Банкир творит, швыряя в воздух
за миллионом миллион.
Политик, принимая позы,
гниёт как голубой лимон,

наполовину золотистый
воняет плесенью сырой.
Ему орут :"Паш-о-ол! Катись ты!..."
Герой, Безликий и Больной.

Больной давно недоедает,
донашивая секонд-хенд,
и голова уже седая,
и сам- не юноша, но дед.

Безликий вечно на работе
в кредитах, связях и делах,
в одеждах новеньких, но потен:
его сосёт упорный страх.

Герой стремится в террористы,
но ищет новеньких трибун
как бриллианты- Монте-Кристо,
и чтоб на митингах- табун.

Банкир болеет от наживы,
ему не впрок нечестный клад,
гнилой цифири саван лживый.
Горчит чумой неумный лад,

когда политик стонет в позе
под жёстким прессом МВФ...
Страна вот-вот почиет в бозе-
и прекратится чортов блеф.

Грає Вітька Янукович

по вівторкам в кошиковку,

по суботам пілку копа,

в понеділок штангу штовха,

.

а у середу -контрольна:

"Януковіч, снова кол вам!".

Записався у боксери:

"Всюду бить жєлаю пєрвим!"

.

Бути хочеться здоровим,

хутко бігать і стрибать,

бити першому по морді.

якщо треба- здачі дать.

.

Вітькін татонько- кєровца,

тепловоз та й сто ваґонців.

Вітькі мама -медсестра,

штрикалка з  термометра.

.

У неділю сонце миле

помаранчем накотило,

запалило зимним ранком

біло-синії фіранки.

.

ТАК! прокинутись ПОРА!

Марить вітька:"ВИ_БО_РА..."

Мама каже: "Синку, спи ще.

Ти здобудеш таки вищу.

.

Вчителька- дурна кобіта-

Є "житєйская" просвіта-

най бурчить, свариться, зойка-

шистко єдно: буде "тройка".

.

Тато борсався з ваґоном:

заморився, руки чорні,

каже:"Ми- звичайні люде,

хай собі навчені блудять.

.

Ми невчені, роботящі-

у кишені гроші пляшуть.

А учітєлька твоя

не імєєт нікуя".

.

Вітька бачить дикий сон :

він -у боксі чемпіон,

космонавта помічник,

ниво, закусь, гоп та й смик.

.

Де поділись дехвіцити!

Покупається просвіта:

хочется- проффесором?

"Пріходітє в сємь сорок"

.

"Мама, я хачю как Брєжнєв!"

"Вітя брєдіт: пєрєгрєлся".

Хлопчик бачить Україну

вільну, щАсливу, єдину:

.

ті -на мерсиках ганяють;

ці- пляшки в смітті збирають.

Кинеш оком- всюди барви;

хопиш вухом - співи жваві.

.

Ті- бадьорі та зубасті;

ці- живуть як в Бухенвальді.

Всі у джинсиках пом`ятих

пиво напоказ хиляють.

.

Бачить вітя власну морду

на галімому біґборді.

Церква б`є в московські дзвони:

"Съ нами Богъ и Януковичъ!"

.

Тількі вільні українці

не бажають влади ницой:

"Постривай, начальнику,

дам тобі по чайнику...

.

Покажи своє лице-

я поб`ю його яйцем.

Вивертай, ґаздо, кишені-

диктохвона маю в жмені"

.

Вітя в імпортом костюмі

просторіче вищі думи:

"Хрєна сієл, кваску б папіть,

рєдькой руской закусіть...

.

Будєм жить у триєдінствє,

нє в Європє, срєді свінства,

лапті рускіє таптать,

бульбу в салє потрєблять..."

.

Назбиралося студентів

як у ста долярах центів...

"Нєдовольниє скавчать-

будєм палкамі навчать.

.

Заженемо в армію-

нащо тії пари їм?

Двісті гривеньок окляд-

животій тихенько, брат.

.

П`ятдесят- стипендія.

Ти чєвота блєдная?"

Вітя чує: у кишені

дзеленчить якась нікчема-

дістає мобільника...

"Што ета за мильніца?!"

.

-Заполняйте цю анкєту.

Бить хатітє Прєзідєнтам?

- Я хачю бить Брєжнєвим!

