1.
Если в копоти лампа,
будто мёртв свет в пыли;
если облаку плакать,
славе радуги-- клин;
если лютня разбита,
сладость песен-- в былом,
если губы с молитвой,
вся любовь-- на потом.

2.
Вся музЫка да нега
тоньше лютни да ламп;
в сердце эха омега,
если песня сплыла;
так же воет печально
ветер среди руин
или колокол чайкой:
"утонул тут один".     

3.
Где сердец двух слиянье,
там любовь-- из гнезда:
слабаку в назиданье
память, тягость суда.
О Любовь! что ты плачешь?
хрупок был твой почин:
колыбель твоя кляча,
дом и гроб из морщин.
 
4.
Ты в плену колебаний:
точно буря ворОн,
разум гонит клубАми
твой погубленный схрон.
Солнце глянет зимою:
твой насест догниёт,
твой орёл, неустроен,
смех нагой обретёт.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

                       I.............................
          When the lamp is shattered
The light in dust lies dead -
          When the cloud is scattered
The rainbow's glory is shed.
          When the lute is broken,
Sweet tones are remembered not;
          When the lips have spoken,
Loved accents are soon forgot.
     
                   II.............................
          As music and splendour
Survive not the lamp and the lute,
          The heart's echoes render
No song when the spirit is mute: -
          No song but sad dirges,
Like the wind through a ruined cell,
          Or the mournful surges
That ring the dead seaman's knell.             
                   
                  III...........................................
          When hearts have once mingled
Love first leaves the well-built nest
          The weak one is singled
To endure what it once possessed.
          O Love! who bewailest
The frailty of all things here,
          Why choose you the frailest
For your cradle, your home, and your bier?

                 IV.........................
          Its passions rock thee
As the storms rock the ravens on high;
          Bright reason will mock thee,
Like the sun from a wintry sky.
          From thy nest every rafter
Will rot, and thine eagle home
          Leave thee naked to laughter,
When leaves fall and cold winds come.

by Percy Bysshe Shelley 
                         

                               I...................................
                               Разобьётся лампада,
                          Не затеплится луч.
                               Гаснут радуг аркады
                          В ясных проблесках туч.
                               Поломавшейся лютни
                          Кратковременный шум.
                               Верность слову минутней
                          Наших клятв наобум.

                               II........................................
                               Как непрочны созвучья
                          И пыланье лампад,
                               Так в сердцах неживучи
                          Единенье и лад.
                               Рознь любивших бездонна,
                          Как у стен маяка
                               Звон валов похоронный
                          Над душой моряка.

                               III....................................
                               Минут первые ласки,
                          И любовь – из гнезда.
                               Горе жертвам развязки.
                          Слабый терпит всегда.
                               Что ж ты плачешь и ноешь,
                          Что ты, сердце, в тоске?
                               Не само ли ты строишь
                          Свой покой на песке?

                               IV..........................................
                               Ты – добыча блужданий,
                          Как над глушью болот
                               Долгой ночью, в тумане,
                          Птичьей стаи полет.
                               Будет время, запомни,
                          На осенней заре
                               Ты проснешься бездомней
                          Голых нив в ноябре.
                         
                         Перевод Б. Пастернака

Где ты, любимейшее Завтра?
Мы все: стар, млад, силён и слаб,
богат, бедняк, храня печаль и радость
твоих улыбок ищем лад...
Да не тебя, ах! видим день обычный!
Бежим Сегодня, а тебя всё ищем.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

To-morrow
 
Where art thou, beloved To-morrow?
When young and old, and strong and weak,
Rich and poor, through joy and sorrow,
Thy sweet smiles we ever seek,—
In thy place—ah! well-a-day!
We find the thing we fled—To-day.

by Percy Bysshe Shelley

                                              Завтра

                      О, где ты, утро завтрашнего дня?
                      Седой старик и юноша влюбленный,
                      В душе и радость и печаль храня, -
                      Все ждут твоей улыбки благосклонной.
                      Но всякий раз, неотвратим, как тень,
                      Сегодняшний тебя встречает день.

