Игорь Иртеньев Я раньше был подвижный хлопчик

 

Я раньше был подвижный хлопчик,

Хватал девчонок за трусы,

Но простудил однажды копчик

В интимной близости часы.

 

Недвижность мною овладела

Заместо прежнего огня,

Ах, девы, девы, где вы, где вы,

Почто покинули меня?

 

Весь горизонт в свинцовых тучах,

Где стол был яств, стоит горшок,

Умчался фрикций рой летучих,

Веселый петинг-петушок,

 

Откукарекавшись навеки,

Вот-вот начнет околевать,

Подайте, граждане, калеке,

Подайте женщину в кровать.

 

Черняев А.Ф.  Что творится с погодой? Что же творится с погодой?

 

Что же творится с погодой?

 

Изменение погоды началось сразу после выхода из Земли и вылета в космос Тунгусского гравиболида. Но сначала, в период структурной перестройки Земли, временной площадки статического «останова» и последующего медленного орбитального закручивания эти изменения были практически незаметными. Тем не менее, на Землю уже поступало больше солнечной энергии, чем до останова, и чем быстрее придвигалась планета к светилу, тем больше она получала тепла. Но не это тепло ответственно за разогрев планеты. На разогрев планеты начали влиять гравиболиды и в первую очередь теплом и энергией, выносимым из глубин Земли и все увеличивающимся просачиванием эфира сквозь породы.

 Следует напомнить, что и выход Тунгусского гравиболида сопровождался попаданием большого количества гравитационно-сжатого эфира в атмосферу. Причем эфир начал просачиваться из глубин, похоже, задолго до появления гравиболида, но явственно проявил себя только за несколько дней до его выхода, после того, как породы, сквозь которые он просачивались, оказались насыщенными энергией. И проявил себя повышенной светимостью неба, которая от Алтая распространилась сначала на всю Западную Сибирь, а затем на всю Европу и далее в Атлантический океан (см. рис.). Небо, заполненное разуплотнявшимся, с испусканием фотонов, эфиром светилось круглосуточно больше десяти дней.

На площади, свыше 10 млн. кв. км. ночь практически исчезла. На всей территории ночью можно было читать газету с самым мелким шифром и фотографировать как днем. Никто из ученых не пробовал установить, количество энергии, затраченное на это освещение, но и так ясно, что энергии выделилось на это освещение отнюдь не малое количество.

Эфир от четырех более мощных гравиболидов начал просачиваться через дно океанов на годы раньше, чем от Тунгусского гравиболида. И это просачивание очень медленно насыщало сначала породы, сквозь которые просачивался эфир, затем воду, а потом уже воздух атмосферы над поверхностью вод. Насыщение становилось все плотнее, распространяясь на все большую территорию.

 

А.С.Шишков  Славянорусский  корнеслов Сродники братья-славяне и перезвон родных слов

 

 

Сродники братья-славяне и перезвон родных слов

 

Когда корень в разных языках один и тот же, то и ветви, произведенные от него, сколь бы ни были особенным выговором и значениями различны, но все сохраняют в себе первоначальное понятие корня, от которого произошли; а если переходят в другое значение, то непременно смежное с первым. На сем основании утверждается единство языков.

Возьмем из многих славенских наречий одно какое-нибудь, например, чехское (богемское) и сличим с русским языком.

Глава, hlava                               мост, most

Дуб,  dub                                    поле, pole

Дубрава, dubrava                       мышь, mys

Дух, duch                                    мразь, mraz

Колечко, colecko                        плод, plod

Доколе слова сохраняются без всякой перемены букв, имея то же самое значение, до тех пор язык остается один и тот же. Он пребывает таким только в началах своих, в последствиях же начинает от них уклоняться. Так река, разделившаяся на многие рукава, не перестает быть тою же рекою. Однако во всяком наречии язык приемлет иной ход, иное направление и начинает по многим причинам от первобытного образа своего отличаться. Например, разностью принятой богемцами латинской азбуки, которая не имеет достаточного числа букв для выражения всех звуков славенского языка. Читая слова мыть, яма, веять, иго, превращенные в meyt, gama, wati, gho, узнать их можно, лишь употребив труд и внимание.

Каждое наречие при производстве из корня ветвей своим образом сокращает или растягивает слова, следует собственному своему соображению и сцеплению понятий.

• Изменение гласных: трость, trest; пепел, popel; порядок, poradek; иногда согласных: ось, wos; звезда, hwezda; нрав, mraw; хлыст, klest.

