хочу сюди!
 

Наталія

40 років, скорпіон, познайомиться з хлопцем у віці 30-40 років

Замітки з міткою «проза»

Клетка

Не желаю я оков, не хочу иметь врагов,
Лишь свободной быть мечтаю,
Чтоб на крыльях ветра-странца,
По небесной глади синей, мирной птицей налетаться,
Синевой лазури неба неустанно напиватся,
Не томясь в оковах клетки, золотой, ужасно тесной.

Пламя свечи в тишине. Дауншифтинг.

-ни о чем никому- -тишине, темноте, пустоте- -вечности и красоте- -самому себе- -ни о чем- -никому- -себе- (с)

не лезьте в мою душу - заблудитесь

(фото сделано вчера вечером с натуры, блин)

пламя свечи то ярче разгорается,  то тише...  вот почти погасло,  снова разгорелось.  в том сущность пламени -  годами в углях тлеть,  внезапно вспыхнуть,  опалив кого то * у пламени нет совести и слез оно горит, себя сжигая для себя лишь. ты тут лишний, уходи совсем (с)

Всё случилось в одно мгновение. Мрак и тишина. Практически аболютная. Почти как в анекдоте про мужа, тужившегося запором в туалете. -- Страшный истошный крик:              - А-ААААААА!!!!               - Да тише ты, я случайно свет выключила…               -Фуф. А я-то подумал глаза лопнули. -- Пропало электричество во всем районе. Смолк шелест винчестера, не слышен кулер. Наконец-то заткнулся зомбоящик на кухне. Хорошо хоть стирку не поставили. Приемник есть конечно, но батареек к нему нет. Разыскался фонарик. Еле-еле светит. Прошлый раз включали в прошлом году. Свеча, где-то была свеча. Мигающий дрожащий свет фонарика, грохот падающих стульев, крики @лять и покруче от сломанного ногтя на мизинце стопы. Поиски свечки. А мож ну его нах. И ну и что, что только пять часов – налью на посошок и в люлю. Медитировать, блин. Слезы, обиды. Ладно – нашлась свечка. Где моя тетрадка и карандашик? Вот они родненькие заботливо под столом валяются невостребованные. Будем писать большой и умный стих. Ага, разбежались. Ты писать ваще умеешь, придурок? Тебе одно слово вручную написать – все равно, что двадцать раз отжаться, и то не факт – последнее проще, невзирая на пузо. С десятой попытки получилось что-то похожее на буквы. На пятой строфе решил прочесть, что вымучил. епт. Прочесть не могу. Это што буквы? Это какие то выкидыши иероглифов, в которые никто не успел вдохнуть смысл. Забавно, сам не могу прочесть, что написал. Лучше бы рисовать сел. Там попроще – всегда можно сказать – «а я так вижу, и ниипет». А это слова и букфы. Пару часов борьбы с абсолютной тишиной и мраком все таки произвели на свет божий выкидыш ломки информационного голода, но электричество так и не появилось. И хрен с ним. А мну уже разродился. Пусть и выкидышем. Нагло и гордо пошел спать-медитировать. И что самое омерзительное, при наличии отсутствия всех признаков цивилизации и глобализации, в кромешной темноте и тишине – через пять минут уснул как младенец в то время, когда даже в ясельной группе только ужин. И глупых мыслей нет. Темно и тихо. Храплю и пускаю слюни счастья на подушку.  Развязка была еще более неожиданной – врубился свет, телек и комп. Ну ёрш вашу медь. Опять вставать, идти читать, что где кого и как. Ну на хрен оно мне надо? Три новости прочел. Не тронули. Пошли они все нах. Пробку вывернул. Лучше высплюсь. Но сон уже не тот. Кто-то в Интернете наверное не прав. Подправить бы, советом помочь. Ведь не сможет сам. Дальше спал уже очень плохо.

(с) Ваш Doppler

Рыба - тоже человек

- Что случилось? – спросил я гольда.
- Моя думай, это место худое, – отвечал он на мой вопрос. – Моя река ходи, хочу воды бери, рыба ругается.
– Как ругается? – изумились солдаты и покатились со смеху.
– Чего ваша смеётся? – сердился Дерсу. – Плакать скоро будете. Наконец я узнал, в чём дело. В тот момент, когда он хотел зачерпнуть котелком воды, из реки выставилась голова рыбы. Она смотрела на Дерсу и то открывала, то закрывала рот.
– Рыба тоже люди, – закончил Дерсу свой рассказ. Его тоже могу говори, только тихо. Наша его понимай нету.