                      Перевод Б. Гиленсона

Здесь был когда-то островок
фиалкой, анемоной бок
его был "вымощен";
а крыша-- листья да цветы,
что с летней свежестью на ты,
где солнце с бризом во кусты
не глядывали; сосны высоты
невиданной, их красоты`
достойны самоцветы-кощи;
был облачён лазурью волн,--
а горы с облака`ми "пол"
без дна мостили денно, нощно. 

перевод с английского Терджимана Кырымлы

The Isle

There was a little lawny islet
By anemone and violet,
Like mosaic, paven:
And its roof was flowers and leaves
Which the summer's breath enweaves,
Where nor sun nor showers nor breeze
Pierce the pines and tallest trees,
Each a gem engraven;—
Girt by many an azure wave
With which the clouds and mountains pave
A lake's blue chasm.

by Percy Bysshe Shelley 

                                        Островок

                       Островок лесистых склонов,
                       Белоснежных анемонов,
                            Где, фиалковую тень
                       Влажной свежестью колыша,
                       Дремлет лиственная крыша;
                       Где ни дождь, ни ветер синий
                       Не тревожат стройных пиний;
                            Где царит лазурный день;
                       Где, поверх блаженных гор,
                            Что до плеч в жемчужной пряже,
                            Смотрят облачные кряжи
                       В синеву живых озер.

                       Перевод А. Голембы

Не подымай полога пёстрого, который
живущие прозвали Жизнью, он в тенях:
мы, не вникая, верить все готовы
в цветистую мечту,-- за сценой Страх
с Надеждой, близнецы, они покрову
шлют тени из-за прорвы: снова взмах.
Я знал поднявшего покров-- искал,
сердечен, беден, что бы полюбить,
да не нашёл, увы! там мир немал,
но ничего для сердца не найти.
Он миновал опасности в пути,
во мраке роскошь, яркое пятно
на мрачной сцене, Духом во страсти`
за правду, с Проповедью шёл на дно.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Sonnet

Lift not the painted veil which those who live
Call Life: though unreal shapes be pictured there,
And it but mimic all we would believe
With colours idly spread, - behind, lurk Fear
And Hope, twin Destinies; who ever weave
Their shadows, o'er the chasm, sightless and drear.
I knew one who had lifted it - he sought,
For his lost heart was tender, things to love,
But found them not, alas! nor was there aught
The world contains, the which he could approve.
Through the unheeding many he did move,
A splendour among shadows, a bright blot
Upon this gloomy scene, a Spirit that strove
For truth, and like the Preacher found it not.

John Keats

                         Пусть потоки от истоков
                         с рёвом ми`нуют сто гор,
                         всё ж, находят в невысоком
                         глыбь тихую ,кончив спор.

                        Облака, что любят спешку,
                        только буря отшумит,
                        шлемом слепятся на лежку
                        горных скрыв голов гранит.

                        Если к ле`дникам однажды
                        в Альпы Серна забредёт,
                        ей пещера не откажет,
                        дом у пастбища грядёт.

                        Пусть коньку гнезда родного
                        не устроили моря,
                        дремлет он, застыв убого,
                        с колыбелью волн мирясь.

                        Бурным днём сигает Ворон
                        ровно ялик-плясунок,--
                        только любит он пригорок
                        в лоне скал поспит сынок.

                        Непоседа-Страус бродит
                        по пустыне дотемна--
                        кладку вечером находит,
                        если ночка холодна.

                        День и ночь труды мне множат--
                        не подать концу рукой.
                        Ночь и день я чую кожей
                        муки доли кочевой.

                       перевод с английского Терджимана Кырымлы

                    SONG FOR THE WANDERING JEW

                     Though the torrents from their fountains
                     Roar down many a craggy steep,
                     Yet they find among the mountains
                     Resting-places calm and deep.
                     
                     Clouds that love through air to hasten,
                     Ere the storm its fury stills,
                     Helmet-like themselves will fasten
                     On the heads of towering hills.
                        
                     What, if through the frozen centre
                     Of the Alps the Chamois bound,
                     Yet he has a home to enter
                     In some nook of chosen ground:
                   
                     And the Sea-horse, though the ocean
                     Yield him no domestic cave,
                     Slumbers without sense of motion,
                     Couched upon the rocking wave.
                 
