Это эффект с градиентом
Важливі замітки
Останні статті
- 5 июня - день Святого Духа
05.06.2017, 09:18 - Дождь
20.08.2014, 19:04 - Баллада о пророках и поэтах.
17.01.2010, 19:01
Свіжі фотографії
Это эффект с градиентом
"Берегите душу!" Духовная поэзия.
- 20.10.10, 22:44
- Торжество православия
"Берегите жизнь!"- Такую фразу
Можно каждый день читать и слушать.
Но я встретить не могла ни разу:
"Осторожно! Берегите душу!"
Мир стремится к улучшенью быта,
Лучше есть, иметь красивый вид...
А душа заброшенна, забыта,
Голодает, плачет и болит.
О душе заботятся нечасто,
Хоть кричат о высшей красоте.
А душе хотелось бы участья,
Ведь душа стремится к высоте!
Топчут душу, распинают душу,
Убивают в ней ростки добра –
И сегодня, не жалея, рушат
То, что строили с трудом вчера.
Где-то там, внутри у человека,
Есть душа. Хорошая душа.
Ей средь шума атомного века
Всё трудней становится дышать.
И она изранена, избита
В мире зла, где ложь и суета,
Человеком занятым забыта,
Ищет Друга доброго - Христа.
"Берегите жизнь!"- Такую фразу
Можно каждый день читать и слушать...
Но насколько б легче стало сразу,
Если б люди вспомнили про душу!!!
Мы в детстве были много откровенней:
- Что у тебя на завтрак?
- Ничего...
- А у меня хлеб с маслом и вареньем.
Возьми немного хлеба моего!
Года прошли, и мы иными стали,
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце?
Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего...
Стихи из интернета.
Преподобная Пелагия Антиохийская.
- 20.10.10, 22:37
- Торжество православия
Преподобная Пелагия Антиохийская
Седмица 22-я по Пятидесятнице. Глас 4.
Преподобная Пелагея (Пелагия) родилась в Антиохии сирийской и до своего обращения ко Христу была легкомысленной и распущенной девицей. Имея очень привлекательную наружность, она украшала себя роскошными одеждами, золотом и драгоценными камнями, за что поклонники называли ее Маргаритой, т. е. жемчужиной.
Однажды в Антиохию съехались на собор епископы соседних епархий. Среди них находился Нонн, епископ Илиопольский, известный своей мудростью и праведной жизнью. Во время перерыва епископы вышли из храма, где они заседали, и вдруг перед ними появилась шумная толпа юношей. Среди них особенно выделялась своей красотой одна девица — с обнаженными плечами и нескромно одетая. Это была Пелагия. Она громко шутила и смеялась, а поклонники вились вокруг нее. Смущенные епископы потупили свои взоры, а святой Нонн, напротив, стал пристально рассматривать Пелагию. Когда шумная толпа удалилась, Нон спросил епископов: «Разве не понравилась вам красота этой женщины и ее наряд?» Они молчали. Тогда Нонн продолжал: «А я многому научился от нее. Она поставила своей целью нравиться людям и, как вы думаете сколько часов употребила она на украшение себя, на заботу, чтобы показаться красивее других женщин в глазах своих почитателей! На страшном суде ею осудит нас Господь, потому что мы, имея на Небе бессмертного Жениха, пренебрегаем состоянием своей души. С чем мы предстанем перед Ним?»
Придя в гостиницу, святой Нонн стал усердно молиться о спасении Пелагии. В следующее воскресение, когда Нонн совершал Божествен-ную литургию, Пелагия, влекомая таинственной силой, впервые пришла в храм. Богослужение и проповедь святого Иоанна о Страшном суде так потрясли ее, что она пришла в ужас от своей грешной жизни. Придя к Нонну, она изъявила желание креститься, но не была уверена, помилует ли ее Господь: «Грехи мои многочисленнее песка морского, и не достанет воды в море, чтобы омыть мои скверные дела». Добрый пастырь утешил ее надеждой на милосердие Божие и крестил ее.
Став христианкой, Пелагия собрала свое имущество и принесла Нонну. Нонн же велел раздать его нищим, говоря: «Пусть будет умно потрачено худо собранное». Несколько дней спустя, Пелагия, переодевшись в мужскую одежду, удалилась из города. Пошла она в Иерусалим и здесь приняла монашеский постриг. Ее приняли за юношу. Устроив себе келью на Елеонской горе, она затворилась в ней и стала вести суровую монашескую жизнь в покаянии, посте и молитве. Жители окрестных мест считали ее за инока Пелагия, евнуха. После нескольких лет, достигнув высоких духовных дарований, инок Пелагий скончался приблизительно в 457 году. При погребении обнаружилось, что почивший инок — женщина.
ПРЕПОДОБНАЯ МАТИ ПЕЛАГИЕ, МОЛИ БОГА О НАС!
Седмица 22-я по Пятидесятнице. Глас 4.
Преподобная Пелагея (Пелагия) родилась в Антиохии сирийской и до своего обращения ко Христу была легкомысленной и распущенной девицей. Имея очень привлекательную наружность, она украшала себя роскошными одеждами, золотом и драгоценными камнями, за что поклонники называли ее Маргаритой, т. е. жемчужиной.
Однажды в Антиохию съехались на собор епископы соседних епархий. Среди них находился Нонн, епископ Илиопольский, известный своей мудростью и праведной жизнью. Во время перерыва епископы вышли из храма, где они заседали, и вдруг перед ними появилась шумная толпа юношей. Среди них особенно выделялась своей красотой одна девица — с обнаженными плечами и нескромно одетая. Это была Пелагия. Она громко шутила и смеялась, а поклонники вились вокруг нее. Смущенные епископы потупили свои взоры, а святой Нонн, напротив, стал пристально рассматривать Пелагию. Когда шумная толпа удалилась, Нон спросил епископов: «Разве не понравилась вам красота этой женщины и ее наряд?» Они молчали. Тогда Нонн продолжал: «А я многому научился от нее. Она поставила своей целью нравиться людям и, как вы думаете сколько часов употребила она на украшение себя, на заботу, чтобы показаться красивее других женщин в глазах своих почитателей! На страшном суде ею осудит нас Господь, потому что мы, имея на Небе бессмертного Жениха, пренебрегаем состоянием своей души. С чем мы предстанем перед Ним?»
Придя в гостиницу, святой Нонн стал усердно молиться о спасении Пелагии. В следующее воскресение, когда Нонн совершал Божествен-ную литургию, Пелагия, влекомая таинственной силой, впервые пришла в храм. Богослужение и проповедь святого Иоанна о Страшном суде так потрясли ее, что она пришла в ужас от своей грешной жизни. Придя к Нонну, она изъявила желание креститься, но не была уверена, помилует ли ее Господь: «Грехи мои многочисленнее песка морского, и не достанет воды в море, чтобы омыть мои скверные дела». Добрый пастырь утешил ее надеждой на милосердие Божие и крестил ее.
