Белеет пашня, холодна. Встревоженное небо одиноко. Галюк круженье над прудовым оком Из леса в дол-- охотников чреда. Молчание в верхушках чёрных крон. Огонь ярит из труб и окон хаток. Когда-то сани вдалеке покатят. Луна восходит, серая что сон. Дичь кровь роняет кротко на меже, а во`роны в крови ручьистой плещут, камыш дрожит, он жёлт, он хлещет. Мороз и дым, шажка лесная жесть. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Im Winter Der Acker leuchtet weiss und kalt. Der Himmel ist einsam und ungeheuer. Dohlen kreisen ueber dem Weiher Und Jaeger steigen nieder vom Wald. Ein Schweigen in schwarzen Wipfeln wohnt. Ein Feuerschein huscht aus den Huetten. Bisweilen schellt sehr fern ein Schlitten Und langsam steigt der graue Mond. Ein Wild verblutet sanft am Rain Und Raben plaetschern in blutigen Gossen. Das Rohr bebt gelb und aufgeschossen. Frost, Rauch, ein Schritt im leeren Hain. Georg Trakl Зимой Свет холоден и бел, как стол. Свет небес, невыразимо жалкий. Над озером кружатся галки. Охотники спустились рощей в дол. Молчанье в кронах, где темным-темно. Сноп огня: в окно, в дверные щели. Полозья скрипнут, но еле-еле. Луна седая стучит в окно. Птица кровью каплет на весу. В канаве ворон треплет падаль. Вспугнутый тростник поодаль. Дымок. Мороз. Шаги в пустом лесу. перевод Алёши Прокопьева, см. по ссылке http://prostory.net.ua/ua/expressionismus/127-2010-08-07-16-57-33

Где ты, что следовала рядом?
Где ты, о мой небесный лик?
Груб-ветер смеётся мне в ухо: глупец!
Приснилось! Приснилось! Дурак!
И всё ж! отнюдь! Она была,
покуда я в ночь, в одиночку не ступил!
Как же, ты знаешь, глупец! дурак!
Моей души эхо, разбойный ветер:
Глупец! Дурак!
Стояла же руки в мольбе заломив,
с усмешкою скорбною на устах,--
и кликала в ночь, в одиночку!
Что кликала мне? Знаешь ли ты?
Любовно звучало. Не возвратило
эхо ей, нет, не вернуло ей слово!
Любовь была? Увы мне, коль забыл!
Лишь ночь вокруг, и одиночка,
и эхо из души моей... то ветер!
Стыдит, честит: глупец! дурак!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Traumwandler
                         
Wo bist du, die mir zur Seite ging?
Wo bist du, Himmelsangesicht?
Ein rauher Wind hoehnt mir ins Ohr: du Narr!
Ein Traum! Ein Traum! Du Tor!
Und doch, und doch! Wie war es einst,
Bevor ich in Nacht und Verlassenheit schritt?
Weisst du es noch, du Narr, du Tor!
Meiner Seele Echo, der raue Wind:
O Narr! O Tor!
Stand sie mit bittenden Haenden nicht,
Ein trauriges Laecheln um den Mund,
Und rief in Nacht und Verlassenheit!
Was rief sie nur! Weisst du es nicht?
Wie Liebe klang’s. Kein Echo trug
Zu ihr zurueck, zu ihr dies Wort.
War’s Liebe? Weh, dass ich vergass!
Nur Nacht um mich und Verlassenheit,
Und meiner Seele Echo – der Wind!
Der hoehnt und hoehnt: O Narr! O Tor!

Georg Trakl

Гнилью несёт по комнатёнке ветхой;
тени на жёлтых обоях; из тёмных зеркал пялится
рук наших печаль из слоновой кости.

Бурые перлы стекают меж умерших пальцев.
Во тиши
отворяюся маковые синь-очи ангела.

И вечер синий.
Година отмиранья нашего, тень Азраила,
он и садик бурый затмевает.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

 
Amen

Verwestes gleitend durch die morsche Stube;
Schatten an gelben Tapeten; in dunklen Spiegeln woelbt
Sich unserer Haende elfenbeinerne Traurigkeit.

Braune Perlen rinnen durch die erstorbenen Finger.
In der Stille
Tun sich eines Engels blaue Mohnaugen auf.

Blau ist auch der Abend;
Die Stunde unseres Absterbens, Azraels Schatten,
Der ein braunes Gaertchen verdunkelt.

Georg Trakl

Аllerseelen

Die Maennlein, Weiblein- traurige Gesellen,
Sie streuen heute Blumen blau und rot
Auf ihre Grufte, die sich zag erhellen.
Sie tun wie arme Puppen vor dem Tod.

O! wie sie hier voll Angst und Demut scheinen,
Wie Schatten hinter schwarzen Bueschen stehn.
Im Herbstwind klagt der Ungebornen Weinen,
Auch sieht man Lichter in der Irre gehn.

Das Seufzen Liebender haucht in Gezweigen
Und dort verwest die Mutter mit dem Kind.
Unwirklich scheinet der Lebendigen Reigen
Und wunderlich zerstreut in Abendwind.

Ihr Leben ist so wirr voll trueben Plagen.
Erbarm` dich Gott der Frauen Hoell` und Qual,
Und dieser hoffnunglosen Todesklagen.
Einsame wandeln still im Sternensaal.

Georg Trakl

Бабёнки, Дядьки -грустные Созданья
в Цветы пестрее Радуги рядят
Фамилий Склепы- те светлее стали.
Здесь чает Смерти кукольный Парад.

О! Сколь они напуганы, Бедняги,
бледны как Тени угольных Кустов.
Осенний вихрь как Нерождённый мягок,
и ноет так же теша Светляков.

