Недостаточно суметь полететь в космос. Нужно ещё научиться находить дорогу обратно.

в этом мире не пишут романов

и не лезут за словом в карман.

может это не очень гуманно,

но зато уж никак не обман.

в этом мире не помнят туманов,

где надежды и веры приют.

не считают молчанье обманом,

и по прежнему верят. и ждут.

Осенний парк тихо шуршит под ногами разноцветным ковром. Сколько я себя помню, каждая моя осень связана с этим парком. Я помню степенные воскресные прогулки с дедушкой. Мне лет семь и больше всего на свете, после мороженного, мне хочется сорваться с места и мчаться по широкой аллее. А потом с размаху бухнуться в огромную кучу рыжих листьев, зарыться в них носом, набрать полные пригоршни и чувствовать чуть горьковатый привкус близкой зимы. Но у дедушки больные ноги и ещё ему нельзя волноваться. Поэтому в воскресенье мы будем просто бродить среди старых деревьев, поддевая носками ботинок одинокие листья, и рассказывать друг другу сказки. А если повезёт, то встретим мудрого ворона, и тогда нам пригодится горбушка батона, которую бабушка сунула мне в карман. Ну а побегать…побегать можно в любой другой день. Закинуть после школы портфель, натянуть любимые джинсы и, став частью стайки таких же сорванцов, носиться по парку до самых сумерек, замирая от неминуемого нагоняя за позднее возвращение и не в силах оторваться от миллиона таких важных и интересных детских дел.
Я помню ту осень, когда закончилось детство, и получилась какая-то совсем взрослая любовь. Любовь – это понятно. Это когда тепло и хочется всё время улыбаться. А взрослая любовь – это когда больно и непонятно. Взрослая любовь пришла в третьем классе, когда в один из осенних дней я прощалась со своим лучшим другом. Отец Андрея был военным и его отправляли на службу куда-то так далеко, что даже ученикам третьего класса было не совсем понятно, есть ли так далеко жизнь. Мы брели по знакомым аллеям, демонстративно засунув руки в карманы джинсов, одинаковые, как близнецы, в своём молчании, и старательно делали вид, что это совсем не страшно. Можно сколько угодно рассуждать, в каком возрасте приходит любовь, но я до сих пор уверена, что она появляется тогда, когда ты можешь слышать сердце другого человека, чувствовать его боль острее, чем свою, и разговаривать, не произнося и звука. И возраст тут не имеет никакого значения.
Старый парк видел и знает многое. Он был свидетелем подростковых влюблённостей и первых неловких признаний. На его лавочках вершились судьбы и распадались браки, а он лишь качал укоризненно головой, досадуя, что люди не могут понять одну простую вещь – каждый из них рождён для счастья.
Маленький ярко-синий комочек с огромным помпоном на шапке мячиком катится по старому асфальту парка, мелькают крохотные ножки и сердце замирает. Вот сейчас зацепится за шнурок, а тут предательски вылез корень, осторожно, там же бровка с тебя ростом. Но раскинутые в сторону руки и врождённая устойчивость каким-то чудом подбрасывают мячик именно там, где нужно, и приземляют вполне благополучно. Можно выдохнуть. Малыш с разбегу ткнулся в колени мамы и замер.
А вдруг это не результат тренировки мышц и пятиразовое правильное питание? Может это кто-то невидимый оберегает, не даёт упасть, возвращает силы, когда кажется, что дышать больше нечем. Кто-то, кто любит тебя больше всех на свете. И кто готов быть счастливым вместе с тобой всю жизнь. И этот кто-то – часть тебя, которая живёт собственной жизнью, и которая навсегда останется частью твоей.

...Пойти, что ли, купить мандаринов?.....что бы осень поняла, что уже таки зима.)

Во все времена трудности и лишения одних повергали в уныние и пессимизм, других укрепляли духом и подвигали на борьбу. Остальных же награждали чувством йумора. Дабы и первые, и вторые не задохлись от собственной серьёзности...

"Граждане, при получении рабов внимательно их проверяйте. Всех хорошие и годные рабы разошлись среди своих, вам попытаются подсунуть неликвид. Мне под видом шахтеров-стахановцев впарили двух алкашей, один уже подох, второй без бутылки работать отказывается, на органы же не годится - все прогнило. Назад на склад брак не принимают и не обменивают", - пишет пользователь St U.

"Уважаемые укропы! Напоминаю, что заявку на отчуждение двух русскоязычных в свою собственность вы должны подавать либо в районную пыточную по месту прописки, либо централизовано в держреестр по унижению русскоязычных.Служащим ВСУ, Нацгвардии и карательных батальонов рабы предоставляются вне очереди по упрощенной процедуре: при себе достаточно иметь табель учета убийства кацапов и руки по локоть в крови", - пишет Дмитрий Одинцов.

