Не тужи, дорогой, и не ахай,
Жизнь держи, как коня, за узду,

 Посылай всех и каждого на [censored],

Чтоб тебя не послали в [censored]

Продолжение тут:

http://www.sexanekdot.ru/maternye-stikhi-esenina.html

Зарплата Вождя – понятие политическое, пропагандистское. К земной жизни оно отношения не имеет.
Например, Фидель Кастро однажды заявил в интервью, что получает всего 30 долларов в месяц, потому-де и ходит в военной форме. А я ему верю. В смысле, верю, что такова была его официальная зарплата.


Но, хоть вождь живет на всем готовом и в деньгах вроде бы не нуждается, тем не менее он ведь работает на благо общества и должен получать за это оплату, как все прочие трудящиеся.
Я заинтересовался, какими были законные доходы великих вождей за последние сто лет. Гугль-исследование оказалось увлекательным.
Бенито Муссолини, представьте себе, вообще обходился без зарплаты. Служил Италии бескорыстно. На «карманные расходы» дуче хватало гонораров и прибыли от официозной газеты «Пополо д’Италия», владельцем которой он являлся.


Довольно остроумно удовлетворил свои финансовые аппетиты Адольф Гитлер. Он с истинно немецким занудством не брал попросту из казны, сколько ему надо, а соблюдал формальности. При этом человек он был с масштабными художественными запросами. Любил архитектуру, мечтал в каждом немецком городе построить по великолепному оперному театру, и чтоб там до посинения исполняли Вагнера. Однако бюджетом эти расходы не предусматривались, фюрер должен был платить за строительство из личных средств. Немалые доходы любителю архитектуры приносила книга «Майн Кампф» - до 4 миллионов марок в год (зарплата у рейхсканцлера была 18 тысяч). Львиную долю тиража выкупало государство – каждая пара молодоженов Рейха получала в подарок по экземпляру этого необходимого в семейной жизни сочинения. Но и на такие доходы много оперных театров не понастроишь. И тогда личный фотограф посоветовал вождю зарегистрировать копирайт на лик, дорогой всем настоящим арийцам.
Тут-то настоящие деньги и повалили. Не столько даже от официальных портретов, которые висели в каждом кабинете и учреждении, сколько от почтовых марок, украшенных физиономией вождя.



Но нам с вами, конечно, интереснее история личных доходов наших собственных правителей.
Официальный заработок Первого Лица, как бы оно ни именовалось (предсовнаркома, генсек или президент) является своего рода термометром, по которому можно определить градус меркантильности той или иной эпохи.
Начиналось всё очень по-спартански. После революции Ленин как глава правительства получал оклад в 500 рублей – не выше, чем квалифицированный рабочий. (Иное дело, что во времена военного коммунизма благополучие определялось не зарплатой, а пайком и разными привилегиями). Помню еще со школы пример личной скромности Ильича: когда в 1918 году в связи с инфляцией ему увеличили оклад до 800 рублей, чиновник-самоуправец получил за это строгий выговор.
Ученик и продолжатель дела Ленина генсек Сталин поначалу довольствовался 225 рублями. После бесшумного упразднения партмаксимума стал получать 1 200, а с 1947 года, после денежной реформы, десять тысяч (это примерно в двадцать раз выше среднего показателя по СССР).


Иосиф Виссарионович жил в мире, в котором деньги не существовали. Он сам не получал авторских отчислений за издание своих сочинений (а это сотни миллионов экземпляров на всех языках мира) и не разрешал членам ЦК и народным комиссарам класть себе в карман гонорары за «партийные» публикации. С 1939 года из отчужденного гонорарного фонда высшей номенклатуры стали выплачивать Сталинскую премию (всего ее получили около пяти тысяч лауреатов).
Хрущев положил себе оклад в 8 000 (после реформы шестьдесят первого года они превратились в 800) рублей. Это было примерно в десять раз выше средней зарплаты. Отказывался ли Никита Сергеевич от гонораров за свои сочинения, мне выяснить не удалось.