•  Сокращением слов: молчаливость,   mlcawost;  волна, wlna; хохот, checht..

• Растяжением слов: хладеть, chladnaut; твердеть, twrdnauti; мыльня, mytedlna; сало, sadlo; дикий, diwoky; дичина, дичина, diwocina. Заметим, что в последнем случае не они, но мы выпуском буквы в затмили корень; ибо слово дикий, по старинному дивий, происходит от диво, и следовательно, из дивокий или дивкий (т.е. всему удивляющийся,   ни   к   чему   не   привычный) сократилось в дикий, откуда слово диковинка, означающее больше дивную, чем дикую вещь.

• Переставкою букв: холм, cylum;пестр, perset; долг, dluh.

• Различными окончаниями: мужество, muznost; заседание, zased; падение, pad (хотя в сложных словах и мы говорим водопад}, доказательство, dokaz или dokazliwost.

• Переменою предлогов: обвинять, zawiniti; сполна, zaupolna; вблизи, zblizka.

Мы говорим мрак, мрачный, и богемцы тоже mrak,mracny; но они в одинаковом смысле говорят oblak, mracek а мы говорим облако, не употребляя слова мрачек.

Мы говорим трость, и они тоже trest; но они произвели от сего имени глагол trestati (тростати, т.е. наказывать, бить тростью), а мы его не имеем. Они говорят tresti hoden (трости годен) - наказания достоин, а для нас такое выражение дико, хотя и можем разуметь его.

Мы употребляем прилагательное бодливый, говоря только о животном, которое бодается рогами, а они под своим bodliwy разумеют колючий, поскольку бодать и колоть есть одно и то же действие. Мы говорим штык (ружья), а они boden (т.е. чем бодают). Мы говорим точка, а они bodec. Мы говорим крапива, а они,bodlak потому что трава сия колет, бодает.

Слово наше хлеб и у них chleb; но мы под именем хлебник разумеем того, кто печет хлебы, а они под своим chlebnik разумеют место, где хранятся хлебы; хлебника же называют chlebinar.

Мы говорим пахнуть, и они тоже pachnuti; но мы не называем худой запах пахниною (pachnina).

По-нашему вор или тать, а по их kradar (от краду).

По-нашему глоток, а по их lok (наше от глотаю, а их от лакаю).

По-нашему равнина, а по их hladina(от гладкости).

Мы о человеке весьма больном говорим полумертвый, а они nedomrlec (недоумерший).

По-нашему жилище или обиталище, а по их bydlisste (от глагола быть).

При сравнении одного наречия с другим примечаются два обстоятельства. Первое, народ говорящий одним наречием, не может разуметь говорящего другим. По сей причине называем их языками: польский, сербский, чехский (богемский). Но второе, вникая в корни и производство слов сих наречий, видим, что все они составляют один и тот же славенский язык, различно употребляемый, но отнюдь не чуждый тому славянину, кто станет его не по навыку слушать, а разбирать по рассудку и смежности понятий.

Ибо хотя мы не скажем вместо сборное место – zbiradlo; вместо клятвопреступник - kriwopriseznic, вместо чрезвычайный - mimoradny, однако знаем, что такое сбирать, криво присягать, мимо ряду. Следовательно, не учась богемскому наречию, можем по собственному языку понимать его.

Теперь, после сличения двух близких наречий, мы можем на том же основании обратиться и ко всем вообще языкам. Да не поскучит читатель вместе с нами вникнуть в примеры. Дело идет о том, чтобы освободить ум из-под сильной власти навыка и дать ему волю без ложных внушений рассуждать здраво и правильно. Для того нужны ясные доказательства.

 

 

ОМАР  ХАЙЯМ в раю, наверно, ни души

 

«Вино пить – грех…»? Подумай, не спеши,

Сам против жизни явно не греши.

В ад посылать из-за вина и женщин?

Тогда в раю, наверно, ни души.

 

Стретерн П. О Мишеле Фуко

 

Фуко за 90 минут Стретерн, П. http://mirovid.profiforum.ru/t53-topic#58

 

Фуко не принадлежал к числу философов

классической традиции. Несмотря на это, в какой-

то период жизни он считался кем-то вроде

нового Канта, что, конечно, сильно преувеличено.

Но едва ли это вина самого Фуко (хотя он и

не особенно старался опровергать подобные

оценки). Нельзя обвинять Фуко и в том, что превращение

в философа-классика было для него

абсолютно невозможным. Это не просто вопрос

интеллекта. Дело в том, что Витгенштейн уже, в

сущности, покончил с классической философией.