Сны о Мексике

Вы наверное незнаете как я люблю Мексику и как я мечтаю там побывать? Так вот я вам рассказываю.

Как я там во сне оказался - черт его знает. Какой-то двор за высоким деревянным забором, какие-то люди, какие-то дети. Вышел я прогулятся, а там Мексика :).

И недалеко стоит что-то похожее на сельмаг. Я туда захожу а там полутьма, небольшая барная стойка, за ней сидят два амигоса в шляпах молча, а сверху над потолком почти бесшумно нарушает духоту вентилятор своими лопастями. Ну и симпатичная мексиканка протирает стакан полотенцем.

Йошкин кот, как смешно во сне иностранные языки вспоминать. Помню что с горем пополам купил мальборо smoke и бутылочку айс черевезы, причем никак не мог выговорить слово "червеза", но то что это слово обозначает пиво - уверен на сто процентовlol . Я расплатился крупной купюрой (которых в кармане было впоряде), и у канчиты не было сдачи, пришлось угостить айс червезой амигосов. На стене тикали китайские часы под позолоченый Ролекс. И время так размеренно и спокойно продвигалось вперед, а мы сидим пьем червезу вчетверм и пытаемся вспомнить интернациональный английский язык. И совсем они не злые, эти мексиканцы.

Воспоминания о Нью Йорке

Нет, это не город. Это клуб. Ночной клуб в Киеве. Был, сейчас даже не знаю как он называется. Выбрасывал вчера старые диски с музыкой тех часов. Выполнил их последнее желание - вставил в дисковод и включил. Сразу нахлынули воспоминания. Вечно молодой, вечно пьяный. Любимое место наше было около сабвуфера, слева от сцены, где веселил народ МС Гурген. Пластиковые пивные стаканы на сабвуфер, сигарету в зубы и под какой-нибудь speed garage отчебучиваешь. А около стены лавочки с в сиську пьяными ровесниками или просто стесняющимися.

Вот на ступеньке танпола я начал регулярно замечать симпатичную девчонку в полосатом свитере, каждую субботу она скромно становилась с подружками в одном и том же месте и безэмоционально в такт музыки дрыгала животиком и молодыми крепкими маленькими сисюлечками. Если бы не свитер, я бы ее наверное и не узнавал каждую субботу, потому что был в состоянии, обычном для таких заведений. Но с какого-то момента я стал подходить к ней и говорить добрый вечер. Один раз мы даже играли с ней в биллиард на втором этаже. А может и не с ней... не помню уже. Я тянул каждый раз ее в середину танцпола, а она всегда отвечала мне отказом.

Сейчас я понимаю, что ее смущало скорее всего мое нетрезвое состояние. Как-то я решил принципиально пригласить ее на медленній танец, пригрозив, что если она откажет, то я превселюдно сниму брюки. Пришлось спустить их до колен, чтобы она наконец согласилась. Но я уже не хотел с ней танцевать. С тех пор мы больше не здоровались.

Потому что в тот вечер у меня появилось новое увлечение, я влюбился в барменшу. Милая девчушка, я ловил себя иногда на мысли, что езжу туда специально, чтобы увидеть ее. Приходя в клуб я всегда с ней здоровался. Иногда садился за барной стойкой и просто смотрел как она работает. Как-то раз я снова принципиально решил. Около двух часов ночи вызвав под клуб такси я помчался в ночной Киев покупать цветы. И вернулся с 9-ю розами, которые подарил ей, вызвав у ее коллег то ли зависть то ли усмешку, а от нее заслужил поцелуй в щеку. Мы обменялись телефонами и теперь каждый раз, в клубе беседовали уже как друзья. И однажды я предложил ей погулять по Киеву. Был май месяц, я повздорил со своей подругой и я уехал к родителям на Осокорки по делам. Предварительно позвонил барменше (не помню уже как звали), так как она снимала квартиру на Харьковском. Но по пути к ней, я вдруг почему-то резко обломался, отключил телефон  и поехал домой. То ли у меня денег не было, то ли просто лень. Я всегда выбирал себе девушек, которые живут недалеко от меня, потому что ехать на свидание через весь город для меня было утомительно. К сожалению не помню чем эта история закончилась, потому что по-моему, я больше этот клуб не посещал. А было это лет 10 назад. Или даже больше уже. Не помню.

