Раз дощечка два дощечка - табуретка блять
- 25.06.10, 19:21
Когда
мы с Серегой были еще стандартными совецкими пиздюками и учились классе
вроде в восьмом, на одном из уроков взял и скоропостижно окуклился наш
штатный трудовик. Тупо наебенился с завхозом в подвале, собрал вокруг
токарного станка толпу пиздюльвы,
и вместо основ табуретковеденья принялся расчехлять про технику
безопасности. Но, сцуко, по ходу лекции слегка увлекся и как-то
неожиданно намотался на маховик по самый нахуй гульфик. Зареванных и
заблеванных спиногрызов до самого вечера собирали по ближайшим кустам,
трудовика размотали обратно и куда-то увезли в ебенячьем брезентовом
мешке, а мы всем восьмым бэ приготовились проёбывать онастопиздившие
трудочасы, но не тут-то нах было.
Буквально через пару дней, когда по расписанию как раз должны были быть
труды, и мы уже было наточили лыжи в сторону стадиона – покурить там,
на бегающих пелоток с сиськами пофтыкать и все такое, нас взяли и
согнали в тот самый класс, где все еще стоял огороженный по такому
случаю красными флажками станок. И завуча к нам запустили. Нам в этой
мясорубочногй и так стремно че-то стало, а тут еще и она – в кожаном
блять френче, очках и двух центнерах комиссарского жира. Она кстати
когда по школьным коридорам
шаройобилась время от времени, мой децкий мозг всегда автоматом ей
свастику на рукаве дорисовывал, хлыст в руках и пару дойчлендзольдатен
с овчарками по бокам, но это так, к слову. Заходит
короче эта квазимода в класс, там тихо сразу же стало – пиздец, даже
мухи попрятались. И тут, в этой тишине, за ней вапще фантомас
какой-то вплывает, яебу. Лысый, в шрамах, без бровей, дергается весь и
глаза красные. И голосом Лукашенки такой «Здравия желаю, товарищи
дети, гы-гы-гы». Тут в аудитории адреналином вапще пиздец как запахло,
пара задротов с задних парт даже в обморок на всякий случай ушла.
У всех мысль – зомби ебать! Типа как-то криво они у себя там трудовика
нашего собрали, и не похож ни разу, и с первого взгляда понятно, что не
живой нихуя сука.
Потом правда во всем разобрались – фантомас оказался свежим трудовиком,
а выбывшего из строя героя тихо-мирно похоронили в закрытом ящике под
громкий вой нашей математички, каковая под конец поминок и получила за
это аццких пиздюлей от своего мужа-физрука.
А фантомас нам поначалу даже понравился – оказавшись бывшим военным, он
первую неделю вместо занятий часами пиздел нам про то, как горел в
танке на равнинах Тибета и при этом ухитрялся целыми ротами спасать
боевых товарищей. Горел – и спасал, горел – и спасал блять. А потом
началось…
Во-первых,
когда я рассказал бате про бравого героя, тот со смеху обоссал все
тапки и объяснил, что знает этого чучхеллу лично, и что до того, как
попасть к нам в школу, этот еблан по синей дыне попытался напиздить
цветмета прямо из работающего трансформатора, из-за чего быстро
лишился волос, последних мозгов, природной красоты и ровной походки, а
после этого еще и был торжественно выпизднут из сплоченных рядов
старших прапорщиков за особо стойкий долбоебизм.
