О не тому ,що ти близька до Бога

А лиш тому ,що руки маеш білі

Когда Елена(прекрасная) вошла, 

Старцы встали.

                              ГОМЕР

Снизу народ ,сверху єлита.Снизу =фригидность,Сверху =импотенты

О, женщина, услада из услад
и злейшее из порождений ада.
Мужчине ты и радость и награда,
ты боль его и смертоносный яд.
Ты добродетели цветущий сад
и аспид, выползающий из сада.
За доброту тебя прославить надо,
за дьявольскую ложь - отправить в ад.
Ты кровью нас и молоком взрастила,
но есть ли в мире своенравней сила?
Ты шелест крыл и злобных гарпий прыть.
Тобою нежим мы сердца и раним,
Тебя бы я сравнил с кровопусканьем,
оно целит, но может и убить.

Феликс Лопе Де Вега Карпью
(Перевод с испанского Павла Грушко)

Лем сторонился политики и предпочитал оставаться в области, в которой действуют точные определения, а не расплывчатые идеологические оценки. Опыт и наблюдения Лема подсказывали ему, что мир людей сам по себе достаточно плох, независимо от модели экономики или социального строя. Главная проблема человечества — не в тех или иных социальных заблуждениях, а в количестве дураков и степени глупости.
Осознание случайности существования и отсутствия как «высшей цели», так и «высшей опеки», усугублялось страхом перед чрезвычайно ускорившимся технологическим прогрессом. «Мы живем в период невероятного ускорения, — отмечал Лем в интервью. — Мы похожи на человека, спрыгнувшего с крыши пятидесятиэтажного здания и долетевшего до тридцатого этажа. Кто-то, выглядывая в окно, спрашивает: «Как дела?», а падающий человек отвечает: «Пока все хорошо». Мы не осознаем скорости, в плену которой мы оказались»
Убежденный агностик-пессимист, Лем тем не менее сумел достойно встретить кончину. Вера в отсутствие Божьего замысла, которая принесла ему неспокойную старость, в то же время позволила писателю без лишних публичных сожалений расстаться со случайным и блестящим даром жизни

http://www.zn.ua/3000/3680/69363/

non e me che detesti ma questo laccio cosi sottile e tenace che ci strangola insieme,a occhi apart Ти не мене ненавидиш, а цю привязаність таку солодку й вперту І я можливо не тебе люблю. А цю прив,язаність,таку тонку й затяту,

Що душить нас обох,з відкритими очима

Тебе мені не вистачає від початку Як горлу спраглому води в пустелі, Не вистачає,коли ідеш зі мною поруч. Мені тебе не вистачає,коли зі мною інша,- так рана і стріла не можуть розділитись Щоб тіло кров,ю не стікло Щодня мені тебе не вистачає і по всіх усюдах Бо всепоглинаюча твоя відсутність. Та більш ,ніж будь коли мені тебе не вистачає Коли мене стискаєшь у обіймах,мов іншого когось, А потім обіч мене, не засинаючи , мовчиш. О не тому ,що ти близька до Бога А лиш тому ,що руки маеш білі

Корредо(пер.Пахльовська-дочка Л.Костенко)

— На вопрос «что построили?» — наверняка наиболее объемно ответил бы Виктор Степанович Черномырдин: что бы мы ни строили, все равно получается — КПСС... До тех пор, пока не сформируется мыслящая нация, ничего не изменится — и не сдвинется с мертвой точки. И до тех пор, покуда социальный лифт не будет поднимать наверх людей молодых, энергичных и мыслящих, а государственные структуры не обретут очертаний прозрачности, даже наивно размышлять на тему какой-либо будущей новой конфигурации в социуме, государстве. Мне кажется, Украину до сих пор душит Малороссия.

И, пожалуй, Малороссия пока и есть для нас итогом той перестройки.

«Что построили?» — уже в Украине — на фундаменте горбачевской оттепели? — переспрашивает Борис Ильич. — Возможно, слишком образно нарисую этот «объект»… Он больше похож на огородное пугало. На голове — казацкий оселедець под американской шляпой, ковбойкой, на шее — французская бабочка, ниже — шаровары и… русские лапти! Вот что это за «персонаж»? С другой стороны: что же мы хотели соорудить? Если украинский народ имеет пятьсот лет безгосударственности?