Витгенштейн утверждал, что такой вещи, как

философия, больше не существует, есть только

философствование. Большинство основных фи

лософских вопросов были результатом лингвистических

ошибок. Достаточно понять ошибку —

и вопрос просто исчезает. А все оставшиеся вопросы

просто не имеют ответа (или, что более правильно,

не могут быть даже заданы).

 

Но классическая философская традиция в

одном из своих вариантов все же продолжала существовать

в континентальной Европе в работах

Хайдеггера. Он претендовал на то, чтобы действовать

вне философии Витгенштейна, за областью

логики, анализируя самые основы человеческой

мысли и восприятия. На Фуко сильно повлияла

эта концепция. Она открыла ему новую философию,

и оказалось, что на самом деле у каждого

«знания» есть своя версия истины. Он доказал,

что эти «истины» во многом зависят от предпосылок,

т.е. от мировоззрения, которое господствовало

в то время, когда они были провозглашены.

 

Фуко приступил к решению своей задачи скорее

как историк, а не как философ, старательно

изучая подлинные документы того периода, которым

он занимался. Таким образом «из первых рук»

получая сведения об обществе, системе знаний и

структуре власти интересующей его эпохи, Фуко

пришел к заключению, что знание и власть были

так тесно связаны, что их можно соединить в одном

термине «сила/знание». Это было центральным

звеном его философии. Но будучи на пути к

этому открытию и изучая его следствия, мыслитель

рассмотрел огромное количество отдельных

фактов. Сумасшествие, сексуальность, дисциплина

и наказание — историю этих вопросов он считал

неотъемлемой от основной идеи своей философии.

Добавьте к этому связь этих проблем с его

собственной жизнью, и вы получите самого сенсационного

философа современной эпохи.

 

Но какова настоящая философская ценность

этой сенсации? После смерти Фуко прошло уже

двадцать лет, но до сих пор не существует единого

мнения по этому поводу. Философское забвение

легко достижимо, и тот факт, что идеи Фуко

все еще обсуждаются, является своего рода признанием.

Как долго это будет продолжаться, решать

не нам.

Поль-Мишель Фуко родился 15 октября 1926

года в городе Пуатье, который находится в 250

километрах к югу от Парижа. Его родители были

зажиточными буржуа в городе, который являлся

олицетворением французского провинциализма.

Отец, успешный хирург, преподавал в местном

медицинском колледже. Мать — энергичная женщина,

которая занималась деньгами мужа, помогала

управлять практикой и отважно водила автомобиль.

 

Кроме городского дома в Пуатье, у семьи был

небольшой домик за городом. Когда Поль-Мишель

был еще ребенком, они построили виллу на

Атлантическом побережье в Ла Боль. Она была

достаточно большой для семьи из пяти человек и

прислуги. Здесь семья Фуко проводила летние

дни среди сосен, возвышающихся над длинной

дугой песчаного пляжа. Отец был добрым, но

строгим, мать — деятельной, но заботливой.

Полю-Мишелю жизнь дома со старшей сестрой

и младшим братом казалась образцовой. Подобное

происхождение типично для многих непримиримых

французских философов, которые бросили

вызов всем формам власти и буржуазному

поведению. (И хотя Фуко попытается восстать

против многого другого, он не сможет избежать

этого стереотипа, который властвовал над французскими

философами от Вольтера до Сартра.)

 

В школе маленький Поль-Мишель был слабым

и близоруким. В результате его одноклассники

вскоре стали называть его Полишинелем

(французский эквивалент горбатого шута, известного

нам как Петрушка). Последователям Фрейда

будет любопытно узнать, что он мечтал стать

золотой рыбкой. Эти сомнительные мечты отразились

на его учебе. Несмотря на явные способности,

он никогда не выделялся. Даже по истории,

любимому предмету, он был лишь вторым.

События, происходившие в мире, мало затрагивали

тихий Пуатье и семейную жизнь Фуко.

Вилла на побережье была построена в первые

годы Великой депрессии; резкие заявления Гитлера

подвергались в прессе изощренным насмешкам,

а бархатно-нежные записи Мориса Шевалье

крутились на фонографе.

(далее см. прикреплённый файл на http://mirovid.profiforum.ru/t53-topic#58)

 

На что всё эффективнее работает власть? На злобу дня!

ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА

Русский текст Александра Безыменского

 

Алло, алло, Джеймс, какие вести?