Дам січас па чєрєпу!

.

Написати "окодємік"

або "дайтє кучу дєнєг"?

Вітя смокче олівця...

(Дістає Студент яйця...)

.

Матюкається незнайко...

(підійма Студентик яйко...)

Кажуть мальчіку :"Прастітє,

ету кнопочку нажмітє,

там, гдє чорна дудачка...

Мутіт ілі пучіт вас?"

.

Дивиться на "мильницю",

чухає потилицю,

на руці уздрів часи

небувалої краси,

.

"Хто аз єсмь?"-пита гайдуків:

"Бидло, бля, казляри, сукі!"

"Пане Вікторе, Прем`єр Ви!

Бєрєгітє сваї нєрви"

.

(Голодаючий Студентик

затулив в руці презентик...)

Янукович кнопку тискав:

"Здраствуй, Барсік, ета Кіска.

.

Чєм тєбя би паддєржать?

Газу дьошево прадать?

Как там твой надутий рєйтінґ?"

(Яйцемет насилу терпить...

.

Пузо хоче попоїсти;

мозок оком дико блиска;

серденько вагається:

прагне, а лякається...)

.

(Шепче Бідная Студентка:

- Не їси, назву опеньком.

Я тебе не поцілую,

як не трафиш цього Х.....)

.

Всі студенти виють хором:

"Віва, Віктор Янукович!

(втім, бурмочуть дружненько:

"Оберемо Ющенка")

.

На трибуну вліз Пацан...

Ахтунґ, ахтунґ ! Рев яйця...

Навкруги усі завмерли-

а воно стрімить ракетой,

.

а воно блищить титаном

як татарський гість незваний,

як ц гирлі риб`я кістка.

"Фак! Об`єкт савсєм уж блізка!"

.

Яйко мужністю палає.

Путін Вітю озиває:

"Барсік, толька что званілі

будта Юща атравілі.

Дастайот мєня Берьоза.

Вишлі свінскава навоза.

Буш ласкал мєня на ранчо.

Плюнь на етіх памаранчєй..."

.

 Вітю, чуєш: згусток гніву

в серце черстве просто вцілив?

Вітю, віриш: ми- не бидло,

нам безправ`я остогидло.

Вітю, ти махатись вмієш,

накачав бичачу шию.

Що ти в дідька за прохвесор,

не читаєш навіть пресу.

Згриз на палець олівця,

завалився од яйця!

Ми тебе не оберемо-

їж соломи оберемок!

Не дамо ті бюлетня-

ба, розстебнута матня!

Ти не станеш Президентом-

не свари студента ментом!

.

Пан упав.

Ся син прокинув.

Мама дивиться, змарніла.

Тато зошита гортає,

Вітю лагідно питає:

"Ти когось облаяв, синку?

Теревенів без упинку!

Попрошу бєз етіх "бля":

ми з матусей- ВЧИТЕЛЯ.

.

Глянув Вітя у віконце...

Ген, весна: сміється сонце.

- Скільки можна в ліжку спать!

Я пашол мяча ганять!"

- А города хто копати?

А корову годувати?

Гній у курнику зчищати?

Теореми научати?

.

Хлопця тягне на російське...

- Ми же- щирі УКРАЇНЦІ !!!

Де ті рідні терикони!

Хати ,вишні, свині, кони.

.

Любі хлопчики, дівчатка,

поцілуйте маму, татка,

подивіться перед сном

у чарівнеє вікно:

що покаже телевізор-

то і станеться(насниться?).

Живемо у Конотопі-

маєм мешкати в Європі.

Мама -Хавієр Солана;

батько рідний- Буш-молодший;

ми сильніші разом з НАТО,

ми в Європі переможні!

...................................................................................................................

присвячую річниці Помаранчевої Революції, бажаю всім нам здійснити змарновані кумотою й проффесурою наші сподівання власними руками та головами----ТЕРДЖИМАН "Слушайте музыку Революции!"(с)

.

Эта страна- не наша,

нашего мало в ней,

крайняя, значит- Нераша.

Если своя- больней.

.

Беженец- на чАмоданах,

Бедный застыл на бобах:

виснут у телеэкранов

(только герои -в гробах).

.

ТрИзуб торчит на целковом.

Новый у Власти акцент.

