Не жена и не любовница, А бездонность в глубине, Осень, что с тобой здороваться? Ты и так живёшь во мне. Об итогах не волнуешься, Ведь чужое – не своё, Спишь где хочешь и столуешься, Нос суешь в моё бельё. Неудобное пророчится, Обрывая нервов нить, Мне прогнать тебя так хочется, Да ведь не с кем говорить. Твои взгляды жёлто-алые Грусть подкрашивают дня. Есть лишь ты. Весна – не балует, Будто проклял кто меня.

Я мир когда-нибудь избавлю От слов, рождённых в пустоте, Поэтам умершим составлю Компанию в аду. Прибавлю Огня в котлы и позабавлю Своей наивностью. Но травлю Не ждите. Я и не лукавлю. А вам, не слышащим, оставлю Лишь пару строчек на плите.

Я без мечты и без желанья, Без бьющей силы светлой дня, И ночи чёрное дыханье Струит печали на меня. Суть лет моих укрылась где-то, Пудовым дверь закрыв замком, И я опять ищу ответы, А нахожу вопросов ком.

Мы увлекаемся игрой, Нося привычно маски, И забываемся порой, В свои же веря сказки. Нередко маска прячет мрак И паутину фальши, Да и актёры мы – так-сяк, Но продолжаем дальше. А для кого? А для чего? Зачем всё это надо? Как-будто польза оттого И в небе будут рады. А, может, нас сжимает страх Лицо подставить свету? Свою я маску снял в стихах, Да кто оценит это?

Что может быть скучней, чем люди, Которых чувства не зовут? Они не рвутся и не ждут Огня в души своём сосуде. Что может быть светлей, чем люди, Которым не знаком покой, Обворожительный, живой, И цель видна в желанном чуде? И кто же я?

Дней прошедших тают лица Дымом надо мной, Ими пройдена граница, Вот и шепчут: «Стой». Ну чего тем дням? Живое Им же не болит, Горечь их не беспокоит, Не течёт навзрыд. Превратить хотите песню На такой же дым? Дни, молчите! Бесполезно, Я – неизлечим.

Топил любовь я в омуте забвенья, Топтал, в грязи вываливал её, Выдёргивал из строчек длинных звенья, Науськивал чумное вороньё. На улице забыть её пытался, Пусть кто-нибудь возьмёт потом к себе, На хриплый стон не шёл, не откликался, Когда она звала меня в толпе. Я ей кричал: «Тебя я знать не знаю! Твои неинтересны чудеса!» Она в ответ молчит, полуживая, И с верностью глядит в мои глаза.

За гранью совестного права, Что, в целом, каждый должен знать, Людская страшная забава Себе подобных поедать. И ладно, если бы зубами Драл на кусочки брата брат, Так поедают и словами, Что даже злее во сто крат.

Как странно то, что я ещё умею ждать, И что от боли не рассыпался в крупицы, И что собою продолжаю поливать Давно уставшие от горечи страницы. Как странно то, что жизнь подобна кораблю, Сойти возможности в открытом море нету, Как странно то, что до сих пор ещё люблю, Хотя моя награда вечно ходит где-то.

Подарок нежно-светлых стай, Манящий в поднебесье взглядом, Ты – мой осенний терпкий чай, С неповторимым ароматом. К тому привык давно уже, А сколько лет – не знаю счёта, Я пью тебя, когда душе Кричать от холода охота. Один глоток – и в стороне Что доедало в день постылый, Как хорошо, что дали мне Твоей коснуться тёплой силы. Как хорошо, что у меня Хоть это есть, пусть мало очень, И я живу, тебя храня Как средство от грызущей ночи.