(С)
«ПРО САМОЕ СТРАШНОЕ...»

Сейчас расскажу про самое страшное. Знаете ли вы, что старые женщины – остаются Женщинами? А старые мужчины – Мужчинами?

Полуживой–полумертвый пациент, которого переводят из реанимации и обратно, с парализованной половиной тела, и перетыканой капельницами другой половиной, почувствовав, что простыня сползла и оголила гениталии – парализованной рукой (!!!) ухитряется прикрыть срамное, как раньше говорили, место. Казалось бы – ну не по фигу ли, когда вообще непонятно, на каком он свете?

НЕТ.

Женщина с одной грудью, в полуотключке, привезли на рентген и оголили – и не открывая глаз, она тянется ладонью прикрыть сосок оставшейся груди. А когда её руку ловят и выпрямляют – отворачивается лицо от врача...

Сегодня утром кормила мужчину. Одна половина парализована. В какой-то момент он вдруг стремительно рванулся с кровати. Я спрашиваю: «Вы куда собрались-то?» Он говорит: «В туалет надо!» Я говорю: «Так на Вас памперс надет, зачем беспокоиться? Просто расслабьтесь.» Он, едва выговаривая слова перекошенным ртом, смотрит на меня со слезами: «Стыд-то какой...» Ну я его оставила наедине, главное что тарелку каши всю съел.

Другой пациент, с очень отрывочным восприятием реальности, снова и снова сгибает руку с капельницей, естественно протыкает вену, приходится искать новое место. Медсестра в отчаяньи, ей уже некуда колоть. Я над ним зависла и говорю: «Не шевелите рукой! Лежите и не шевелите вообще! Вы проткнули себе все вены, больше некуда колоть!» – и держу его руку, чтобы медсестра поставила катетер. А он смотрит на меня не отрываясь, и второй рукой, уже перебинтованной вдоль и поперёк после его выходок, тянется очень с трудом к моему лицу, к самому лицу. Я слегка отодвинулась, но смотрю ему прямо в глаза и повторяю: «Не шевелите рукой!» Сестра мне говорит: «Ты с кем разговариваешь? Тебя нет для него!» А я держу руку и смотрю ему в голубые глаза. А он смотрит в мои. Сестра поставила катетер и говорит мне проверяй, я уже не могу это видеть.» Я пришла через 5 минут – лежит, рука вытянута. Пришла через 15 – лежит рука. Через 20 пришла – лекарство закончилось, он лежит, рука вытянута. Я говорю: «Вот молодец какой, все прокапали! Лежи так, сейчас снимем, не шевели рукой.» А он повернул ко мне голову и так смотрит на меня, что я чувствую, что я не просто Есть для него – а что он все понял, и ему не вены свои жалко – а он изо всех сил постарался выполнить то, о чем я его попросила. Он героически держал руку прямой, потому что я очень об этом просила.

Если человек лишён возможности изъявлять свои чувства – это вовсе не значит, что чувств у него нет. Не надейтесь, что в старости нет желаний, что паралитикам все равно, что Альцгеймер превращает в овощ – то именно и страшно, что – нет. Уменьшаются и исчезают возможности, но не потребности.

Если в вашей семье есть старенькие или тяжело больные, не-ходячие люди – не стыдитесь лишний раз погладить их по руке, по голове, по лицу, нежно обнять, сказать сокровенные слова любви и признательность. Даже если выглядит так, что человек совсем не реагирует на внешний мир — это только иллюзия. В любви и нежности нуждаются абсолютно все живые. И даже полу живые. И даже полумертвые.

И я вас совсем удивлю – и мёртвые тоже нуждаются в любви, уважении и бережности.

Я знаю мальчика, который держал за руку дедушку после смерти до приезда скорой. Он потом не рыдал на похоронах – он был спокоен и светел, потому что сумел выразить всю свою любовь и преданность, и конечно его связь с дедом уже никогда не прервется. Это очень успешный человек, который кстати звонит своей пожилой маме всякий раз, когда идёт в магазин – что купить для неё, лично для неё?

Теперь вы знаете самое страшное: старость не отменяет ни чувств, ни потребностей, ни стыда. Ничего не отменяет.

БЕРЕГИТЕ БЛИЗКИХ...