Товарищ Брежнев – тот точно не отказывался. Отчисления шли и за «Малую землю», и за прочие сочинения, глубоко мне ненавистные. (Вас бы заставляли в институте эту нудятину чуть не наизусть зубрить – вы бы их тоже возненавидели).
Зарплата генсека возросла до 1 200 рублей, но авторские, конечно, были во много раз выше. Ведь каждая из частей великой трилогии была издана тиражом по 15 миллионов экземпляров.
Суровый Андропов, который намеревался приструнить зажиревшую номенклатуру, начал с себя: вернул свою зарплату к дохрущевскому уровню в 800 рублей. Ход был сугубо пропагандистский, поскольку гонорары Юрий Владимирович, как и Леонид Ильич, исправно получал. В последний месяц его короткого правления ему начислили ройялтиз в размере 8 800 рублей – большие деньги для 1984 года.
Зарплата в 800 рублей, все стремительней и стремительней обесценивавшихся, продержалась все «тощие» годы, когда цены на нефть падали, а социальное напряжение росло. Столько получали и Черненко, и Горбачев. Только став президентом СССР, Михаил Сергеевич увеличил свое денежное содержание до трех тысяч, но в 1990 году это были уже не бог весть какие деньги (я в редакции «Иностранной литературы» получал пятьсот). А настоящая инфляция еще только начиналась.

Борис Ельцин, обожавший популистские жесты, сохранял себе ту же зарплату, превратившуюся в копейки, вплоть до реформы 1997 года. Лишь тогда он поднял президентское жалованье до десяти тысяч, а после дефолта до пятнадцати. По курсу 1999 года это было шестьсот, что ли, долларов. Слезы, да и только.

Столько же – вы не поверите – до 2002 года получал и президент Путин. За минувшие десять лет зарплата высшего должностного лица РФ несколько раз повышалась и сейчас составляет примерно пятьдесят тысяч долларов в год, а со всякими надбавками – около ста десяти тысяч.
Официально на «функционирование главы государства» отводится 106 млн 401 тыс 900 рублей в год. Однако в бюджете есть и другая строка: «Функционирование президента Российской Федерации». Чем первое функционирование отличается от второго, я не понял, но разница существенная – второе обходится ежегодно в 8 млрд 19 млн 207 тыс рублей, то есть в восемьдесят раз дороже.
Впрочем, полагаю, Владимиру Путину деньги не очень-то и нужны. С трудом представляю себе ситуацию, при которой этот человек что-то покупает или с кем-то расплачивается. И уж совсем не хватает фантазии вообразить, как Счетная палата спрашивает с него отчета по расходам, а налоговая полиция интересуется, на какие шиши приобретены, допустим, часы стоимостью в полмиллиона долларов. В авторитарных и диктаторских системах таких неделикатных вопросов не задают.


 Для сравнения:
Зарплата президента США выше среднеамериканской в девять раз. Зарплата премьер-министра Великобритании выше среднебританской в семь раз. (Зарплата президента Франции выше среднефранцузской всего в четыре раза, но Олланда давайте брать не будем – он демонстративно снизил себе оклад и очень этим горд).

В общем и целом пропорции у нас и у них сходные. С той только разницей, что глава демократического государства действительно живет на зарплату и попробовал бы только позволить себе личные траты, выходящие за рамки официального дохода

http://echo.msk.ru/blog/b_akunin/1020360-echo/

Тема выпускного сочинения на экзамене 1958 года была странной. «Если б немцы победили?».
Витя П. напряг все свое воображение и заскрипел пером.
Увы, получался какой-то чудовищный невообразимый список нелепостей.
Такого в России никак не могло бы случиться.

