Евгений ЯКУНОВ

Иначе Кремлю не выбраться из созданного им тупика.

Курс на изоляционизм будет поддерживаться до конца жизни Путина: Россия теперь в «кольце врагов»

После того как между 26 февраля и 16 марта Россия присоединила Крым, на юго-востоке Украины разразился короткий и жесткий кризис. Переход Крыма под Россию качнул общественные настроения части населения в пяти областях Украины. В те дни в Крым непрерывно приезжали представители различных групп с Украины, царила атмосфера ажиотажа, возникла«русская весна», рассказал позднее Игорь Гиркин. Подогреваемая из России различными политическими группами, эта атмосфера и привела к военной экспедиции отряда Гиркина в Славянск, с которого началась«донбасская война». Повороты ее сюжета были главными событиями российской внутренней политики в 2014 г. В результате 2015-й Россия встречает с результатами, которые не привиделись бы Кремлю и в страшном сне двумя годами ранее. Россия покинула G8, в отношениях с Германией глубокий кризис, санкции США и Евросоюза, разрыв многих направлений высокотехнологической кооперации российских и европейских фирм.

Россия теряет место восьмой экономики мира, в 2015 г. ее ждут«мусорные рейтинги», из привлекательного для инвестиций развивающегося рынка, каким Россия была более десятилетия, мы превращаемся в крайне уязвимую экономику. Падение цены нефти и курса рубля отбрасывает Россию с почти $1000 средней зарплаты в июне 2014 г. (зарплата — 33 563 руб., курс — 34,41 за $1) к $600 и ниже, на несколько лет назад.

Путинский поворот — 2014 привлекает к России колоссальное внимание мира. Теперь все российское — резервы, характер проникновения в экономику европейских стран, внешнеполитическая активность — попало из зоны полутьмы прямо под вспыхнувшие софиты. Теперь все считают российские резервы и строят графики их таяния. Каждая транзакция попадает под микроскоп. США следуют курсу, объявленному Обамой:«Все имеет цену, и ее надо платить». Но сколько платить? Цена Крыма неизвестна, поскольку Кремль не вступает в переговоры. В результате осуществляется курс на «обезжиривание» Кремля, результатом чего станет выжигание резервов до нуля. Резервы кончатся раньше, чем российская экономика успеет диверсифицироваться. Возникает безнадежная ситуация: население должно понести тяготы рецессии и кризиса, имея в перспективе лишь«отложенную катастрофу».

Для политического историка будет чрезвычайно интересно узнать, как принималось решение по Крыму. По всей видимости — в расчете на распад Украины и стратегическую перспективу возникновения большого нового государства Новороссия. Лишь в этом случае решение об аннексии Крыма растворилось бы в более масштабном процессе перекройки границ. Но этот авантюристический план провалился. И теперь Кремль в трудном положении. Видно, что он напрягает все дипломатические возможности, внешнеполитическую пропаганду, пророссийские бизнес-круги в Европе, чтобы создать ощутимое движение за признание Крыма.

За это Кремль готов платить. Имеются многочисленные заявления европейских политиков и предпринимателей, призывающих понять действия России как проявление обоснованной тревоги, страха или даже результат ошибочной политики Запада в постсоветский период. Но эти заявления putins-versteers Путину удалось бы капитализировать, только если бы он в феврале и далее не присоединял Крым, а лишь дестабилизировал бы обстановку на Украине, не нарушая границ.

Очевидно, что и после гибели«Боинга» у Путина имелась возможность обменять полное прекращение боевых действий в Донбассе на схему, которую озвучивал бывший американский посол в России Дж. Мэтлок и ряд европейских политиков: Запад соглашается на восстановление досанкционного режима экономического сотрудничества, не признавая де-факто присоединения Крыма, а рассматривая его как«замороженный конфликт». Но Путин и этим не воспользовался.

В результате переход в 2015 год происходит в атмосфере полного тупика, отсутствия каких-либо стратегий урегулирования и нарастания конфронтационной риторики. Теперь риторика Путина о желательном пересмотре концепции европейской безопасности уже не имеет значения. Наоборот, общее место сегодняшних экспертных оценок в Европе: крымская авантюра Кремля лишает Россию даже того статуса региональной державы, который был ранее признан в результате десятилетних усилий Путина и его политического окружения. Что уж говорить о претензиях Кремля выступать ревизионистским лидером, предлагающим новые схемы европейской или глобальной политической архитектуры.