Ну-ка споёмте о новом:

прошлое- дым сигарет.

.

Рыцарь- живей не бывает,

только невеста- в гробу.

Совы о будущем бают,

"взвешенно" и "без табу".

.

Ну -ка устройся. Сумеешь?

"Если дают- бери...

Выдвинут? Если посмеешь.

Лишнего не говори".

.

Та же шизофрения

позднесоветских лет,

те же слова гнилые...

"Радой" зовут Совет.

. 

 

 

А может быть опять идёт война

и мы сидим в заплёванном окопе.

Ещё играет детство где-то в попе,

сминает явь остатки горе-сна.

      Коричневый от грязи померанч

      утюжит поле траками стальными.

      Гнилые трупы стонут присно, ныне.

      В прямом эфире- содомия, срач.

А может быть, мы в "боинге" летим.

Разносят борщ блондинки-стюардессы.

Но у кабины от семитов тесно...

      Метровый  снег укрыл Ерусалим.

      Цунами смыло милую Одессу.

      Нет парашютов. Нам осталась песня.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

 Геварыч, если я не вернусь с блогов сообщества "Мы любим Украину!", прошу считать меня четвёртым римлянином. Посмертно. Слава Украине!-------прим.авт.

Когда увидел ЭТО в новостях,
В груди забилось сердце, как вибратор:
Wow! Деревца в детсадовских дворах
Сажали нынче мэр и губернатор!

В экстазе я стонал, сие узрев.
Не выдумка ж отнюдь, не сон, не юмор –
Копали оба встрасть, не пожалев
Ни сил, ни новых туфель, ни костюма!

Вот можно, сто пудов, сказать о ком,
Что это настоящие мужчины:
Ведь каждый – знаем все – построил дом
И вырастил, к тому же, каждый сына.

Учиться за бугор их сыновья
Тю-тю, оставив княжие палаты,
А «Порш» и «Бентли» – отвечаю я! –
Купили папы тоже на зарплаты…

Зато хоть нет для них чужих детей –
В детсад пришли же? Вякну вам на это:
А разве с «детских», так сказать, статей
Никто у нас не тырит из бюджета?

Счастливой ребятне (что да, то да)
Настолько денег из казны хватает,
Что в колледжах и школах, в детсадах
Родителей всё больше обдирают.

Садящие державные мужья
Еще природолюбы, краеведы –
Побахкать по животным из ружья
В красивые места охотно едут.

Ломают там и топчут всё подряд,
В себя вливают жутко понемногу
И «по теням» вокруг себя палят –
Убить случайно человека могут…

В наш век от новостей как ни беги,
Весной душистой, звонкой и лучистой
Тебе всё ж изнасилуют мозги –
Мол, вот, сажают деревца «садисты»!

И не переведутся лопухи,
Кто от заботы теле-показушной
Не хуже, чем от плетки мазохист,
Усладу получает простодушно.

Александр Некрот

Хваат Рвачи хищно облизнул губы. Этот городишко сулил много нового, особенно в области мошенничества, в чём Хваат был дока. Не то чтобы “Большой”, этот ранг принадлежал исключительно инфанту Мурле, второму наследнику Зеркаландии, а так, дока ІХ степени, что тоже было неплохо. 

Интуитивно определив местонахождение ближайшего автомотоавиатрубопроката, Хваат двинулся к нему. Рвачи был ревностным поборником правила №1 для людей своего круга: “Как бы хорошо не шли дела, будь готов сделать ноги”. Самого Хваата это уже раз спасло, когда он хапнул больше самого Мурлы и, преследуемый полицией инфанта, был вынужден бежать, бросив плоды своего языка.

В этой провинции Зеркаландии, где правил Хамла, Хваату ничего не угрожало. Хамла ненавидел Мурлу, родившегося на полторы минуты раньше и имевшего больше прав на престол. Поговаривали даже, что этот фокус с рождением был первым мошенничеством Мурлы и, естественно, недоказуемым.

Запах бензина убедил Рвачи в правильности выбора. Нарисовав фирменную улыбку и нащупав в кармане одно из сотни удостоверений личности, Хваат просунул сдобную рожу в окошечко конторы.

— Девушка, — обратился он к сухопарой кляче, отпраздновавшей минимум пятидесятилетие своего двадцатилетия. 

