хочу сюди!
 

Дария

34 роки, риби, познайомиться з хлопцем у віці 25-45 років

Замітки з міткою «экзистенция»

Ткань экзорцизма


О, не верьте тому, что не победите!
Даже сия форма победит,
если только искренно примете заушение и заплевание.
Всегда кончалось тем,
что наипозорнейший крест становился
великою славой и великою силой,
если искренно было смирение подвига.
(Ф.М. "Бесы")

Луна возглавила небес кисель молочный,
Туман оффшором покровительствует ночи.
На черном брифинге, зловещем и порочном
Нечеловеческая нечисть зубы точит.

Там нечисть генерирует забавы
Как ей законной быть, святой и правой,
Беспошлинно землян мочить и править
Спокойно, вдоволь, невозбранно, как сафари.

У ней ни рук ни совести ни чести,
А значит, интегрируется в месте,
Где есть источник, есть чего-то съесть им,
Где рыхлая, зажравшаяся нехристь.

На ветках власти упыри вью гнёзда,
На шкурных или денежных вопросах,
На сколе предложения и спроса,
Где примитивно, бездуховно, плоско.

Где есть движение, брожение без толку,
Где ёрзает народ как на иголках,
Диваны, нары, лежаки и шконки,
Где на пятёрку жменями иконки.

Весь этот мир смеяться не достоин,
Гнилыми нитками, соплями-швами скроен,
Когда забит, приговорён, затупикован -
Тогда приходит очень хмурый воин.

Пусть он не обувается в пуанты,
Не блещет франтом, блеском аксельбантов,
Не в бантах, не в духах, не в бриллиантах -
Пусть кривятся и ропщут дилетанты.


Он серебро в винтовку вместо соли,
Он маску разучил, команды, роли
И вышел на охоту будто в поле.
Кто тут присел на сумрачном застолье:

Тишайший клерк с повадками пантеры
И пастор неизвестно какой веры,
Графиня с излучателем манерным,
Банкиры, судьи, педерасты, пионеры!*

Кавказское лицо с протяжным носом,
Глухое "Эээ", звучащее вопросом,
Недоумение как мина под колёса.
Но он пришел за шкурами барбосов!

Он первым выстрелил - такие тут обычаи.
Пришел он за реваншем, а не кичем,
Он белый жёг и жёлтый гной с коричневым.
Не деньги и не бизнес - только личное!

В висках пульсирует давление возмездия,
Он выжигает нечисть, хоть и брезгует,
Он белокурая, отъявленная бестия -
Он человечеству добро несёт, полезное!

Он рыком горло полоскает начисто,
Простым и рядовым он только значится.
Головорез, но справится с задачами,
С оружием и с серебром горячими.


Бойком боеприпас, увы, не лечится,
От русского к латыни через греческий,
От преисподней к аду воин мечется...
Но ляжет он в одну могилу с нечистью!

Чтоб угол мира вычистить, то значит -
Нужно кого-то ветошью назначить,
Навесить грязь и кровь решать задачи,
Судьбу на тряпки, в хлам переиначить!

Ведь добровольцев в этом деле нету.
Пилюле каждый предпочтёт конфету.
Никто не рвётся в трупы и скелеты, 
Пусть даже труп давно уже при этом.


*здесь - первопроходцы, миссионеры



Трек не звучит как положено, собака.
Исполняется "Сопротивление" Мьюзов. Тыц-тыц...

Песнь быка




Я важный, страшный,
С большими клыками, цепями и связями.
Без крыши, башни,
Но с белой болонкой, усыпанной стразами.

К вершине, к пику
С трудом пробирался, с большими потерями.
Но став великим
Всем в пику ни в бога ни в черта я больше не верю.

Одна опора - 
Идти кулаками, стволами и голосом,
Идти отпором,
Идти адидасом, неся свои полосы.

Вокруг все лохи
Плетут свои сети и заговор стряпают.
Под дых на вздохе - 
Ломается лох, с лоха падает шляпа.

Пусть скрип зубовный,
Пусть вслед мне грозятся и машут ручонками!
Зато упакован,
Зато в лизоблюдах, в согласных, в девчонках.

Сложилась жизнь!
Всё будто с салона, блестящее, новое...
Но люди - слизь:
Калеки, уроды, ублюдки и клоуны.

Теперь не ной!
Такой стороной повернул окружение.
Такой стороной,
В таком окружении взят в окружение.