Став христианкой, Пелагия собрала свое имущество и принесла Нонну. Нонн же велел раздать его нищим, говоря: «Пусть будет умно потрачено худо собранное». Несколько дней спустя, Пелагия, переодевшись в мужскую одежду, удалилась из города. Пошла она в Иерусалим и здесь приняла монашеский постриг. Ее приняли за юношу. Устроив себе келью на Елеонской горе, она затворилась в ней и стала вести суровую монашескую жизнь в покаянии, посте и молитве. Жители окрестных мест считали ее за инока Пелагия, евнуха. После нескольких лет, достигнув высоких духовных дарований, инок Пелагий скончался приблизительно в 457 году. При погребении обнаружилось, что почивший инок — женщина.
ПРЕПОДОБНАЯ МАТИ ПЕЛАГИЕ, МОЛИ БОГА О НАС!
Привычка к благодати.Прото
- 20.10.10, 22:29
- Торжество православия
ПРИВЫЧКА К БЛАГОДАТИ
Протоиерей Андрей Ткачев
Один молодой монах спрашивал старца, как спастись. Старец в ответ попросил его вспомнить и рассказать свои ощущения при первом приходе в монастырь. Молодой ответил, что все было ему чудно и свято, все пленяло ум и восторгало сердце. В ответ старец сказал, что нужно до старости сохранять такое же чувство, не давать ему исчезнуть. Нужно служить всем, как меньший и низший, и всегда оставаться вновь поступившим в братство, а не обросшим со временем связями, самомнением, ложными мыслями.
Болезнь, о которой мы говорим, называется привычка к благодати. Священнику, простоявшему у престола несколько десятков лет, бывает трудно вспомнить о том, что он не совершитель Таинств, а служитель Таинств. Он служит, а совершает Господь. Если разницу в этих двух понятиях упустить, то и получится то, о чем с горечью говорил Тихон Задонский: стоят у престола по 30 лет — пора святыми становиться, а они еще хуже становятся.
Итак, первый совет воцерковленному человеку — не привыкать к благодати. Нужно искать и находить новые грани церковной жизни, которых, к счастью, множество. Тут уместны и паломничества, и посещения других приходов, и хорошие книги.
Второе, не менее важное — не нужно лезть в церковную политику. Людям часто кажется, что если они кого-то знают лично, куда-то ездили, с кем-то общались; что если они из первых рук узнают новости о назначении архиереев на кафедры, о кулуарных разговорах и закулисных интригах, то это говорит об их глубокой церковности. Это примитивная ложь и большая ошибка. В фильме «Волга, Волга» товарищ Бывалов везде и всюду спешил рассказать о том, что он «лично знает Шульберта». Этой фразой он расписывался в полном незнании музыки и одновременно в желании представиться ее знатоком. Такими же «знатоками» церковной жизни являются и наши «святоши», знающие что угодно о ком угодно, но только не то, что надо. Итак, второй принцип формулируется так: не лезть в кипучую деятельность, но, по апостолу Павлу, жить тихо и работать своими руками (1 Фес. 4, 11).
Людям нужно общаться. Брат от брата укрепляем, яко град тверд (Прит. 18, 19), и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется (Еккл. 4, 12). Нужны братья и сестры во Христе. Ну хотя бы брат и сестра, люди, имеющие духовный опыт, верные Православной Церкви, могущие выслушать, понять, подсказать, поделиться. Значит, третий принцип — внехрамовое общение с верующими людьми.
Самое же главное — это деятельное приближение к Богу через исполнение заповедей. Христос вечно молод. На фоне таких стариков, как Конфуций, Магомет, Моисей, воскресший Христос — это Юноша. Быть с Ним в общении и не напитываться от Него свежестью и новизной невозможно. Если вашу душу покрыла короста, если вы устали, сгорбатились в своем «христианском жительстве», то есть смысл пересмотреть свою жизнь. Может быть, она не вполне христианская. Ведь если Господь нам и обещает скорби, труды и подвиги, то скуки и усталости не обещает никогда. И вся жизнь наша — это длинная анфилада комнат, одна на другую не похожих. В каждой есть много интересного, но ни в одной из них нельзя оставаться надолго. Нужно пройти сквозь них, как нож сквозь масло, и достичь конечной цели — предстояния пред Сладчайшим Иисусом.
В общем, тем, кто уже успел устать от веры и кому кажется, что он все понял и ко всему привык, надо приготовиться к неслыханным переменам и к вечному обновлению. Ибо такова и только такова настоящая церковная жизнь.
Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 5 (29)
Протоиерей Андрей Ткачев
Один молодой монах спрашивал старца, как спастись. Старец в ответ попросил его вспомнить и рассказать свои ощущения при первом приходе в монастырь. Молодой ответил, что все было ему чудно и свято, все пленяло ум и восторгало сердце. В ответ старец сказал, что нужно до старости сохранять такое же чувство, не давать ему исчезнуть. Нужно служить всем, как меньший и низший, и всегда оставаться вновь поступившим в братство, а не обросшим со временем связями, самомнением, ложными мыслями.
Болезнь, о которой мы говорим, называется привычка к благодати. Священнику, простоявшему у престола несколько десятков лет, бывает трудно вспомнить о том, что он не совершитель Таинств, а служитель Таинств. Он служит, а совершает Господь. Если разницу в этих двух понятиях упустить, то и получится то, о чем с горечью говорил Тихон Задонский: стоят у престола по 30 лет — пора святыми становиться, а они еще хуже становятся.
Итак, первый совет воцерковленному человеку — не привыкать к благодати. Нужно искать и находить новые грани церковной жизни, которых, к счастью, множество. Тут уместны и паломничества, и посещения других приходов, и хорошие книги.
Второе, не менее важное — не нужно лезть в церковную политику. Людям часто кажется, что если они кого-то знают лично, куда-то ездили, с кем-то общались; что если они из первых рук узнают новости о назначении архиереев на кафедры, о кулуарных разговорах и закулисных интригах, то это говорит об их глубокой церковности. Это примитивная ложь и большая ошибка. В фильме «Волга, Волга» товарищ Бывалов везде и всюду спешил рассказать о том, что он «лично знает Шульберта». Этой фразой он расписывался в полном незнании музыки и одновременно в желании представиться ее знатоком. Такими же «знатоками» церковной жизни являются и наши «святоши», знающие что угодно о ком угодно, но только не то, что надо. Итак, второй принцип формулируется так: не лезть в кипучую деятельность, но, по апостолу Павлу, жить тихо и работать своими руками (1 Фес. 4, 11).
