Однажды случилось так: потерпевший кораблекрушение моряк достиг пустынного острова. В течение пяти лет он вынужден был там жить, так как, никакой корабль не проходил мимо. Он построил маленькую хижину и жил там, постоянно думая о мире. Все было так спокойно, как никогда раньше. Он никогда не знал, не мог даже вообразить, что возможен такой мир. Остров был совсем пустынен, там не было никого — это единственная проблема. Все остальное было идеально, там было все: фруктовые деревья, прекрасная вода; он мог есть, он мог отдыхать, ничто его не заботило — не о чем было заботиться, некому творить неприятности. А он всегда мечтал уехать когда-нибудь в спокойное место — и внезапно он оказался там! Но это оказалось невыносимо. Тишина — невыносима, нужно быть способным терпеть ее — она может убить.
Это было очень трудно для этого человека, но он был архитектором, и он начал строить маленькие модели, лишь бы не сидеть без дела. Он сделал маленькую улицу и дал ей название, он сделал даже не одну церковь, а две — одну рядом со своим домом, другую — на противоположном конце города; он сделал маленькие магазины, где он мог бы покупать. Он создал целый город.
Через пять лет, когда пришел корабль и бросил якорь в заливе, он был очень счастлив. К берегу в маленькой лодке прибыл человек. Островитянин выбежал из своей хижины, и прибежал к берегу очень возбужденным, так как теперь он снова может вернуться в мир. Но он остановился в замешательстве: человек вышел из лодки с большой пачкой газет. Поэтому он спросил: «Зачем все эти газеты? Зачем вы их привезли?»
Капитан корабля, сказал: «Сначала перелистайте их, посмотрите, что происходит в мире — а потом скажите нам, хотите ли вы, чтобы вас спасли!»
Островитянин бросил эти газеты в море и сказал: «Что за чепуха! Но до того как я войду в лодку, мне бы хотелось показать вам мой город».
Он показал капитану город, но тот был растерян, когда увидел вторую церковь. Он сказал: «Я еще могу понять, что вы сделали одну церковь, чтобы молиться, но зачем вторая?»
А тот сказал: «Это — моя церковь, куда я хожу, а та — церковь, в которую я - ни ногой».

Я слышал, что однажды случилось так: врач пришел навестить пациентку, очень больную женщину. Он вошел в комнату и через пять минут вышел. Он попросил мужа, ожидающего там: «Дайте мне штопор!» Муж был немного смущен, зачем мог понадобиться штопор. Но через пять минут врач вышел снова, тяжело дыша, и сказал: «А теперь дайте мне дрель!» Муж еще больше разволновался, но промолчал, ведь врач знает, что делает. Потом врач вышел снова и попросил молоток и долото. Это было уже слишком, обезумевший муж не мог удержаться и спросил: «Что с моей женой?» Врач сказал: «Я еще не знаю, я не могу открыть свой чемоданчик!»

  * * *

В одном доме ночью зазвонил телефон, было четыре часа утра. Человек встал, он был разъярен, и закричал в трубку «Чего вам надо?» Человек на другом конце провода сказал: «Ничего!» Тогда тот еще более разъярился и сказал: «Тогда почему вы звоните мне посреди ночи?» Человек сказал: «Потому что сейчас — дешевле!»