Да ведь и победили в конце концов не немцы.
1. Промышленности в стране практически никакой не останется, оккупанты будут озабочены только выкачиванием природных ресурсов с наших территорий.
2. Вместо народных милиционеров из народа будут полицаи из отребья, их будет очень много, а народ их будет бояться больше бандитов.
3. На каждом выезде из города полицейские будут проверять тех, кто собрался уехать или приехать. Каждый житель будет обязан регистрироваться в полиции по месту жительства.
4. Для поддержания страха создадут дикие отряды из горных народов. Они будут время от времени нападать на местное население, грабить и убивать.
5. Правителей наберут из особо подлых местных жителей. Дети и жены правителей будут жить для безопасности за границей. А сами они сменяться тут по вахтовому методу.
6. Вся знать будет ездить только на черных немецких машинах с сиренами. Простым людям во время проезда их нужно будет убегать на обочину, ждать пока проедут.
7. Самым популярным учением от общей безысходности станет в конце концов фашизм. Только русский.
8. Немецкие товары будут считаться в России самыми лучшими и желанными.
9. Президент по-немецки будет говорить намного лучше, чем по-русски.
10. Вместо водки будут везде рекламировать и продавать пиво, как в Германии.
11. Те, кто воевал против немцев, будут получать гроши, а по праздникам скудный сухой паек. 12. Убитых на войне русских похоронят в общих могилах, лишь бы отметить как-то захоронение.
13. Большая часть мужского населения страны пройдет через лагеря. Чтобы сломить волю к сопротивлению.
14. Преподаватели и врачи на оккупированных территориях будут получать содержание по минимуму, только чтобы население сокращалось и оскотинивалось не очень быстро.
15. На дальних окраинах России, типа Приморья, возможно сохранятся партизаны. Они будут нападать на полицаев, но запуганное население помогать им ничем не будет.
16. Дороги строить не будут, а бензин сделают подороже, чтоб народ сидел по домам.
17. Оружие народу будет строго-настрого запрещено иметь, чтоб вдруг не взбунтовались.
18. Для жизни населению настроят дешевых бараков с низкими потолками, по 8 метров на человека.
19. Самым расторопным и умным дадут возможность уезжать и жить за границей, это будет считаться большим жизненным успехом.
20. Главным врагом России объявят Америку.
Вера Павловна долго размышляла над оценкой. И поставила 3 за хорошую фантазию.

L'isolement

Souvent sur la montagne,a l'ombre du vieux chene,
Au coucher du soleil, tristement je m'assieds ;
Je promène au hasard mes regards sur la plaine,
Dont le tableau changeant se droule a mes pieds.

Ici gronde le fleuve aux vagues ecumantes ;
Il serpente, et s'enfonce en un lointain obscur ;
La le lac immobile etend ses eaux dormantes
Ou l'toile du soir se lève dans l'azur.

Au sommet de ces monts couronnes de bois sombres,
Le crepuscule encore jettee un dernier rayon ;
Et le char vaporeux de la reine des ombres
Monte, et blanchit deja les bords de l'horizon.

Cependant, s'elancant de la flèche gothique,
Un son religieux se repand dans les airs :
Le voyageur s'arrete, et la cloche rustique
Aux derniers bruits du jour mele des saints concerts.

Mais ces doux tableaux mon ame indiffrente
N'eprouve devant eux ni charme ni transports ;
Je contemple la terre ainsi qu'une ombre errante
Le soleil des vivants n'echauffe plus les morts.

De colline en colline en vain portant ma vue,
Du sud l'aquilon, de l'aurore au couchant,
Je parcours tous les points de l'immense tendue,
Et je dis : " Nulle part le bonheur ne m'attend. "

Que me font ces vallons, ces palais, ces chaumières,
Vains objets dont pour moi le charme est envole ?
Fleuves, rochers, forts, solitudes si chères,
Un seul etre vous manque, et tout est dpeuple !

Que le tour du soleil ou commence ou s'achève,
D'un oeil indiffrent je le suis dans son cours ;
En un ciel sombre ou pur qu'il se couche ou se lève,
Qu'importe le soleil ? je n'attends rien des jours.

Quand je pourrais le suivre en sa vaste carrière,
Mes yeux verraient partout le vide et les deserts :
Je ne desire rien de tout ce qu'il claire;
Je ne demande rien a l'immense univers.

Mais peut-etre au-dela des bornes de sa sphère,
Lieux ou le vrai soleil claire d'autres cieux,
Si je pouvais laisser ma depouille la terre,
Ce que j'ai tant reve paratrait mes yeux !

La, je m'enivrerais la source ou j'aspire ;
La, je retrouverais et l'espoir et l'amour,
Et ce bien ideal que toute ame dsire,
Et qui n'a pas de nom au terrestre sejour !

Que ne puis-je, porte sur le char de l'Aurore,
Vague objet de mes voeux, m'elancer jusqu' toi !
Sur la terre d'exil pourquoi rest-je encore ?
Il n'est rien de commun entre la terre et moi.

Quand la feuille des bois tombe dans la prairie,
Le vent du soir s'elève et l'arrache aux vallons ;
Et moi, je suis semblable la feuille fletrie :

Emportez-moi comme elle, orageux aquilons !