Но внешнеполитические и экономические потери — это половина дела, и не самая главная. Главное событие года —«самообнаружение» российского общества, загнанного крымской авантюрой в узкий коридор«новой лояльности». Кремль перезаключил социальный контракт. Украинизация внутренней политики произвела быструю переконфигурацию всего социального пространства. Десятки миллионов чиновников, сотрудников госкорпораций, предпринимателей, чей бизнес связан с госбюджетом, ранее имевших разные взгляды на будущее России, теперь повязаны Крымом. Та же ситуация с гуманитарным сообществом: историками, журналистами, преподавателями высшей и средней школы. Не менее 20 000 федеральных журналистов включены в орбиту обслуживания войны Кремля с остальным миром. Система образования должна принять в себя не только обоснование конфликта России и Украины, но и всю мифологизированную картину глобальной схватки России с Западом в целом.

Последствия«Украины» пришли и в каждую российскую семью. Те, кто сомневается в правильности курса Кремля, вынуждены замолчать, избегая конфликта с собственными родителями или детьми. Символической цифрой нового социального контракта являются пресловутые 87% — фиксируемая социологами поддержка Путина и его курса.

В чем содержание нового контракта между Кремлем и населением? В нем три пункта.

1) Переход от Путина к «не Путину» при жизни Путина более невозможен(«Нет Путина — нет России»).

2) Изоляционизм — курс, который будет поддерживаться до конца жизни Путина(«Россия в кольце врагов»).

3) Страна не самореформируется.

Последний пункт — итог 25-летнего постсоветского транзита: опция просто выключена. Очевидно, что посткрымский социальный контракт окончательно переводит Россию из статуса слабой демократии в персоналистский режим и тем самым переформатирует будущее. Теперь мы страна, полностью поставившая свое будущее в зависимость от ухода или смерти вождя. По социальным сетям видно, что тысячи и тысячи людей прекрасно понимают, что этот контракт содержит в себе отложенную катастрофу. Теперь возвращение к самореформируемости, выход из изоляции возможны только в результате крупного гражданского конфликта, военного поражения или глубокого экономического коллапса. Украинизация российской политики сожрала будущее России.

Надо надеяться на поддержание перемирия в Донбассе, но понимать, что это уже не изменит состояния российского общества.«Запад» в новой политической риторике сконструирован так, что с его стороны не может быть никакого рационального ответа, предполагающего восстановление диалога. Запад должен куда-то деться, исчезнуть. Перед этим он должен покаяться за многовековую антироссийскую политику, начиная с гибели Византии и вплоть до организации госпереворота в Киеве. Меньшего Кремль и наше новое посткрымское общество принять не готовы. Внутри нового социального контракта нет и пространства для прекращения конфликта с Киевом. Украина тоже должна куда-то деться вместе с Западом. Изнутри этого контракта, как это ясно показывает риторика Путина второй половины года, вообще не существует рационального предложения со стороны Кремля для имеющегося в наличии Запада.

Предложения есть только для воображаемого Запада. Новый социальный контракт предполагает плотную оболочку мифологии, которую должно производить(и само потреблять) российское общество. Очевидно, охваченность такой мифологией не допускает никакого обратного хода. Сам факт охваченности — свидетельство того, что перегорели предохранители. Механизмы саморефлексии отказали. Посткрымский социальный контракт не предполагает окончания — в отличие от контракта первого срока Путина и контракта 2003-2011 гг. Теперь неизвестно, где и при каких обстоятельствах будут сформированы заново механизмы саморефлексии, предохраняющие общество от деградации. Это самый тяжелый итог 2014 г.-

 

На днях мы (ibigdan и a_s_k_e_t) получили разрешение посетить один из блокпостов Мариуполя. 

В качестве бонуса внизу вы найдете рассказ бывшего командира 32-го блокпоста.

Напомню, мы путешествуем по востоку Украины и рассказывам вам, чем тут живут и мирные люди, и военные.

 

Вид на блокпост на подьезде

Офицер (это с первых секунд угадывалось по его тону и движениям) в черной балаклаве и форме без знаков различия встретил нас сдержанно-неприветливо. Вернее сильно угадывалось, что эту самую неприветливость он старался сдерживать и прятать за шутками. Ну а и то – под конец дня падают ему на голову двое с камерами, да с ними еще офицер пресс-службы, послал бы, да нельзя. Не зря на нашу просьбу сказать, на какие блок-посты можно подъехать чтобы пообщаться с бойцами, нам еще дали с собой этого офицера, ой не зря…

- Что вам показать? – с натужным радушием спросил он

- Всё что можно, - радостно ответили мы.

- Вон там туалет, - закинул офицер и его глаза выжидательно посмотрели на нас.