Случилось так: был царь, Ибрахим. Однажды ночью он услышал шум на крыше, кто-то там ходил. Вот он и спросил: «Кто там?»
Человек сказал: «Не волнуйся — потерялся мой верблюд, и я его ищу». На крыше дворца потерялся верблюд».
Ибрахим рассмеялся и сказал: «Ты безумец! Слезай оттуда! Верблюды никогда не теряются на крышах дворцов. Иди домой!»
Но потом он не мог спать, так как он был человеком размышляющим. Он подумал: «Может быть, этот человек не безумец, может, он говорил нечто символическое; может быть, он — великий мистик, когда он сказал:
«Не волнуйся», — у него был такой голос, в нем было столько понимания и молчания. Голос был так музыкален и гармоничен, у безумца не может быть такого. И когда он сказал: «Мой верблюд потерялся, и я его ищу», — голос был таким проникновенным. Он, казалось, указывал на что-то... Этого человека завтра утром нужно найти. Я должен увидеть, кто это такой: безумец он или безумец Божий; был ли он на крыше из-за своего безумия, или он был послан именно ко мне, чтобы передать мне послание».
Всю ночь царь не мог спать. Утром он сказал своим придворным, пойти и найти этого человека, обладателя такого голоса. Но обыскали всю столицу, а найти не смогли, ибо как найти человека лишь по тону его голоса? Трудно!
Потом в полдень у двери поднялся шум. Появился факир, нищий, который сказал стражнику: «Позволь мне войти, так как, я хочу остановится на несколько дней в этом караван-сарае, на этом постоялом дворе».
Стражник возразил: «Это не постоялый двор, не караван-сарай, это — царский дворец, резиденция царя!» Но факир сказал: «Нет! Я очень хорошо знаю, что это постоялый двор: странники приходят сюда, остаются на некоторое время и уходят. Никто здесь не живет, так что, дай мне войти; я поговорю с царем, который, похоже, глупый человек». Это было услышано, и факира впустили. Царь был очень разгневан и сказал: «Что ты говоришь?» Человек сказал: «Слушай! Я уже приходил сюда как-то, но тогда на троне сидел кто-то другой. И он был таким же глупцом, как и ты, ибо он думал, что это его резиденция, а теперь ты думаешь, что это твоя резиденция!»
Царь сказал: «Не говори глупостей! И не веди себя так дико — это был мой отец, теперь он умер».
Факир сказал: «И я говорю тебе, что я приду снова, и я не найду тебя здесь. Здесь будет кто-то еще. Это будет твой сын, и он скажет, что это его резиденция. Что это еще за резиденция?! Люди приходят и уходят - я называю такое - постоялым двором».
Его голос был знакомым. Царь сказал: «Тогда, не ты ли тот безумец, который искал верблюда на крыше?!»
Факир ответил: «Да, я — безумец, как и ты, ведь если ты здесь ищешь истину, ты ищешь верблюда на крыше!» Царь сошел с трона и сказал факиру: «Ты оставайся в этом караван-сарае, а я ухожу, я оставался здесь, веря, что это резиденция, дом. Если это не так, тогда я ухожу, я должен идти и искать дом, пока не поздно!»

Мастер Бахауддин всю свою жизнь оставался счастливым, улыбка никогда не сходила с его лица. Вся его жизнь была ароматом праздника...
Даже на смертном ложе он весело смеялся. Казалось, будто он наслаждается приходом смерти. Ученики сидели вокруг. Один из них спросил:
- Почему Вы смеетесь? Всю жизнь Вы смеялись и мы не решались спросить, как Вам это удается? И вот даже сейчас, умирая. Вы все же смеетесь. Что здесь смешного?
И старик ответил:
- Много лет назад я пришел к моему Мастеру молодым человеком, семнадцатилетним, но уже страдающим. Мастеру было семьдесят и он смеялся просто так, без всякой причины. Я спросил его: "Как Вам это удается?" И он ответил: "Я свободен в своем выборе, это мой выбор. Каждое утро, когда я открываю глаза, я спрашиваю себя: "Что ты вы берешь сегодня - блаженство или страдание?" И так случается, что я выбираю блаженство, это так естественно".