 Весь фокус в том, что строить надо настоящее, а не будущее. Будущее —слишком виртуальное ощущение. Ибо будущего нет. Как только оно наступает — сразу же и превращается в реальность… Самый главный урок той перестройки: мы хотя бы попытались приступить к «строительству» самих себя. Раньше нас строили в шеренги по стойке смирно. А с 1985-го была хотя бы попытка самостроя…

«Наша перестройка веселая, как любовь, когда фригидность внизу, а импотенция сверху!»

полная денационализация тоже явление неестественное и опасное. Ведь благодаря таким людям даже слово «патриотизм» приобретает окраску ругательства. И в Украине, возможно, тоже забыли, что украинский националист Грушевский благополучно закончил свою жизнь советским академиком. А вы назовите мне хоть одного русского националиста, который бы спокойно жил в красной Москве и завершил свой путь академическими регалиями? Таких, по сути, нет… Уцелели лишь интернационалисты, марксисты и им подобные

Доборолися, добалакались, досварилися, аж гримить. Україно, чи ти була колись незалежною хоч на мить від кайданів, що волю сковують? Від копит, що у душу б’ють? Від чужих, що тебе скуповують? І своїх, що тебе продають? * * * Шакали знову ошукали. Тепер вони вже — не шакали. Тепер вони: то «за», то «проти», то шахраї, то патріоти. * * * Отримали Україну без бою і здають без бою. А втім, чого ж без бою? Б’ються поміж собою

Прости мені, мій змучений народе, що я мовчу. Дозволь мені мовчать! Бо ж сієш, сієш, а воно не сходе, і тільки змії кубляться й сичать. Всі проти всіх, усі ні з ким не згодні. Злість рухає людьми, але у бік безодні.   (Л.КОСТЕНКО)

В итоге к руководству суверенными государствами пришли все те же партийные функционеры, сохранив свои прежние принципы властвования. И если в Западной Европе в свое время уничтожили практически все привилегии для номенклатуры, то у нас эти привилегии только усовершенствовали.

С прошлым не надо резко — по живому — разрывать. Не верю и тем, кто служил-прислуживал прежней власти, а сейчас заделался ярым шовинистом (хотя раньше был коммунякой из коммуняк). Если человек был неискренним тогда, то и сейчас он такой же: нутро не меняется