                     If on windy days the Raven
                     Gambol like a dancing skiff,
                     Not the less she loves her haven
                     In the bosom of the cliff.
              
                     The fleet Ostrich, till day closes.
                     Vagrant over desert sands,
                     Brooding on her eggs reposes
                     When chill night that care demands.
                  
                     Day and night my toils redouble,
                     Never nearer to the goal;
                     Night and day, I feel the trouble
                     Of the Wanderer in my soul.

                      William Wordsworth 

                         АГАСФЕР

                         Многопенные потоки,
                         Пробежав скалистый путь,
                         Ниспадают в дол глубокий,
                         Чтоб умолкнуть и заснуть.

                         Стая туч, когда смирится
                         Гнев грозы и гул громов,
                         Шлемом сумрачным ложится
                         На зубчатый ряд холмов.

                         День и ночь косуля скачет
                         По скалам среди высот,
                         Но ее в ненастье прячет
                         От дождя укромный грот.

                         Зверь морской, что в океане
                         Крова мирного лишен,
                         Спит меж волн, но их качанья
                         Он не чувствует сквозь сон.

                         Пусть, как челн, грозой гонимый,
                         Пляшет ворон в бурной мгле, -
                         Рад он пристани родимой
                         На незыблемой скале.

                         Робкий страус до заката
                         По пескам стремит свой бег,
                         Но и он спешит куда-то
                         В сень родную - на ночлег...

                         Без конца моя дорога,
                         Цель все так же впереди,
                         И кочевника тревога
                         День и ночь в моей груди.

                         Перевод С. Маршака

                         ПЕСНЯ ВЕЧНОГО ЖИДА

                         Воды бурные потоков
                         Быстро вниз несутся с гор,
                         Но, умчавшись от истоков,
                         Отдыхают среди гор.

                         Буря в небе гонит тучи,
                         Но замолкнет ветра вой,
                         И они оденут кручи
                         Неподвижной пеленой.

                         У проворной быстрой серны
                         Посреди альпийских льдов
                         Есть приют в пещерах верный,
                         Ей одной знакомый кров.

                         Морж, затихнуть дав волненью,
                         Посреди пучин морских
                         Отдается волн теченью,
                         Задремав на гребнях их.

                         Ворон, бурею гонимый,
                         Держит в горы трудный путь,
                         Чтоб усесться недвижимо
                         На их каменную грудь.

                         По пескам пустыни знойной
                         Страус бродит целый день,
                         Но в гнезде своем спокойно
                         Он встречает ночи тень.

                         С каждым днем мой путь тяжеле,
                         С каждым днем тоска растет,
                         И к безвестной дальней цели
                         Странствий дух меня влечет.

                                         Перевод М. Фроловского

О Мир! О Жизнь! О Время!
На чьи последние ступени я взбираюсь,
дрожа над тем, на чём страдал;
весны твоей вернётся слава, верю?
Нет, ни за что ... никогда!

Ни дня, ни ночи:
радость сбежала точно.
Весна-свежа, лето, зима изо льда,
сердце разбитое режьте моё, неурочно
счастье ему... навсегда!

перевод с английского Терджимана Кырымлы

                                 Озимандия

                  Рассказывал мне странник, что в пустыне,
                  В песках, две каменных ноги стоят
                  Без туловища с давних пор поныне.
                  У ног - разбитый лик, чей властный взгляд
                  Исполнен столь насмешливой гордыни,

                  Что можно восхититься мастерством,
                  Которое в таких сердцах читало,
                  Запечатлев живое в неживом.
                  И письмена взывают с пьедестала:

                  "Я Озимандия. Я царь царей.
                  Моей державе в мире места мало.
                  Все рушится. Нет ничего быстрей
                  Песков, которым словно не пристало
                  Вокруг развалин медлить в беге дней".

                  Перевод В. Микушевича

Сказал мне странник, повидавший царство:
"Торчат ножищи, культи во пустыне.
А рядом-- лик, увязший в дюне, властный
нахмурен, и морщинистый доныне,

а на губах-- клеймо самоуправства,
что говорит нам скульптор, разгадавший,
пусть нет его давно, все эти страсти
рукой озорной на мёртвом, зряшном.

Слова видны внизу на пьедестале:
"Я Озимандий, царь царей. Познайте,
о Боги, труд мой вы в печали!"