Людям нужно общаться. Брат от брата укрепляем, яко град тверд (Прит. 18, 19), и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется (Еккл. 4, 12). Нужны братья и сестры во Христе. Ну хотя бы брат и сестра, люди, имеющие духовный опыт, верные Православной Церкви, могущие выслушать, понять, подсказать, поделиться. Значит, третий принцип — внехрамовое общение с верующими людьми.
Самое же главное — это деятельное приближение к Богу через исполнение заповедей. Христос вечно молод. На фоне таких стариков, как Конфуций, Магомет, Моисей, воскресший Христос — это Юноша. Быть с Ним в общении и не напитываться от Него свежестью и новизной невозможно. Если вашу душу покрыла короста, если вы устали, сгорбатились в своем «христианском жительстве», то есть смысл пересмотреть свою жизнь. Может быть, она не вполне христианская. Ведь если Господь нам и обещает скорби, труды и подвиги, то скуки и усталости не обещает никогда. И вся жизнь наша — это длинная анфилада комнат, одна на другую не похожих. В каждой есть много интересного, но ни в одной из них нельзя оставаться надолго. Нужно пройти сквозь них, как нож сквозь масло, и достичь конечной цели — предстояния пред Сладчайшим Иисусом.
В общем, тем, кто уже успел устать от веры и кому кажется, что он все понял и ко всему привык, надо приготовиться к неслыханным переменам и к вечному обновлению. Ибо такова и только такова настоящая церковная жизнь.
Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 5 (29)
19 октября(06.10 ст) — память апостола Фомы Испытание сомнением
- 19.10.10, 18:17
- Торжество православия
19 октября (06.10 ст.ст.) — память апостола Фомы Испытание сомнением
Святой апостол Фома, называемый близнец, родился в Галилейском городе Панеаде. Когда Господь наш Иисус Христос, во время Своего пребывания на земле с людьми, проходил по городам и селениям, уча народ и исцеляя всякие болезни, Фома, услышав Его проповедь и увидев Его чудеса, прилепился к Нему всею душою. Насыщаясь сладкими словами Иисуса Христа и созерцанием Его пресвятого Лица, Фома ходил за Ним и был удостоен Господом причисления к лику двенадцати апостолов, с коими и следовал за Христом до самых Его спасительных страданий.
По воскресении же Господа святой Фома своим недоверием к словам других апостолов о сем еще более усилил веру Церкви Христовой. Ибо в то время как прочие ученики Христовы говорили: «видехом Господа» он не хотел им поверить, доколе сам не увидит Христа и не прикоснется к Его язвам. На восьмой день после Воскресения Господь явился апостолу Фоме и показал Свои раны. «Господь мой и Бог мой!» — воскликнул святой.
После вознесения Иисуса Христа на небо и сошествия Святого Духа апостолы бросили между собою жребий, куда каждому из них идти для проповедания Слова Божия. Фоме выпал жребий идти в Индию, чтобы просветить помраченные язычеством страны и научить истинной вере различные обитавшие там народы — парфян и мидян, персов и гиркан, бактрийцев и брахманов и всех самых дальних обитателей Индии.
Фома очень скорбел о том, что он посылается к таким диким народам; но ему явился в видении Господь, укрепляя его и повелевая быть мужественным и не страшиться, и обещал Сам пребывать с ним. Он скоро указал ему и возможность проникнуть в сии страны.
И апостол стал проповедовать о Христе воскресшем в Палестине, Месопотамии, Эфиопии, а затем и Индии. Однажды апостола представили индийскому царю как весьма искусного зодчего, и царь повелел Фоме построить для него великолепный дворец. Фома сказал, что он построит такой дворец, и он будет даже лучше, чем царь может себе представить. Для постройки апостол получил очень много золота, которое раздал бедным и неимущим. Прошло два года и царь вновь пригласил к себе апостола и спросил, что удалось сделать за этот период. А апостол Фома ответил, что дворец уже почти готов, осталось лишь только закончить крышу. Обрадованный царь вновь дал Фоме золото, чтобы крыша соответствовала великолепию и красоте дворца. Апостол снова раздал все эти деньги больным, неимущим и бедным людям.
Тогда доложили царю, что на том месте, где должен стоять дворец, еще ничего не построено. Разгневанный царь пригласил Фому и спросил, построил ли он что-нибудь или нет, а Фома ответил, что дворец готов, но построил он его на небесах. «Когда ты перейдешь из этой временной жизни, — сказал Фома, — то там, на небе, ты обнаружишь прекрасный дворец, в котором ты будешь пребывать вечно». Царь в этом ответе заподозрил обман и решил, что апостол открыто насмехается над ним, и поэтому приказал тяжко его мучить.
В это время умер брат царя, которого царь очень любил. В этом горе он множество дней безутешно оплакивал смерть своего брата. А душа этого брата-язычника также была вознесена на небо и ей, как и всякой другой душе, были показаны и райские обители, и ад. И когда она осматривала рай, то в одном месте увидела великолепнейшее строение, такое прекрасное, что ей захотелось пребывать в нем вечно. И тогда душа спросила Ангела, который водил ее по раю, кому принадлежит это место. И Ангел ответил, что это — дворец ее брата, для него построены эти великолепные палаты. И тогда душа стала просить Ангела о том, чтобы он разрешил ей вернуться на землю для того, чтобы испросить у своего брата разрешение войти в уготованные ему палаты. И Ангел разрешил ей вернуться в бездыханное тело.
И произошло чудо: умерший брат царя воскрес. Какое было ликование, какая была радость, когда царь услышал, что его брат ожил. Когда состоялась их первая беседа, брат стал ему рассказывать, что произошло с его душой после смерти. И он сказал: «Помнишь, ты когда-то обещал отдать мне полцарства, — не нужно мне этого дара, но дай разрешение, чтобы тот дворец, который уготован тебе в Царстве Небесном, был и моим дворцом». И понял царь, что Фома не обманывал его, что для него Господь уже уготовал место в Царстве Небесном. Тогда раскаявшийся царь не только выпустил Фому из заключения, попросив у него прощения, но и принял Крещение.
В то время, когда Фома просвещал проповедью Евангелия индийские страны, наступило время честного преставления Божией Матери, и все апостолы из разных стран восхищены были на облаках небесных и перенесены в Гефсиманию, к одру Преблагословенной Девы. Тогда и святой апостол Фома был восхищен из Индии, но не поспел прибыть к самому дню погребения Богопрославленного тела Пречистой Богородицы. Это устроено было Божиим изволением для того, чтобы удостоверить верующих, что Матерь Божия с телом была взята на небо. Ибо как относительно воскресения Христова мы более утвердились в вере чрез неверие Фомы, так относительно взятия на небеса с плотью Пречистой Девы Марии Богородицы узнали вследствие замедления Фомы.