А что, собственно, случилось? Солнце просыпается и прячется по расписанию, метро работает, парочки на скамейках целуются. Температурные колебания, шевеления валютного курса, объемы взяток, масштаб воровства, количество ДТП, уровень смертности, темпы рождаемости — все в пределах допустимого. Все как всегда. А страна становится другой. И нельзя сказать, что меняется она очень уж незаметно. И трудно сказать, что меняется она очень уж радикально. Она просто избавляется от иллюзий. Освобождается пространство, которое по законам природы должно неминуемо заполняться. Отмирающие мифы освобождают место для еще не родившихся идей. Издыхают вчерашние ожидания, удобряя почву для будущих поступков. Моральным авторитетам предстоит подвинуть крикливых тусовщиков. Ростки искренних убеждений неотвратимо пробьют кору окаменевшего конформизма. Так должно быть. И так будет. Когда? На все Воля Божья. Отдельное спасибо гражданину Януковичу за серьезное (и, судя по всему, невольное) ускорение данного процесса. С 2004-го сторонники Виктора Федоровича настойчиво разрушали представление о своем вожде как о слепом продолжателе кучмовских идей. «Он вас удивит!», — старательно интриговали нас наперсники кормчего бело-синих. Удивил. Не так чтобы сильно. Во многом он строго следует лучшим традициям отечественного президентства. Правовой нигилизм, поощрение лакейства, воинствующее чванство, наплевательское отношение к обещаниям. «Нужно идти путем сокращения раздутого аппарата!» Нужно? Пошли! Борьба за экономию идет по всем фронтам. Геннадий Васильев стал девятым(!) заместителем главы президентской администрации. И, как утверждают источники на Банковой, не последним. Расходы на содержание пресловутой «ДУСи», по словам вице-спикера Николая Томенко, увеличиваются на 28%, или на 233,6 млн. гривен, на обеспечение деятельности президента — на 17% (на 34 млн. гривен). Все описанное впечатляет, но не потрясает. Мы чего-то подобного ожидали. И не только от Виктора Федоровича. Почему-то кажется, что Юлия Владимировна во многих вопросах демонстрировала бы аналогичную прыть и такую же незакомплексованность. И все же Янукович нас стремительно убедил, что он не Тимошенко и не Кучма. «Все они одинаковые!» — этот ставший аксиомой тезис внезапно утратил актуальность. То, что даже для (не слишком тонкого) Леонида Даниловича оказывалось темой для раздумий, поводом для сомнений, товаром для торгов, материалом для интриг, для Януковича стало лишенным смысла, ценности и веса. Без малого два десятка лет в государстве копились проблемы, которые политики предпочитали выносить за скобки. Новый предводитель не ликвидировал проблемы, он ликвидировал скобки. Даже не утрудив себя вопросом: а вдруг именно эти скобки и крепили две половинки страны? Той самой страны, ответственность за которую он недавно принял на себя. Куда он торопится? Почему не боится? Эти вопросы немало занимают сегодня всех, кто сколько- нибудь интересуется политикой. Ход мыслей данного человека едва ли представляет особую ценность для исследователей человеческой природы. Однако, по едкой иронии судьбы, логика его поступков и ближайшее будущее страны находятся в прямой зависимости. Ну, в самом деле, откуда такая резвость? Ну, растянул бы удовольствие если не на годы, то хотя бы на месяцы. Держал бы и россиян, и электорат в тонусе. Было бы чем увлекать Кремль и отвлекать избирателей. Раздутый аппарат, ручной бюджет, «скидочный» газ, отсутствие плана преобразований — это и многое другое (очевидное и не очень) подпитывает сомнения по поводу способности нового режима привести экономику в чувство. И готовности ее реформировать. Недовольство населения в этой ситуации выглядит почти неизбежным. Вот тут бы и «поторговать» чувствительными темами. Сначала подкинули бы ЧФ, потом — Голодомор, потом — русский язык. Но Янукович спешит так, как будто на дворе не 2010-й, а 2015-й. Подобное поведение можно пояснить самыми разными соображениями. Янукович торопится, потому что его план построения режима предполагает спринтерские темпы реализации задуманного. Ему нужно возвести властное здание как можно скорее. Пока оппозиция разобщена. Пока в стане голосовавших за него еще царит эйфория, в лагере голосовавших против него властвует растерянность, а в рядах «неприсоединившихся» живет робкая надежда на него. Пока не до него Западу. Янукович не боится того, что будет потом. Ему сегодня нужны: — послушные кадры для администрирования; — эффективные инструменты для подавления; — простые рычаги для управления; — доступные средства для бюджета; — надежные источники для обогащения. А еще — гарантированные механизмы для внешнеполитического прикрытия. Заполучив искомое, он обретет все необходимые точки опоры. Что в будущем позволит ему, как он считает, справиться с любым проявлением любого недовольства. Янукович не боится сдавать интересы страны. Потому что не считает происходящее сдачей. И не считает интересами страны все, что не интересно лично ему. Янукович не боится Кремля, потому что Кремль, по его мнению, не угрожает его личной власти. Кремль, с его точки зрения, как раз заинтересован в укреплении такого режима. Столь сговорчивого, особенно на фоне пятилетнего правления Ющенко. Янукович, в отличие от того же Кучмы, не боится окриков Запада. Запада, уставшего от Украины. Запада, переваривающего расширение ЕС и выхаркивающего кризис. Запада, готового обменять будущее Украины на сегодняшние контракты с Кремлем. Янукович не боится оппозиции. Потому что видит, сколь она разобщена. Потому что убежден: она его боится. Ибо он обладает четким планом по дискредитации ее нынешних вождей, богатейшей коллекцией компрометирующих материалов и непреклонной готовностью идти до конца. Отдельные противники режима все еще верят, что прокурорская проверка деятельности Кабинета Тимошенко и уголовные дела, возбужденные по факту «шашкозакидательства» — всего лишь фактор давления, средство шантажа. Боюсь, заблуждаются. Ему не нужна послушная оппозиция из вчерашних врагов. У него уже есть послушная оппозиция из вчерашних друзей. Янукович уверен: тех, кто еще не боится, скоро вовсе не останется. Заключение под стражу пары-тройки действующих членов парламента и вчерашних членов правительства он, кажется, считает хорошим способом отбить охоту переть против его воли. Впрочем, некоторые