Уляжемся в постель из лёгких ароматов,

скорей утонем в ней, могиле из перин.

Неведомых цветов гирлянды над кроватью...

Мы не увидим ночь, заката и зари.

.

Сожжём вдвоём сердца, желанья утоляя,

растрачивая дар душевный взапуск.

Так складень двух зеркал, один огонь пленяя,

надолго сохраним оранжевы мазки.

.

Наступит вечер роз, бездонно-фиолетов.

Мы станем пасовать оставшуюся лепту

оттягивая миг ухода в небытьё.

.

А после он придёт, наш Ангел-аниматор,

отбрости пологА, возьмётся за своё

остывшее быльё зеркал немых, зажатых.

(прим.перев.: во французском издании "Цветов зла" сей сонет - под номером  СХХІ.)

О, Мир! присутствием благословишь
нетронутый войной блокадный остров,
разгладишь ли морщинистую тишь
чтоб Три Короны улыбались просто?!

Хайль Мир! Хайль радостный приём
друзей твоих, заждавшихся визита.
Одно желание устрой моё:
быть нимфе гор твоею фавориткой,

счастливой Англией, в Европе уж свободной.
Ты скипетрам, Европа, не внимай-
тираны не загонят тебя в стойла,

на цепь нейди, законности в угоду
сади на привязи великих; будет край
боренья ужасам- быть счастию солёным.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

То Реасе

Oh Peace! and dost thou with thy presence bless
    The dwellings of this war-surrounded isle;
Soothing with placid brow our late distress,
    Making the triple kingdom brightly smile?
Joyful I hail thy presence; and I hail
    The sweet companions that await on thee;
Complete my joy - let not my first wish fail,
    Let the sweet mountain nymph thy favorite be,
With England's happiness proclaim Europa's liberty.
Oh Europe, let not sceptred tyrants see
    That thou must shelter in thy former state;
Keep thy chains burst, and boldly say thou art free;
    Give thy kings law - leave not uncurbed the great;
    So with the horrors past thou'lt win thy happier fate.

John Keats

 
К  Миру

О Мир! Освободишь ли снова ты
Мой остров от военных действий?
Расправишь ли чело, смягчив черты,
Улыбкой озаривши королевство?

Я радостно приветствую тебя
С друзьями, что примкнуть к тебе готовы.
Дополни счастьем, прояви себя,
Накинь на деву гор свои покровы.

Со счастьем Англии, Европе дай свободу.
Европа! Цепи, королям в угоду,
Не дай ярмом на шее вновь сомкнуть.

Сломай их, волей наградив народы,
Тиранам укажи законов суть.
Тогда расставшись с прошлым, к счастью ты откроешь путь.

перевод с английского Петра Гуреева, см. по ссылке http://www.stihi.ru/2010/03/23/7841

Лишь он смотрел на голь Красы-- Эвклид.
Пусть кто о Ней трещат, умолкнут с миром,
падут на землю ниц-- довольно сирым
помыслить о себе-- сброд зрит
ничто, запутанную роспись, вид
рождений в переменах; гуси римов
пускай гогочут-- великана гримов
низвергнет прах сияющий Давид.

О, свят слепящий час низвергший тень!
когда рассвет, умом членённый остро
предстал глазам его! Эвклид не просто
смотрел на голь Красы. На счастье те,
кто были рядом в пошлой суете
услышали её сандалий поступь.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Euclid alone has looked on Beauty bare.
Let all who prate of Beauty hold their peace,
And let them prone upon the earth and cease
To ponder on themselves, the while they stare

At nothing, intricately drawn nowhere
In shapes of shifting lineage; let geese
Gabble and hiss, but heroes seek release
From dusty bondage into luminous air.

O blinding hour, O holy, terrible day,
When first he shaft into his vision shone
Of light anatomized! Euclid alone
Has looked on Beauty bare. Fortunately they
Who, though once only and then but far away,
Have heard her massive sandal set on stone.

Edna St. Vincent Millay

Хозяйка добрая бежит ,ловя

пернатое созданье, усадив

беспомощно орущее дитя,

что вслед за ней способно лишь ползти.

.

Догнать хозяйку хочется дитю-

та ж следует за птахом, что летит.

Вот так же воспарившую мечту,

меня оставив, догоняешь ты.

.

Вопя и плача мне ползти вослед...

Бегом ты будешь птицу догонять...

Поймав Мечту, вернись назад ко мне,

будь доброй матерью, целуй меня.

.