Слышны из Веток лю`бящие Bздохи;
там истлевает Матушка с Дитём...
Да живы ль эти плящущие Крохи
несомы Ветром в хладный Окоём?

Темна Житуха ваша от Страданий.
Помилуй, Боже Ада дамских Мук
и к Смерти безнадёжных Притязаний!
...Блужданье Одиночек. Звёздный Круг.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Georg Trakl "Ballade"

Ein Schwueler Garten stand die Nacht.
Wir verschwiegen uns was uns grauen erfasst.
Davon sind unsre Herzen erwacht
Und erlagen unter Schweigens Last.

Es bluehte Stern in jener Nacht,
Und niemand war der fuer uns bat.
EinDaemon nur hat im Dunkel gelacht.
Seid alle verflucht! Da ward die Tag!

Жарою Сад в Ночи распят.
Молчим, тая от Страха Сны.
И оттого Сердца не спят,
лежат под Ношей Тишины.
 
И ни одной Звезды, никто 
Не помолился там за нас.
Во Тьме- лишь Демон Хохотом:
"Проклятье всем!" И День настал!

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Es draeut die Nacht am Lager unsrer Kuesse.
Es fluestert wo: Wer nimmt von euch die Schuld?
Noch bebend von verruchter Wollust Suesse
Wir beten: Verzeich uns Maria in deiner Huld!

Aus Bluemenschalen steigen gierige Duefte,
Umschmeichelnd unsere Stirnen bleich von Schuld.
Ermattend unterm Hauch der Schwuelen Luefte
Wir traeumen: Verzeich uns Maria in deiner Huld!

Doch lauter rauscht der Brunnen der Sirenen
Und dunkler ragt die Sphinkx vor unsrer Schuld,
Dass unsre Herzen sundliger wieder toenen,
Wir schluchzen: Verzeich uns Maria in deiner Huld!

Georg Trakl " Blutschuld"

Се Ночь стремит во Стан Лобзаний наших.
Се шёпот, чу: "Вам ктО простит Грехи?"
Ещё дрожа во сладострастном Раже,
Марию молим :"Дева, помоги!"

Соцветья пышут Алчью Ароматов:
Елей Челам -на бледные Грехи.
Томясь удушливым нектарным Блатом,
Марию грезим: "Дева, помоги!"

Но пуще Клокот Родника Сирены,
темнее Сфинкс взирает на Грехи,
и снова задаём Сердцам Измены,
Марию плачем: "Дева, помоги!"

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Der schwarze Schnee, der von den Daechern rinnt;
Ein roter Finger taucht in deine Stirne
Ins kahle Zimmer sinken blaue Firne,
Die Liebender erstorbene Spiegel sind.
In schwere Stueke bricht das Haupt und sinnt
Den Schatten nach im Spiegel blauer Firne,
Dem kalten Laecheln einer toten Dirne.
In Nelkendueften weint der Abendwind.


Подтаяв, чёрный Снег стекает с Крыш;
ал Перст во Лбах, в твоей увязший ГлУби,
в Покое хладном тает Фирн голУбый,
Зерцал усопших лЮбящая Тишь.
Глава- да в Глыбы, рухнула -глядишь:
в Зерцале Тень, за ней- Голубость Фирна,
Улыбка Бляди мёртвой стынет мирно.
ГвоздИкой плачет ветренная Тишь.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Зів`яло золото годин,
настав брунатно-сірий вечір.
Чабанська мила дудка вмерла-
вона як синьо-сірий вечір,
зів`яле золото долин.

переклад з німецької Терджимана Киримли

....................1
Пополудни здесь музыка слышна.
Торчат среди колосьев чучела.
Вот- бузина, что ветие сплела.
Мерцают стёкла: в доме тишина.

В жаре струится запахом тимьян.
Надгробье- дата свежая на нём.
Играют дети на лужке мячом.
Вот дерево- оно ли ждёт тебя?

Мечтаешь: косы чешет ли сестра?
Иль дальний друг послал тебе письмо?
Стог наползает, выцветший, косой-
и ты обмяк, слегка, средь мёртвых трав.

....................2
Твой час истёк. О Гелиос, мой бог!
О, лягушачий сладостный удел.
Эдем таинственный исчез в воде.
Роняет капли золотые стог.

Тебя убьёт в урочном месте брат,
холодным взглядом череп твой пронзит.
Тимьяна запах в мареве разлит...
И сухостой, что полымем обьят.

В любви сгорела пара мотыльков:
им выпал Камень, а на нём- Число.
Воронам падаль Время полнесло.
А череп твой торчит из-под кустов.

Средь терниев издохнешь, одичав.
С мячом по лугу дети побегут.
Порывы ветра запахи снесут
с поляны вон, туда, где темнота.

....................3
Заслышав колыбельную, замрёшь.
Вот женщина. Баюкает дитя.
Грехопаденье близится. Опять
ты тяжкий плод, задумавшись, возьмёшь-
и будет хлеб как мёд от трудных мук,
плодами да насытится рука.

Се девы, с ними вечно Дух святой,
они тропой нехоженой идут.
Плоды во чревах божие несут,
задумавшись, безгрешною тропой.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Бела луна, осенний двор.
Дома чудную тень бросают.
В глазницах окон тишь да сор:
оттуда крысы выползают,

пишат, шныряют тут и там.
Аборт бывает, коль опасность:
подскажет полная луна,
пронижет свет нутро до тряски.

И грызутся, жадные, они,
а живут в доме и в сараях.
Жрут пшено и плоды они,
сквозняком темноту прогрызая.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы