(Я)сказал Любви "Теперь тебя забыли: ведь происки твои боготворили, поди лови; звали` тебя Амуром, Светом, Тем- -кто-небо-стелет-ниже-солнца-всем", сказал Любви. Сказал я ей: "Ты знакома, а тогда, когда в неведеньи суда дабы больней, к тебе вопили, нам изволь в сердца агонии дай боль", сказал я ей. (Я) сказал любви: "Ты не млада`, не свя`та ты, ни райских стрел, ни доброты... голубка, лебедь? нет, твои черты лихого палача, кинжалом колет что сплеча", сказал Любви....

Читати далі...

Я не дружил с твоей братвой, смехач. Тишь, одиночество, и штиль, и шторм, к живым взыващий надежды плач, что с тризной схож, и радужный убор сознания твой оголтелый двор не принял на престол; страсть горних сил, что скрасила мне месяцы тоски тебе не выпала. Уйди как вор! Тебе претят великий глаз луны, укор улыбки ангела-дитя, краса, добро. Вы, шалуны, шутя над Правдой и Невинностью, слышны. Бесстыдно, одинок, поплачусь наконец над грудой вами скомканных сердец. перевод с английского...

Читати далі...

Дрозды В масляный воздух наскоком скользят и парят те, голоса чьи из пустоши светлой ветренный за`мок дрожаньем до ночи творят от полыханья зари до заката, отпеты, смело в верхушках деревьев вьют гнёзда в упор людям надменным, сердца чьи в тенетах шёпотом духов лесных донимаемы, гор думы чьи ищут на крыльях убитой кометы, уши чьи всячески Божий пронзает укор, тем, кто из корысти бьются в Ворота запрета. перевод с английского Терджимана Кырымлы 145. Thrushes Tossed on the...

Читати далі...

I. When passion's trance is overpast, If tenderness and truth could last, Or live, whilst all wild feelings keep Some mortal slumber, dark and deep, I should not weep, I should not weep! II. It were enough to feel, to see, Thy soft eyes gazing tenderly, And dream the rest--and burn and be The secret food of fires unseen, Couldst thou but be as thou hast been. III. After the slumber of the year The woodland violets reappear; All things revive in field or grove, And sky and sea, but two, which...

Читати далі...

Слабых Странниц мерцание прыткое по-над цветами; о, живут лепестки на виду невнимательной к ним синевы летних полудней, что их влечёт танцевать, назови, на пирушке огнисто-нектарной, часами? Их суть паузы дрёмы промежду диким посвистом рати дроздовой, который рай в лесу пробуждает с зарёю неспорой, и ветры их эфирные, зелень что нежат. И они же душа моя, та ,что на крыльях уносится в путь изо тьмы звёздной в утро; и они же моя дрожью сущая суть, что немудро рождена, отражение блеска...

Читати далі...

Поверженный тиран! Мне было больно Прозреть в тебе жалчайшего раба, Когда тебе позволила судьба &nbsp...

Читати далі...

Не рубль не подымают, не девочку не любят, с унылым все не знают как обращаться: "плюмбум". Унылый ходит молча, и косяки бросает, ведь он чего-то хочет, а все не понимают, зачем не веселится и глаз не подымает-- и озорные лица цветут как розы мая. А девочек желают, а баксы держат дома. А в банке баба злая, а рынок просит лома. Не мальчик не дерётся, кирпич не отфутболят, унылый не притёрся чураясь общей боли, которая за смехом унылым корчит рожи. Псы писают на веху, прыщи не...

Читати далі...

Рогами с меткой "Сделано в Бабруйске" жывотное с размаху бьёт забор, котороым пойман ты как ёшкин вор за то, что говоришь на чистом русском. Гляжу на запад-- ахтунги летят из голозадой, алчущей Европы, где арабосы усмиряют копов и не осталось корма для котят. Готов вонзить их танунаху в яйца, сжимаю вилы тонкою рукой. Ответь мне, Пушкин, долго ли, на кой на ахтунгов нет голого китайца? И что там, за забором-Перекопом: как свидомиты усмиряют копов?

Тарас Шевченко и Владимир Ленин... Один-- хохол, другой-- почти еврей. Кобзарь не смог по стишьему веленью прогнать панов, жидов и москалей с УкрАины ему до гроба милой, он плакал над разрытою могилой, он пил горилку с перцем, чтобы злей. Нет ничего подлей судьбы поэта. Ему бы в руки колкое полено, топор удалый, что острей пера. Нет, пистолет покруче топора. А лучше бы поэту трон паханский, тогда бы не было вам в Интернете сказки))

Он бился головой о стену, не назваясь по имени. Он давно назвал всех великих поимённо, выкрошил все даты вечных сражений, эмских указов и разгонов вольниц. Она смотрела ему вслед, в душу глядела девушкой она. Молодой Шевченко, вылитый Ленин в Октябре, под руку с Кулишом шли понад речкой и пели нечто народное, но их никто из людей не слышал: похожий на шелест крылышек саранчи синайской, колючий, неуютный шёпот сухих камышей глушил их. Метнулась тень беспородной собаки. Ночь наступала...

Читати далі...