Молю, чтоб Ты вернулась вместе с Ней:

об этом плач, не только о Тебе.

Не раз трясти нам бубенцами,

чело пустое целовать,

до дна смычками доставать

раскалывая панцирь.

.

Истратив душу, истощим колчАны,

ненужное резцами отсечём,

в страстей разлив страдания зачтём-

и встретимся с Великою в молчаньи.

.

Кому ещё не ведом сон ИдОлищ?

Ваятелям гонимым и презренным :

колоть бы им себя, себя и резать!

.

У тех мечта одна: суровый Капитолий!

Лишь Смерть способна новым солнцем

луга умов сырых цветами полнить!

Жалобный плач автора в весьма опасной болезни;
 год 1636, месяц февраль

Я уж не тот, что прежде. Силы мои вышли.
Иссохла членов погорелых твердь;
примерилась к добыче галка-смерть;
нет ничего при мне, лишь кости, кожа, жилы.

Язык к зубам прилип, дыханье еле слышно;
недолго сердцу щепы рёбер греть.
Всяк видящий меня заметит: клеть
телес вот-вот часы, минуты расколышат.

Подобно ландышу, что с хладною зарёй
цветёт, растёт до полудня- и мрёт,
вот так я под росою слёз сникаю

до времени. Земля, покойной ночи!
Прокинувшись, я отжил час урочный-
и пропадаю, смертным сном стискаем.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Traurklage des Autoris in sehr schwerer Kranheit
a.1636. Mense Febr.

Ich bin nicht, der ich war. Die Кraefte sind verschwunden,,
Die Glieder sind verdorrt, wie ein verbranntes Graus.
Hier schaut der schwarze Tod zu beiden Augen aus,
Nichts wird als Haut und Bein mehr an mir ubrig funden.

Der Atem will nicht fort, die Zung steht angebunden,
Mein Herz das ubersteht numehr den letzten Strauss.
Ein jeder ,der mich sieht, spuert dass das schwache Haus,
Der Leib, wird brechen ein gar inner wenig Stunden.

Gleich wie die Wiesenblum frueh mit dem Licht der Welt
Hervorkommt und, noch der Mittag weggeht, faellt,
So bin ich auch benetzt mit Traenentau ankommen,

So sterb ich vor der Zeit. O Erden, gute Nacht!
Mein Stuendlein lauft herbei! Nun hab ich ausgewacht
Und werde von dem Schlaf des Todes eingenommen.

Andreas Gryphius

.

Моим стареньем ,Время, не гордись.

Я не поклонник пошлых пирамид:

не стрАшны оне мне, не велики-

суть переделки доброй старины.

.

Живя недолго, мы восхищены

почтенным "неподдельнейшим" старьём,

а ради "откровений новизны"

готовы сбросить вспоминанья гнёт.

.

Не признАю Тебя и твой архив,

мне скучен вековой калейдоскоп,

твоих записок лживыя стежки

расчёрканные шулерской рукой.

.

На том стоЮ и не сойду отсель,

а Ты косой разящею заверь.

Серебряный век. СОНЕТЫ

Я не дружил с твоей братвой, смехач.
Тишь, одиночество, и штиль, и шторм,
к живым взыващий надежды плач,
что с тризной схож, и радужный убор

сознания твой оголтелый двор
не принял на престол; страсть горних сил,
что скрасила мне месяцы тоски
тебе не выпала. Уйди как вор!

Тебе претят великий глаз луны,
укор улыбки ангела-дитя,
краса, добро. Вы, шалуны, шутя
над Правдой и Невинностью, слышны.

Бесстыдно, одинок, поплачусь наконец
над грудой вами скомканных сердец.

перевод с английского Терджимана Кырымлы
(Кажется, этот сонет Шелли впервые на русский перевёл я ;"To Laughter", погулите "Thy friends were never mine, thou heartless friend...",-- прим. Т.К.)

.

Раздвоен азъ. Отчаянье с Пороком,

два духа, значит, поделили мя:

по-лепший, Ангел правый светлоокий;

по-лоша, Дама левая свинья.

.

Низвергнуть в Ад меня стремится Дама.

Добра желает светлый Ангел мой.

Стремится Дама душу заарканить,

покрыть гордыней темною, тупой.

.

Кто переможет, право же, не знаю.

По- моему (я точно не скажу),

они дружнЫ и плотно прилегают:

се сущий Ад!- на это так гляжу.

.

Раздвоен есмь. Таки живу в сомненьях,

покуль добро не выгорит злодейством.