неуемную любовь к жертве. Сапогами нечищеными. Это же система. Стая, в общем. Шайка.

- И что же делать? Можно ли победить ее? Систему, то есть? - уже совсем позабыв о своем, спросил парень.

- Да нет, конечно... Разве, в одном случае, став сильнее ее. Но для этого надо не околдоваться ею, ни в коем случае - не играть по предложенному ею сценарию. Система ведь правила игры пишет под себя, заставляя противника играть в одни ворота. Но, лучше всего, вообще, не замечать ее. Тогда нет, так сказать, поля притяжения. 

- Но ведь таким образом и входит зло в этот мир! Встречая равнодушие.

- Вы правы. Так и входит. И укрепляется. Однако, хватит философии. Сэмюэл! Несите уже этот чертов глинтвейн!