- Туалет так туалет, - сказали мы, - но, если можно, хотелось бы что-то еще.

Видимо, ответ ему понравился, офицер хохотнул и дал добро на сьемку.

Этот блокпост считается одним из лучших и хорошо обеспеченных.

Сейчас он неплохо оснащен, есть укрытия и даже ходы сообщения. Техника ездит и стреляет. Но в начале не было ничего – два старых БТР не на ходу и с нерабочим вооружением. Бойцы, работая сутками, смогли поставить эти машины на колеса. Наверное, на такое способны только наши.

Боец нацгвардии на посту возле восстановленного БТР


Бойцы несут на блокпосту круглосуточную службу. Проверяют каждый легковой автомобиль, автобусы, фуры, всё что едет мимо поста. Бойцы постоянно в полной готовности, работа очень нервная. Блокпост оборудован достаточно неплохо, особенно поразил блиндаж на случай обстрела, внутри которого поместился 40-футовый металлический контейнер. Топится печка и внутри блиндажа ощутимо тепло, по-крайней мере линзы камеры мгновенно запотели.

Если кто-то не хочет останавливаться, есть радикальный способ решения проблемы.


Досмотр по всем правилам - со страхующими


Самое ценное, что нам привозят - это детские рисунки и такие вот обереги, мы их постоянно носим - боец нагвардии.


Игорь принимает участие в задержании преступника в досмотре.


Раньше эта пушка не могла даже пошевелиться, а теперь - полноценное орудие.


Досмотр


Очень опасный БТР


Вид из бойницы.


Флаг Украины и покареженный указатель



Такие вот надолбы, выпускаются тут же, в Мариуполе. Против танков.


Бойцы в ожидании.


Досмотр пломб фуры.


Боец Нацгвардии


Вход в подземній блиндаж.


Яма в замле таких размеров, что там легко уместился 40-ка футовый контейнер




Ход сообщения


5 минут от мира до войны - сзади БТР виден работающий Метро


Все снабжение блокпоста – на волонтерах. Бойцы относятся к нацгвардии, поэтому МО их, ессно не снабжает, а в милицейском министерством о приходе зимы, видимо не в курсе. Интересно, что докладывают Авакову? Но все бойцы, с кем бы мы не говорили, рассказывали одно и тоже – одежда, еда, спальники, печки – это все волонтеры. Государство дало автомат и сказало – воюй, солдат, и гордись оказанным доверием! Повторюсь – это лучший блокпост. Бойцы обеспечены и сыты. На вопрос, если это лучший, то что происходит на худших, командир посоветовал съездить на блокпост номер N.

- А что там? – попробовали выяснить мы.

Офицер помолчал, зло сплюнул и емко сказал:

- Там пи*дец.

Если у нас будет время и возможность, мы попробуем съездить на тот блокпост и выяснить, что в действительности означает "там пи*дец"

По-крайней мере сегодня на ужин дают мясо "на гриле".

.

Очень боевой пес Пуля - при виде фотоаппарата храбро бежал, выронив кость

Это механик БТР, который своими руками починил машину и привел ее в полную боеготовность. С ним вышел казус. Когда я шел мимо, ветер до нес до меня его слова "меня не снимать". Ну дело хозяйское, мы не папарацци. Как потом уже выяснилось, он возмущался, что всех снимают, а его - нет, что он хуже, ну и что что комбинезон запачканный?!!! Вот, пусть тут будет кадр с механиком и собачкой Пуля.

Солдаты кушают. Их было больше, но при появлении нас с камерой они разбежались, как мы не уговаривали, чтобы доели, мы снимать пока не будем...

Сверху - рисунки детей, снизу - разносолы от волонтеров. Солдаты в один голос утверждают, что первое - намного ценнее, так как позволяет поддерживать боевой дух.

На детском рисунке домик с трубой, Фидель Михаилу машет рукой...

 

Солдат в полной выкладке. Все, кроме автомата - волонтерское.

Еще один обитатель лагеря

Часть 2. Рассказ одного из командиров 32-го блок-поста.

Видимо, постепенно офицер проникся к нам доверием и снял балаклаву. Показалось усталое худое жесткое лицо, при взгляде на которое лично мне сразу стало понятно – это человек из тех, кого называют белой костью, человек, который будет ругаться, злиться, посылать начальство, но выполнит приказ любой ценой. Офицер, за которым солдаты пойдут в любую мясорубку.

Между тем выяснилось, что этот офицер Нацгвардии, имен называть там не принято, а звание – подполковник, был одним из командующих тем самым 32-м блокпостом. Мы попросили его рассказать, что же там на самом деле было, и насколько оправданно было отступление с него, потому как после этого не раз встречались мнения, что, мол, зря отдали, зря отступили.