Апостол прибыл только на третий день после погребения и скорбел о том, что не мог быть в Гефсимании в самый день погребения, чтобы проводить с прочими апостолами тело Матери Господа своего на место погребения. Тогда, по общему соглашению святых апостолов, для святого Фомы открыли гробницу Пресвятой Богородицы, чтобы он, увидев пречистое тело, поклонился ему и утешился в своей печали. Но когда открыли гробницу, то не нашли тела, а только одну лежавшую там плащаницу. И отсюда все твердо уверились в том, что Матерь Божия, подобно Сыну Своему, воскресла в третий день и с телом была взята на небеса.
После сего Фома снова появился в Индийских странах и проповедовал там Христа, обращая многих к вере знамениями и чудесами. Затем апостол пошел еще дальше, в Каламидскую страну, и, проповедуя здесь Христа, обратил к вере двух женщин, одна из которых была женой тамошнего царя Мудзия. Обе женщины настолько уверовали, что отказались от плотского сожительства со своими нечестивыми мужьями.
Это очень разгневало царя и его приближенных и святой апостол был заключен в темницу. Он претерпел пытки, и, наконец, пронзенный пятью копьями, отошел ко Господу. На том же месте, где было погребено тело апостола, совершались по молитвам его многие чудеса во славу Христа Бога нашего.
Части мощей святого апостола Фомы есть в Индии, Венгрии и на Афоне.
Апостолу Фоме молятся при беспокоящем душу неверии,
как самому прошедшему это тяжкое состояние.
как самому прошедшему это тяжкое состояние.
Тропарь, глас 2:
Ученик Христов быв божественнаго собора апостольскаго сопричастник: неверствием во Христово воскресение известив, и того пречистую страсть осязанием уверив Фомо всехвальне, и ныне нам проси мира и велия милости.
Кондак, глас 4:
Премудрости благодати исполнен, Христов Апостол и служитель истинный, в покаянии вопияше тебе: ты мой еси Бог же и Господь.
http://www.patriarchia.ru/db/text/53562.html
Частицы мощей святых апостолов Варнавы, Марка, Фомы
Приветствую Всех!
У меня спрашивали как нарисовать падающий снег так что-бы он был за окном(видимость того что снег падает на улице за окном)
Вот решила написать как я это делала а так-же решила рассказать как нарисовать оконную раму..изморозь на стекле ну и падающий снег за окном
Рассказать то чему когда-то научилась сама
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
Сам урок про рисование и анимацию снега описывать не буду..прочтите его перейдя по ссылочке
урок про снег смотрим ТУТ
19.
20.
21.
22.
23.
Вот и всё! Окно нарисовано..снег падает..Зима)))
Далее дело Вашей фантазии что Вы будете добавлять ..интерьер и прочие мелочи..
Я вот добавила зановесочки..диванчик..котика..игрушки и девочку которая наблюдает за тем как за окном падают снежинки
Если урок понравился и пригодится то его код в первом комментарии(с цитатой)
ваша Васютина.
У меня спрашивали как нарисовать падающий снег так что-бы он был за окном(видимость того что снег падает на улице за окном)
Вот решила написать как я это делала а так-же решила рассказать как нарисовать оконную раму..изморозь на стекле ну и падающий снег за окном
Рассказать то чему когда-то научилась сама
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
Сам урок про рисование и анимацию снега описывать не буду..прочтите его перейдя по ссылочке
урок про снег смотрим ТУТ
19.
20.
21.
22.
23.
Вот и всё! Окно нарисовано..снег падает..Зима)))
Далее дело Вашей фантазии что Вы будете добавлять ..интерьер и прочие мелочи..
Я вот добавила зановесочки..диванчик..котика..игрушки и девочку которая наблюдает за тем как за окном падают снежинки
Если урок понравился и пригодится то его код в первом комментарии(с цитатой)
ваша Васютина.
ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО № 2 (32)
Протоиерей Андрей Ткачев
Радость пьянит, а боль и опасность отрезвляют. Опасность и боль сжимают человека в точку, и, сжатая, эта точка начинает молиться. Не читать каноны, а кричать. В это время душа умеет выгово-рить, выкричать себя одной фразой, одним словом. Утопающий Пётр: «Спаси! Погибаю!» Распятый разбойник: «Помяни мя…»
Тогда самая короткая молитва кажется длинной, и вместо «Господи, помилуй» душа неустанно твердит «Господи, Господи, Господи…»
* * *
В книге «О встрече» митрополит Антоний (Блум) говорит о том, что вся евангельская история — это история встреч. Господь встречается с законниками, рыбаками, падшими женщинами, пылкими юношами. Со стороны людей эти встречи могут быть спланированными. Так, намеренно встречается с Христом ночью фарисей Никодим. Большинство людей встречают Бога случайно. Это рыбаки на Тивериадском озере, похоронная процессия, выходящая из города Наина, и многие другие. Но со стороны Христа все эти встречи неслучайны. В мире благодати для случая нет места. Он не только не царствует там. Он там отсутствует. Со времён грехопадения, со слов Бога: «Адам! Где ты?» — Господь не устаёт искать человека. Когда происходит встреча, начинается диалог.
Люди общаются при помощи слова. Евангельские встречи — это евангельские диалоги. Есть две говорящие и слушающие стороны. С одной — дети Адама, с другой — вочеловечившийся Сын Божий.
Слушая людские вопросы, Христос ведёт Себя по-разному. Он может прямо отвечать на вопросы: А кто Он, Господи, чтобы веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему (Ин. 9, 36-38). Так же прямо говорит о Себе Христос и женщине-самарянке (См. Ин. 4, 26).
Нередко Христос отвечает вопросом на вопрос. «Как достичь жизни вечной?» — спросил у Спасителя некий книжник, и Христос спросил его в ответ: В законе что написано? Как читаешь? (Лк. 10, 26). И в Храме Иерусалимском на вопрос старейшин, какою властью Он творит дела, Иисус отвечает вопросом: Спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю (Мф. 21, 24). Очевидно, что правильный ответ является условием продолжения диалога. Если ответ неверен, значит, внутренний мир собеседников извращён. Они спрашивают и испытывают, но понять ответ будут не в силах по причине окаменения сердца и омертвения совести.
Наконец, Христос может просто молчать и не открывать уст перед вопрошающим, как это было перед лицом Пилата.
Итак, у нас есть три возможных варианта: Христос даёт прямой ответ, Он отвечает вопросом на вопрос, и, наконец, Он молчит. Все эти варианты имеют отношение к нашей молитвенной жизни.