"Вчера заманался рабов выбирать. И я не понял из них можно просто жаркое сделать? а то мне их держать негде. слышал говорили что у нас на Майдане русских детишек едят - всё никак не успевал на раздачу, а тут сразу двух дают", - пишет Владимир Каширин.

"Обменяю ваз 2104 (1984) на 5 полноценных рабов и "клаптик землі на Донбасі"", - пишет пользователь Vladimir Galaiko.

"А почему только 2 раба? И почему только нацгвардии? Какая несправедливость... а как же остальные войска, они что не убивают мирных жителей?", - пишет Александр Федорович.

"Слушайте, а мне тоже раб нужен (жалобно). Я не успеваю в квартире убирать, ну и вообще всякое разное. Невоеннообязанным можно надеяться хоть ну на одну штучку? От земельного участка готова отказаться", - пишет Карина Бабенко.

Среди других комментариев:

"Получил рабов и не знаешь что делать? Сдай их нам оптом! Монетизируй свои подвиги! Первый львовский концлагерь".

"Важно! Раб-наркоман считается как 0,3. Раб-алкоголик - как 0,7. Не дай себя обмануть. Требуй полноценного раба!"

"Если рабов на всех не хватит, то мы захватим Кубань".

"Кто знает, когда выйдет каталог рабов за ноябрь?"

"Всем доброго дня и покорных рабов!"

"За двумя рабами погонишься ,третьего подарят".

"Кто мальчика не распинал, за рабами не занимайте!"

"УкрРабТорг открывает набор в кадровый отдел. Требования: знание основ работорговли, знание идеологии Гитлера, свой транспорт, гсм оплачиваем".

"Пропал раб, 11 мес назад.Отзываеться на лигитимный, может ошиваться в ростовской области, ворует шапки!"

стырено http://cripo.com.ua/?sect_id=10&aid=183636

Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела,
дом построив между делом,
посадив вишнёвый сад,
подарив стране солдат.
Муравей же, жлоб дремучий,
что бы выглядеть покруче,
всё шипел козе в глаза:
-- Погоди, придёт зима.
Всё пройдёт, с зимой холодной
приползёшь ко мне голодной.
Песней дом не обогреть,
я же буду посмотреть.
Но напрасно у забора
муравей ходил с дозором,
разозлил лишь сыновей --
знамо дело, не борзей.

Я лоскутным одеялом
Укрываю боль души.
Где-то есть земля иная.
Ты звезду мне укажи.
Ту звезду, что равно светит
И героям, и лжецам.
Только путь по ней в Валгалу
Каждый должен выбрать сам.

Я стачаю ниткой веры
Лоскуты души шальной,
Что б неё не задувало
Страх холодную зимой.
Пусть не лёгок путь из лета
В осень. Сорок восемь дней.
В жизни нет пути важнее
Для души сейчас моей.

Если верить очень сильно,
То душа осилит путь.
Вслух помиловавши джина
Осень вспять не повернуть.
И в пророчества не веря,
Поклоняюсь всем богам.
Осень, вышитую гладью,
Никому я не отдам.

Кто-то рыщет, надежды алкая,

Кто-то соколом в небе парит,

Кто-то в гору свой камень толкает,

Чей-то камень в соседа летит.

Каждый выбрал себя понемножку,

Жаждя выгодно лик осветить,

Но не спрячешь ты драную кошку,

Коль людей не умеешь любить.

Помело из-под попы ретиво

Вынимают и гневно метут

Те, кто мнят, что они -- это диво,

Остальные же скунсы все тут.

Много тем. От любви до политики.

И на всё есть готовый ответ.

Ведьмы все, как один, -- аналитики -- 

Есть мозги, а инструкции нет.

                                                                     буквей много не бывает


Люстрат Сергеевич Площадный-Барский с детства не любил собственное имя. И хотя мама часто объясняла маленькому Люстику всю глубину активной жизненной позиции, никакой такой гордости у Люстика не прибавлялось, а наоборот, прибавлялось шишек, синяков, царапин и вечно кровоточащих ран на нежной детской душе. Раны Люстик заклеивал обрывками лозунгов, смоченными в соплях обещаний вырасти и отомстить.

В пубертатный период в силу неокрепшего организма и классовой борьбы гормонов с Клерасилом он даже подумывал взять фамилию матери. Как-никак, а Диванов выглядело если не благозвучней, то уж точно нейтральней. Но, пока он взвешивал все «за» и «против» такого решительного шага, гормоны перешли в решительное наступление, подавили буржуйские провокации и, одержав убедительную победу на всех фронтах, включая центральную нервную систему и рефлексы Павлова, хладнокровно вытравили все лишние мысли из сознательного сознания.