— Застрахована. Не подаю. Замужем, — коротко отстрелялась бабулька.

“Да кому ты нужна?” — тоскливо ощупал её взглядом Рвачи и ответил:

— Я — не против.

Это озадачило “девушку”. Её челюсть отвисла настолько, что кожа на макушке, еле прикрытая чахлыми кустиками волос, казалось, вот-вот лопнет от растяжения.

Ловя момент, Хваат начал усиленно загружать онемевшую бабульку полезной для себя информацией. Попутно он высматривал, нет ли чего на столе, готового к мелкому воровству.

Стойко выстояв под медовой словесной мишурой, “девушка” хлюпнула свою ложку дёгтя:

— Вы состоите в гильдии автомобилистов?

Сладенькие слова застряли в горле. Впервые Хваату заткнули рот. Руки, изображавшие объём великих дел, безвольно застыли в воздухе.

— Если Вы таковым не являетесь, я заявлю в полицию о попытке нарушения цехового устава, — нокаутировала бабулька.

Холодный пот, оросивший жиденькие брови Хваата, несколько отрезвил и профессионализм начал брать своё. Уверив бабульку в своей забывчивости, Рвачи выскочил со стоянки, усиленно соображая куда податься.

Говорил дед — читай справочники туристов, даже если они про свалки писать будут. Не дай Бог у пешеходов тут своя гильдия, тогда уберусь отсюда ни с чем. Это — позор!

Девятая степень ещё позволяла наличие своеобразной совести и Хваат Рвачи использовал её на всю катушку, не забывая о незаработанном ещё куске. Отсутствие автомобиля снижало эффективность развешивания лапши, но для Рвачи это было меньшим бесчестием, чем честная жизнь. Сообразив, что малость погорячился с транспортом, Хваат решил начать с малого. Наведя справку о местонахождении ближайшего рынка, Рвачи, сверкнув фамильными напёрстками, уселся у его входа. Обиженное “я” ныло. Это ж надо опуститься до такой мелочи ему, мастеру высшего мошентажа! Но другого выхода не было.

Не хочешь работать на общественный транспорт — найми шофера, только денег достань на него.

Рвачи мечтал о лимузине и мурлыкал, разминая дрожащие от предвкушения праздника пальцы.

Первый лопу… э-э-э… клиент обещал быть перспективным. Он сунул свои провонявшиеся стоптанные ботинки под нос Хваату и довольно быстро проникся мыслью о своём всемогуществе. Лихорадочно следя за мелькающими руками и выдувая в посеревший носовой платок литры невесть откуда взявшихся в такую жару соплей, клиент медленно, но верно, превращался в выдоенное вымя.

Когда последняя монета звякнула на асфальте и карман показал ядреный кукиш, лопух побежал жаловаться.

Бегал он отменно. Не успел Рвачи свернуть лохотрон в походное положение, как снова вырос клиент с мрачного вида особой, схожей на дуб как внешне, так, похоже, и внутри.

— Стоять, — прогудел “дуб”, положив для убедительности свою заскорузлую длань на плечо Хваата.

Хваат опасливо покосился на руку, машинально проверяя, не растут ли меж пальцами жёлуди, и внутренне сжался, готовый к форсированному дёру, если его не отключат до старта.

— Слышь, ты, — снова зашелестел “дуб”, смачно сплюнув себе под ноги, то есть на Хваата. — Ты это, к фараонам захотел?

Скептически осмотрев парочку и не найдя в ней и капли уважения к законам, Рвачи поделился своими соображениями насчёт нежелательности такой встречи в первую очередь для неё самой.

— Гы, — выдавил эрзац смеха “дуб”. — Нам то чё их бояться? Мы — честные мошенники.

Хваата покоробило от такого дикого словосочетания и парочка это заметила.

— У тебя такая ксива есть? — спросил “дуб”, тыкнув Хваату бумажку. Бумажка была на удивление холёной, что не вязалось с внешним видом хозяина.

Хваат бегло прочитал текст и схватился за сердце. Бумажка гласила, что её обладатель, Морд Пеньковский, состоит в гильдии мелких мошенников города. Как законопослушный тип, исправно платящий налоги, Морд пользовался всеми правами, в том числе и защитой со стороны компетентных органов от посягательств самозванцев и лиц, в гильдии не состоящих.