противники режима уже распрощались с иллюзиями. Во всяком случае, в нервической активности отдельных персонажей угадывается инстинктивное желание укрыться от уголовных преследований в оппозиционности. Янукович не боится резких движений, потому что они для него естественны. Люди этого склада, выходцы этого края не рефлексируют. У многих из них за плечами суровый и весьма специфический опыт первичного накопления капитала. С четким представлением о соотношении целей и средств. Сомневающимся рекомендуем пересмотреть на сон грядущий видео гладиаторских боев на арене Рады. Многие оппозиционные депутаты, с которыми довелось пообщаться, не скрывали изумления. Немотивированной жесткостью бойцов и отстраненным хладнокровием «смотрящих». Для непосвященных поясним. Невзирая на многочисленные разногласия (часто искренние и порою непреодолимые), счастливые обладатели депутатских значков, как правило, довольно мирно уживаются в невидимой избирателю заалтарной жизни. Идеологические противники вместе пьют виски, сообща ходят на тусовки, рыбалки и похороны, крестят детей и на днях рождения произносят вполне чистосердечные здравицы в честь друг друга. Ставшие нормой регулярные толковища под софитами не изменяли характера отношений, порядка вещей и хода событий. Поверю знакомым нардепам на слово: с такой неадекватной свирепостью они столкнулись впервые. Шутки закончились. Поверю и в искренность изумленного «Так бить своего за их флот?» А кто сказал, что вы для них «свои»? И что вообще такое «свои» применительно не только к сегодняшнему политикуму, но и к сегодняшней Украине вообще? Еще раз наша признательность Януковичу. Кабы не случившееся, сей простой вопрос многие достойные представители нации так бы и не осмелились себе задать. Янукович не боится оскорбить чувства части населения. И не считает нужным это скрывать. Он не боится наступать на больную мозоль именно потому, что он, кажется, и хотел, чтобы было побольнее. В конце концов, можно было с экивоками, можно было где-то промолчать, где-то сгладить, где-то сойти за мудрого. Ну хотя бы попытаться. Дело не только в том, что Янукович совершенно искренно считает Бандеру и Шухевича бандитами и фашистскими пособниками, столь же искренно убежден, что нормальный человек в обычной жизни украинским языком пользоваться не может. Дело в том, что он прекрасно знает, что именно дорого в той части Украины, которая традиционно за него не голосует. Можно не считать Голодомор геноцидом, но гаранту нельзя игнорировать соответствующий закон, пока он не отменен. Если он взаправдашний гарант. Можно было отбыться фразой о том, что Голодомор — часть общей трагедии. Можно было спокойно укреплять внеблоковость, де-факто и так существующую. Но так — не больно. Голодомор — не геноцид. Бандера — не герой. А вот вам еще русский язык. Вот вам флот, вот вам парад, вот вам внеблоковость. Он слишком долго ждал отмщения за, как он считает, украденную у него победу. За, как он убежден, пережитые унижения. И месть его выглядит удивительно низкой. И рождается сочувствие. Как к болезному. Ну да Бог с ним. Он — всего лишь человек, пусть и высокопоставленный. И его собственные обиды, планы и устремления были бы деталями, подлежащими шлифовке. Но шлифовать пока некому. Нынешние вожди оппозиции пять лет усердно компрометировали друг друга, и сейчас власть охотно доведет начатое ими до конца. Других вождей и другой оппозиции в ближайшее время в стране быть не может. А эти уже не смогут забыть обид, поделить славу, ответственность и вину. Их митинги — это по-прежнему конкурс разноцветных флагов. Под которыми уже невозможно собрать всех тех, для кого еще дорог один-единственный стяг — сине-желтый. Тех, кто вздрагивал, когда этот флаг топтали в Раде. Главным противником этого режима может стать только скверная экономическая ситуация. И мы, если нам есть во имя чего объединяться. Власть Януковича стала логическим следствием того, что происходило в стране. Власть Януковича должна стать шансом для становления нации. Точно так же, как кризис становится шансом для выздоровления экономики. Чтобы «бути такими, якими ми є», мы должны понять, какие мы. До сих пор не было особой необходимости задумываться, что есть для каждого из нас независимость. Странно заработанная и не менее странно развивавшаяся. Для многих было достаточно внешней атрибутики и правильных, пускай и не искренно, произносимых слов. Нынешняя власть вынудит задуматься тех, кто еще способен это сделать. И упростит задачу для тех, кто боялся сложных решений. Для сегодняшнего режима харьковские соглашения — нормальный способ сбалансировать бюджет. Чужеземный флот — коллекция ржавых корыт, за хранение которых можно получить хорошие деньги. Страна — гостиница, в которой предоставляется набор услуг за соответствующую плату. Все вышеприведенное — пересказ заявлений наших вождей. Если вас коробит от сказанного, вы на пути к собственному определению понятия «независимость». Чего до сих пор от вас никто не требовал. Жесткость, прозаичность, одномерность политики Януковича сделали наши противоречия зримее и выпуклее. И это позволяет каждому определиться с той системой ценностей, которые он разделяет. Этот выбор дает возможность наконец-то объединяться вокруг чего-то, а не против кого-то. Искать идею, а не имя. Отказаться от лживо-спасительного «Этот — подлец, но он — наш подлец». Происходящее не делает окончательный раскол страны неминуемым. Но делает неизбежным выбор. Какую ленточку ты сегодня повесишь себе на грудь — георгиевскую? С сердечком? Или все же сине-желтую? Надень. И будем отличать своих. Промолчишь? Будешь призывать к войне? Или станешь искать то, что позволит избежать раскола? Или избежать крови, если раскол неизбежен. У нас есть время подумать. Без соплей, без стенаний. Без слепой веры в бесцветные цветные флаги. Без покорного потакания тем, кто толкает нас к войне, прячась за нашими спинами. Мы, к счастью, ничего не теряем. Потому что пока, увы, ничего толком не построили. Хатка с краю, к демонтажу которой резво приступил Янукович, все равно завалилась бы сама. Нам предстоит определить, что мы хотим строить. И заставить тех, кто мнит себя архитекторами, стать прорабами. Или признаться наконец-то, что строить некому, нечего и незачем. Солнце-то всходит и заходит, метро работает…