Мы молимся Христу как Богу. Мы открываем перед Ним сердце, славим Его Имя, просим, благодарим. Нередко молящуюся душу Господь тайно извещает о том, что молитва услышана и принята. Об этом состоянии говорил Давид: Возлюбих, яко услышит Господь глас моления моего. Но бывают у молящихся и свои Гефсиманские ночи, периоды внутреннего мрака и молчания со стороны Бога.
Молящемуся человеку Господь может задавать вопросы. Ты спрашиваешь у Бога: «почему?», «когда?», «за что?», а Он со Своей стороны говорит: «Спрошу тебя и Я». Эти вопросы могут касаться того, исполнил ли ты данные обеты, имеешь ли решимость менять свою жизнь, не носишь ли за душой камня злопамятства или ненависти к кому-то. Ведь нельзя забывать, что, согласно Евангелию, непременным условием слышания и исполнения просьбы является прощение тех, кто чем-то обидел нас, тех, кто является нашим должником. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши (Мк. 11, 25).
Вопрос Христа можно расслышать, если удалиться от шума и прислушаться к совести. И это чрезвычайно важно, поскольку можно всю жизнь прокрутиться в суете. Можно всю жизнь молиться из гущи этой суеты, но так и не войти в область правильного богообщения, поскольку на каждую твою просьбу Христос будет задавать Свой вопрос, а ты ни одного из них так и не расслышишь.
Духовная жизнь была бы непростительно лёгкой, а значит, и не имеющей цены, если бы каждый вздох и каждая просьба, обращённые к Богу, тут же получали ответ. Человек должен приготовиться к молчанию Небес. С мыслью о своём недостоинстве быть в поле зрения и внимания со стороны Бога молящийся человек должен терпением доказать верность Богу.
Наконец, будучи одарённым от Бога смыслом и совестью, человек должен вслушиваться в себя: не звучит ли в душе вопрос от Создателя? Не ждёт ли Господь от человека чего-то такого, без исполнения чего все труды и старания окажутся напрасными?
* * *
Вытолканный из Рая в шею, Адам до самой смерти не научился петь. У него был красивый голос и совершенный слух, но его сердце не рождало мелодий.
Когда петь начали дети, Адам удивился. Долгие годы и даже столетия его душа выла и плакала, тосковала и жаловалась. Дети же начали петь при сборе урожая, при рождении первенца. Некоторые, как Ламех, стали петь после кровопролития. Праотец смотрел на них глубокими, полными слёз глазами и не понимал: как можно петь по таким ничтожным поводам? Он чувствовал себя виновным в их безблагодатной, лишённой Рая жизни. Если бы не он и жена, дети не родились бы в земле изгнания. Их нельзя упрекнуть в том, что они не слышали шум райской листвы. Грустные звуки земли — их единственная музыка. Однако радоваться с ними он не мог. Уделом праотца должен был стать неутешный плач длиною в столетия.
Ныне, когда душа праотца извлечена Спасителем из ада, когда Адам со всеми спасёнными видит Христа и в Нём — всех своих потомков, он не перестаёт удивляться. О чём до сих пор поют его дети? Пропитавшие землю кровью и заразившие воздух грехами, о чём они могут петь? Не лучше ли молчать, чтобы не прогневлять Небо? Те немногие, которые пели не о страстях, а о славе Бога, почти не слышны среди похотливой и грубой разноголосицы.
Одни дети Адама продолжают петь, идя на войну. Слыша эту музыку, самый мирный человек становится агрессивным. Другие поют о том, что им кажется любовью. То грустные, то разнузданные, эти звуки чаще других ударяются в небесный свод. Эти песни чаще других называют музыкой. Но ни истинного плача, ни истинной радости в этих песнях нет. Адам смотрит на своих бесчисленных детей, и даже в Раю ему становится грустно.
* * *
Человек — это канатоходец. Справа и слева — одинаково опасные пропасти. Между чувством собственной значимости и скрытого величия с одной стороны и чувством полного ничтожества с другой, балансируя, медленно идёт человек. Небо над головой и пропасть под ногами нужно чувствовать, но ни туда, ни туда всматриваться нельзя. Рухнешь. Любой порыв ветра опасен. Любая муха, севшая на нос, грозит смертью. Идти можно только вперёд.
Быстрее бы добраться до твёрдой почвы, до противоположного берега. Скорее бы выбросить шест из вспотевших рук, торжествующе обернуться и сесть в изнеможении, почувствовав, как вне-запно ослабели и стали ватными ноги.
* * *
Поэзия ближе к вере, чем наука. Наука распыляет человека между биологией и социологией, физикой и археологией. Наука дразнит человека ответами, но не даёт их, потому что ничего до конца не знает. Для неё любой червяк остаётся вместилищем тайн и неразрешимых загадок.
Зато для поэзии человек цел. Он изранен, но жив, испорчен, но не расчленён. Поэзия интуитивно, как женщина, в секунду схватывает то, что ускользает от логики и не укладывается в готовые схемы.
Вера в науку и нелюбовь к поэзии, несомненно, один из подвидов ненависти к Богу. Поэзия — это не только арабские бейты и греческий гекзаметр. Поэзия — это ещё и Октоих, ещё и Триодь, ещё даже и Требник. Кто лучше Дамаскина сказал о человеке: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений…»
Для Дамаскина человек находится посреди «смирения и величества», он — «из невидимого и видимого составлен естества» (чин погребения).
Если бы не Иоанн из Дамаска, Державин не сказал бы о человеке:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил Ты существ телесных,
Где начал духов Ты небесных,
А цепь существ связал всех мной.
(Ода «Бог»)
Человек — это серединное звено; это пупок, в который завязаны все проблемы и вопросы; это фокус, в который стремятся собраться все лучи. Всё для него, всё ради него, а он сам — для Бога.
* * *
Со времён грехопадения Бог зовёт человека, говоря: «Адам, где ты?» Мы помним, где он (то есть — мы). Он стыдится и прячется в кустах. Стыдится!
Наука родилась из любопытства. Поэзия — из боли неразделённой любви и из благоговения. Стыд родился из ощущения того, что ты грешишь, а Он смотрит. Жгучей печатью стыда, как беглый и пойманный раб, заклеймён всякий потомок Адама.
Из стыда рождается покаяние. Но не из стыда только, а из стыда и веры. Из одного только стыда рождается или отчаяние, или напускная, осознанная наглость.
Нужно чувствовать Бога, каяться перед Богом и говорить: «Тебе единому согреших». Если гордый человек мучим совестью, но не верует и не молится, то ему нет пощады. Нет пощады от самого себя, поскольку он видит себя виноватым перед самим собой и сам себя не прощает. Это сумасшедший дом, замкнутый круг, и, возможно, один из кругов ада.