Хваату поплохело. Не прошло и полдня, как он вошёл в этот постылый теперь городишко, а его профессия, его хлеб и призвание оказались невостребованными по причине отсутствия клочка бумаги со штампом. От такого удара Рвач впервые в жизни разоткровенничался, описав свою биографию с первого крика так подробно, что детекторы лжи заплакали бы от осознания своей ненужности.

Прониклась и парочка. Показав дорогу к гостинице для иногородних, “дуб” и клиент пожелали счастливого пути, отобрав назад выдуренное. 

— У нас иногородних содержат бесплатно, за счёт бюджета муниципалитета, — успокоили они Рвачи.

Хваат полетел к отелю словно смазанный скипидаром в подхвостье.

— Номер с душем и обед! — рявкнул он добродушному на вид портье, увлечённо полирующему ключи.

Ответом было тихое мурлыканье модного шлягера “Я ужасть как люблю кого-то, меня не любит этот кто-то”, — портье был воплощением наплевательства.

— Немедленно! — уточнил Хваат багровея. Голод призывал к свершениям, не считающимися с жертвами. Чужими, естественно.

Портье протянул ключ проходившему мордовороту и взялся за другой. Окинул его опытным взглядом и, неудовлетворённо хмыкнув, засвистел новую мелодию, выдраивая безупречно зеркальную поверхность. Тряпка так и мелькала в натренированных бездельем руках, утомляя воспалённо-озверелые глаза. В блеске ключа было что-то гипнотическое. Руки сами начали шарить вокруг в поисках предмета поувесистей, но портье ещё раз подтвердил свою высокую квалификацию — всё, чем можно было приложить по его самоуверенно-меланхоличной физиономии, стояло в недосягаемости либо было намертво прикручено болтами.

Бросив бесплодные попытки оторвать от стойки массивную пепельницу и жалея, что она не сольётся сегодня в поцелуе с левым глазом непробиваемого стража ключей, Хваат швырнул ему последний довод — массивный перстень, виртуозную поделку под золото.

Чудо произошло мгновенно. Портье превратился в хапальный автомат, безвозвратно поглотив перстень бездонным карманом. Потеснив отрешённость, на лице проступило подобие внимания, готовое в любой момент обернуться учтивостью, холодностью, презрением или яростью.

— Что Вас интересует? — оттарабанил портье стандартную фразу.

Лишённый дара речи, Хваат молча потянулся к ключам, сверкая очумелыми глазами.

Ловко уклонившись от растопыренной клешни Хваата, портье искренне возмутился:

— По какому праву?! 

Хотелось рявкнуть, что по идиотскому, но остатки благоразумия, сделав отчаянное усилие, перевесили страсть насовать кулаком в морду.

— По праву иногороднего, — надменно бросил Рвачи, со скрипом входя в колею.

Через пять минут Хваат вдыхал ароматы горячего асфальта. Ушибленный прицельным пинком зад тихонько скулил, сетуя на своё применение не по назначению. В онемевшем носу подозрительно теплело, запоздало требуя ласки носового платка.

Со стоном сев, Хваат опасливо покосился на двери, из которых он только что вылетел. Обидчики Рвачи учтиво пропустили порцию щебечущих всякую ерунду членов гильдии иногородних в пятом поколении и снова образовали неприступную стену.

Вечерело. Желудок уже умолк, перейдя на автономное питание, благо запасы жирка у Хваата были ещё те. Тянуло придушить кого-нибудь послабее в тёмном уголке для успокоения расшатанной психики, но Хваат опасался, что нарвётся на членов гильдии маньяков или чего-то в этом роде.

Остаток дня прошёл в самодобивании. Хваата не приняли в ночлежку — только для гильдии бездомных, избили возле мусорных баков члены гильдии нищих, вытурили из полицейского участка как не состоящего в гильдии правонарушителей и злодеев.

Закат был встречен за городом. Цвета южного неба сияли особенно сказочно, но Рвачи это не трогало. Он молча сидел под перекрученным дубом, отдалённо напоминавшим всклокоченную шевелюру, и отрешённо натирал и без того скользкий шёлковый галстук мылом.

