Однажды она вновь проснется,
И вещи собрав в новый путь,
Губами лба нежно коснется,
Не дав мыслям передохнуть.

И вперед по железным дорогам,
Навстречу солнечным дням,
По низким речным порогам,
Да по днищам глубоких ям.

Встречать вдали с нею рассветы,
С душой провожая закат,
Выдыхая дым сигареты,
От которого не убежать…

© William van Warg

«Про меня, про тебя, про мир вокруг»

- Привет.
- Привет.
- Мы давно не говорили.
- Да, я знаю.
- Скучал по мне?
- Наверное, трудно сказать.
- Значит, не скучал.
- Я этого не говорил.
- Если бы скучал, то знал.
- Я иногда не знаю, в каком мире я нахожусь, что уж говорить, про людей из одного из них.
- И в каком чаще всего?
- Да в какой запрут обстоятельства.
- Не наговаривай на них.
- Стараюсь.
- Плохо стараешься.
- Как умею.
- Ты мне остришь?
- Не знаю, может быть.
- Я ведь тоже могу.
- Моги, я что против?
- Перестань.
- Я ничего и не начинал.
- Что с нами случилось?
- Ничего.
- Как же тогда объяснить, все то, что мы делаем?
- А никак. Мы те кто мы есть и делаем то, что считаем нужным.
- Ты собрался выживать с этой политикой?
- Я собрался жить с ней, а выживу я или нет, это уже второй вопрос.
- Разве такие вопросы не должны быть на первом месте?
- Может и должны, я почем знаю?
- Если не ты, то кто?
- Да кто, блядь, угодно.
- Не ругайся.
- Не ругаться? Ты серьезно?
- А что, это так тяжело?
- Нет, но иной раз без этого не обойтись.
- Например?
- Например, когда ты общаешься с мудаком и ему надо сказать, что он мудак, как тогда?
- Скажи что-то другое.
- Ага, и пускай он себя считает «чем то другим» а не мудаком, коим он является на самом деле?
- Это один из вариантов.
- Это вообще не вариант.
- А кто мы, по-твоему?
- Мы те самые.
- Какие такие, те самые?
- Ну, те, кто когда то хотели спасти мир от невежества.
- Тогда я снова спрошу, что же с нами случилось?
- Это плохая привычка.
- Какая?
- Спрашивать одно и то же по нескольку раз.
- И все же.
- Я тебе уже ответил, ничего с нами не случилось, мы были такие всегда и такими же остались.
- Какими такими?
- Такими, супергероями новой эры, чувственными защитниками морально-этических прав. Те, кто грудью закрывает любимого человека от града пуль, побеждает всех злодеев и, улетев в закат, умирает, от болевого шока, сломав палец, ковыряясь в носу.
- Разве такое возможно.
- На дворе двадцать первый век, всем насрать на то, что возможно, а что нет.
- Может, стоит просто оставаться самими собой?
- Самими собой? Ты хоть приблизительно понимаешь, что это значит? Быть самим собой это равносильно – сдохнуть в одиночестве. Причем это стоит писать как один слоган «Будь собой – сдохни в одиночестве». А все потому, что всем глубоко похуй какой ты. Там. Внутри. Никто не хочет заглядывать. Так проще. Все хотят тебя видеть уже каким-то. У них уже есть план, модель поведения, если хочешь, которую от тебя ждут. Каким тебя видят. Или, по крайней мере, думают, что видят. 
- И как же от этого спастись?
- А никак. Бунтуй. Будь собой. Доказывай целому миру, что ты есть тот кто есть. Да только миру, глобально, будет всегда похуй на тебя. На то какой ты или чего ты хочешь. Это кроме тебя никого не заботит, поэтому не жди понимания, не жди утверждения, иди, живи, бери свое, или то, что ты считаешь своим. Ибо нет другого пути, нет третьего варианта, ты или живешь, или существуешь. Хотя если последнее тебя устраивает, то нечего и рыпаться. 
- А как же все те, гении, метры, герои?
- Какие нахуй герои? Герои нашего детства? Образы, что мы придумали, для моментов общей игры, что бы не чувствовать себя одинокими? Ты про них?
- Нет… Я про нас, как нам стать такими, как оставить свой след в истории?
- История? Она тебе так сильно нужна? Нет следов в истории которые бы не стали тленом со временем. Мы не вечны. Далеко не вечны и очень скоротечны. Все, что мы оставим, станет прахом и уйдет в забытье, единственное наследие которое мы можем оставить, это человек, который продолжит наше дело.
- А какое наше дело.
- Любить.
- Любить?
- Да, блядь, любить! Представь себе! Мы должны полюбить столько вещей! Ты только подумай, возлюби ближнего своего, люби семью, детей, жизнь, выпить, красивых тёлок, машины, футбол, музыку, пиво и кино… Сколько всего надо любить!
- Или не любить, или не все…
- Да именно. Но мы созданы для любви, да, каждый из нас. Люди научились обманывать себя, научились вырабатывать отрешенность. И что теперь? Посмотри на нас… Мы словно дети больные аутизмом и раком одновременно, умираем и не можем понять от чего… за частую, даже не можем понять, что умираем…

© William van Warg

Я всего лишь металлоконструкция,
Без эмоций, души и инструкции,
Без лицензии и срока годности,
Ржавеющая в безысходности,
Коррозиями дождей омытая
Инженером своим забытая,
Чьего-то проекта детище,
Таракановое убежище,
Подгнило уже основание,
Непонятно мое призвание,
Ожидают людей с лопатами,
Мои стены покрытые матами,
Все что было давно загублено,
Что-то выбито, а что-то срублено,
Что-то сожжено, а что-то спизжено, 
Что-то клеймом на болтах выжжено.