Несознательная часть некоторое время пребывала в изумлении, но, оставшись в оппозиции, не выдержала и уступила место коллективному разуму, прочно сосредоточившись на внутреннем развитии.

Коллективный разум завел Люстика в ЗАГС, в институт и в военкомат. При чём именно в такой последовательности. В конечном итоге, оказавшись счастливым обладателем трёх фирменных знаков отличия в жесткой ламинации, Люстик, наконец-то, решился заглянуть в самое себя, отделить познанное от нераспознанного и наметить вехи большого пути.

Знания, полученные в институте и военкомате, зародили в ещё просто Люстрате, без Сергеевича, смутные опасения, что ему что-то недоговаривают. Все вокруг постоянно упоминали какую-то планку, которую надобно поднять на некую высоту, и её, эту планку, держать на заданной высоте любыми правдами и неправдами. Ну про неправды Люстрат быстро всё понял. Слава богу, не при царе Вольдемаре живём. Тырнетам разным сызмальства обучены, да и телевизор, что бы там не говорили про его пагубное влияние на неокрепший юный организм, ещё никто не отменил. Про планку тоже вроде бы понятно. Всего-то и делов, что взять дрын покрепче, да поднять повыше. Не понятно было про правду и про то, что с этим поднятым дрыном делать. Если, к примеру, так и держать его, то вроде как на памятник похоже. Парень с древком. Люстрат даже некоторое время потренировался удерживать дрын в положении стоя, сидя и лёжа.

Положение лёжа Люстрат забраковал сразу после того, как на улице к нему начали приносить покрышки и мешки с песком, а дома жена Мрия сказала, что, чем шляться по секс-шопам, лучше бы картошки из гаража принёс. Держать дрын стоя то же как-то не сложилось. Если держать двумя руками, то сразу же находились желающие повесить на него, кто портки разноцветные, кто портянки исписанные, а если одной рукой держать, а другой отмахиваться, то страдала высота поднятости. От всех этих нервосплетений Люстрат так стал так уставать, что, приходя домой, засыпал прямо в коридоре. Стоя. С дрыном. А утром жена Мрия допытывалась, чья именно помада украшает очередные байковые подштанники. Как-то само собой получилось, что лучшая позиция держать планку оказалась сидя. Дома она надёжно защищала его спину в период сидения за монитором, в транспорте обеспечивала неприкасаемость сидячего места получше Чернобыльского удостоверения, а на улице создавала почти осязаемое чувство превосходства по причине пристального внимания сограждан.

Со временем Люстрат пообвыкся и даже начал аккуратно помахивать планкой над головой пригибающихся сограждан, как бы намекая, что не всякий до такой высоты допрыгнет из положения «упор лёжа». Некоторые невнимательные граждане, ударяясь о планку, конечно же начинали возмущаться. Тогда Люстрат натурально объяснял им о высоте высотности планки и предлагал допрыгнуть, куда следует. Трусливые граждане пожимали плечами и, стараясь не нарушить баланса, аккуратно перелезали через дрын и шли по своим делам. Попадались, конечно, и такие, которые пытались допрыгнуть. У некоторых это даже получалось. Не с первого раза. Раза так с десятого. И потом они все вместе долго изумлялись на этот феномен, приписывая его то глобальному потеплению, то всенародному ополчению, а то и, просто по привычке, подлым янки, выпустившим в космосе очередную утку.

Так уж устроена жизнь, что кто-то гордится данными данным от природы, длинными ногами там, или раритетными яйцами из драгметалла. Но только лучшие из лучших в состоянии собственными пальцами и одной только силой воображения создать некую субстанцию, именуемую личностью, на таком уровне, что бы стыдно не было за бесцельно ношенные годы.

Люстрат, теперь уже прочно Сергеевич любовно поглаживал высокоподнятую планку собственного достоинства и смахивал скупую мужскую слезу, читая сводки с полей и список вакансий мерчендайзеров в сфере компьютерной логистики. Только теперь он наконец-то понял весь глубинный смысл родительского замысла, но по старинному славянскому обычаю сказать «спасибо» было уже некому….

 

За сим благославляю вас, други мои, и напоминаю, что аффтор, как всегда, благодарит алфавит за любезно предоставленные буквы, и предупреждает, что все случайные совпадения не случайны.