О чем нам рассказал офицер.

31-й, 32-й и, оказывается, был еще 33-й блокпост кто-то из командования додумался разместить вдоль трассы таким образом, что они были не вдоль фронта, а, как-бы, вклинивались в территорию противника. Таким образом, дорога между 31-м и 32-м была полностью простреливаема террористами. Блокпост помимо того, что надо оборонять, необходимо еще и снабжать.

Так вот при попытках снабжения было потеряно 22 единицы бронетехники. Выезжало четыре БТР, приезжало 1-2. И так каждый раз. С маниакальным упорством командование продолжало настаивать на удержании этого объекта. Думаю, что когда-нибудь мы еще узнаем имя того предателя, который воспользовался своим положением, чтобы перемолоть столько солдат и брони.

Но я отвлекся.
Дальше из рассказа офицера. Они удерживали блокпост силами четырех БТР-4. Машина хорошая, но против них были танки, ПТУРы и грады и воевало несколько подразделений ополченцев и одно, самое укомплектованное - осетинов. На вопрос, как в таких условиях можно вообще было удерживать пост, офицер сказал – если ты не боишься, реально оцениваешь свои силы, умеешь грамотно по-военному блефовать, то все возможно. Ну и, добавил, очень важно, что противник нас боялся.

В принципе, подполковник понимал, что блокпост в окружении существовать долго не может – рано или поздно его уничтожат. Надо или убирать его, или выравнивать линию фронта. На все возражения от командования слышал только одно: «Вы трусы и не хотите выполнять поставленную задачу!». Вот так. В окружении – трусы, атакуют танки – трусы, воды и патронов нет – все равно трусы.
Так и воевали. Иногда боевики с одной стороны начинали гасить по ним с перелетом и прилетало боевикам с другой стороны. Те, считая, что по ним коварно открыл огонь блокпост, начинали валить в ответ. Пришлось идти на переговоры, объяснять нерадивым дятлам, что они друг в друга стреляют.

Один раз, когда враг уж сильно охамел, подошел со стороны и начал гасить ВОГами и АГС, гвардейцы оседлали один БТР и пошли в атаку, да так, что не только отогнали атакующих, но и доехали до их расположения и хорошо там покатались. Настолько хорошо, что на следующих день пришел переговорщик от отряда, стоявшего с другой стороны и сказал – давайте, мол, так – мы по вам не стреляем, только, пожалуйста, к нам не надо ездить так, как к ним. Очень, мол, не хочется. И, да, спасибо, мол, что вчера не заехали. Подполковник после этого своим запретил стрелять в ту сторону – одной проблемой меньше.

Один раз БТРами (!) в лобовой атаке отгоняли танки. Танки удрали. Они же не знали, что у наших для ПТУРов ракет не было, а сами бандиты сюда не умирать ехали, это в их планы не входило.

После этого представители осетин пришли разговаривать. Угрожали. Тяжелые переговоры продолжались два с половиной часа, причем осетины все время менялись, всё ходили «за старшим». Разговор получался интересным:

 - Уходите, мы вас убьем.

 - Попробуйте.

 - Слушай, командир, зачем тебе умирать, уходи, да?

 - Послушай, я милиционер, как 102 по вызову – меня вызвали, тут поставили и тут я буду стоять. Работа такая.

 - Но если ты не уйдешь, мы тебя убьем и солдат твоих убьем.

 - Я на Майдане стоял и не уходил и тут буду стоять. А хотите попробовать помешать – милости просим, только потом не обижайтесь. Дорого обойдется.
 - Хорошо, мы тебя трогать не будем. (далее с угрозой) Но у нас есть такие подразделения, они нам не подчиняются.

 - Знаете, у меня тут стоят четыре БТР-4, хрен их знает кому они подчиняются. Я вот не знаю. И если они завтра захотят покататься теперь уже по вашим тылам…

 - Эээээ, ни о чем с тобой нельзя договориться. Ладно, мы в тебя стрелять не будем, и ты не стреляй. Работай себе, милиционер… (уходят)
Один, уходя, как-бы задержался, слегка нагнулся к уху и тихо сказал:

 – Ты мужчина. С такими приятно воевать. Смотри сюда. Они, – он глазами показал на своих, – трусы. Слова не сдержат. Завтра с 20:00 будет обстрел – и ушел.

И точно. На всякий случай без двух минут 20 часов загнали солдат и сами залезли в укрытие и ровно в 20 прилетело – и минами, и градами. И летело ровно четыре часа.

