Женские причуды-3

   -- Только тебе, наверное, следует знать... -- после минутной паузы начала она, но Николай, пребывая на седьмом небе от счастья, прервал её уверениями в том, что этот день -- самый счастливый в его жизни. И то была с его стороны одна из тех великих глупостей, на которые способен лишь мужчина. Потому что ещё ни одна женщина не попыталась повторить дважды то тайное, интимное, грешное, что пыталась высказать однажды. В тот день ей очень хотелось рассказать о себе... Так что Власенко, в то время, как она знала о нём все, остался в полнейшем неведении о ней.
       -- Не желаете ли ещё кофе? -- вдруг пронзил её внутренний мир голос официанта -- как молния, как неуклюжее щупальце спрута, внезапно вынырнувшее из пучины морской.
     -- Нет, -- кратко ответила она жёстким тоном.
     ... С тех пор они встречались -- раз или два в неделю. Нельзя сказать, что эти свидания были для неё столь же мучительны, как сейчас. Вообще-то, оценивая всё трезвым умом, следовало признать, что Николай представлял собой тот тип любовников, которых можно было считать идеальными для женщин его круга.  Даже Ирина, выслушивая её рассказы, восхищалась, мечтательно закатывая глазки:
    -- Как, он тебе делает даже то и это?! Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло!
    Однако, если в первые месяцы свидания доставляли Наталье удовольствие, позже они стали ей надоедать своей рутинностью, однообразием, скукой. Она могла бы с точностью до минуты предсказать, что и когда он будет говорить, как будет себя вести. Иногда у неё было такое впечатление, будто ей было бы легче согласиться на какую-то операцию,нежели отправляться на очередную встречу. Тем не менее, всякий раз она терпеливо шла к знакомому дому, который он снял в тихом районе столицы.
     Не подозревая о том, к каким условиям привыкла его возлюбленная, Николай пытался содержать в чистоте те две комнаты, которые считал настоящим раем для влюблённых. К дому прилегал небольшой кусочек земли, который он пытался использовать для клумбы, лелея надежду, что даме сердца доставит неслыханное удовольствие созерцать цветы, выращенные специально для неё.  А она с каждым месяцем шла на встречи всё медленнее и с меньшим желанием. Сегодня она с радостью увильнула бы от этой повинности, да вот незадача: за последний месяц она пропустила уже три свидания, обманывая несчастного романтика. Было бы настоящим свинством с её стороны надуть его ещё раз. Но почему же она продолжает туда ходить, почему идёт сегодня, в этот чудный майский день, когда природа благоухает и поёт? Да просто по привычке; да и повода разрывать отношения с Николя у неё не было.
      Любила ли она этого человека хоть немного? Наверное... В начале отношений... Чуть-чуть... Да и то не его самого, а его отношение к ней, любимой. Но что её сердце испытывало впоследствии, во время десятков встреч, похожих друг на дружку, как капли воды? Женщина не могла бы вспомнить об этом ничего яркого, заслуживающего восхищения. Зато память разума хранила осадок после однообразия, тоски, скуки, которыми был усеян, как жухлыми цветами, этот крестный ход отношений.
     К её приходу на столе обязательно красовался свежий букет из розовых бутонов белого цвета. Воображение влюблённого отличается богатством, но ни в коем случае не разнообразием. Наделяя объект своей страсти едва ли не сверхъестественными добродетелями, Николя находил нераспутившиеся бутоны вполне уместными. Поначалу это весьма забавляло её, ведь в какие-то периоды жизни каждой женщине приятно, когда её считают "самой красивой", "самой чистой", "самой сладенькой"; однако позже все эти причуды стали ей надоедать и представлялись пошловатыми.
      Она могла бы предсказать с точностью до мелочей, что Власенко будет одет в костюм: ему казалось, что это должно подчеркнуть в её глазах его почтительное отношение к ней. Так оно и получалось. Едва она успевала отнять палец от кнопки звонка, он тотчас же открывал и, глядя на неё восхищённым взором, тихо восклицал:
     -- Милая, как же я рад тебя видеть! -- или:
     -- Солнышко, как же я тобой очарован!
     Даже интонация всегда оставалась одной и той же.