ОДИНОЧЕСТВО
Когда на склоне дня, в тени усевшись дуба
И грусти полн, гляжу с высокого холма
На дол, у ног моих простершийся, мне любо
Следить, как все внизу преображает тьма.
Здесь плещется река волною возмущенной
И мчится вдаль, сменясь неведомо куда;
Там стынет озеро, в чьей глади вечно сонной
Мерцает только что взошедшая звезда.
Пока за гребень гор, где мрачный бор теснится,
Еще цепляется зари последний луч,
Владычицы теней восходит колесница,
Уже осеребрив края далеких туч.
Меж тем, с готической срываясь колокольни,
Вечерний благовест по воздуху плывет,
И медным голосам, с звучаньем жизни дольней
Сливающимся в хор, внимает пешеход.
Но хладною душой и чуждой вдохновенью
На это зрелище взирая без конца.
Я по земле влачусь блуждающею тенью.
Ах, жизнетворный диск не греет мертвеца!
С холма на холм вотще перевожу я взоры,
На полдень с севера, с заката на восход.
В свой окоем включив безмерные просторы,
Я мыслю: «Счастие нигде меня не ждет».
Какое дело мне до этих долов, хижин,
Дворцов, лесов, озер, до этих скал и рек?
Одно лишь существо ушло — и, неподвижен
В бездушной красоте, мир опустел навек!
В конце ли своего пути или в начале
Стоит светило дня, его круговорот
Теперь без радости слежу я и печали:
Что нужды в солнце мне; Что время мне несет?
Что, кроме пустоты, предстало б мне в эфире,
Когда б я мог лететь вослед его лучу?
Мне ничего уже не надо в этом мире,
Я ничего уже от жизни не хочу.
Но, может быть, ступив за грани нашей сферы,
Оставив истлевать в земле мой бренный прах,
Иное солнце — то, о ком я здесь без меры
Мечтаю — я в иных узрел бы небесах!
Там чистых родников меня пьянила б влага,
Там вновь обрел бы я любви нетленной свет
И то высокое, единственное благо,
Которому средь нас именованья нет!
Зачем же не могу, подхвачен колесницей
Авроры, мой кумир, вновь встретиться с тобой?
Зачем в изгнании мне суждено томиться?
Что общего еще между землей и мной?
Когда увядший лист слетает на поляну,
Его подъемлет ветр и гонит под уклон;
Я тоже желтый лист, и я давно уж вяну:
Неси ж меня отсель, о бурный аквилон!

Бенедикт Лившиц

По берегам реки Эврот, на территории современной Греции, росли ивы. Их гибкие ветви склонялись к прохладной воде. С долины реки открывался прекрасный вид на величественную гору Тайгет. По горному хребту проходила западная граница Лакедемона – государства, столицей которого была известная нам Спарта. На гору Тайгет поднимали младенца, рожденного в Лакедемоне, и сбрасывали с утеса, если развитие ребенка старейшины Спарты находили слабым.
Большинству наших современников мало что известно о Спарте, а между тем, уклад жизни в этом государстве стоит того, чтобы проникнуть глубже в его историю.

Более всего город-государство Спарта прославилось во время правления Ликурга (после 600 г. до н. э.). Именно в то время в стране появились законы, создавшие общественный уклад, вошедший в историю как спартанский образ жизни.
Раскопки английских археологов подтвердили теорию, выдвинутую историками на основании письменных памятников, что до 600 г. до н. э. спартанская культура в целом совпадала с образом жизни тогдашних Афин и других греческих государств: не было особого отличия от других эллинских городов с их высоким уровнем культуры, изящным искусством и поэзией. И лишь с приходом к власти Ликурга Спарта превратилась в крупнейшую военную державу, державу, которая готовила только солдат.

Ученые-историки утверждают, что спартанский образ жизни весьма импонировал древнегреческому философу Платону, который включил в свое идеальное государство многие милитаристские, тоталитарные и коммунистические черты, свойственные Спарте. Однако, вопрос о целесообразности подобного государственного устройства очень спорный, да и сама история распорядилась так, что Спарта исчезла с лица земли. Не наводит ли это на мысль, что путь, выбранный Ликургом, тупиковый и что, по сути, произошел естественный отбор, в котором все, что не жизнеспособно, отмирает?

Законы, отрицающие власть

Ликург, один из сыновей царя Спарты, волею случая оказавшийся наследником престола, прослыл человеком мудрым и справедливым и тем самым заслужил любовь и уважение сограждан. Он был уступчивым, терпимым и скромным, всячески желал добра и благополучия своему народу.

В то время в Спарте уже начались волнения, причиной которых было резкое разделение граждан на богатых и бедных. Ликург решил укрепить государство, введя такие законы, при которых деньги и власть перестали бы быть значимыми. На первый взгляд, такие преобразования – кардинальный скачок в развитии общества, но никто не задумывался, куда это может привести.

Итак, важнейшим государственным органом, по законам Ликурга, стала герусия – совет старейшин. Герусия решала споры и давала указания даже царям.
Для того чтобы геронты из совета старейшин и народ не спорили между собой из-за власти, Ликург составил соглашение между ними – закон о разделении власти.
Еще одним из фундаментальных законов, изданных царем Ликургом, был закон о переделе земли. Правитель Спарты убедил сограждан отказаться от владения участками в пользу государства. И с того времени в Лакедемоне никто не мог ни продавать, ни покупать землю.

Всеобщее равенство

Всю землю разделили на равные участки, и каждая спартанская семья получила равный надел. На нем можно было вырастить самое необходимое, чтобы хватило для поддержания жизни. Ликург считал, что человеку достаточно немного ячменной муки и растительного масла в день – продукты, которые можно получить с небольшого земельного надела. Тем самым Ликург хотел уничтожить несправедливость и заставить всех жить в одинаковых условиях. Он создал всеобщее равенство. На столе в любой семье одна и та же пища, одна и та же мебель в каждом доме, да и сами дома похожи своей неприхотливостью, все граждане, одетые в скромные одежды, похожи друг на друга. Спартанца могли казнить лишь за то, что он украсил свой гиматий (верхнюю одежду) яркой полосой, – так описывает обычаи спартанцев древнегреческий философ Плутарх из Херонеи.

В государстве даже существовал закон, согласно которому, никто не должен был быть полнее, чем это необходимо.
Не было ли это равенство насильственным? Не шло ли оно вразрез с законами природы, которая не терпит однообразия? Можно ли найти двух человек с одинаково хорошим аппетитом, двух людей в равной степени талантливых или бездарных, ленивых или трудолюбивых? Даже степень здоровья у всех разная. В созданном Ликургом искусственном равенстве уже был заложен механизм уничтожения общественного уклада, самого государства, а по сути, механизм уничтожения самой идеи.

Но царь Спарты пошел дальше. Чтобы окончательно уравнять граждан, Ликург захотел разделить поровну между всеми еще и движимое имущество граждан. Он запретил пользоваться золотой и серебряной монетой и приказал принимать только железные деньги. Железные деньги были тяжелыми, громоздкими и хрупкими. Да, в Спарте прекратились преступления: кому нужны монеты, на которые ничего нельзя было купить в других государствах?! Исчезла роскошь. Богатый ли, бедный ли человек – между ними не было разницы. Сами по себе ушли из характера человека такие отвратительные качества, как жадность, зависть, корыстолюбие, соперничество, которые заставляют людей идти на преступления. Значит, была достигнута еще одна ступень равенства. Однако равенство это было искусственным.

Если бы верховье и устье реки Эврот, которая питала Спарту, были бы на одной высоте, стала бы река течь? Были бы свежи ее струи, росли бы ивы на берегу, давала бы спасительную прохладу их тень? Вода в Эвроте загнила бы и превратилась в болото. Когда в обществе нет ни верха, ни низа, то нет и течения, а застой, как известно, ведет к загниванию.

Жить как одна семья

Все преобразования, которые вводил Ликург, предназначались для укрепления государства, чтобы все спартиаты жили, как одна семья. Однако, кроме законов, по которым должно жить общество, нужна была сильная армия, которая могла бы охранять государство. Именно поэтому мальчиков с младых ногтей воспитывали в спартанском духе: отучали от капризов, от боязни холода, голода и темноты, заставляли есть пищу без разбора. Таким образом, дети вырастали крепкими, здоровыми, неприхотливыми.
Для девочек в Спарте также было введено особое воспитание: лакедемонянки обязаны были обладать крепким телом, чтобы производить на свет здоровое потомство.

