* * *А.ГОЛУБЕВ: Еще один вопрос,
который я не могу вам не задать. Мы знаем, что бельгийский парламент в
нижней палате принял такой, весьма спорный законопроект об эвтаназии для
смертельно больных детей, для несовершеннолетних. И таким образом
Бельгия у нас может стать единственной страной, где могут убивать
больных детей.
М.ВЕЛЛЕР: Да. Понимаете, какая история? Все
знают, что оттого, что вытягиваются безнадежно больные люди,
накапливается, культурно выражаясь, накапливается генная усталость.
Накопление генной усталости в переводе на русский язык – это ухудшение
породы, это люди превращаются в больных вообще. Ты спасаешь больных и ты
лишаешься здоровых. К сожалению, в жизни имеет место смерть. К
сожалению, в жизни имеет место жестокость. К сожалению, в жизни имеет
место парадокс.
А.ГОЛУБЕВ: Извините, я вас перебью сразу. Мне показалось, что вы поддерживаете.
М.ВЕЛЛЕР:
Вам ничего не показалось – вы меня перебили, потому что вам хочется
вставить 2 слова в острое место. Позвольте закончить мысль.
В
жизни имеет место парадокс, и этот парадокс иногда имеет чрезвычайно
жестокий характер, а именно: вот, каждый отдельный больной ребенок и
вообще каждый отдельный живой человек заслуживает всяческого сочувствия,
всяческой помощи, лечения и спасения, и того, чтобы поставить его в
строй здоровых, безусловно. Но при этом ты должен знать, что еще 3
поколения ты будешь жить в стране вымирающих уродов, где здоровый,
сильный и могущий всё будет уже исключением и вымрет твой народ, и на
его место придет другой народ, более варварский, но гораздо более
жизнеспособный. Вот, 2 эти истины одновременно ты должен держать в
голове. А решение ты должен принимать сам. И уж тем более я никому не
судья.
А.ГОЛУБЕВ: Ну, может быть, тогда нам тоже стоит рассмотреть такую практику в нашей стране?
М.ВЕЛЛЕР:
Я думаю, что это дело достаточно правильно было бы выставить на
референдум с разъяснением всех плюсов и минусов этого вопроса. Если вы
вспомните «Анну Каренину» Льва Толстого, то там пишется как об одном из
обыденных явлений крестьянской жизни, что как часто бывает, младенца
крестили, а потом переставали кормить, когда он был лишним в
крестьянской семье, и таким образом он умирал от голода. Так называемый
инфантицид, то есть убийство детей, когда они были лишние, имел место у
всех народов во все эпохи, вплоть до конца XIX века. Я ни в коем случае
не призываю повторять это жестокое варварство.
А.ГОЛУБЕВ: На дворе, слава богу, XXI-й век.
М.ВЕЛЛЕР:
Но это надо как минимум знать. Да, и в этом XXI веке наша цивилизация –
вымирающая. Вот, что ужасно. Мы хотим быть гуманными и правильно хотим.
Но знайте, что вы вымираете. Не будьте же идиотами.
А.ГОЛУБЕВ: Я не понимаю: мы вымираем, тогда мы будем еще убивать детей.
М.ВЕЛЛЕР: «Так протяните ноги, старый дуралей!» - закричал Остап, как писали незабвенные классики Ильф и Петров.
А.ГОЛУБЕВ: Не знаю. Вы хотели поговорить о морали. Для меня особенно...
М.ВЕЛЛЕР: У нас осталось... Я вам сказал, что...
А.ГОЛУБЕВ: Особенно интересно в ключе этой темы о морали.
М.ВЕЛЛЕР:
Совершенно верно. Что каждый сам должен делать этот выбор. Здесь ничего
не поделаешь. Потому что жизнь, повторяю, иногда бывают вещью
чрезвычайно жестокой. Это нельзя отрицать.
В оставшиеся 30 секунд
я не успею сказать, что мораль, трудовая этика и экономическое
положение страны связаны друг с другом совершенно воедино, потому что
свобода слова (кстати, о «Дожде», о котором мы не успели) связана с
моралью, дабы ее не попирали безнаказанно. Мораль связана с трудовыми
отношениями, чтобы на работе не обманывали друг друга начальство и
потребители. А это связано с качеством товара. И отличие «Жигулей» от
«Мерседеса» не в качестве железа – это отличие в трудовых отношениях
между немецкими рабочими и российскими. Всех целую.