Нда-с.. так о чем я? А. Вот такой прекрасный был у нас в Киеве ночной клуб :) 

Неизлечимые



Аркадий Тимофеевич Аверчено
НЕИЗЛЕЧИМЫЕ 
Спрос на порнографическую литературу упал.
Публика начинает интересоваться
сочинениями по истории и естествознанию.
(Книжн. известия)


Писатель Кукушкин вошёл, весёлый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.
— В чём дело?
— Вещь!
— Которая?
— Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса — так и быть, отдам!

Издатель нахмурил брови.
— Повесть?
— Она. Ха-ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнётся! Вот вам наудачу две-три выдержки.

Писатель развернул рукопись.
— «…Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте…»
— Ещё что? — сухо спросил издатель.
— Ещё я такую штучку вывернул: «Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел… На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бедра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал ее к груди, и всё заверте…»
— Ещё что? — спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.
— А… ещё… вот… Зззаб… бавно! «Линевич и Лидия, стесненные тяжестью водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах… Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и ее упругие выпуклые бедра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и всё заверте…»
— Не надо, — сказал издатель.
— Что не надо? — вздрогнул писатель Кукушкин.
— Не надо. Идите, идите с Богом.
— В-вам… не нравится? У… у меня другие места есть… Внучёк увидел бабушку в купальне… А она еще была молодая…
— Ладно, ладно. Знаем! Не помня себя, он бросился к ней, схватил её в объятия, и всё заверте…
— Откуда вы узнали? — ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. - Действительно, так и есть у меня.

— Штука нехитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.

Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:
— А где тут у вас корзина?
— Вот она, — указал издатель.

Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:
— О чём нужно?
— Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных…
— А аванс дадите?
— Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бедра не дам! И под «всё завертелось» не дам!!!
— Давайте под муху, — вздохнул писатель Кукушкин.

Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие:

I. Боярская проруха

Боярышня Лидия, сидя в своем тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать. Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошел молодой князь Курбский.

Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и её упругие выпуклые бедра.

— Ой, ты, гой, еси! — воскликнул он на старинном языке того времени.
— Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! — воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и — всё заверте…

II. Мухи и их привычки. ОЧЕРКИ ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ


Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бедрами ползла по откосу запыленного окна.
Звали её по-мушиному — Лидия.

Из-за угла вылетела большая черная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками. Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову черной мухи чем-то пьянящим… Простёрши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и всё заверте…
===
* примечание  Dopplera - Ванга отдыхает. Аверченко уже тогда весь интернет и уа в частности просчитал. Ну вот зачем что-то тут писать? Логорея? Всё написано уже давным-давно.

О детях

Аркадий Тимофеевич Аверченко.

О детях атериалы для психологии)

У детей всегда бывает странный, часто недоступный пониманию взрослых уклон мыслей. Мысли их идут по какому-то своему пути; от образов, которые складываются в их мозгу, веет прекрасной дикой свежестью.