Автор: Андриана Юдина

Ее мама ну очень боялась старости.
Вообще, она придавала большое значение внешней форме. И в прямом, и в переносном смысле.
Например, она считала, что хорошая фигура – это огромное достоинство, как женщины, так и мужчины. И всегда восхищалась гармоничными формами у других. Без зависти, ибо у самой формы были совершенные. Ну, или почти такие.
А вот если ей доводилось увидеть изъяны, она говорила:
- Ужас. Напялил- (ла) такие брюки, это же надо! У людей отсутствует чувство прекрасного. И как они, бедные, живут с этим?
А еще мама часто говорила о старости.
Что это безобразие – покрываться морщинами и складками в самых разных местах. Что это просто отвратительно – храпеть по ночам, шаркать стоптанными тапочками и ходить в некрасивом халате, с пятнами от борща на животе.
Что ужасно болеть и страдать и быть всем в тягость.
Потому ее мама любила повторять:
- Со мной такого не будет. Во-первых, когда мои волосы начнут седеть, то я не стану красить их красками, даже самыми дорогими. Ведь это просто глупо и ничего не изменит. Я просто буду выполаскивать их синькой и ходить голубая, как небо. Небо ведь никогда не стареет и всегда прекрасно.
А если почувствую, что уже в тягость,  просто приму какой-нибудь яд. Я заранее позабочусь о том, чтобы он у меня был, еще до тех пор, пока меня не сразит окончательно деменция.
Ее дочь не знала, что такое деменция, но слово ей решительно не понравилось. Оно было сухое и мрачное. Как шелестящая жесткими крыльями саранча.
Но слово «яд» ей было известно.
Дочь думала:
«Неужели старость – это так страшно? Неужели это – всегда страдания и шаркающие тапочки? И что плохого в седых волосах. Ведь есть выражение – благородная седина».
Про седину и благородство она услыхала в кино, когда шел фильм про какое-то далекое от нас время, где жили кавалеры и дамы. Тогда все было совсем по-другому – мужчины целовали женщинам кончики пальцев, пели под окнами слова любви, и долго-долго ухаживали.
Слово «ухаживали» сейчас приобрело совсем другой смысл. Так говорят, когда имеется в наличии несчастный беспомощный старичок, который уже и не в состоянии надеть сам шаркающие тапки…
Так вот. Дочка размышляла:
«Старости ведь нельзя избежать, так? И как же жить и радоваться, если знаешь, что она обязательно наступит? Как открывать глаза по утрам, если этот утренний рассвет отсек с безжалостностью еще один день из твоего детства, а затем – юности?»..
А потом дочь выросла. А мама постарела. Удивительно, но мама, которая всегда отличалась принципиальностью, не стала красить волосы синькой. Она по-прежнему ходила в хорошую парикмахерскую к лучшему мастеру города, делала модную стрижку и красила волосы в «молодой» цвет.
Время шло. Мама начала шаркать тапочками. Она стала совсем-совсем дряхлой.
Но не травилась. Вероятно, у нее не получилось достать этот самый яд.
А так – ничего не изменилось. Она по-прежнему говорила, что старость – это ужасно.
А дочь? Вот тут начинается самое необычное в нашей истории.
Вы думаете, она выросла депрессивной и наполненной до краев страхами, то есть фобиями по-научному?
Отнюдь, нет.
Она осталась ребенком. Понятное дело, не снаружи, потому что ей самой уже немало лет.
Но она придумала – нашла способ остаться молодой.
Решила, что время можно повернуть вспять, обманув старость. Ведь кто заставляет ходить в скучных бесформенных нарядах. С пучком волос, скрученных сзади и кое-как затыканных шпильками, найденными случайно в комоде. Теми самыми, которые уже давно никто не носит.
Ну и пусть кто-то злой скажет – молодится, а ведь ей уже за…
Любимые джинсы, яркая футболка, удобные мокасины. А бижутерия! Вот где простор для фантазии! Можно создать любой образ. Но самое главное – это ощущение. Себя. Той, которая не будет никому в тягость.
А деменция… в конце концов, термины придумывают не самые мудрые люди, ведь правда?
------------
http://www.proza.ru/2016/07/26/977