Как-бы ЗЫ: звучит песенка "Собака бывает кусачей"boyan

Шапка с плюмажем

Мужики - это жилы натужные,
Много силы, амбиций и фарса.
А по сути - слепое оружие,
Бестолковое,
                        небезопасное.

Вы направьте их в цель, в траекторию,
Но, здесь нужен талант и уменье.
Мужики попадают в историю,
А кто создал мужчин -
                                 под их тень.

Вот горит мирозданья костер.
Жар ему придают как поленья:
Слово-дело и слава-позор,
Честолюбие,
                       ум,
                             труд...
                                     и лень.

А за всей этой дракой, без слов,
Просто серым таким кардиналом,
Воплощенные Тыл и Любовь,
Настоящая Женщина
                                 тихо
                                     молитву
                                               шептала...

Вдохновляя на пыл и на труд,
Безрассудства рождая и битвы -
Огранённое мягкое чудо
Тихой радости,
страсти,
надежды,
молитвы.

Ударим им земной поклон,
Их в этой жизни очень мало.
Каким каратом смерить стон -
Стон чувственности,
                      Женственность
                                 и Жертвенность
                                                   и Жалость?




Самосожженье



Полжизни - сидя,
полжизни - в стоне,
людей не видя,
себя не помня.

От боли - камень
на полувздохах.
Живя при храме,
не веря в бога.

Глотнувши грудью
хмель озаренья,
из мрака - в люди,
на свет - из кельи.

Из подземелья,
из паутины,
из мрачной кельи -
да на стремнину!

И в жизни видя
жизнь по привычке,
сглотнул обиду
и стиснул спички.

А вздох придушен
и руки млеют.
Бензином душным -
на грудь и шею.

Мужалый инок,
весь в намеренье,
облит бензином -
готов к горенью.

Соблазна ради,
отбросив ключик,
себя - к ограде,
себя - в наручник.

Взглянув на звезды,
на перспективу
мгновеньем слезным,
слезоточивым.

Мгновенье взрыва,
взрыв откровенья -
смертельный климат...
самосожженья.

Рывок в спасенье,
венец трагедий.
Самосожженье
и стон последний.

Не просто пламя
ведра бензина.
Сгорает память,
исток, причина.

Сгорает плоть -
обертка боли,
но, в развороте,
не обезволив.

Сквозь пламя с дымом,
сквозь слезы с болью -
ушел красиво,
взлетел на волю!

Мгновенье взрыва,
взрыв откровенья -
смертельный климат...
самосожженья.

Весь искорежась,
как рваный мавр,
остатки кожи -
горелый траур.

Себя отдавши
горячей пищей,
отполыхавший,
чужой и лишний...


Монокоррида

Есть только одна арена, где происходят величайшие битвы и сражения, выпадающие на долю человека. По сути арена боевых действий. На тропу войны человек выходит с ограниченными средствами, ресурсами и арсеналами. Зачастую у него есть только один удар или выстрел, который решает исход битвы. Потому-то и нужно вложить в этот удар или выстрел всю волю и энергию, отпущенную ему. Этот акт должен быть эффективным и смертоносным настолько, насколько это вообще возможно. Строго говоря, вся предыдущая жизнь воплощается в это движение, а дальнейшая жизнь не имеет смысла...

Решающий акт может быть чем угодно:
Рождением или подвигом;
убийством или продолжением рода;
открытием или рекордом;
подвижничеством или вандализмом;
аскезой или триумфом;
схизмой или просветлением.
Он может быть единым и цельным, отсроченным и дробным, одномоментным и растянутым во времени, героическим и позорным, прижизненным и посмертным.
Именно разнообразие движений и их проявления вносят сумятицу и разброд в умы постигающих...

Гармония наступает тогда, когда приходит ясность - все ристалища, с инфраструктурой и окрестностями...



...САМ ЧЕЛОВЕК!!!

Осиротевшее человечество

Печешься ты, что будет с миром,
Случись, что вдруг тебя не стало.
Осиротеет ли корона без сапфира,
Как физика осиротеет без Паскаля?

Цивилизация не рухнет, ты поверь,
Не будь в ней вовсе ничего из украшений.
И даже если будет жить в пещерах,
Не вымрет человечество, невелика потеря!

И вроде все верно, как будто все правильно-
К чему по тебе посыпать пеплом голову?
К чему по тебе, не снимаючи траура,
Бродить человечеству босому, голому?..