Вот так и воевали.

Слушая этого подполковника я понимал – для наших солдат нет невыполнимых задач. Голый, босой, голодный и безоружный он всё равно ее выполнит, чем зачастую и злоупотребляют наши высокопоставленные военные начальники.

a-s-k-e-t

Украина победит.
Потому, что на каждое ухо Булатова с мутными квартирами и машинами, всегда найдутся две пары глаз.
Как у Нигояна и Смирнова.

Несколько месяцев назад один прямоходячий гуманоид, по фамилии Олег Царёв, как-то ухмыльно страдал в московской телестудии на камеру Кремль-Зомбо-ТВ о том, что артиллерия украинской армии слишком бодро фарширует донбасских сепаратистов и террористов до состояния минеральных удобрений.

Фраза “В ДНР приезжают (из России) воевать добровольцы, юные мальчики с глазами Иисуса Христа” вошла в аналы.
Да простят Цилю верующие во Христа за упоминание всуе.

Кого конкретно имел в виду свиновод-регионал- то ли фас интеллектуала Мотороллы, то ли челюстной профиль какого-то там министра Плотницкого, то ли сияние полупьяных зрачков министра культуры ДНР на полупорнушной фотосессии, история так никогда и не узнает.

Но зато История навсегда запомнит глаза Настоящих Героев.

10 месяцев назад вся страна рассмотрела его глаза. И запомнила их глубину, теплоту и какую-то чистую одухотворённую наивность.
Глаза Серёжи Нигояна. Взгляд, который мог бы принадлежать Ему.

Сегодня появились ещё одни глаза, которые трудно будет забыть.
Глаза Юрия Смирнова.
Молоденького лейтенанта 55-й бригады, попавшего в плен к боевикам ДНР.
На виде ему вряд ли дашь больше 18-ти.

В его взгляде мало геройства. Он до сих пор испуган и может быть до конца не верит, что его жизнь спасена.

Представьте себе- как умело работают фсбшные кураторы в Донбассе.
Узнав, что Смирнов внук Героя Советского Союза сразу предложили ему перейти на сторону боевиков. Возможно обещали что-то, сулили барыши, наручные часы из рук Самого Путина и майорские погоны со старта в какой-нибудь Таманской дивизии. Такого перебежчика Москва не позволила бы потерять, бросив его в качестве пушечного мяса на штурм донецкого аэропорта. Его бы берегли для пропаганды и телевизионной геббельсовщины.

А может это только догадки автора? И никто ничего не обещал?
Кроме расстрела в случае отказа за участие в боях на стороне “хунты”?
Всё может быть.
Но факт остаётся фактом- этот Воин с глазами подростка не нарушил Присягу.
Не продал Родину.
Не испугался, наверняка страшно боясь умереть.
Остался Офицером.

Украина победит.
Потому, что на каждое ухо Булатова с мутными квартирами и машинами, всегда найдутся две пары глаз.
Как у Нигояна и Смирнова.

Уже скоро ноша может стать непосильной, Кремль будет уже не просить, как сейчас, а требовать, чтобы Киев “забрал Донбасс назад”. Ни о каких “народных республиках” и федерализации речи уже, конечно, идти не будет. Об этом же сообщает и Степан Демура в своих прогнозах. По его словам Донбасс просто вымрет, а сепаратисты Путина доконают.

