Опять торкнуло за смысл жизни. Народ упорствует на том что смысл жизни в самой жизни, не догоняя, что, тем самым,  утверждается  отказ от мышления как такового. И далее следуя китайским "мудрецам" клеймится мышление как таковое, аргументируя обычно тем, что когда тебе делают миньет, то спрашивать даму о том зачем она это делает, чревато потерей как удовольствия так и члена. С этим просто не возможно не согласится. Но такое утверждение, будучи правильным само по себе, просто ложно в более широком контексте. Потому как те же "мудрецы" учили - когда я голоден, то я кушаю, а когда хочу спать - то сплю. Речь вообще не о тома.  Вопрос в том что бы понять, что я вообще тут делаю когда насыщаюсь, сплю или мастурбирую.   Как бы взгляд со стороны. Ныне особо отрицается возможность каких либо обобщений в отношении личности. Она  признается категорически единственной и неповторимой, ценность ее выше всего, что только можно себе помыслить, и никто, и ничто не может ее принудить к  действию, потому как это уже нарушение свободы личности, а там и до американских авианосцев рукой подать.  Как писал классик - "Объективный дух впадает в бесконечный прогресс внешней цели. Единичное самосознание исходит из ложной предпосылки, что оно, как единичное, и есть причина себя, сущность всего «своего». ... эта «лишенная содержания точка зрения вообще исключает возможность религии »; «здесь не может быть религии, подобно тому, как ее не может быть и в том учении, которое основывается на чувственном сознании». Потому что для них «наивысшее – ничего не знать ни о Боге, ни об истине, а вследствие этого люди не знают и что такое право и долг".   С правами народ то как бы вполне и в ладу, но вот слово долг вызывает просто судороги и неконтролируемое слюновыделение.  "Ничего никому я не должен". А вот "так ли это"? Во первых, тут есть согласие на то что бы иметь права. А всякое право другого, уже есть посягательство на мою свободу, согласно волениям которой я готов, конечно, трахать все что приятно шевелится, но оно то, как раз, и не намерено вступать со мной в такого рода отношения.  Так что, нравится мне это, или нет, но я вынужден признать необходимость общественных законов и органов принуждения к их исполнению, поскольку тоже не склонен удовлетворять желания всех  встречных и поперечных. Так что я имею долг  перед обществом в котором живу. А жить вне общества, как известно, особо при желании сохранить свою человечность, практически не получается, и  те Маугли, которые не из рассказов Киплинга, а реально выжившие вне человеческого общества, ничего человеческого в себе так и не создали. Так что общество, цивилизация в целом, это просто необходимое условие моего выживания.  И мой долг перед собой совпадает с долгом перед обществом. И это основание для, так называемого, общественного договора, согласно которому и формируется государство,  как орган насилия и принуждения не согласных к следованию этим самым договорным отношениям.  К моменту осознания себя в качестве гражданина и члена общества, человек уже получил массу услуг с его, общества, стороны, позволивших ему стать тем, чем он  себя воспринимает в данный момент.  Достойное человека выживание есть первое основание для оформления общественного договора.  Не буду углубляться в эти, на сей день довольно туманные области, в которых, что называется, лучшие умы, пытаются найти основания для консенсуса между должным, желаемым и скукой, а попытаюсь вернутся к вопросу о смысле уже с позиции скуки, а именно с этой позиции и ведется тотальное отрицание должного, так следовать должному просто "скучища принеприличнейшая". А "смысл" и  "должное" вполне сопряженные понятия. Так что отказ от должного и отказ от поиска смысла имеет одно и тоже основание - скуку.  Так вот для уяснения себе роли той самой скуки в мотивации действий отдельной личности не безынтересным будет  исследовать как человек вообще воспринимает эту самую скуку, как он узнает о себе, что ему вот сейчас таки скучно.  То есть что он испытывает, что переживает, как скука ему "дана".

Скука напоминает о вечности, о пространстве, где нет никакой трансцендентности. Время спрессовывается в единое бессодержательное «настоящее», которое просто невыносимо для ума который существенным образом временится.  Внешне скука есть  стремление избежать этого, по существу, мертвого настоящего, поскольку именно мертвое находится только в "сейчас" выпадая из тотальности прошлого, настоящего и будущего. У мертвого нет ни прошлого, потому как в прошлом его нет, там есть живое, как нет и будущего, потому как в будущем оно будет все тем же мертвым - ни мертвее, ни живее.  Скука это  переживание живым пристального, овеществляющего взгляда смерти,  переживание тяжести предметного, отпавшего от целостности бытия,  существования.  В этой связи Хайдеггер говорит о ужасе, как способе постижения бытия, но, думается, не так уж и много найдется людей переживших это чувство, а вот скука она как бы всегда рядом, как и смерть, чьей тенью она нам и является.  Скуку мы переживаем как тяжесть бессмысленности присутствия в данном, конкретном месте и времени. Ум активно ищет выхода из этой ситуации обособленной единичности, обозревая имеющиеся у меня возможности изменения ситуации и не находит удовлетворительных вариантов.  Это состояние, усиливаясь, вызывает уныние и депрессию, которая уже стала знаменем нашего времени. Это все как бы во внешнем пространстве сознания. Внутренне же мы имеем дело с состоянием, а не ситуацией, которая сама есть следствием именно состояния. И это состояние есть состояние не адекватности того,  что я есть во вне, тому чем я есть в сущности.  Не соразмерность моей конечной  человеческой формы, и моего бесконечного содержания. Собственно бесконечности сознания, потому что именно оно и составляет существенное человеческое содержание. И так мы пришли к довольно таки банальной мысли - скука есть состояние ограниченного сознания, ограниченного до состояния объекта, практически до потери себя, как субъекта. Какая сила может привести сознание в состояние  этой предметности, состояние скуки? Очевидно что это сила самого этого конкретного сознания,  его специфическая определенность. По Хайдеггеру человек скучает тогда, когда имеет дело с скучным, но есть подозрение что мир становится скучным именно  в результате того что я скучаю. Меня ничто не может развлечь, захватить, мне не с чем себя отождествить и я проваливаюсь в пустоту, но не потому что в основе мира лежит пустотность, а скорее потому, что я сам опустошен, и нет ничего что бы могло меня наполнить, поскольку я потерял вкус к жизни.  Какой бы не была вкусной пища сама по себе, но если я потерял вкус она меня не привлекает, хотя чувство голода может быть весьма интенсивным.  Но каковы причины этого опустошения, этой потери вкуса к жизни. Возможно человек насытился уже обыденным и  он желает странного, чего-то иного,  "не от мира сего", чего-то чего он не знает и не ведает, и по причине этого не знания у него  остается только лишь отвращение к тому что он имеет,  и чистая жажда, лишенная своего предмета. Он томится, скучает, у него депрессия. Мир же интенсивно предлагает ему различные развлечения, которые или быстро  надоедают, или просто внешне насильственно захватывают волю человека в свое владение и  приводят к полной деструкции. Все это как бы возрастное, и кто сумел живым пробраться через это минное поле, в конечном итоге доживает до старости, которая, что говорится "не радость" и далее влачит свое существование или в доме престарелых, или на содержание ненавидящих его детей, которых он тоже ненавидит. Вы говорите смысл жизни в самой жизни. А по моему это полная бессмыслица.