 
Однажды Будда пришел на встречу со своими учениками с носовым платком... с очень ценным носовым платком. Возможно, какой-то царь подарил его.
Но Будда не приемлет таких вещей, поэтому все смотрели и думали: "В чем дело? Почему он несет его в руке, держа перед собой, как бы говоря каждому: "Смотрите, внимательно смотрите!"
Смотреть было не на что. Это был всего лишь красивый шелковый носовой платок. Затем Будда начал завязывать узлы на нем, пять узлов. Стояло полное молчание... все просто смотрели на то, что он делает.
Будда спросил учеников:
— Это тот же самый носовой платок, который я принес с собой, или это другой носовой платок?
Сарипутта, один из его старых учеников, встал и сказал:
— Бы шутите с нами? Я думаю, что это тот же самый носовой платок. Будда сказал:
— Сарипутта, подумай еще раз, так как у носового платка, который я принес, не было узлов, а у этого их пять. Как же он может быть тем же самым?
Сарипутта увидел смысл и сказал:
— Я все понял. Хотя это тот же носовой платок, но теперь он в узлах — подобно страдающему человеку.
— Совершенно точно. Вот что я хочу показать вам: человек, который терзается, не отличается от Гаутамы Будды. Я — лишь носовой платок без узлов. Ты — носовой платок с пятью узлами (пять узлов — агрессивность, алчность, лживость, неосознанность и эгоизм).
Затем Будда сказал:
— Я хотел бы спросить вас еще об одной вещи. Я пытаюсь развязать эти узлы. Взгляните на меня — это поможет развязать их?
Он потянул за оба конца носового платка, узлы сделались еще меньше и туже. Кто-то сказал:
— Что Вы делаете? Таким способом узлы никогда не развяжутся. Такой тонкий шелк, а Вы так сильно тянете! Узлы становятся маленькими и их теперь почти невозможно развязать! Будда сказал:
— Вы можете так ясно понять все относительно этого носового платка. Разве вы не можете понять самих себя? Разве вы не видите себя в такой же ситуации? Вы тянули свои узлы или нет? Иначе, почему они продолжают становиться все меньше и меньше, туже и туже?
Затем Будда спросил:
— Что же я должен сделать? Один монах встал и предложил:
— Сначала я хотел бы подойти поближе и посмотреть, как были завязаны узлы.
Он взглянул на носовой платок и сказал:
— Узлы были сделаны таким образом, что, если мы расслабим их и позволим им стать более свободными, они развяжутся; это не трудно. Это простые узлы.
Будда дал монаху носовой платок и тот развязал узлы один за другим.
Будда сказал:
— Сегодняшняя проповедь закончена. Идите, медитируйте!

Я не читала книгу с таким названием и даже не знаю, о чем она.  Но эта фраза сама по себе всплывает у меня в голове, как реакция на различные жизненные ситуёвины, как радостные, так и грустные. Неверное из-за парадоксальной совместимости слов «невыносимая» и «легкость».

И действительно, бытие иногда просто невыносимо по своему эмоциональному накалу.  Влюбленность, любовь могут достигать такой остроты восприятия, таких острых граней, что это становится невыносимым. Хочется остановиться, глотнуть воздуха, отдышаться, оглядеться по сторонам. И дать время голове догнать меня. "Привет, мозги, где вы были вчера, когда я ТАК в вас нуждалась?!"  Чувство полета над бездной – невыносимо по своей лёгкости парения, невероятного восторга и тихого ужаса: а ну как шмякнусь? Тихая тоска, грусть о том, что было и о том, что не сбылось (и никогда не могло сбыться!), чувство безнадежности и безысходности – невыносимы в своей невозможности высказаться без купюр и быть понятой.  Все это невыносимо в обреченности на молчание.

Ожидание – это просто невыносимо. Ожидание любви, радости, грусти, свидания, боли, надежды, разочарований (перечислять можно до бесконечности!) – это биение сердца где-то у горла,  метание по пространству комнат. Это невыносимый стыд за сказанные и несказанные слова, за глупость, за доброту, за ложь. За саму суть свою. За свою гордость, - о! это просто невыносимо! -  за дерзость, за само состояние ожидания.