Во-вторых,
прапор неестественно быстро прочухал все выгоды школьной работы и уже
со следующей недели класс трудового воспитания превратился в
неебическую мастерскую по производству табуреток, которые каждые
выходные шустро расходились по ближайшим деревням по рублю штука. Руки
табуреточников быстро покрылись мозолями и прочей сопутствующей хуйней,
а тем, кто выйобывался или просто не справлялся с заданием на день,
назначались аццкие наряды в виде продленки и дополнительных табуреток в
виде домашнего задания. Через месяц фантомаса уже мечтали захуячить
практически все пиздюки начиная с седьмого класса, по вечерам в
подворотнях строились аццкие планы по организации его встречи с
предшественником, в ход шли чуть ли не куклы вуду, но лысому все было
похуй. То ли трансформатор закоротил его нейроны особо стойким к
африканской магии способом, то ли он с рождения полным уебаном был, но
даже традиционное опиздюливание теми же табуретами в темном коридоре
ни к чему не привело – децкое рабство продолжало процветать. И
вот, когда самые нервные уже собирались обточить очередную табуреточью
ногу поострей и заебенить её прямо в вурдалачье сердце, наконец-то
наступили летние каникулы. Правда с одной заковыркой: не знаю как у
вас, а у нас на каждых летних каникулах обязательно
присутствовала такая безмазовая поебень, как летняя практика. Ну там
типа кто цветочки-хуечки дустом опыляет, кто по лесам с топором за
почками скачет, кто тупо стены в школьном сортире от порнухи отмывает.
И вроде как можно было перед практикой выбирать, кто куда
арбайтать стартует. А мы ж с Серёгой самые блять хитрые – ебали мы типа
все ваши практики в туза и вапще идите нахуй. Проныкались мы
короче от почотной пионерской повинности аж до самого августа, уже было
расслабились, и тут хуяк – приходим с ним на пляж, а там народ в
ахуе расползается кто куда, а в воде – ебать, завуч в полосатом матрасе
вместо трусов рыбу шугает. И блять какая глазастая сцуко оказалась – по
пяткам нас за километр узнала.
Попали
мы короче к ней в застенки. Дзержинские по углам стоят, над столом
Ленин на броневике тусит, за столом – гестапо в очках.
А мы дэбилы
еще и соскочить попытались, про аллергию там задвигать начали, про
боязнь топоров, про буквально вчерашнее нападение хищных глистов в
конце концов, а она сидит, смотрит, и молчит сука. А потом трубку
подняла, типа «зайдите-ка ко мне» кому-то там пизданула и в томик
карлы маркса опять уткнулась. Скажу честно, я думал ща чекисты с
револьверами зайдут, лоб-зелёнка-тратата, но все оказалось еще
хуже – не успел я мысленно попрощаца с родными, как в дверь уже
просунулась кривая лыба подзабытого фантомаса. Мы с Серегой тут же все
осознали и чуть ли на колени не упали, но старая пизда была опытным
педагогом и жалости тупо не знала. Так что уже через полчаса мы с
Серегой стояли и тупо фтыкали на горы заготовок для этих йобаных
четвероногих друзей суицида... А лысый за эти два месяца походу
поиздержался основательно – со «Столичных» на беломор опять перешел, на
ебле чуть ли не метровыми буквами надпись «похмелите» светица,
трясется весь (то ли от радости, то ли хуй его знает), и с ходу нам по
молотку с ножовкой протягивает. И тут Серега аж просиял весь –
Товарищ, говорит, старший прапорщик. Нахуй вам эти табуреты сдались? Я
тут одно место знаю, там сосед мой раз в две недели спирт с резинового
завода в канистрах нычет. Только там собака на цепи сидит и спиздить
только на следующей неделе можно будет. Отпустите нас пожалуйста, а?
Фантомас немного поскрипел своими замыканиями и в конце
концов согласился, но с одним условием. Пока он с недельку будет
прикармливать собаку, табуреточный план остается в силе, а потом мы еще
и на стреме постоим. Вот тогда типа и можете пиздовать на все четыре
конечности. Чмо блять еврейское.
Ну хуле, уговор есть уговор – всю следующую неделю прапор усиленно
скармливал соседскому кабысдоху остатки заначки, а мы соответственно
ибашили за целую мебельную фабрику, пока не настал час Ыкс. Когда мы на
легких нервяках подползли к забору соседовской дачи, лысый уже ждал
нас там, в своем любимом маскхалате цвета каки (хотя он пиздел что цвет
называется хаки) и такого
же колера берете. Помахав пару минут перед нашими удивленными еблами
всякими хитровыебанными фигурками из пальцев, прапор в конце концов
плюнул и уже словами объяснил, кто где будет стоять и куда смотреть,
пока он будет отрабатывать канистры, после чего перекрестился и
сиганул через забор.