Если ты грызёшь себя и бичуешь, но не стоишь перед Богом и не просишь у Него благодати, то это не покаяние. Как-то забывается часто, что для покаяния недостаточно личных сил и угрызений совести. Нужна благодать.
«Слезы ми даруй, Господи, якоже иногда жене грешнице…»
И слезу, и сокрушённый вздох, и перемену жизни с худшего на лучшее дарит Он, и только Он.
* * *
Унывать не надо потому, что мы созданы не для червя и деревянной домовины. Человек — не то, что помещается в гроб, но существо, ради которого мир создан и которое никем и ничем, кроме Бога, насытиться не может.
Из великого и ничтожного слеплен человек, чтобы в печали не унывать и во славе не гордиться. Равно велики и достойны уважения смиренный царь и бодрый духом нищий.
* * *
Когда захочешь погордиться и задрать нос так, как это делают люди, принимающие на пляжах солнечные ванны, вспомни, что кубометр земли скроет тебя от солнечного света и тесная дощатая келья приютит твои кости до дня Великого Суда.
Но если захочешь раскиснуть, вспомни, что Господь говорил через Серафима Вырицкого одному из уставших и измученных: «Ты драгоценен в очах Моих».
Таков человек. Затерянный в одном из уголков огромного мира, испуганный, он смотрит в Небеса с надеждой, и на него в это время внимательно смотрит Бог.
Поэты знают об этом.
«Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень в футляр», — писал Пастернак. И Тарковский подхватывал эстафету Паскаля и Державина:
Я человек, я посредине мира,
За мною — мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лёг во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.
* * *
Если вы хоть раз гуляли в лесу, то, быть может, заметили: идущий по лесу человек сильно шумит и слышит только себя. Лес не отдаёт свою музыку идущему. Нужно остановиться и отдышаться, чтобы заметить снопы лучей, бьющих сквозь листву, мерное покачивание веток, пугливое бегство зверушек… Прислушиваясь, человек начинает различать всё больше красок в звуковой палитре. А стоит опять двинуться — зазвучат лишь хрустящие под ногами ветки и собственное, участившееся от ходьбы, дыхание.
Если красота природы требует от наблюдателя внимательной неподвижности, то тем более Бог. Его голос, звучащий в совести и в Писании, чтобы быть расслышанным, требует, чтобы мы остано-вились.
Их двое — человек и Господь. Они — главные во Вселенной. Они говорят друг другу «ты». Из этого диалога рождается мудрость, праведность, чистота. Там, где этот диалог есть, не должно быть ни гордости, ни уныния.
— Адам, где ты?
— Прости меня.
— Ты драгоценен в очах Моих.
— Слава Тебе, показавшему нам свет…
Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 2 (32)
Протоиерей Андрей Ткачев
Радость пьянит, а боль и опасность отрезвляют. Опасность и боль сжимают человека в точку, и, сжатая, эта точка начинает молиться. Не читать каноны, а кричать. В это время душа умеет выгово-рить, выкричать себя одной фразой, одним словом. Утопающий Пётр: «Спаси! Погибаю!» Распятый разбойник: «Помяни мя…»
Тогда самая короткая молитва кажется длинной, и вместо «Господи, помилуй» душа неустанно твердит «Господи, Господи, Господи…»
* * *
В книге «О встрече» митрополит Антоний (Блум) говорит о том, что вся евангельская история — это история встреч. Господь встречается с законниками, рыбаками, падшими женщинами, пылкими юношами. Со стороны людей эти встречи могут быть спланированными. Так, намеренно встречается с Христом ночью фарисей Никодим. Большинство людей встречают Бога случайно. Это рыбаки на Тивериадском озере, похоронная процессия, выходящая из города Наина, и многие другие. Но со стороны Христа все эти встречи неслучайны. В мире благодати для случая нет места. Он не только не царствует там. Он там отсутствует. Со времён грехопадения, со слов Бога: «Адам! Где ты?» — Господь не устаёт искать человека. Когда происходит встреча, начинается диалог.
Люди общаются при помощи слова. Евангельские встречи — это евангельские диалоги. Есть две говорящие и слушающие стороны. С одной — дети Адама, с другой — вочеловечившийся Сын Божий.
Слушая людские вопросы, Христос ведёт Себя по-разному. Он может прямо отвечать на вопросы: А кто Он, Господи, чтобы веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему (Ин. 9, 36-38). Так же прямо говорит о Себе Христос и женщине-самарянке (См. Ин. 4, 26).
Нередко Христос отвечает вопросом на вопрос. «Как достичь жизни вечной?» — спросил у Спасителя некий книжник, и Христос спросил его в ответ: В законе что написано? Как читаешь? (Лк. 10, 26). И в Храме Иерусалимском на вопрос старейшин, какою властью Он творит дела, Иисус отвечает вопросом: Спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю (Мф. 21, 24). Очевидно, что правильный ответ является условием продолжения диалога. Если ответ неверен, значит, внутренний мир собеседников извращён. Они спрашивают и испытывают, но понять ответ будут не в силах по причине окаменения сердца и омертвения совести.
Наконец, Христос может просто молчать и не открывать уст перед вопрошающим, как это было перед лицом Пилата.
Итак, у нас есть три возможных варианта: Христос даёт прямой ответ, Он отвечает вопросом на вопрос, и, наконец, Он молчит. Все эти варианты имеют отношение к нашей молитвенной жизни.
Мы молимся Христу как Богу. Мы открываем перед Ним сердце, славим Его Имя, просим, благодарим. Нередко молящуюся душу Господь тайно извещает о том, что молитва услышана и принята. Об этом состоянии говорил Давид: Возлюбих, яко услышит Господь глас моления моего. Но бывают у молящихся и свои Гефсиманские ночи, периоды внутреннего мрака и молчания со стороны Бога.
Молящемуся человеку Господь может задавать вопросы. Ты спрашиваешь у Бога: «почему?», «когда?», «за что?», а Он со Своей стороны говорит: «Спрошу тебя и Я». Эти вопросы могут касаться того, исполнил ли ты данные обеты, имеешь ли решимость менять свою жизнь, не носишь ли за душой камня злопамятства или ненависти к кому-то. Ведь нельзя забывать, что, согласно Евангелию, непременным условием слышания и исполнения просьбы является прощение тех, кто чем-то обидел нас, тех, кто является нашим должником. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши (Мк. 11, 25).
Вопрос Христа можно расслышать, если удалиться от шума и прислушаться к совести. И это чрезвычайно важно, поскольку можно всю жизнь прокрутиться в суете. Можно всю жизнь молиться из гущи этой суеты, но так и не войти в область правильного богообщения, поскольку на каждую твою просьбу Христос будет задавать Свой вопрос, а ты ни одного из них так и не расслышишь.