========================================================================

Очередной раунд переговоров по урегулированию ситуации на востоке Украины должен состояться в Минске уже 9 декабря. Если он не будет перенесен, то планируется, что на этот раз стороны будут договариваться не столько о новых мирных инициативах, а о механизмах реализации старых, которые были согласованы еще в сентябре, но фактически так и остались лишь на бумаге.
Новый раунд переговоров будет проходить в принципиально новых условиях, нежели сентябрьский. Тогда, сразу после иловайского котла и полураспада фронта, украинская сторона была в заведомо проигрышной позиции. Петру Порошенко было необходимо любыми средствами стабилизировать ситуацию на востоке, чтобы не только остановить наступление на Мариуполь, но и провести парламентские выборы с достойным для себя результатом.
Во многом именно поэтому сентябрьские договоренности для украинской стороны были далеки от идеальных и вызвали множество нареканий в Киеве. Недовольство было вызвано политической частью соглашения: de facto признанием власти боевиков в Донбассе, обещанием содержать оккупированные территории, а также предоставить им некий “особый статус”, что многими было воспринято как первый шаг на пути федерализации страны по кремлевскому сценарию.
Впрочем, ни украинское руководство, ни лидеры сепаратистов к исполнению взятых на себя обязательств слишком серьезно относиться не стали. В неподконтрольных Киеву районах Донецкой и Луганской областей состоялись никем (даже Россией) не признанные “местные выборы”, что дало повод отказаться от исполнения своих обязательств в политической и финансовой части соглашения. Перемирия и отвода войск, которые также были прописаны в минском меморандуме, также не случилось.
Словом, на первый взгляд, никаких существенных изменений это соглашение не принесло, стороны остались “при своих”. Однако это не вполне так: общая ситуация вокруг временно замороженного конфликта развивалась достаточно стремительно, причем почти всегда – в благоприятном для Украины направлении.
Во-первых, российский президент Владимир Путин подвергся тотальной обструкции со стороны западных лидеров и Китая на саммите G20 в Брисбене. Хозяину Кремля дали понять, что в басни про невмешательство РФ в конфликт никто не верит, а любое его обострение повлечет за собой самые жесткие санкции, включая отключение российских банков от международной системы SWIFT. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что эта мера стала бы нокаутирующим ударом по финансовым учреждениям, которые и так пошатываются под санкциями. Этой угрозой Запад практически нейтрализовал угрозу эскалации боевых действий со стороны сепаратистов. Сейчас штурм Мариуполя или Дебальцево стал бы смертным приговором российской банковской системе и, как следствие, экономике в целом.
Во-вторых, наступление холодов продемонстрировало полную неспособность лидеров сепаратистов наладить хоть какое-то подобие мирной жизни на оккупированных территориях без внешней финансовой поддержки. Замерзающие Луганск и Донецк фактически оказались на грани гуманитарной катастрофы, города помельче эту грань уже пересекли: если называть вещи своими именами, там начался голод. Особенно тяжело приходится пенсионерам, не способным к самостоятельному передвижению. В отсутствие нормально работающих социальных и медицинских служб, они медленно умирают в своих холодных квартирах без еды и лекарств.
В-третьих, среди сепаратистских группировок началась грызня за тающие ресурсы и поддержку из Москвы. Ни о каком едином руководстве в так называемых ДНР и ЛНР и речи не идет. Неспособность и нежелание боевиков придерживаться перемирия во многом вызвано этой раздробленностью и отсутствием в их рядах единоначалия. У этого обстоятельства есть и еще один эффект: различные сепаратистские группы никак не могут договориться о своей стратегической цели. Одни хотят независимости, другие – присоединения к России, а третьи – широкой автономии в составе Украины. И у каждой из этих концепций до недавнего времени были свои сторонники в Москве, добивающиеся соответствующего политического решения от Владимира Путина.
По совокупности этих факторов к началу декабря положение сепаратистских образований стало совсем непростым. Надежды Кремля на то, что после Иловайска Украина согласится признать сепаратистов и законодательно оформить федерализацию, не оправдались, а финансовая изоляция оккупированных регионов от Украины привела к краху местной экономики. Москва оказалась на руках с нашпигованным оружием, разрушенным регионом, население которого голодает и замерзает.
В этой ситуации у российского руководства осталось четыре варианта действий:
- Пойти на обострение конфликта, чтобы силой заставить Украину объявить о федерализации и взять на себя заботу о Донбассе;
- Бросить проект “Новороссия” на произвол судьбы и закрыть границу с Украиной, фактически признав свое поражение по всем фронтам;
- “Заморозить” конфликт, взяв на себя содержание Донбасса
- Попытаться добиться своих целей переговорами.
Первый вариант, за который выступали кремлевские “ястребы”, был отвергнут по названной выше причине – это чревато обвалом экономики России, социальными потрясениями и народными волнениями.
Второй неприемлем по идеологическим соображениям: население, которому почти год внушают, что “там наши люди”, категорически не поймет и не примет такого решения. Уже сейчас люди вроде Стрелкова-Гиркина недвусмысленно обвиняют Кремль в предательстве “Новороссии” и быстро набирают популярность в наиболее консервативной части российского общества. Кроме того, в Москве все понимают, что отказ от Донбасса международных санкций не снимет, следующим в очереди станет Крым. Кремлю крайне необходимо, чтобы какая-то напряженность на востоке Украины сохранялась как можно дольше. Капитуляция сейчас не подходит совершенно.
