Тебе .

  НЕ то чтобы я тебя любила - мне нравилось в тебе всё.    Даже то , за что нельзя прощать , от чего надо бежать в другую жизнь ,  неважно в какую , драпать как швед под Полтавой , как  оленихе от лесного пожара,  вот как надо было драпать - немедленно. Но я предпочла обгореть ; головешки вроде аксакалов любви - всё о ней знают и ничего от неё не хотят . Ты выжигал  долго, умело, терпеливо можно сказать ,   в каком-то полубредовом упоении ,  где  покусывая , где отрезая по кусочку свежайшей страдательной шаурмы ,  и тут же обжигая раны во избежание заражения крови .  Кровь ты не пил почему-то.   Мою. Это подкупало,  подкармливало от слова карма , подмывало и поднимало не мало, а высоко , и  с этой высоты я смотрю сейчас на тебя , на твой жадный  обожженный  моей болью рот  , на  черные обгорелые зубы , на культю  пальца, когда-то  вертящего колесико золотой ZIPPO,  и знаю, что если бы я не осталась , то и ты был бы целее.