Иногда резанет по сердцу книга или стих… или песня. Невыносимо резанет. И не знаю, в чем дело. Эмоции переполняют, рвутся разорвать сердце и душу, чтоб найти себе выход наружу. Всю палитру этих чувств невозможно объяснить и разбить на составляющие. Потому что оно попадает под определение "невыносимая легкость бытия". Анализировать это так же бесполезно, как пытаться радугу разбить на спектр - это убого и не отражает всей сути радуги, всех переливов её красок. Невыносимо жаль, что я не умею передать радугу, умею только увидеть. Что я не умею ТАК: как те, ДРУГИЕ. Которые эти песни/стихи/картины пишут. Не от зависти, нет! А из-за того, что сердце переполняют такие же эмоции, а выразить их нет возможности. Нет слов и нет нот. И красок. Изнутри давит лава вулкана страстей, а… Невыносимо. Невыносимо прекрасно и потрясно.

Невыносимо, когда не могу выразить свои добрые чувства. Не могу объяснить друзьям, близким и любимым всю глубину своей любви. Хотя, чего уж проще?  

И в самом деле, все это просто и легко. И все это я переживала, переживаю, и переживу еще не раз. Легко ли?

Да.

Нет!

Вероятно…

Кто знает?

 ...Я повторяю про себя фразу «невыразимая легкость бытия» в ответ на различные жизненные ситуёвины. Иногда - сквозь зубы и кучу матов. Иногда – с легкостью махнув рукой. Ну что с этого бытия взять, какой с него спрос? Мы - сами себе бытие.

P.S. Пойду почитаю книгу Милана Кундеры. Вдруг мы с ним – об одном и том же?

 

Родина дремлющих ангелов

Украина — это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал — упорное ожидание бесплатного чуда. Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Украинцы с этим не согласны.