Дверь

Ее звали Анжелина. Именно так.
Хотя нет.
Сначала был глубокий томный взгляд и тягучее и вязкое как мед декольте соседки по столику в кафе.
Снова нет.
Еще раньше Саня попросил вставить двери в его съемной квартире. Он уехал на две недели в Киев и оставил мне ключи. К исходу второй недели я созрел. В пятницу отпросился с работы, почти со скандалом оторвавшись от опеки бригадира, взял инструмент и приехал на место. К двум пополудни все было готово. Дверь сверкала блеском лака и льстила мне как женщина.
Да, кстати о женщинах! Я пошел в кафе как бы отпраздновать как бы маленькую победу над неодушевленной материей.
Вот тогда меня и поймали эти глаза. Они нанизали меня как мотылька и заставили оцепенеть. Ее декольте выключило свет, сделало совсем одеревеневшим и я с трудом пробирался внутри себя в потемках.
Она как бы пригласила за свой столик. Почему как бы? Потому что я не помню, как оказался рядом с ее духами, волосами и флюидами.
Ее звали Анжелина. Именно так.
24 года, студентка медучилища. Она повздорила с соседями по комнате в общежитии, двумя распоясавшимися ребятами. Идти ей туда совсем не хотелось. Это было сказано таким обреченным тоном, что я моментально почувствовал себя большим и мощным как бульдозер. Мгновенно возник план и так же мгновенно материализовался в виде такси у входа.Я готов был рвать и метать, спасать и расколдовывать, одновременно и в больших объемах. Только ее уговоры подождать в машине, пока она просто-напросто вынесет вещи, изменили мое решение решить "кардиналов Ришелье" прямо в очаге несправедливости.
Действительно, две небольшие сумки не требовали могучего телосложения для транспортировки.
Мы отправились ко мне, к новой двери.
И был вечер. И была ночь...

И утро было упругим сочным и ароматным как дыня.
Она стала сбивчиво рассказывать, что ей нужно проведать в больнице ребят, накануне попавших в аварию. На предложение проводить ее, было получено такое резкое "Нет-нет!!!", что внутри меня что-то подпрыгнуло, вытолкнув весь воздух. Неправильность и какая-то сюрреалистичность ситуации заставила меня пойти следом за ней. Ребята в больнице были. Но сюрреализм от этого не рассеялся. Наоборот, он сомкнулся плотнее, захлопнув сознание своими створками.
Она вернулась и было плавное соскальзывание в ее обществе куда-то...потом еще куда-то...в туман и дым...
 ...И было какое-то время суток. Знаю, что оно было, но я об этом мог только догадываться. Была большая-пребольшая голова - сплошной источник тяжести и боли, и снова - боли и тяжести. Был кромешный туман, мешавший рассмотреть даже контуры, очертания предметов и явлений вокруг. Туман тоже пульсировал тяжестью и болью. Сознание отказывалось служить, оно то складывалось вдвое, то закручивалось в спираль, то прыгало на резиночке, то рассыпалось бисером.
Среди этих кульбитов и пируэтов сознания я отметил отсутствие Анжелины, сквозь густой, почти твердый туман добрался до больницы, где лежали неправильные люди. Они очень испугались, когда я им что-то говорил, они повскакивали с коек и размахивали руками...
Потом я ушел. Дорога, которая обычно занимала 25 минут потребовала 3,5 часа. Но я добрался к ребятам из моей бригады. Они меня узнали с трудом.

В понедельник я почти пришел в себя. Приехал Саня и мы отправились к нему оценить размер ущерба. Всю дорогу он успокаивал меня, что ничего ценного у него не было и жил он вполне по-спартански. Две бутылки коллекционного вина, которые выбивались из спартанского стиля все-таки пропали. Вместе с моими 130 гривнами это и составило весь ущерб от моего приключения.

Может быть, когда-нибудь, я снова смогу поверить женщине, которая дружит с фармацевтикой.
Может быть...



У огня нет тела

У огня нет тела,

А у льда нет пламени.
Нет у моря стебля,
У неба нет корней.
Нет у камня дела,
Нет вопросов каменных,
Танцев нет волшебных,
Нет повести о ней...
У страдальцев разума
Даже и не спрашивай -
Мысли-эмигранты
Смылись за кордон.
Закатайте на зиму
Впечатлений крашеных:
Шарики и банты,
Море и корону.