© William van Warg

Мы тонем. Медленно и верно.
Я признаю – все это скверно,
Но всякий раз, вдыхая нервно,
Рад одному, что ты со мной…
И на пороге верной смерти,
Когда вот-вот утащат черти,
И бросят в пекла круговерти,
Я не хотел бы быть с другой…
Сломалась наша колесница,
Нас подвели всего две спицы,
И с грацией подбитой птицы,
Мы окунулись в небосвод…
Я думал мне все это сниться,
Что будет время помолиться,
Надеялся с тобой проститься,
Однако страх закрыл мне рот…
Да, все мы в этом мире гости,
И хотя в нем хватало злости,
О времени несчастной горсти,
Я всех богов сейчас молю…
Но не судьба. Вода все выше.
И лбами прижимаясь к крыше,
Все так же честно, но все тише,
Мы шепчем «Я тебя люблю»…

© William van Warg

Его тело - чуть заметное облачко пара,
Его касания - словно следы от загара,
Его голос - шум капель дождя за окном,
Не замечен никем, он поселиться в дом.

Обустроиться в самом холодном углу,
Будет инеем ночью рисовать по стеклу,
Разводить пауков, выдувать сквозняки,
Ненужные мысли превращать в пустяки.

Его словно и нет, лишь какие-то звуки,
Так он практикует свои веселые трюки,
То диван заскрипит, то что-то на кухне,
То свет неожиданно возьмет и потухнет.

И ведь не со зла, просто так, на заметку,
Как птица, поет сквозь закрытую клетку,
Просто что б не забыть, что он еще здесь,
Всей своею душою, хоть и телом не весь…

© William van Warg

Занадто далеко…

Від усіх, і одвічної людства журби,
Від шаленої, кровожерливої юрби,
Від загублених у суперечках годин,
Від брехливих телевізійних новин.

Занадто далеко…

Від суму по тих, хто був близький,
Від рівня життя, що був занизький,
Від часу, змарнованого на каяття,
Від мрій, що поринули у небуття.

Занадто далеко…

Від планети під гнітом катастроф,
Від всього, чим править Саваоф,
Від дощів, що не змивають бруд,
Від безликих будівель та споруд.

Занадто далеко…

В полоні темряви космосу і зірок,
У лоні власного всесвіту із думок,
Дрейфувати б одвічно серед комет,
Посміхаючись зрідка вогням ракет.

© William van Warg

Мы летим, а может быть, просто падаем ниже,
И каждый раз, глядя вниз, земля кажется ближе,
Дай мне руку, возможно, это все что мне нужно,
Взлетали мы врозь, пускай, зато падаем дружно.

Твои глаза вновь горят, ярко, как сгустки света,
Словно солнце, того самого, дождливого лета,
Облака на зрачках, наш танец в утренней мгле,
Да, любовь наш наркотик и мы с тобой на игле.

С неба вниз один путь и по нему не вернуться,
Но я всё равно верю, твердь может прогнуться,
И однажды сквозь грязь, пламя, лютую стужу,
Мы взлетим, земной шар, пробивая наружу…

© William van Warg

Эй, мама, почему ты снова плачешь?
Не надо, этим жизнь не одурачишь,
Не стоит, на себе тащить все время,
Детей безумство – их святое бремя.

Прости нас, Боже, мы так изменились,
Забыли обеты, с мечтами простились,
Я все понимаю, ты ведь не ответишь,
И не поможешь, но может, заметишь.

И вот как то так, оно просто случилось,
Ничего не взорвалось и не изменилось
И мира границы вдруг не прогнулись,
Просто мир ебанулся и мы ебанулись.

© William van Warg

Скажи, как ты можешь на шее болтаться,
Когда стало так тяжко собой оставаться,
И сквозь кошмар по утрам просыпаться,
Из кожи вон лезть, что б кем-то казаться.

Не ты ли мне должен не дать заблудиться,
Напомнить, что в ад я могу провалиться,
На скользком пути, что бы не оступиться,
Не даешь мне ни выпить, ни застрелиться.

Но после всего, знаешь, я не сомневаюсь,
Не зря я так давно не пощусь и не каюсь,
Не исповедуюсь, не жертвую и не парюсь,
Каким набором грехов я уже наслаждаюсь.

Я просил не так много, что бы стесняться,
Прости, не могу жизнью не наслаждаться,
Нам не за что больше с тобою сражаться,
Так что ты охраняй, а я буду влюбляться.

© William van Warg

Я от думаю, майже четверта ранку,
Якого біса досі не хочеться спати?
Залишилось не довго і до світанку,
Може досить коньяк розпивати?

Може вже пора взятись за розум?
Добре виспатись щоб попрацювати,
Але ж почуття ніби старим возом,
Тягнуться щоб нікуди не поспішати.

Ну і грець з ними, може і правильно,
Жити так, як невгамовна душа бажає,
Може все це і звучить трохи банально,
Та до сраки, все те що нам заважає…

© William van Warg