Домовой Афоня сидел
на краю открытого ветрового окна и скучал. Все дела уже были переделаны, дом
осмотрен, пауки рассажены по укромным углам, а залетные тараканы успешно
выгнаны за пределы владений.
Примерно на таком же
окне соседского дома сидел друг Афони домовой Митяй. У него тоже в доме был
порядок.
– Слышь, Афоня, может сегодня ночью сходим посмотреть, как
цветет папоротник? Я давно хотел узнать, как пахнут его цветки. Вон у речушки
хозяйка нашего коллеги на клумбе посадила папоротник. И в лес ходить не надо.
– Так там же в полночь наверняка люди соберутся. Им же
всегда золота хочется.
– Хочется то хочется, но трусливые они. Всё русалок боятся.
– А ты не боишься?
– Ну ты, Афоня, даешь. Где ты выдел или слышал о домовых
русалках?
– Я не слышал, но всё же стремно как-то.
– Вот так и просидим всю жизнь на крыше.
Митяй даже обиделся
на своего друга из-за его нерешительности и совсем по детски надул губы.
– Ладно, не серчай, сходим, если так тебе хочется.
От радости Митяй
чуть было с крыши не свалился.
Незадолго до
полуночи Афоня с Митяем, крадучись вдоль забора, осторожно продвигались в
сторону заветной клумбы. Было действительно стремно. Страх словно вселился в
каждую косточку тела, что было странно. Ведь ночь для домовых, можно сказать,
любимое время суток. Они всё время оглядывались, и это было их роковой ошибкой.
Пока не наступила
полночь, всё было спокойно. Друзья даже успели освоиться и начали, как обычно,
болтать о делах домовых. Но когда начали бить куранты на башне городской
ратуши, в окружающей клумбу темноте послышались странные звуки, а также
неожиданно поднялся сильный ветер. А ручей за спиной словно превратился в
горную реку.
Что было дальше и
как друзья оказались по своим домам, они не могли вспомнить. Словно и не было
той ночи.
С тех пор золота в
их домах не прибавилось, но каждую весну их дома непременно затапливало
весеннее половодье. Да так, что аж по самые окна. Штукатурка осыпалась, двери
перекашивались, а в дальних комнатах был слышен чей-то звонкий девичий смех.