Духовная жизнь была бы непростительно лёгкой, а значит, и не имеющей цены, если бы каждый вздох и каждая просьба, обращённые к Богу, тут же получали ответ. Человек должен приготовиться к молчанию Небес. С мыслью о своём недостоинстве быть в поле зрения и внимания со стороны Бога молящийся человек должен терпением доказать верность Богу.
Наконец, будучи одарённым от Бога смыслом и совестью, человек должен вслушиваться в себя: не звучит ли в душе вопрос от Создателя? Не ждёт ли Господь от человека чего-то такого, без исполнения чего все труды и старания окажутся напрасными?
* * *
Вытолканный из Рая в шею, Адам до самой смерти не научился петь. У него был красивый голос и совершенный слух, но его сердце не рождало мелодий.
Когда петь начали дети, Адам удивился. Долгие годы и даже столетия его душа выла и плакала, тосковала и жаловалась. Дети же начали петь при сборе урожая, при рождении первенца. Некоторые, как Ламех, стали петь после кровопролития. Праотец смотрел на них глубокими, полными слёз глазами и не понимал: как можно петь по таким ничтожным поводам? Он чувствовал себя виновным в их безблагодатной, лишённой Рая жизни. Если бы не он и жена, дети не родились бы в земле изгнания. Их нельзя упрекнуть в том, что они не слышали шум райской листвы. Грустные звуки земли — их единственная музыка. Однако радоваться с ними он не мог. Уделом праотца должен был стать неутешный плач длиною в столетия.
Ныне, когда душа праотца извлечена Спасителем из ада, когда Адам со всеми спасёнными видит Христа и в Нём — всех своих потомков, он не перестаёт удивляться. О чём до сих пор поют его дети? Пропитавшие землю кровью и заразившие воздух грехами, о чём они могут петь? Не лучше ли молчать, чтобы не прогневлять Небо? Те немногие, которые пели не о страстях, а о славе Бога, почти не слышны среди похотливой и грубой разноголосицы.
Одни дети Адама продолжают петь, идя на войну. Слыша эту музыку, самый мирный человек становится агрессивным. Другие поют о том, что им кажется любовью. То грустные, то разнузданные, эти звуки чаще других ударяются в небесный свод. Эти песни чаще других называют музыкой. Но ни истинного плача, ни истинной радости в этих песнях нет. Адам смотрит на своих бесчисленных детей, и даже в Раю ему становится грустно.
* * *
Человек — это канатоходец. Справа и слева — одинаково опасные пропасти. Между чувством собственной значимости и скрытого величия с одной стороны и чувством полного ничтожества с другой, балансируя, медленно идёт человек. Небо над головой и пропасть под ногами нужно чувствовать, но ни туда, ни туда всматриваться нельзя. Рухнешь. Любой порыв ветра опасен. Любая муха, севшая на нос, грозит смертью. Идти можно только вперёд.
Быстрее бы добраться до твёрдой почвы, до противоположного берега. Скорее бы выбросить шест из вспотевших рук, торжествующе обернуться и сесть в изнеможении, почувствовав, как вне-запно ослабели и стали ватными ноги.
* * *
Поэзия ближе к вере, чем наука. Наука распыляет человека между биологией и социологией, физикой и археологией. Наука дразнит человека ответами, но не даёт их, потому что ничего до конца не знает. Для неё любой червяк остаётся вместилищем тайн и неразрешимых загадок.
Зато для поэзии человек цел. Он изранен, но жив, испорчен, но не расчленён. Поэзия интуитивно, как женщина, в секунду схватывает то, что ускользает от логики и не укладывается в готовые схемы.
Вера в науку и нелюбовь к поэзии, несомненно, один из подвидов ненависти к Богу. Поэзия — это не только арабские бейты и греческий гекзаметр. Поэзия — это ещё и Октоих, ещё и Триодь, ещё даже и Требник. Кто лучше Дамаскина сказал о человеке: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений…»
Для Дамаскина человек находится посреди «смирения и величества», он — «из невидимого и видимого составлен естества» (чин погребения).
Если бы не Иоанн из Дамаска, Державин не сказал бы о человеке:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил Ты существ телесных,
Где начал духов Ты небесных,
А цепь существ связал всех мной.
(Ода «Бог»)
Человек — это серединное звено; это пупок, в который завязаны все проблемы и вопросы; это фокус, в который стремятся собраться все лучи. Всё для него, всё ради него, а он сам — для Бога.
* * *
Со времён грехопадения Бог зовёт человека, говоря: «Адам, где ты?» Мы помним, где он (то есть — мы). Он стыдится и прячется в кустах. Стыдится!
Наука родилась из любопытства. Поэзия — из боли неразделённой любви и из благоговения. Стыд родился из ощущения того, что ты грешишь, а Он смотрит. Жгучей печатью стыда, как беглый и пойманный раб, заклеймён всякий потомок Адама.
Из стыда рождается покаяние. Но не из стыда только, а из стыда и веры. Из одного только стыда рождается или отчаяние, или напускная, осознанная наглость.
Нужно чувствовать Бога, каяться перед Богом и говорить: «Тебе единому согреших». Если гордый человек мучим совестью, но не верует и не молится, то ему нет пощады. Нет пощады от самого себя, поскольку он видит себя виноватым перед самим собой и сам себя не прощает. Это сумасшедший дом, замкнутый круг, и, возможно, один из кругов ада.
Если ты грызёшь себя и бичуешь, но не стоишь перед Богом и не просишь у Него благодати, то это не покаяние. Как-то забывается часто, что для покаяния недостаточно личных сил и угрызений совести. Нужна благодать.
«Слезы ми даруй, Господи, якоже иногда жене грешнице…»
И слезу, и сокрушённый вздох, и перемену жизни с худшего на лучшее дарит Он, и только Он.
* * *
Унывать не надо потому, что мы созданы не для червя и деревянной домовины. Человек — не то, что помещается в гроб, но существо, ради которого мир создан и которое никем и ничем, кроме Бога, насытиться не может.
Из великого и ничтожного слеплен человек, чтобы в печали не унывать и во славе не гордиться. Равно велики и достойны уважения смиренный царь и бодрый духом нищий.
* * *
Когда захочешь погордиться и задрать нос так, как это делают люди, принимающие на пляжах солнечные ванны, вспомни, что кубометр земли скроет тебя от солнечного света и тесная дощатая келья приютит твои кости до дня Великого Суда.
Но если захочешь раскиснуть, вспомни, что Господь говорил через Серафима Вырицкого одному из уставших и измученных: «Ты драгоценен в очах Моих».