Петля удалась на славу. Лоснясь и матово переливаясь в последних лучах солнца, она ловко обхватила шею, призывая отправиться туда, где не будет излишне совестно за грандиозный провал.

Немного помедлив, Хваат махнул рукой и решительно соскочил с выступающего над землёй корня. Дуб с трудом удержал равновесие, потревоженный весомой тушей. В висках застучало, поплыли видения и размытые галлюцинации, предвещая открытие истоптанного туннеля с лампочкой на конце. Появились призрачные фигуры и обступили побагровевшего Хваата. Внимательно изучив его барахтанья, одна из фигур махнула косой и Рвачи полетел вниз.

Очнулся Хваат от слепящего света фонарика. Фигуры превратились в двух неказистых мужичков, подтоптанных временем и самогонкой. Они что-то оживлённо обсуждали, размахивая косами как заправские ниндзя.

До Рвачи с трудом дошёл смысл разговора.

— Пиньо, ты его знаешь? — спросил носатый, почёсывая себя сзади.

— Не-е-е, — протянул Пиньо, более трезвый, а значит и более авторитетный.

— И я не знаю, — вздохнул носатый. — Может, у него спросить?

Попытки приятелей оказались безуспешными — Хваат еле ворочал распухшим языком.

— Не наш человек, — заключил Пиньо и с неожиданной злобой пнул пошарпанным ботинком Хваата.

— За что?! — наконец-то проблеял Рвачи, хватаясь за живот.

К его носу поднесли обрезок галстука.

— За это, — дыхнул перегаром носатый. — На это имеем право только мы — Гильдия неудачников.

На следующий день Хваат Рвачи был наисчастливейшим человеком в мире. Его приняла единственная открытая для всех Гильдия сумасшедших.

.

Ты -не русская радистка,

ты- базарная торговка.

Шпрехен зи, почём редиска,

яйка, млеко унд моркоффка?

.

Гля, идут в погонах "наши",

чуешь, Маша, шпрехен руссиш,

чёрной палкой мощно машут

из резины- не укусишь.

.

Маша, ты не институтка,

ты- базарная садистка.

Сколько стоит эта утка?

Сколько весит та сосиска?

 

Пожалуй, самыми острыми темами для обсуждения в цивилизованном мире за последние полтора года стали отношения России с Европой, США и Украиной. Совершенно естественно, что Российская Федерация в центре событий, по причине явного противостояния с... угадайте с кем. Украина стала очередной разменной монетой на пути подавления во что бы то ни стало русских, которые имеют наглость огрызаться исключительной "Империи добра", да еще иметь свою политику в мире, отстаивать национальные интересы, причем свои, не согласовывая их ни с кем – всё это показатели суверенитета и независимости. А что касается ведения холодной войны, тем более в океане сатиры, то русский человек в этом плане всегда на коне. Так давайте посмеемся над очередными юмористическими "крокодилами"!

[ Прочитать полностью + ссылка на источник... ]

            Боже! Что же это в мире делается?! Все перегрызлись между собой. Спорят до хрипоты, дерутся насмерть... Сумасшедший дом просто какой-то. Или нет! Это не сумасшедший дом, это детский сад чистой воды. Детский сад, четыре группы.

            Помните, когда из тихой спокойной группы воспитательница выходила на две минуточки? Начинался настоящий балаган. А если две минуточки затягивались на все двадцать, то группа превращалась в космический хаос со всеми вытекающими отсюда соплями, слезами и слюнями. Благо, еще была нянечка, которая имела внушительный голос и носовой платок.

            Вот и у нас сейчас в стране вышла воспитательница на две минуточки и пропала навсегда!

            А прогулка? Помните?

Все группы (все четыре) гуляют на своих участках, у всех свои песочницы и беседки, свои лесенки и качели. Так нет же! Вовка с Сенькой клумбу не поделили!

- Это наша клумба! - кричит красный от злости Сенька.

- Нет, наша! - огрызается Вовка.

- Она на нашем участке, значит наша! - не отступает Сенька.

- Нет, наша! Мы тут цветочки сажали! - орёт Вовка.

- А мы их поливали! Наша клумба! - не унимается Сенька.

Подрались. Пока воспитательница не развела обоих по разным углам беседки и заставила подумать над своим поведением.

  

[ Читать дальше ]