Само государство, где мужчины и женщины жили каждый своей жизнью, напоминало военный гарнизон, в котором мужчины постоянно готовились к войне, а женщины…
Предоставленные сами себе, женщины стали предаваться роскоши и распущенности, иные стали вмешиваться в дела своих супругов, желая влиять на политику государства. По этому поводу Аристотель сокрушается, обвиняя и одновременно оправдывая женщин: «Какая разница, – пишет древнегреческий философ, – правят ли сами женщины или же начальствующие лица находятся под их властью?» Результат один и тот же. В конце концов, Спарта лишилась своей былой военной мощи во второй половине IV века до н. э.

Тотальный контроль

Государство контролировало жизнь граждан от рождения до самой смерти. С момента появления на свет ребенка в семье спартанца, отец не имел права определять его судьбу. Только совет старейшин, осмотрев младенца, решал, достаточно ли здоров ребенок, и тогда разрешали отцу его растить. Если новорожденный оказывался слабым, то считалось целесообразным сбросить его со скалы Тайгет, чтобы в обществе не было больных и слабых.

В 7 лет мальчиков отлучали от родителей, объединяли в группы и воспитывали в особо строгой дисциплине, закаляли физически. Спартанцы должны были терпеливо переносить лишения и побеждать в битвах. Воспитание сводилось к обучению безоговорочного повиновения.

В 20 лет молодой человек попадал в компанию своих ровесников из 15 человек – фидитию, здесь начиналось его военное обучение. Питание у молодых людей было очень скудным, чтобы будущий воин лучше был подготовлен к длительным военным походам и легко переносил голод и другие лишения. К тому же, считали в Спарте, скудная пища делает человека более крепким и здоровым, а тело гибким и легким.
Спартанцы не носили хитонов, целый год пользуясь одним-единственным гиматием, одеждой в виде прямоугольного куска ткани. Они ходили немытые, изредка посещая бани.
Обучаясь в фидитиях, молодой человек мог вступать в брак, но жить продолжал вместе с товарищами, навещая жену тайком. Однако холостых мужчин презирали, поэтому брак в Спарте также был регламентирован государством, личные чувства в расчет не принимались – мужчина должен был создавать семью ради того, чтобы его жена могла рожать будущих солдат.
В Спарте правили законы, которые связывали человека по рукам и ногам, уничтожая его личную свободу.

Долой науки!

Спартанцы изучали грамоту только ради потребностей жизни. Юношам давали лишь самые азы, чтобы они могли прочесть приказ и расписаться под ним.
Все же остальные виды образования были выдворены из страны; выдворяли не только науки, но и людей, которые ими занимались. Ликург ввел ксеноласию – изгнание иноземцев, чтобы те, приезжая в Спарту, не научили местных граждан чему-либо дурному. Отсутствие гостеприимства в Спарте было самым известным явлением в древнем мире. Если пользоваться современной терминологией, в Спарте был установлен «железный занавес».

Имущество, рабы и дети

Существовал обычай, по которому младшие по возрасту отчитывались старшим – куда и зачем они ходят. С другой стороны, молодые спартанцы должны были почитать и слушаться не только собственных отцов, но и заботиться обо всех пожилых людях; при встречах уступать им дорогу, вставать, освобождая место, а также не шуметь в их присутствии. Это делалось для того, чтобы люди действовали сообща и относились к чужим делам, как к собственным.

Каждый в Спарте распоряжался не только своими детьми, рабами, имуществом, как это было в других государствах, но имел также права и на собственность соседей.
Торговля в стране была запрещена. Если возникала нужда в чем-то, можно было пользоваться вещами соседей, а также их собаками и лошадьми. Отдаленно это напоминало советский колхоз 30-х годов.

Замкнутый круг развития не имеет

Ликург создал государство, в котором солдаты могли воспроизводить только солдат. Все, что не касалось воинского долга, отсекалось законами общества. Да, государство было сильным, оно могло защитить себя от врагов. Однако не ущербным ли было общество, отказавшееся от главного, от того, что дала человеку природа, – от разума? Оно также отказалось от чувств. Народ подчинялся государственным законам, которые были больше похожи на казенный военный устав. Люди отринули науки, искусства, а ведь именно творчество развивает человека, воспитывает его личность, совершенствует разум, возвышает душу, приближает творенье Божьих рук к его Создателю. Поэтому спартанский образ жизни был обречен уже с самого начала.