Мы триста лет сидели сиднем в центре Европы и ждали “самостийности”. Бог не выдержал такой наглости и свершил чудо. Удовлетворенные результативностью своей религии, мы ожидаем других чудес. Например, процветания и благополучия. При этом нас не пугает время и кратковременность жизни. Мы ведем себя, как бессмертные люди, которым не падает на голову кирпич, но зато падают мешки с твердой валютой. Украинцы— это нация, полностью лишенная комплекса неполноценности. Из всех видов ожидания мы избрали самую зрелую философскую форму. Как индивидуумы с окончательно сложившимся представлением о мире, мы вгоняем окружающую жизнь в понятные нам алгоритмы развития. Все “зная”, мы пребываем в постоянном ожидании, опираясь на заготовленные ярлыки. Очередной парламент для нас — ничто. Очередной премьер для нас — никто. Флот — это то, что делится само по себе. Гривна — это рубль. Свинья — это сосед. А сало — это продукт. Активные деловые люди в наших глазах выглядят, как озабоченные меркантильные дураки, лишенные традиционной украинской духовности. А с другой стороны, они подтверждают ожидаемые нами чудеса. Не двигаясь с места и не предпринимая каких-либо усилий, мы наблюдаем за переменами вокруг: нашествием иномарок, строительством новых магазинов, появлением диковинных товаров. Мы смотрим на все это, как на закономерное следствие своих ожиданий. Теоретически у нас все есть. Главное — этого дождаться. Незыблемость тихого украинского рая очевидна. Турки с москалями приходят и уходят, а девочки с веночками и дедушка с бандурой пребывают вечно. Свою главную религиозную песню мы сделали государственным гимном. “Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi” — то есть сами по себе... “Запануєм i ми, браття, у своїй сторонцi” — то есть когда-нибудь, сейчас нам не до этого. “Ще на нашiй Українi доленька доспiє” — другими словами, сытый украинец незрелыми плодами питаться не привык. Для нас судьба — это не факт настоящего времени, а нечто до сих пор несуществующее. Все, что с нами происходит, не имеет никакого значения, потому что в каждом украинском доме обитают монахи похлеще буддийских, знакомые с невиданным чувством нирваны. Нам странно наблюдать за поведением американцев, англичан, французов, русских и так далее. Они постоянно лезут в мировую историю, что-то декларируют, “выпендриваются”, нападают на соседей. То есть ведут себя, как ущербные люди. Сидя на пороге своей хаты, которая с краю, мы медленно жуем галушку и не можем понять, чего это немцы постоянно лезут к нам во двор. Может, они нам завидуют? Этих гансов не разберешь: то они корову забирают, то гуманитарную помощь суют. Складывается впечатление, что весь мир танцует перед нами на задних лапах и пытается привлечь к себе внимание. Наверное, окружающие нас народы не могут догадаться, что нам на них даже плевать скучно. Украина самодостаточна. Это российскую птицу-тройку постоянно гоняют или на Аляску за снегом, или в Порт-Артур за мордобоем. А нашим задумчивым волам ходить некуда и незачем, ну разве что в Крым за солью. Украинская философствующая душа не приемлет резвых нордических мыслей или поступков. Ведь ожидание чуда — это сложнейшая внутренняя практика. Она не позволяет нам отвлекаться на суетное. Только хрущи, которые “над вишнями гудуть”, имеют право тревожить нас по вечерам. Нас бессмысленно чем-либо соблазнять. Изначально поместив себя в центр Вселенной, мы существуем в ином измерении. Нам не нужна целеустремленность. Мы сами являемся целью. Мы ни в ком не испытываем нужды, но в нас нуждаются все: варяги любили у нас пожить, татары — поживиться, Петр I не мог без нас построить Петербург, его дочь не могла спать без нашего мужчины. Сталину мы помогали охранять лагеря, а Гитлеру — воевать. У нас так много чудотворного здоровья, что даже Чернобыль мы согласились взять на себя. Мы запросто помогаем решать проблемы соседям, потому что своих проблем у нас нет. Люди наблюдательные это давно заметили. Русский писатель Иван Бунин был яростным хохломаном. Он неустанно повторял, что украинцы — это абсолютно реализованная, эстетически совершенная и гармонически развитая нация. Что ничего подобного в мире больше нет. Бунин, конечно, не ошибся. Украинцы превосходны не в своем умении ожидать, а в том, что они сами являются чудом. Как совершенные создания, мы ничего не создаем. Откровенно проявленная гениальность обиженного “кріпака” Шевченко — это неприятное исключение, подтверждающее правило: совершенство в декларации и развитии не нуждается; оно помогает развиваться только тому, что существует за его пределами. Украинские священники, писатели, поэты, художники, политики, полководцы, режиссеры, актеры, певцы, конструкторы, ученые, изобретатели, умельцы вечно разъезжают по миру и объявляют себя русскими, американцами, турками, поляками, французами — кем угодно, чтобы бедные, ущербные народы имели повод гордиться собой. Украина — родина дремлющих ангелов. Ее безмолвное ожидание наполняет чудесами планету. Ее нельзя завоевать, поработить или уничтожить. Она не чувствительна к событиям. Ее жизнь не протекает и не происходит. Она вне событий и времени. Она не помнит свой день рождения и не знает своего возраста. Она сама себе достойный собеседник. Ей не с кем спорить и нечего доказывать. Для нее уже все произошло.

автор Густав Водичка

Один Мастер путешествовал инкогнито с учениками. Они остановились в караван-сарае на ночь. Поутру хозяин подал завтрак и чай.
Когда они стали пить чай, хозяин неожиданно припал к ногам Мастера. Ученики очень удивились и подумали: "Откуда он мог узнать, что среди них Мастер? Кто открыл тайну хозяину караван-сарая?"

Мастер сказал:

- Не удивляйтесь, спросите его самого, как он узнал меня.

