Что-то неправильно в нашей консерватории, или размышления
протоиерея Павла Великанова о семье как пространстве предельной
концентрации любви
Уже много лет я не слышала выражение «плодить нищету». Будто кто-то
исключил его из списка привычных упреков. Чем не признак некоторого
оздоровления общества и признания многодетности нормой?
Впрочем, недоумение и легкое негодование окружающих все же витает в
воздухе. Не случайно, то и дело появляются статьи, в которых многодетных
просят поделиться рассказами о семейном счастье и радости воспитания
детей в большой семье, а вовсе не о трудностях. Чтобы развеять наши
сомнения. И это не госзаказ, не политика пропаганды большой семьи. На
фоне рекламных призывов новых столичных микрорайонов – «плодитесь!» –
эти заметки на полях больше напоминают попытку почувствовать,
нащупать, — а как самим-то многодетным? Нормально? Многодетность – это
благо или зло, счастье или беспросветные трудности?
О том, есть ли проблемы у многодетных и каков их характер, мы решили
побеседовать с настоятелем Пятницкого Подворья Троице-Сергиевой Лавры в
Сергиевом Посаде, доцентом Московской духовной академии, главным
редактором портала Богослов.Ру протоиереем Павлом Великановым, который, к слову, ещё и отец четырех детей. Разговор получился более чем неожиданным.
Когда добро может обернуться бедой
— Отец Павел, есть ли у вас ощущение, что отношение к
многодетным в России пренебрежительное и раздражительное: мол, нарожали,
а теперь требуют решать их проблемы? И насколько это отношение
устойчиво?
— У меня нет однозначного ответа. Лично я не сталкивался с ярко
выраженным негативным отношением к многодетным. Впрочем, я могу
предположить, что здесь немалая вина нас самих. Мы создаем и
романтизируем культ многодетности, думая, что тем самым можем
перевернуть и существенно изменить отношение к многодетности в обществе.
Но многодетность – вовсе не панацея от социальных, психологических,
личностных, да и духовных проблем.
На самом деле, мне чаще приходится сталкиваться с другой серьезной
проблемой – когда мы однобоко продвигаем культ многодетности без всякого
рассуждения, словно это неотъемлемая часть православного «Символа
веры», то на выходе получаем не сознательно и свободно ставших
многодетными, а вынужденно. «Романтизация» многодетности без объяснения
того, что это – реальный ежедневный труд и подвиг, к которому надо
подходить ответственно, с рассуждением – и не каждому это по силам –
всё это плохая услуга молодожёнам. Не всякому быть монахом, не всякому –
женатым, и не всякому – многодетным.
— Что вы имеете ввиду?
— Это ситуация, когда став многодетными, у людей нет ни внутренних
сил, ни материальных ресурсов, чтобы хотя бы просто детей обеспечить.
Вся та романтическая пена, которая активно взбивается определенными
кругами – «чем больше детей, тем легче жить!» – на самом деле далеко не
всегда соответствует действительности.
Понимаете, одно дело – это материальная сторона, а другое, что
гораздо сложнее и важнее – это необходимость включенности родителей в
жизнь детей, возможность и способность уделять достаточно внимания своим
детям.
Дети ведь хотят от родителей гораздо больше, чем мы думаем.
Если ребенок воспитывается в семье (в нормальной, любящей,
обеспеченной семье), где один-два ребенка, он получает гораздо больше
внимания, чем ребенок, где в семье 5-6 и больше детей, и при этом нет ни
нянек, ни гувернанток, ни домработниц – дефицит внимания неизбежен.
Я уверен, что сегодня разговор о многодетности из высокого пафоса
стоит переводить в плоскость более открытого и откровенного разговора о
реальных сложностях, с которыми сталкиваются родители в многодетной
семье.
Да, это единственно правильно, что в семье должно быть много детей.
Но нужно понимать и то, что это серьезный подвиг. И к этому подвигу люди
должны быть готовы. Готовы – но не вынуждены. Они чётко должны
понимать, на что идут. Если раньше человек вырастал в многодетной семье и
имел опыт такого уклада жизни – то сегодня большинство родителей – из
семей с одним, максимум двумя детьми, а то и вообще из неполной семьи.
И если они не готовы, то делать заложниками многодетности как самих родителей, так и детей, – неправильно и нечестно.
Любая добродетель, которая стала вынужденной, рискует превратиться из добродетели в настоящую беду.
Если человек начинает жить на пределе сил и возможностей, если
перестает воспринимать свою многодетность как благословение Божие, если
начинает тяготиться этим, то возникает большой вопрос: а появится ли у
детей, которые воспитаны в такой семье, хотя бы минимальное желание
пойти по стопам своих родителей?… При том, что обязательная
многодетность воспринимается именно как церковная неизбежность?
