Камикадзе моноготари ч. 19

Глава 19

повествующая о сложных отношениях среди гнуснопрославленных

и мерзких на внешний облик родственников глупой дамы Ири Оно

Как нам сейчас известно из преданий, у глупой и малопорядочной дамы Ири Оно, было несколько родственников. Все они были в той или иной степени глупы и отвратительны на вид, с премерзким и прегнусным поведением. Само их существование было противно Небу.

Дама Ири Оно была матерью двух дочерей, и обе они, особенно младшая, отличались вопиющей глупостью. Казалось, что боги, когда создавали этих дочерей, слишком много выпили сакэ, и потому дочери совсем неуважаемой дамы Ири Оно получились никудышними, бесполезными словно старые дзори - изношенные, с порванными шнурками и насквозь протертыми на придорожных камнях подошвами.

Старшая, Мару Оно, была некрасива, имела скверный сварливый характер и, как все эта, очень любила пожирать испорченные продукты – протухшую рыбу, гнилой батат, иные гнилые овощи и фрукты, а также обрезки кожи, сала и мяса, кои она находила на помойке около местной бойни, которую держали христиане, чтобы забивать там поедаемых ими животных. Но даже эти отщепенцы рода людского брезговали тем, что подбирала в пищу себе и своим детенышам Мару Оно.

У сей Мару Оно старшей в помете была дочка, Катадуру. Обликом своим она была похожа на мать во всем ея уродстве, а характер имела скверный и подлый. Младжший же детеныш, по имени Арекасанодуро, был ожившим воплощением глупости, злобности и тугодумия. Голова его, похожая формой и величиной на помойное ведро или же на бадью для выноса нечистот, была покрыта вечными паршой и гнойниками, которые источали смрадный гной даже в самые жаркие летние дни. А самое главное, у отвратной Мару Оно был достойный ея самой и ея детей самец, имени которого не сохранили ни предания, ни рассказы старых людей. Во всех источниках вместо имени этого презренного злобствующего существа звучало только его название, данное ему по свойствам характера и поведения – Жень Бака.

А еще у глупой и достойной лишь порицания дамы Ири Оно был окаянный племянник, который носил презренное имя Ромасцука. Однажды сей внебрачный сын паршивой зеленой макаки и шелудивой бродячей псины напал на господина Горбунага Михо, ложно обвинив последнего в том, что он, якобы, вымазал входную дверь недостойного даже упоминания Ромасцука испражнениями. Предания молчат о том – чьи именно испражнения были на двери гнусного Ромасцука, и были ли вообще. Но, одним словом, Ромасцука попытался похитить господина Горбунага, дабы убить его в тихой безлюдной местности, а может быть и прямо в той повозке, в которую он собирался затащить господина Горбунага Михо.

Однако, гнуснопрославленный Ромасцука просчитался. Господин Горбунага Михо, будучи ронином, не обратил внимания на удары, которые неистово наносил ему осатаневший от чувства собственного могущества подлый Ромасцука. Господин Горбунага, извернувшись, вырвался из судорожной хватки презренного Ромасцука и сам нанес ему удар по тому месту, коим делают детей. Ромасцука взвыл, как дикий бешеный зверь и, испустив фонтан слез, спрятался в своей смрадной повозке. С превеликим достоинством отряхнув свои руки от следов соприкосновения с преотвратным Ромасцука, господин Горбунага Михо отправился дальше по своим делам, сопровождаемый горестными воплями и причитаниями страдающего от справедливого отпора отвратительного племянника глупой и сварливой дамы Ири Оно. Так закончился еще один день в пределах Восточной Столицы, в самом центре Вселенной.