Третий вариант крайне обременителен по финансовым соображениям. Сейчас в Донецкой и Луганской области осталось жить примерно два миллиона человек. Российский бюджет, трещащий по швам из-за падения нефтяных цен, едва справляется с текущими обязательствами. Содержание такого количества людей он просто не потянет. Однако Москва и не может допустить в этом регионе массовой гибели населения от голода и холода: как и в случае с капитуляцией, этого просто не поймет российское население. Поэтому какие-то подачки в виде “гуманитарной помощи” в Донбасс, видимо, пойдут. Но полностью обеспечивать регион Москва не станет: это было бы фактическим признанием оккупации, а также отказом от стратегической цели – федерализации Украины с Донецкой и Луганской областями в качестве агентов российского влияния на Киев внутри страны.
Остается четвертый вариант: переговоры. Российское руководство уже не скрывает, что надеется как можно быстрее добиться заявленной цели: имплантировать подконтрольный себе Донбасс в Украину. Никаких разговоров о независимости и уж тем более – присоединении региона к России в Москве не ведется. Президент Путин заявил об этом прямым текстом: “Восток Украины и остальная ее часть нуждаются друг в друге”. И это при том, что в ранних своих выступлениях Донбасс он величал “Новороссией”, отказывая Украине в историческом праве на суверенитет над этими регионами.
Если стратегическая цель Кремля – реинтеграция сепаратистских регионов Украины, то тактическая намного более тривиальна: заставить Киев платить лидерам боевиков. Для этого Путин собирается использовать украинских пленных в качестве заложников, о чем он, особенно не стесняясь, сказал несколько дней назад: “Россия […] поддерживает дополнительные шаги по обмену пленными. И, конечно, исхожу из того, что будет восстанавливаться хозяйственная жизнь, и любые элементы какой-либо блокады этого региона будут исключены их практической жизни”.
Поскольку договоренность по пленным была заключена еще в сентябре (всех на всех), но не выполняется, то “дополнительные шаги” в связке с требованием “исключение элементов блокады” может означать только одно: Кремль намерен продавать украинских пленных за субсидии из Киева в адрес “ДНР/ЛНР”. Звучит, конечно, неправдоподобно цинично, но это вполне в стиле российского президента, удивляться тут особенно нечему.
Одновременно с этим в непризнанных республиках началась охота на лидеров боевиков, пытающихся проявлять хоть какую-то самостоятельность. Российские спецслужбы и их местные миньоны довольно бесцеремонно отлавливают излишне деловых полевых командиров, переправляя их в Россию или прямиком в лучший мир. Особо усердно устраняются буйные сторонники самостоятельности Донбасса, то есть сепаратисты в буквальном смысле этого слова.
По сути дела, в Донбассе идет строительство маленькой вертикали власти (своего рода отростка российской), основанной на отрицательном отборе: в руководство попадают только самые беспринципные, безынициативные и (желательно) глуповатые люди, которые не задают вопросов и не умничают, а тупо исполняют директивы из Москвы. Таковым, например, является Александр Захарченко – лидер так называемой ДНР. Поскольку военные действия приостановлены, от него и подобных ему требуется лишь одно: управляемость.
Цель этих мероприятий очевидна – создать однородную структуру, которую, как выразился источник Новой газеты в Кремле, планируется “втолкнуть в Украину на условиях какой-либо автономии”. Получится ли у Владимира Путина осуществить задуманное, во многом зависит от позиции украинского руководства.
После иловайской катастрофы Киев четко осознал вполне предсказуемую бесперспективность чисто военного пути разрешения кризиса. Новая стратегия была выбрана в целом верно: сдерживание России на дипломатическим и военном фронте, а также поэтапное отсечение сепаратистских образований от источников финансирования. Но главное – это принятие чрезвычайно тяжелого с политической точки зрения решения фактически отказаться от суверенитета над оккупированными территориями.
Вся стратегия Владимира Путина строилась на том, что Украина из последних сил будет цепляться и биться за Донбасс, одновременно финансируя его (в свое время он именно так поступил с Чечней). По его плану, это должно было истощить Украину эмоционально и финансово, вынудив Киев согласиться с федерализацией по кремлевскому сценарию. Украинский молчаливый отказ от борьбы по навязанному сценарию перевернул ситуацию с ног на голову. Теперь над вопросом “Что делать с Донбассом?” ломают голову в Москве, а не в Киеве. И, разумеется, приемлемых вариантов не находят. Отсюда и желание перебросить его назад – “втолкнуть в Украину”.
Поскольку “ДНР/ЛНР” с самого начала были совершенно искусственными и нежизнеспособными проектами, внутри них и в их отношениях с Россией неизбежно возникают многочисленные противоречия и конфликты, нормального разрешения которых просто нет. Для достижения общей победы Киеву надо не торопиться вернуть Донецкую и Луганскую области любой ценой. Сейчас намного разумнее было бы придерживаться ранее выбранной стратегии поведения: ни в коем случае не соглашаться ни на какой “особый статус” Донбасса, не финансировать его и, разумеется, укреплять оборону на потенциально опасных направлениях. Конечно, искушение покончить с конфликтом быстро будет велико, но сейчас выжидание –стратегически более выигрышный вариант.
Москва так или иначе будет вынуждена тратить огромные суммы на поддержание структур сепаратистов в минимально работающем состоянии, ограниченное восстановление инфраструктуры, а также спасение подконтрольных им территорий от гуманитарной катастрофы. Зимой и весной из-за холодов это будет особенно дорого обходиться и без того дырявому российскому бюджету.
Уже через несколько месяцев ноша может стать непосильной, Кремль будет уже не просить, как сейчас, а требовать, чтобы Киев “забрал Донбасс назад”. Ни о каких “народных республиках” и федерализации речи уже, конечно, идти не будет, свои условия урегулирования конфликта сможет диктовать Украина.