В чем мы ошибаемся
— Но есть же чадолюбивые нации, где многодетность
воспринимается как достоинство, честь, норма и готовность к ней — в
крови. Это итальянцы, испанцы, грузины. Грузия при этом была одной из
советских республик. Только ли дело здесь в воспитании?
— Наша страна прошла через страшное горнило испытаний. Любой народ
всегда четко разделен на определённые слои, которые и формируют общество
как таковое. Так вот все эти слои в нашей новейшей истории засунули в
мясорубку и превратили в фарш. Из русского народа сделали фарш. Из
которого можно было уже лепить что угодно.
Те же самые грузины и другие жители Кавказа и Закавказья – они не
стали «фаршем» в советский период. Да, их модус существования в
государстве изменился, но внутреннее расслоение, устои, как были, так и
оставались в целом незыблемыми. А русский этнос по-настоящему пострадал.
Поэтому, мне кажется, что кризис современной российской семьи связан с
глубинным кризисом идентичности.
Вы задали вопрос: как общество относится к многодетным? А знаете, я
не вижу этого общества, о котором можно было бы сказать, что оно к
чему-то и как-то относится. В нашем обществе нет целостности,
гомогенности, сплоченности, того, что позволило бы заявить: российское
общество относится к вопросу многодетности так-то. Его – общества как
целостности – просто нет.
Точки, вокруг которых концентрируются взгляды, внешние серьезные
стимулы, вызовы – возможно, это то, что способно помочь обществу
консолидироваться. Как было в ситуации с Украиной и Крымом, например,
когда какие-то события стали притягивать людей друг к другу и стало
появляться некое единство.
Возможно, то же самое должно произойти и здесь. А пока я вижу, что
российский исламский мир гораздо здоровее в плане семейных отношений,
чем то, что мы именуем российским как-бы-православным миром. Это не на
уровне теоретизирования, а на уровне практики особенно хорошо видно.
Однажды я летел с малолетним сыном в Минеральные Воды. Почему-то нам
указали места в разных рядах. Так вот, единственный, кто без всяких
разговоров и просьб вскочил и поменялся местом – был мусульманин из
одной из закавказских республик. «Конечно, батюшка, о чём разговор?»
Остальные – наши, родные, русские, с крестами на груди, молодые и
взрослые, делали вид, что не слышат, а то и просто отшивали: «Не видите
что ли, я уже сижу, и это – моё место!» Когда вы приходите в кафе,
например, то видите, что мы, русские, всегда сидим обособленно,
по-отдельности, а мусульмане стараются не только поприветствовать
единоверцев, но и сесть рядом друг с другом. Даже если в помещение
заходит какой-то новый мусульманин, он тут же органически вписывается в
это сообщество, несмотря на то, что ни с кем не знаком.
Я уверен, что наша консолидация должна произойти на уровне физической
боли, какого-то глубинного ощущения появившейся сродности. Если этого
не будет, то дальнейший распад только продолжится. Какие бы красивые
лозунги не развешивали по улицам.
Сейчас в обществе есть огромная проблема с пониманием своей
идентичности. Я бы назвал это ощущением растерянности. Люди сейчас хотят
не на словах, а в самой жизни почувствовать что-то другое. И когда мы
говорим: вот, посмотрите на наши православные семьи, как у них всё
хорошо, только потому, что они православные и многодетные… – это
нечестно. Ведь на самом деле придут и посмотрят, и сделают свои выводы.
Знаете, я смотрю на наши многодетные семьи, с которыми мне приходится
работать, сталкиваться на приходе, а ведь среди них очень мало тех, на
которых мне хотелось бы кого-то ориентировать. Они есть – но таких –
единицы.
Они исключения. Чаще приходится сталкиваться с тяжелыми во всех
отношениях непростыми ситуациями, в которых объективный взгляд найдет
очень много негатива и невнимательности друг к другу.
Когда дети в таких семьях достигают относительно самостоятельного
возраста, уверяю вас, они просто сбегают. Одни – пускаются во все
тяжкие. Другие – хоть и живут с верой в Бога, но со значительной
дистанцией от Церкви как института. В храм они, конечно же, не ходят.
Поэтому я убежден, что сегодня мы имеем очень серьезные проблемы именно в
содержательном плане: мы предлагаем людям многодетность как единственно
эффективно работающую модель внутрисемейных отношений. И – ошибаемся. Многодетность – прекрасна, но не для всех.
Метки: воспитание, дети, семья
Pages: 1 2
