Все можно подделать. Кроме умных глаз. Они даются жизнью тем, кто прочел много книг. У стариков иногда бывают мудрые глаза, актеры умеют изобразить человека с пустыми глазами. Но умные глаза — это редкость. И высшая сексуальность отражена именно в таких глазах.
© Чингиз Абдуллаев

Сребрится  полная  Луна,
очарования  полна,
и  ковш  влечет  испить  до  дна
медово-райского  вина.
Мелькнула  россыпь  персеид
до  жизнебуйственных  орбит,
неся  желаньям  яркий  блеск
для  воплощения  чудес.
Безмерный  лягушачий  гвалт
разносит  спор,  взрывной  как  залп.
Нарушив  тишь  и  сладки  сны,
влияет  на  покой  души.
Пронзают  слух  сверчки  в  траве.
И  пахнет  зелень  в  темноте.
Шлейф  матиолы  дух  пьянит
и  вдохновляет  страстью  миг.

Вдыхаю…
Слушаю…
Смотрю…
О,  какова  ночь!..
Жить  хочу!

Іва Квітка.

Любовный ручеек волшбы из слов
оставит свой узор на глади белой.
Прольются чувства каплями, лелея
надежду на ответную любовь.

Желанный образ пред лицом… Глядит
так явственно, что сердце замирает.
Пробелы между строк влеченьем тают,
но ряд пределов без шагов молчит.

Пределы тайн заманчиво влекут
пройти все анфилады чувств, творящих
сюжеты в красках темных и горящих,
чтобы войти в один зал, где этюд…

Один этюд, а сколь дано узнать!
В нем мыслей ход водоворотом кружит.
Чернильная вязь слов о страсти тужит,
желая достучаться, воссоздать…

И достучится, если взор прочтет,
не разорвав любовное посланье.
Давно быть может сердце в ожиданьи.
Картинно расцветет…
Ответ пришлет…

Іва Квітка.

ФОТО: Интернет

Надо же, как... :)

Опять  унылая  пора.
И  моросит  дождь  спозаранку.
И  не  носить  уже  вьетнамки…
И  шарф  у  горла.  И  тоска.

Сдувает  ветер  паутинку,
бросает  в  грязь  листок  с  пылинкой,
как  будто  злится,  что  не  в  радость
срывать,  метать  и  заметать…
Как  будто  за  полет  досталось,
за  летнюю  ребячью  шалость,
чтоб  знал  работу,  не  смел  спать.
И  дождь  наказан  за  ленивость,
за  теплоту  воды,  стыдливость,
за  снисхожденье  к  звездам,  Солнцу,
за  то,  что  начал  забывать
о  дроби  капелек  в  оконцах,
о  том,  что  должен  поливать…

Стучит  во  стекла  дождь  унылый.
И  ветер  рвется,  как  ревнивый.
И  осень  загнала  в  дом  мирный,
напомнив,  что  пришла…
Пора
осенняя,
унылая!

Іва Квітка.

Курлычет  птичий  клин,  прощаясь  с  краем,
Где  родились  птенцы  и  вид  родной.
С  прощальною  тоской  клин  провожаю,  
И  слезы  катятся…  Машу  рукой…
Увидимся  ли  мы  весной  цветущей,
Услышу  ли  ваш  крик  приветный  я?
Вновь  провожаю  с  грустею  гнетущей  –
Опустошения  идет  пора.
За  осенью  зима  придет  с  покровом,
Дремотой  покорит  в  сердцах  огонь.
Но  время  пролетит,  и  даст  Бог  снова
Вас  встречу  с  радостью,  верша  поклон…

Курлычут  журавли,  со  мной  прощаясь…

Іва Квітка.

Под  утро  крепкий  сон  раздроблен  вдруг  на  стуки,
в  которых  Солнца  луч  в  стекло  окна  стучал.
Он  каждый  раз  спешил  вернуться  из  разлуки,
он  ночь  провел  вдали,  где  обо  мне  мечтал.

Луч  яркий  от  Любви  в  глаза  смотрел  волшебно,
касаньем  нежил  лик,  грудь,  руки  и  уста…
Я  млела  от  речей  возвышенно-хвалебных
и  таяла,  как  лед,  Любви  его  полна…

Я  с  таяньем  текла  за  ним  ручьем  журчащим
наш  голос  в  унисон  звенел  в  округе.  Луг
на  утренней  заре  росой  встречал  блестящей
и  умиротворял  покоем  страстный  дух.

Вот  бабочки  влекут  в  водоворот  нектарный,
где  мед  течет  рекой  из  чаши  бытия…
В  голубизне  вокруг  парю  с  лучом  янтарным,
и  кажется,  что  нет  счастливее  меня…

Но  это  только  сон,  раздробленный  на  части
дождем  унылым  за  окном  в  свинцовой  мгле…
Еще  чуть-чуть,  рассвет  окрасит  небо  к  счастью
и  в  прорезь  темных  туч  проникнет  луч  ко  мне…

Іва Квітка.

Я однажды проснусь, и войду в мир иная,
не такой, кем была, сонной в жизни блуждая.

Широко улыбнусь и, до неба взмывая,
понесу два крыла словно птица святая.

В дне божественном я ангелом всем явлюсь.
Я уже в полусне...

Скоро,

скоро проснусь...

И  письма
корчатся  в  камине,
огню  предав
признаний  вязь.
Краснеет  на  столе  рябина,
перо  скучает,
помня  связь
с  бумагой  белой,
на  которой
писало  о  лазури  волн,
о  крике  чаек,
неге  моря
и  тяге  в  край,
где  был  влюблен
во  Афродиту...
Атлас  тела
дух  возбуждал
и  обещал
любить  века...  Любви
пределы
звонок  прощальный  показал...

Не  там  искал  богиню  сердца!
Долой  из  памяти  финал!
Истлел  привет  сюжетных  терций...
Давай,  налью  тебе  бокал!

Іва Квітка.