С 24 декабря по 20 января, то есть почти месяц, вся страна толком не работает. Второй такой период — практически сформировавшаяся праздничная декада — с 1 по 10 мая. В итоге минимум месяц, а то и полтора, даже не учитывая остальных праздников и официальных отпусков, страна фактически ничего не производит и не создает. Пропадает, сжигается, пропивается минимум 5—7% потенциально полезного, продуктивного рабочего времени

Если человек хочет все время потреблять больше, чем зарабатывает, он оказывается банкротом. Если в стране граждане хотят потреблять больше, чем зарабатывать, то такая страна в Европе называется Грецией, в которой дефицит бюджета превышает 12% ВВП, и 120% ВВП, или 300 млрд. евро, составляет внешний долг. И ее граждане бастуют и митингуют, поскольку не хотят жить хуже, чем жили. А если страна культивирует среди своих граждан потребление и жизнь в долг, а не желание работать и делать сбережения, постоянно деградируя и эксплуатируя созданное предыдущими поколениями, то такая страна называется Украиной

Наш внутренний рынок практически ничего не производит: реальных производителей практически нет. Мы построили экономику торгашей и менял. Все общество перепродает, меняет, спекулирует.

Утверждаю и буду утверждать: за последние десятилетия украинца отучили трудиться. И он сегодня не только не хочет, но уже и не умеет, не может работать. По моим наблюдениям, сегодняшних украинцев можно условно разделить на четыре категории. Первая — это те, кто действительно работает, с высоким КПД и материальной отдачей, хорошим пониманием того, что делает. Таких, к сожалению, всего процентов десять. Вторая категория — это те, кто, возможно, и хотел бы, но не умеет работать. Третья — те, кто не хочет. Четвертая — хотят, но им не дают. В итоге получается, что более-менее продуктивно, созидательно трудится лишь где-то четверть трудоспособного населения. На мой взгляд, одна из главных причин заключается в том, что после распада СССР нам всем зачем-то начали вдалбливать всякую великошароварную дурь об уникальности украинской нации и исключительном геополитическом положении страны, находящейся на пересечении каких-то трансконтинентальных коридоров

Господин Янукович, Вы назвали Чехова великим украинским поэтом. А что Вы скажете о Гоголе?
- Ну… Гоголь – мой любимый поисковик.

Цыганская страсть разлуки -

Чуть встретишь, и мчишься прочь.

Я лоб уронила в руки, и думаю, глядя в ночь:

Никто, в наших письмах роясь,

не понял до глубины,

Как мы ВЕРОЛОМНЫ,

то есть,

Как сами себе верны