Таков человек. Затерянный в одном из уголков огромного мира, испуганный, он смотрит в Небеса с надеждой, и на него в это время внимательно смотрит Бог.
Поэты знают об этом.
«Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень в футляр», — писал Пастернак. И Тарковский подхватывал эстафету Паскаля и Державина:
Я человек, я посредине мира,
За мною — мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лёг во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.
* * *
Если вы хоть раз гуляли в лесу, то, быть может, заметили: идущий по лесу человек сильно шумит и слышит только себя. Лес не отдаёт свою музыку идущему. Нужно остановиться и отдышаться, чтобы заметить снопы лучей, бьющих сквозь листву, мерное покачивание веток, пугливое бегство зверушек… Прислушиваясь, человек начинает различать всё больше красок в звуковой палитре. А стоит опять двинуться — зазвучат лишь хрустящие под ногами ветки и собственное, участившееся от ходьбы, дыхание.
Если красота природы требует от наблюдателя внимательной неподвижности, то тем более Бог. Его голос, звучащий в совести и в Писании, чтобы быть расслышанным, требует, чтобы мы остано-вились.
Их двое — человек и Господь. Они — главные во Вселенной. Они говорят друг другу «ты». Из этого диалога рождается мудрость, праведность, чистота. Там, где этот диалог есть, не должно быть ни гордости, ни уныния.
— Адам, где ты?
— Прости меня.
— Ты драгоценен в очах Моих.
— Слава Тебе, показавшему нам свет…
Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 2 (32)
Неизвестный Н.В. Гоголь.
- 16.10.10, 17:33
- Торжество православия
«Неизвестный» Н. В. Гоголь
Статья « Съезжу в Иерусалим… помолюсь, да укрепится душа и соберутся силы…», опубликованная в журнале «Наука и религия», ( 2010, №1) открыла для меня «нового» Гоголя.
Предлагаю краткую информацию о «неизвестном» Н.В. Гоголе (по материалам публикаций в Интернете).
В сознании большинства своих современников Гоголь представлял собой фигуру писателя-сатирика – обличителя пороков человеческих и общественных, блестящего юмориста.
Иного Гоголя – писателя-аскета, продолжателя святоотеческой традиции в русской литературе, религиозного мыслителя и публициста, автора молитв – современники так и не узнали.
Гений Гоголя до сих пор остается неизвестным в полной мере не только широкому читателю, но и литературоведению.
В поисках уединения Гоголь неоднократно пытался оставить литературное поприще и уйти в монастырь. Не давая важнейших обетов монашества – целомудрия и нестяжания, – он воплощал их в своем образе жизни. «Нищенство есть блаженство, которого еще не раскусил свет. Но кого Бог удостоил отведать его сладость и кто уже возлюбил истинно свою нищенскую сумку, тот не продаст ее ни за какие сокровища здешнего мира».
«Выбранные места из переписки с друзьями» – центральная вещь позднего Гоголя, в которой, как в фокусе, собраны и сконцентрированы все проблемы его писательской и личной биографии.
На «Выбранные места…» откликнулся и святитель Игнатий (Брянчанинов). Он отозвался о книге Гоголя довольно критически: «…она издает из себя и свет и тьму. Религиозные его понятия неопределенны, движутся по направлению сердечного вдохновения неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного* * *
Наиболее благоприятный отзыв о «Выбранных местах…» из духовных лиц принадлежал архимандриту Феодору (Бухареву) « мне виделся в нем уже мученик нравственного одиночества.
Гоголь делает выписки в особую тетрадь из творений святых отцов и учителей Церкви, работает над книгой о Божественной Литургии, оставшейся незаконченной и увидевшей свет только после его смерти.
В конце жизни Гоголь собирался на Афон и несколько раз ездил в Оптину Пустынь. Одним из ключевых моментов его духовного развития стало паломничество в Иерусалим в 1848 году. Он осуществляет все то, что полагается паломнику: проходит по местам земной жизни Спасителя, говеет и приобщается Св. Тайн у Гроба Господня, молится.
Гоголевское описание Литургии у Гроба Господня исполнено высокого воодушевления и теплого чувства: «Я стоял в нем (алтаре ) один: передо мною только священник, совершавший Литургию. Диакон, призывавший народ к молению, уже был позади меня, за стенами Гроба. Его голос уже мне слышался в отдалении. Голос же народа и хора, ему ответствовавшего, был еще отдаленнее. Соединенное пение русских поклонников, возглашавших «Господи, помилуй» и прочие гимны церковные, едва доходило до ушей, как бы исходившее из какой-нибудь другой области. Все это было так чудно! Я не помню, молился ли я. Мне кажется, я только радовался тому, что поместился на месте, так удобном для моленья и так располагающем молиться. Молиться же собственно я не успел. Так мне кажется. Литургия неслась, мне казалось, так быстро, что самые крылатые моленья не в силах бы угнаться за нею. Я не успел почти опомниться, как очутился перед Чашей, вынесенной священником из вертепа для приобщенья меня, недостойного…» (из письма В. А. Жуковскому в апреле 1848 года).
«Мое путешествие в Палестину точно было совершено мною затем, – писал он тому же Жуковскому , – чтобы узнать лично и как бы узреть собственными глазами, как велика черствость моего сердца. Друг, велика эта черствость! Я удостоился провести ночь у Гроба Спасителя, я удостоился приобщиться от Святых Тайн, стоявших на самом Гробе вместо алтаря, – и при всем том я не стал лучшим, тогда как все земное должно бы во мне сгореть и остаться одно небесное».
Гоголем написаны молитвы и прекрасное стихотворение :
К Тебе, о Матерь Пресвятая!
Дерзаю вознести мой глас,
Лице слезами омывая:
Услышь меня в сей скорбный час,
Прийми теплейшие моленья,
Мой дух от бед и зол избавь,
Пролей мне в сердце умиленье,
На путь спасения наставь.
Да буду чужд своей я воли,
Готов для Бога все терпеть.
Будь мне покровом в горькой доле —
Не дай в печали умереть.
Ты всех прибежище несчастных,
За всех молитвенница нас!
О, защити, когда ужасный
Услышу судный Божий глас,
Когда закроет вечность время,
Глас трубный мертвых воскресит,
И книга совести все бремя
Грехов моих изобличит.
Стена Ты верным и ограда!
К Тебе молюся всей душой:
Спаси меня, моя отрада,
Умилосердись надо мной!
До последних дней жизни писателя в обществе держалось убеждение, что Гоголь психически болен. В который раз подтвердились слова апостола Павла: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1-е Кор. 2,14).
« Молюсь о друзьях моих. Услыши, Господи, желанья и моленья их. Спаси их. Боже. Прости им, Боже, как и мне грешному, всякое согрешенье пред Тобою.»