Давно я дома не была,

Пятнадцать дней, как я в отъезде,

Ну, как идут у нас дела?

 

Все хорошо, прекрасная маркиза,

Дела идут и жизнь легка,

Ни одного печального сюрприза,

За исключением пустяка:

Так, ерунда, пустое дело,

Кобыла ваша околела,

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо!

 

Алло, алло, Мартен, ужасный случай,

Моя кобыла умерла,

Скажите мне, мой верный кучер,

Как эта смерть произошла?

 

Все хорошо, прекрасная маркиза,

Все хорошо, как никогда,

К чему скорбеть от глупого сюрприза,

Ведь это, право, ерунда.

С кобылой что - пустое дело -

Она с конюшнею сгорела,

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо!

 

Алло, алло, Паскаль, мутится разум,

Какой неслыханный удар,

Скажите мне всю правду разом,

Когда в конюшне был пожар?

 

Все хорошо, прекрасная маркиза,

И хороши у нас дела,

Но вам судьба, как видно, из каприза

Еще сюрприз преподнесла:

Сгорел ваш дом с конюшней вместе,

Когда пылало все поместье,

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо!

 

Алло, алло, Люка, сгорел наш замок,

Ах до чего мне тяжело,

Я вне себя, скажите прямо,

Как это все произошло?

 

Узнал ваш муж, прекрасная маркиза,

Что разорил себя и вас,

Не вынес он подобного сюрприза

И застрелился в тот же час.

Упавши мертвым у печи,

Он опрокинул две свечи,

Попали свечи на ковер,

И запылал он, как костер,

Погода ветреной была,

Ваш замок выгорел до тла,

Огонь усадьбу всю спалил,

И в ней конюшню охватил,

Конюшня запертой была,

А в ней кобыла умерла,

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо!

 

         1936.

 

ГОРОСКОП АЛЕКСАНДРА ГАЛИЧА Глава 4 Формула гороскопа

 

Формула гороскопа – это магический треугольник, связывающий Дух, Душу и Тело (Солнечный Знак, Лунный и Асцендент).

 

Наличие взаимосвязей между Солнцем, Луной и Асцендентом говорит о цельности формулы гороскопа, цельности личности: развитие идёт без зажимов с усложнением личностной структуры.

Оппозиция Солнца и Луны – изначальное противоборство Духа и Души для него (человека янского начала) не является помехой в жизни, а наоборот. В этой борьбе он получает удовольствие и стимул к творчеству.

Хотя явных аспектов между Светилами и Асцендентом нет, существуют многообразные опосредованные связи Светил с восходящим градусом.

Например, Солнце с Асцендентом связано через Меркурий, который является диспозитором восходящего Знака и находится в соединении с Солнцем. Кроме того, их связывает и Венера, которая является диспозитором Солнечного знака и субдиспозитором Асцендента.

Луна находится почти в точном соединении с Селеной, в градусе Прозерпины, которая является диспозитором Асцендента. Диспозитор Луны – Марс находится в соединении с Восходящим Лунным узлом, который вместе с Асцендентом имеет общего субдиспозитора – Венеру.

И, наконец, по карте мы видим, что Уран, имеющий секстиль и тригон к Светилам, находится в квиконсе к Асценденту и таким косвенным образом замыкает Формулу гороскопа.

 

http://clubs.ya.ru/4611686018427421976/replies.xml?item_no=230

 

 

Марина Волкова В перекрестье заветных дорог

 

В перекрестье заветных дорог

Я священный костёр разжигаю:

Славься, ярый Семаргл-Огнебог!

Чёрных душ налетевшую стаю,

Надоедливый морок сожги,

В перекрестье заветных дорог

Я священный костёр разжигаю:

Славься, ярый Семаргл-Огнебог!

Чёрных душ налетевшую стаю,

Надоедливый морок сожги,

Разгони эти серые тучи!

В тёмной чаще не видно ни зги,

Только лик твой, пленительно-жгучий.

Он пылает меж древних дерев,

Средь последнего, вешнего снега.

Я стою и смотрю, замерев,

Как ласкаешь ты с пламенной негой

Ворох дров на промёрзшей Земле,

Наполняя их огненной силой.

Я босою бегу по золе,

По следам твоим, бог огнекрылый!

Слышу жаркие речи твои,

Как светло стало в царстве еловом!

А меня догоняют ручьи,

Раскалённым разбужены словом.

Потеплела Земля, приняла

Огневую бескровную требу:

Царь-Огонь расправляет крыла

И возносится к вечному небу.