http://nvua.net/publications/konec-novorossii-putin-okazalsya-v-shage-ot-porazheniya-24116.html#comments

Иван Яковина

На днях Интерпол по-сути подписал смертный приговор Януковичу, отказав в его возможной экстрадиции. По видимому украинские военные преступники, которых не удастся экстрадировать, будут уничтожаться. Согласно публичным данным, подобные операции уже были успешно осуществлены на территории, контролируемой сепаратистами.

Глава СБУ Наливайченко случайно проговорился о том, что не должны были услышать в Кремле. Руководитель спецслужбы собирается просить украинский парламент разрешить спецслужбе право на специальные операций за рубежом, в том числе и боевые, о чем он рассказал в интервью изданию “ЛІГАБізнесІнформ”. В интервью  изданию “Лига” Наливайченко также вскользь упомянул о “неких” спецоперациях, которые СБУ провел на подконтрольных сепаратистам территориях. По тексту можно предположить, что спецоперации на территории Луганды и Донбабве похожи на тренировку специальных сил СБУ, в задачи которых входит не только устранение наиболее явных противников Украины и ее государственности, но также и проведение операций по изъятию и доставке на территорию Украины лиц, совершивших резонансные преступления.

Согласно публичным данным, такие операции уже были успешно осуществлены на территории, контролируемой сепаратистами. В настоящий момент планируются подобные операции, в том числе по силовой доставке ряда бывших высокопоставленных чиновников МВД и СБУ, которые принимали участие в расстреле Майдана. В перспективе видимо подобная судьба ждет и видных сепаратистов Донбасса, в том числе Гиркина, Бородая и других. Таким образом тактика СБУ начинает напоминать действия изральской службы “Моссад” эпохи Голды Меир, один из эпизодов которой был театрально показан в фильме американского кинорежиссера Стивена Спилберга “Мюнхен”. Спецслужбы Украины через прессу подают сигнал – так или иначе, но возмездие наступит. И наступать оно начнет уже в ближайшее время, после того, как будет принято два важных решения парламентов. А именно – определение военной доктрины и вероятного противника, а затем – “лицензия на убийство” для спецслужб Украины. Впрочем они к этому уже готовы и законопроект о создании Управления Специальных Операций подразумевает в том числе и деятельность силовиков на территории вероятного противника. Это скорее всего будет включать и внедрение в организации противника, в учебные лагеря с целью выявления и нейтрализации лидеров боевиков и террористов. Однако с этого момента начинается гриф “совершенно секретно”, но несомненно для Кремля и боевиков готовится еще немало новых сюрпризов.

“Кроме того, мы предложили усиление силовой части – проведение боевых операций, которые в мире известны как “активные операции”. Мы будем снова предлагать парламенту рассмотрение наших законопроектов как неотложных. И я надеюсь, что новый состав парламента приложит максимум усилий, чтобы эти изменения были приняты.”

Отработка таких действий подразумевает по примеру подобной деятельности на оккупированных украинских территориях и взаимодействие с украинскими патриотами на местах, как происходит сейчас с партизанским движением в зоне АТО. И уже есть успешные примеры, когда партизаны корректировали как нанесение ударов по боевикам, так и помогали устранять лидеров сепаратистов и полевых командиров.  В целом, наблюдая динамику деятельности СБУ, можно сказать, что эта организация постепенно просыпается и проходя через процесс очищения приобретает черты весьма грозной и уверенной структуры, которая не только успешно нейтрализует диверсантов на территории украинского государства, но и может уже сейчас проводить боевые операции на сопредельной территории, а в перспективе и территории других государств.