'Grekomania.ru' 

Музыка на все вкусы

http://101.ru/?an=port_groupchannels&group=6

Баба Яга  Сказка для взрослых Михаил Меньшаков Жила Яга в лесу сто лет, Варила зайцев на обед, На праздник в дом звала гостей, Ну, в общем, всё как у людей. И надо ж так под новый год, Явился в лес, сей обормот, Чего искал дурак в лесу, Уж, не на шапку ли лису. Но заблудился видно он, Глядь, на полянке стоит дом, Так не по – русски дом стоит, Одним окном на лес глядит. Дубиной лупит в дверь дурак, Сорвал с петель её мудак, Заходит в дом, вокруг глядит, Яга на печке русской спит. Проснулась страшная Яга, И в лоб спросила дурака, Зачем ты в дом ко мне залез, Какой подбил на это бес? А может леший, подшутил, Тебя на праздник подарил, Он сам не может ничего, Так может, выручишь его. Я тридцать лет одна живу, Во сне член вижу и реву, Где мужика в лесу мне взять? Что б страсть мою он мог унять. Старуха опытной была, Не зря сто лет она жила, Кого умом Бог обделил, Взамен ума елду вручил. Старуха ласково глядит, И нежно Ваньке говорит, «Коль поживёшь со мной дружок, То денег дам тебе мешок. А вдруг сумеешь ублажить, Сварю настой, чтоб вечно жить», Полез на печь к Яге дурак, Что делать, раз попал впросак. Вот так и стал с Ягой он жить, Своей елдой её шерстить, Случилась как – то раз беда, Припёрлась младшая Яга. Сестре всего с полсотни лет, Припёрлась стерва на обед, И ну давай бедром вилять, Придурка в гости к себе звать. Вот едет к нечисти Яга, Не взяв с собою дурака, Сестра, сказала в след: «катись», Взялась показывать стриптиз. То юбку к пупку задерёт, А то кофтёнку расстегнёт, Иван дурак глядел, глядел, Вдруг весь затрясся и вспотел. Схватил он младшую Ягу, И у стола согнул в дугу, Всадил елду ей до мудей, Аж грязь полезла из ушей. С тех пор пошли у них дела, Как только за порог Яга, Иван с сестрицей на кровать, И сразу уши прочищать. Узнала где – то, то Яга, Дурак, наставил ей рога, Вскипела у старухи кровь, Ох, отомщу им за любовь. Сварила старая настой, Настой волшебный, не простой, И налила в чай голубкам, Да сбудется пусть мщенья план! Как уши лягут прочищать, Им пауками сразу стать, И пусть как водится в века, Сожрёт в раз самка паука. Вот так и съела дурака, Враз, паучиха паука, Коль ты завёл себе Ягу, То к молодым уж ни Гу – Гу.

http://rutube.ru/tracks/4281058.html?confirm=db72e77b251b7c1d53c74eb87fb1cdcd&v=705fb7f619449e5dadb519969c85ee1a

Полезно видеть как старятся. Обнаженные старики, люди в возрасте, да и люди вообще – важнее некуда, и как можно ближе, крупнее, дольше. Под напором соблазнительных медиа-симуляций легко запамятовать реальное тело с его прекрасным несовершенством, естественным износом и знаками энтропии: морщинками, венами, шрамами, складками, прыщами, веснушками, царапинами, бугорками, расширенными порами. Во вселенной хромированного глянца влагалище пахнет бессмертными цветами, а кожа – сплошь расподжаристая тетива, как если бы все эти фикции в облике людей взрослели в криогенной камере и питались эмбрионами ангелов. Память глаза склонна сохранять в мечтах совратившие образы людеподобных существ из глянцевой параллели – будет ложью сказать, что ни один из таковых не вызывает желания. Напротив. Они ведь созданы лишь ради него. Почти как ты, но симметричней, красивей, лучше. Стоит влюбиться в эту вымышленную расу - и вот уже реальный секс с реальными людьми едва ли привлекателен. Реальное тело не только сверкает на солнце. Оно блюет и портится. За журнально-рекламным культом вечной красоты и молодости нет ничего, кроме утверждения, что ты убожество и останешься им до тех пор, пока не захлебнешься в деньгах и пластмассовых гениталиях на столе пластического хирурга.

http://www.looo.ch/2011-02/531-mortalbody