Вот несколько пустяков, которые запомнились мне.
I
Одна маленькая девочка, обняв мою шею ручонками и уютно примостившись на моём плече, рассказывала: — Жил-был слон. Вот однажды пошёл он в пустыню и лёг спать... И снится ему, что он пришёл пить воду к громадному-прегромадному озеру, около которого стоят сто бочек сахару. Больших бочек. Понимаешь? А сбоку стоит громадная гора. И снится ему, что он сломал толстый-претолстый дуб и стал разламывать этим дубом громадные бочки с сахаром. В это время подлетел к нему комар. Большой такой комар — величиной с лошадь... — Да что это, в самом деле, у тебя, — нетерпеливо перебил я. — Всё такое громадное: озеро громадное, дуб громадный, комар громадный, бочек сто штук... Она заглянула мне в лицо и с видом превосходства пожала плечами: — А как же бы ты думал. Ведь он же слон? — Ну так что? — И потому что он слон, ему снится всё большое. Не может же ему присниться стеклянный стаканчик, или чайная ложечка, или кусочек сахара. Я промолчал, но про себя подумал: «Легче девочке постигнуть психологию спящего слона, чем взрослому человеку — психологию девочки».
II
Знакомясь с одним трёхлетним мальчиком крайне сосредоточенного вида, я взял его на колени и, не зная, с чего начать, спросил: — Как ты думаешь: как меня зовут? Он осмотрел меня и ответил, честно глядя в мои глаза: — Я думаю — Андрей Иваныч. На бессмысленный вопрос я получил ошибочный, но вежливый, дышащий достоинством ответ.
III
Однажды летом, гостя у своей замужней сестры, я улёгся после обеда спать. Проснулся я от удара по голове, такого удара, от которого мог бы развалиться череп. Я вздрогнул и открыл глаза. Трёхлетний крошка стоял у постели с громадной палкой в руках и с интересом меня разглядывал. Так мы долго молча смотрели друг на друга. Наконец он с любопытством спросил: — Что ты лопаешь? Я думаю, этот поступок и вопрос были вызваны вот чем: бродя по комнатам, малютка забрался ко мне и стал рассматривать меня, спящего. В это время я во сне, вероятно, пожевал губами. Всё, что касалось жевания вообще, и пищи в частности, очень интересовало малютку. Чтобы привести меня в состояние бодрствования, малютка не нашёл другого способа, как сходить за палкой, треснуть меня по голове и задать единственный вопрос, который его интересовал: — Что ты лопаешь? Можно ли не любить детей?
-----------------------------------------
* примечание Dopplera - одна из книг которая всегда со мной (в буквальном смысле) - зелененький сборник "Кривые углы". На его фоне вы видели и Приапа и шамана.

Весна унюхана!

Не знаю как у вас там, но мною сегодня, проходящим по Рейтарской улице в сторону Львовской площади, была таки унюхана весна. Никогда не замечали, что талый снег иногда арбузом пахнет? Я в детстве замечал. Потом начал курить и потерял скорее всего обоняние.
Но вот сегодня, как говорится, всеми фибрами души ощутил неизбежность приближения.
Я больше всего люблю раннюю весну. Когда еще видны следы зимы, но следов весны уже намного больше.
Обожаю наблюдать за переменами на диком берегу Оболонского Днепра. Оттаявшая поверхность земли обнажает пучки сухой травы, кочки становятся мягкими. А какой влажный и вкусный воздух вокруг! Всё, буквально все вокруг шелестит, порхает, щебечет, плескается, лает, жужжит. Почки на прибрежной лозе сверкают в лучах солнца.
 
Полноводный Днепр бешенно несет паводковые воды.
 
Такая мощь жизни наблюдается, что хочется целоваться. Наверное, в человеке тоже оживает жажда жизни.
А еще в это время здорово палить костер из сухих веток и жарить на пламени сало.
Да что там говорить! Коньячку даже не грех налить в пластиковый стаканчик, выпить и занюхать сладким весенним воздухом. Эх... 

Дві любові

Зустрілися в одному серці дві Любові – Колишня і Нинішня.
- Ти божилося, що мене ніколи не забудеш, - мовила Колишня. - Любиш?
- Люблю, - схлипнуло серце.
- А як же я, - змахнувши довгими віями, підійшла Нинішня. – Кохаєш?
- Кохаю, - аж захлинулось Серце.
Любов Колишня глибоко засиніла очима і ступила з Серця. По її слідах зростали яскраві голубі Незабудки.
Любов Нинішня повногубо всміхнулася, розправила світлі кучерики. А
потім зручно вмостилася, згорнулася калачиком і спокійно заснула.
Серце боялось і стукати, аби її не потурбувати...

Тамара Ганенко

Соцопрос

(для тех, кто насторожится, прочитав первые три абзаца -  послание следующего содержания. Заметка НЕ О ФУТБОЛЕ:- Точнее, не совсем о нём))

Андрей Аршавин набрал скорость по левому флангу, по привычке вобрав мяч в себя, став с ним единым целым. Защитник семенит перед ним на цыпочках. Защитник знает: в какую-то из следующих секунд Андрей выплюнет катящийся сгусток себе на ход - и к этому моменту его участь будет решена.

Единственная задача защитника - это не выглядеть слишком глупо в тот момент, когда Аршавин будет делать из него клоуна.

Вот Аршавин убирает своё тело влево, натягивая его, как тетиву. Защитник инстинктивно тянется за ним, пытается повторить движения, как партнёр в парном танце...

И проигрывает. [ Читать дальше ]


25%, 2 голоси

50%, 4 голоси

13%, 1 голос

13%, 1 голос
Авторизуйтеся, щоб проголосувати.