     Заперев за ней дверь, он произносил:
    -- Позволь поцеловать твои рученьки!
     После ритуала с "рученьками" он бережно брал её за руку (почему-то непременно правую) и провожал в спальню. Там он становился перед ней на колени и, глядя снизу вверх, благоговейно вздыхал:
     -- Как же я тебя люблю!..
    Он целовал её руки, изредка легонько покусывая кончики пальчиков. В первый день это выглядело очень мило и даже возымело некоторое возбуждающее действие, но теперь ей казалось, будто её принуждают в сто пятидесятый или сто семидесятый раз смотреть одну и ту же сцену и одного и того же спектакля. А потом... Потом следовало самое надоевшее, самое тягостное. Конечно, как выражалась подруга, этому мужчине цены не было, да только ласки его с каждым разом становились всё более пресными, вследствие чего не приносили ровным счётом никакого удовольствия.
     -- Какая пошлость! -- невольно процедила Наталья сквозь зубы, позабыв, где находится.
     Собственный голос заставил её вспомнить о том, где находится. За столиком в трёх метрах от себя она увидела молодого человека лет двадцати пяти. Его пальцы ловко стучали по клавиатуре ноутбука. Слева от него покоилась чашка с недопитым кофе. "Странный тип", -- заключила Наталья, окидывая взором пышную кудрявую шевелюру на его голове и простой свитер. В этот миг парень закончил печатать и, почувствовав на себе чужой взгляд, посмотрел на соседку.
     Впрочем, это нисколько его не стеснило.
    -- Привет, красавица! -- доброжелательно произнёс он. -- Я -- Максим, для друзей -- просто Макс.
    Нужно ли ей это знакомство? Вряд ли. Однако, подчиняясь властному инстинкту и воспитанию, вколоченному в её сущность с детства, она ответила:
    -- Наташа.
     -- Окей! Послушай, тут вот какое дело... Словом, мы, компания аспирантов, решили съездить на пару дней в Карпаты. Ну, собрали свои копеечные зарплаты, купили билеты, заплатили за домик... Я рассчитывал, что со мной поедет сестрица, но только что она написала, что у неё не получится. Понимаешь, если я откажусь, в следующий раз мне не пойдут навстречу.
     -- И я тут причём? -- непонимающе улыбнулась Суркова.
     -- Ты извини, конечно, что я выскажу столь необычную просьбу, но... Не могла бы ты составить мне компанию?..Вместо сестры...
     Наталья опешила от неожиданности. В глазах этого незнакомца не было ни похотливости, ни какой-то скрытой тайны. Есть, оказывается, на белом свете люди, умеющие общаться просто, без обиняков, без какого-то подтекста!.. "А глаза-то красивые, голубые..." -- отметилось в сознании.
   -- Наташа, я понимаю курьёзность данной ситуации, -- улыбнулся парень, опуская взор. -- Наверное, ты сейчас смотришь на меня, как на обкуренного или сумасшедшего, но  вся надежда только на тебя. В Киеве у меня нет некого, к кому я мог бы обратиться с такой просьбой.
     -- Но у меня нет вещей... -- промямлила она, почему-то краснея. -- И вряд ли я сумею сойти за вашу... за твою сестру...
    -- То всё условности, -- решительно ответил Макс. -- Наш поезд отправляется через два часа. Ты успеешь забежать домой за спортивной курткой и свитером?
     -- Я-то успею, но... Мы ведь не знакомы!
     -- Не беда. Познакомимся, как говорится, в процессе.
     "А что, почему бы и нет?? -- подумала она. -- Все равно я падшая женщина. У меня были мужчины, я вышла замуж без любви, предаю своего любовника."
     -- Ну, как? -- поторопил новый знакомый, глядя ей в глаза. -- Решаешься?
     -- Эх, была ни была! -- улыбнулась Наталья, снова краснея.
     -- Вот и умничка. Кстати, у тебя очень обаятельная улыбка.
     С этими словами он закрыл ноутбук и поднялся из-за стола, на ходу извлекая из кармана какую-то купюру. Бросив её на стол, он взял новую знакомую под руку и, не обращая внимания на туповатый взгляд официанта, повёл её к выходу.
20.01.13