Ученики обратились к хозяину с вопросом:

- Как ты узнал, что он Мастер?
- Я не мог не узнать, - сказал хозяин, - много лет я накрываю стол для моих гостей. Я видел тысячи людей, но никогда не встречал человека, который с такой любовью смотрел бы на чайную чашку.

Я слышал об одном докторе, который стал величайшим хирургом своей страны. Его сделали президентом Национального общества хирургов, и в этот день было устроено великое празднество в его честь. Но он был печален. Друг спросил его:

— Почему ты выглядишь таким печальным? Ты должен быть очень счастлив — ты стал величайшим хирургом, и теперь никто с тобой не сравнится. Самая большая честь для хирурга — это стать президентом Национального общества. Почему же ты так печален?

Хирург ответил:

— Я никогда не хотел стать хирургом. Я преуспел в том, чего никогда не хотел, а теперь от этого не убежишь. Если бы я потерпел неудачу, тогда был бы шанс, но теперь я прикован к этому.

Его друг сказал:

— Ты, должно быть, шутишь. О чём ты говоришь? Твоя семья счастлива, твоя жена счастлива, твои дети счастливы, каждый счастлив и каждый оказывает тебе величайшее уважение.

Хирург сказал:

— Но я не уважаю сам себя, а это — основное. Я хотел стать танцором, но мои родители не позволили мне этого, и я должен был им подчиниться. Я был слабовольным. И я несчастен оттого, что стал великим хирургом. Я несчастлив потому, что я самый паршивый танцор в мире. Я не могу танцевать — в этом-то и беда.

Удовлетворённость исходит из природы, а не из общества. Вы несёте свою судьбу с собой, но это бессознательная вещь. Следуйте ей. Никто больше не узнает, чего вы достигли, но вы будете это сознавать. Вы можете и не получить Нобелевскую премию, так как она никогда не присуждалась удовлетворённым людям. Никто из удовлетворённых ещё не получал Нобелевскую премию, — ни Будда, ни Иисус. И этого не случится в будущем, так как Нобелевская премия даётся тому, кто очень искренне подчиняется обществу, кто добивается общественных целей, а не своих собственных. Посмотрите на лауреатов Нобелевской премии, и вы не найдёте более печальных людей, чем они. Многие из них чувствовали неудовлетворённость, многие из них совершили самоубийство. И это не случайно, в этом есть глубокий смысл. Премии не могут вас удовлетворить. Следуйте бессознательной природе, не принуждайте её сознательно.

Может быть сейчас самое время стать собой?

Один верующий человек очень гордился своей верой в Бога. То и дело он повторял: «Я верую в Господа».
И вот однажды случилось наводнение. Вода постоянно прибывала. В дом к этому человеку пришли люди и сказали:

- Мы покидаем это место. Пошли с нами.

На что человек ответил:

- Нет, я остаюсь. Я верую в Господа. Он спасёт меня.

Вода продолжала прибывать. К дому подплыла лодка, и люди, сидящие в ней, сказали:

- Здесь есть ещё одно место. Поехали с нами, ведь вода всё прибывает.

Человек ответил:

- Нет. Я верую в Господа. Он должен спасти меня.

Лодка уплыла. Потом пришла другая, но человек отказался сесть и в неё: он верил, что будет спасён Богом. Наконец, прилетел вертолёт, и оттуда крикнули:

- Эй, это твой последний шанс. Мы бросим верёвку, по ней ты сможешь забраться сюда, больше помощи ждать неоткуда.

Но человек отказался и на этот раз. Вода продолжала прибывать, и он, разумеется, утонул.

Встретив на небесах Бога, верующий человек спросил его:

- Я так верил в Тебя, Господи, как же Ты позволил мне утонуть?!

На что Бог ответил:

- Я столько раз пытался спасти тебя: люди предупредили тебя об опасности, дважды по моей воле к твоему дому приплывали лодки, а потом я посылал даже вертолёт!