Осталось только это. Вкруг колосса
распавшегося в бесконечность дали
раскинулась песков нагая плоскость".

перевод с англиийского Терджимана Кырымлы

Ozymandias 
 
I met a traveller from an antique land
Who said: `Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. Near them, on the sand,
Half sunk, a shattered visage lies, whose frown,

And wrinkled lip, and sneer of cold command,
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamped on these lifeless things,
The hand that mocked them and the heart that fed.

And on the pedestal these words appear --
"My name is Ozymandias, king of kings:
Look on my works, ye Mighty, and despair!"

Nothing beside remains. Round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare
The lone and level sands stretch far away.'

Percy Bysshe Shelley

Покойной ночи! нет, нелюбый час,
он разделяет тех, кому быть вместе;
останемся вдвоём, тогда для нас
ночь станет доброй, наш союз нетесен.

По мне ль ночь одиночества добро,
хоть та твоим желаньям крылья точит?
Не убирай словами с них покров,
тогда она пребудет доброй ночью.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Где звон уж не пугнёт рассвет --
Где шорохам заслон --
Где шустрякам Прегосподам
не выйти с дому вон --

Где Дети, бегав, мирно спят
Века до полуднЕй,
Тот славен Мир, небесный Град,
прошу, Отец, скорей!

"О, вверх, где Моисей стоял,
всползём? окинет глаз..."
Ни Отчий звон, ни Фабрики
не испугают нас!

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Where bells no more affright the morn –
Where scrabble never comes –
Where very nimble Gentlemen
Are forced to keep their rooms –

Where tired Children placid sleep
Thro' Centuries of noon
This place is Bliss – this town is Heaven –
Please, Pater, pretty soon!

"Oh could we climb where Moses stood,
And view the Landscape o'er"
Not Father's bells – nor Factories,
Could scare us any more!

Emily Dickinson (№112)
иной перевод этого стихотворения см.по ссылке  http://www.stihi.ru/2010/05/05/8028

Мы ль облака, скрываем месяц в полночь;
как рыщут те, блестят они, трепещут
линуя мрак лучами!.. где та сволочь:
сгустилась тьма-- и сгинули навечно.

Иль лиры мы забытые, в расстрое--
на прихоть тока наш ответ различен,
он хрупок и не надобно "второе",
чтоб в тишине окончились различья.

Мы спим... нам отдых травят ме`чты;
нам дни... сквернят бродяги-мысли;
мы чуем, постигаем, сме`хи мечем,
скорбим, обузы валим, или...

Всё то же! Ибо горе ль, радость
свободны удаляться в небыль-невесть:
твоё вчера не повторится завтра;
ничто не изменяет Переменность.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Mutability
 
We are as clouds that veil the midnight moon;
How restlessly they speed, and gleam, and quiver,
Streaking the darkness radiantly!—yet soon
Night closes round, and they are lost for ever:

Or like forgotten lyres, whose dissonant strings
Give various response to each varying blast,
To whose frail frame no second motion brings
One mood or modulation like the last.

We rest.—A dream has power to poison sleep;
We rise.—One wandering thought pollutes the day;
We feel, conceive or reason, laugh or weep;
Embrace fond woe, or cast our cares away:

It is the same!—For, be it joy or sorrow,
The path of its departure still is free:
Man’s yesterday may ne’er be like his morrow;
Nought may endure but Mutability.

Percy Bysshe Shelley 

Изменчивость

Мы словно облака, что под луной
Тревожно движутся по чьей-то воле,
Чертя лучами тьму! Но час ночной
Их окружил, и вот уж нет их боле.

Мы словно лиры, чей нестройный тон
Различно вторит разным дуновеньям.
Не столько звуки повторяет он,
Сколько несет кончину их движеньям.

Мы спим — нас травит сновидений дым.
Встаем — шальная мысль весь день нас гложет.
Мы ищем, мыслим, тонем и горим.
Тревожит что-то нас иль не тревожит —

Едино все! Ведь радость и беда
Определяют сами свой приход.
Вчера не схоже с завтра никогда.
Все смертно, лишь Изменчивость живет.

Перевод Виктора Владимировича Лунина