Дед редко и неохотно рассказывал о войне. Если уж говорил, то чаще о людях и о человеческой натуре. О том, что подвиг -- это не крики "Ура" и рукопашная с танком. Это преодоление себя. В любом виде. Мало кто по доброй воле и с радостью отправится умирать. Но сознание общего дела, защиты родных и близких отодвигало страх на задний план. На войне была не только и не столько водка, сколько единство общих устремлений. Дух более сильных подпитывал более слабых, укрепляя их, подбодряя и поддерживая. Поэтому я говорю, что геройствовать на войне гораздо проще, чем в мирное время. Когда ты остаёшься один на один с собственными убеждениями и собственной самооценкой. Друг деда добровольно вызвался на прямое переливание крови, хотя терял сознание от крохотного пореза. Что это -- геройство? Девочка-медсестра, вытаскивающая здоровенных амбалов на себе под обстрелом... Сколько нужно выпить, что бы пойти на это добровольно? Или взрослый мужик, легко раненый в ногу, рывком прикрывший её от взрыва и подаривший жизнь ей и многим спасённым ею после, ценой собственной жизни? А ведь мог бы выжить... 

Любые коллективные устремления заразны. Не исключение и героизм. Многие до войны прошли бы мимо пожара, аварии, беды. Не потому, что бездушны или трусливы, а потому что есть специально обученные люди за специально выделенные средства, которым положено всем этим заниматься. На войне таких людей единицы. Все остальные -- герои-волонтёры, сподвигнутые крупицами собственных микрогеройских убеждений на поступки, за каждый из которых в мирное время положена медаль.

Мой отец -- дитя войны. Так получилось, что последние пол-года он нелегально провёл с дедом на передовой. Однажды его попросили сбегать посмотреть, есть ли спуск к речке. Мальчишке это ничего не стоило, да и опасности особой не было. За очередным поворотом его ждала огромная собака. Папа собак боялся панически. Кто знает что это такое, поймёт, что наступает полный паралич и паника затапливает мозг. Ему было всего лет девять.... Папа говорил, что в мирное время никакая сила не заставила бы его идти дальше. Он мог просто развернуться, прибежать и сказать, что спуска нет. Никто бы не стал перепроверять и никто бы никогда ничего не узнал. В мирное время папа без зазрения совести так бы и сделал, по его словам, (это при том, что он у меня -- совесть ходячая в чистом виде). А тут не смог вернуться. Шёл как в тумане, пока понял, что он на берегу. Как назад попал, помнит смутно. Ночью они переправлялись на другой берег.

Вот такая сказка про страх. Его нет только у олигофренов. Они больны и не понимают опасности. Но есть страх, который управляет нами. А есть тот, которым управляем мы. И управлять в одиночку, без поддержки и одобрения гораздо сложнее, чем гуртом.

................ и только от нас зависит, что будет на этом месте.

                                             значит я не умру бесславно (нарыто в каммах)

Воин отличается от труса только тем, что возвысился над своим страхом. Ведающий Хабзэ отличит проявление мужества от безрассудства и глупости, ибо когда следует жить -- надо жить, когда следует уйти -- надо уйти. Относиться к смерти нужно как к неизбежному событию, являющемуся венцом всего живого. Одни поколения уходят, но они освобождают дорогу для последующих, для своих детей и внуков. Жизнь имеет цену до тех пор, пока она есть, но и смерть имеет свою цену, ибо смерть конкретного человека отражается на том, как будут жить его дети. Достойная смерть может возвысить дух потомков, сделав их жизнь наполненной смыслом и радостью. (с)

Никто не застрахован от смерти. В том числе и внезапной. Но только живущий достойно может рассчитывать на достойную смерть. Как по мне, то весьма противно было бы потратить жизнь на создание собственного весомого и уважаемого образа в обществе и однажды помереть мордом в салате.

Вопрос: а вы готовы прожить жизнь так, что бы она не закончилась бесславно? готовы искать смерти достойной?

Уважаемое Мироздание. Я, канешна, уважаю твоё стремление сделать так, что бы всем, всего и по заслугам со способностями. Но последнее время способности явно превышают всякие возможные возможности. И ето несправедливо. Потому предлагаю тебе выкроить минутку времени и есчо раз внимательно перечитать мой дневник ручной работы, который я, вот уже цельных три недели, веду со старательностью послушницы англиканского монастыря. А потом взять на вооружение счёты и назвать мне точное количество киллограммов, на потерю которых я могу рассчитывать с гарантией. Потому как платьефф у меня всего два и одно из них уже безвозвратно потеряно для обчества по причине постоянных ушивок-распускалок. Так что будь добр если уж не послать мне новый гардероб, то хотя бы портить старый немножко прогнозируемей. Ато впереди осень, а ферзиперсовый лапсердак -- не платье, его так просто не распустишь.

И улыбайтесь, господа, улыбайтесь. Пока вас ещё снимают.