Мы с Серегой вдоль забора потусили чуток, слышим – чота тихо внутри. На
забор залезли, смотрим – лысый в двух метрах от забора стоит,
а перед ним нехуёвый такой абырвалг со слюнями на шерстяном ебле и
обрывком якорной цепи на шее хвостом машет. Прапор шаг влево – псина
тоже приставным шагом хуяк – и опять перед ним стоит. Прапор вправо – и
псина туда же. Шагали так, шагали, и тут прапор вспомнил, что у него в
халате на всякий случай ливерной колбасы шмат лежит. Достал его
потихоньку, подальше от себя откинул и потихоньку к забору отступает.
Псина посмотрела на прапора, на кусок колбасы, подумала – и радостно
откусила лысому полсраки. Он как раз на забор уже лез.
У прапора тут такой голосина прорезался, что у той синей пизды из
«пятого элемента» от зависти все счупальца с башки поотваливались
бы нахуй – и главное корчится, поёт, а сам к нам ползет и руки свои
корявые тянет. Страшно, пиздец. А тут еще и на крыше соседнего сарая
какая-то черная хуйня чуть поменьше самого сарая вскочила, и с криком
«ах-ты ссука» на прапора сверху ебанулась. Нам вроде и сйобывать надо,
а ноги сцуко не слушаются нихуя. И тут эта черная хуйня, из-под которой
один прапорский сапог виднеется, голову поднимает, и голосом завуча такая – чо, типа,
пионэры блять – попались? Завтра ко мне в кабинет, оба. А сейчас –
бегом отсюда нахуй! Ноги тут же как-то сами собой оттаяли, я даже
прощолкал момент, когда дома под кроватью оказался.
А
с утра разобрались во всем – всю хуйню мы с Серегой естественно на
прапора свалили, тем более что он после ночной бомбардировки только
слюну пускать и в потолок лыбицца способен остался, и на все вопросы
отвечал только «ы-ы-ы-ы». Нас конечно пожурили чуток, за то что мы
сами к завучу не пришли, но самое главное – практика пошла по пизде и
на табуреточных рудниках с тех пор ни один ребенок в этой школе больше
не загнулся. А с Серегой я потом бабкиным самогоном рассчитался – зря
он что ли целую неделю кабысдоху цепь подпиливал и прапорским халатом
с риском для жопы его по морде пиздил?
(с) Спижжено тут
мы с Серегой были еще стандартными совецкими пиздюками и учились классе
вроде в восьмом, на одном из уроков взял и скоропостижно окуклился наш
штатный трудовик. Тупо наебенился с завхозом в подвале, собрал вокруг
токарного станка толпу пиздюльвы,
и вместо основ табуретковеденья принялся расчехлять про технику
безопасности. Но, сцуко, по ходу лекции слегка увлекся и как-то
неожиданно намотался на маховик по самый нахуй гульфик. Зареванных и
заблеванных спиногрызов до самого вечера собирали по ближайшим кустам,
трудовика размотали обратно и куда-то увезли в ебенячьем брезентовом
мешке, а мы всем восьмым бэ приготовились проёбывать онастопиздившие
трудочасы, но не тут-то нах было.
Буквально через пару дней, когда по расписанию как раз должны были быть
труды, и мы уже было наточили лыжи в сторону стадиона – покурить там,
на бегающих пелоток с сиськами пофтыкать и все такое, нас взяли и
согнали в тот самый класс, где все еще стоял огороженный по такому
случаю красными флажками станок. И завуча к нам запустили. Нам в этой
мясорубочногй и так стремно че-то стало, а тут еще и она – в кожаном
блять френче, очках и двух центнерах комиссарского жира. Она кстати
когда по школьным коридорам
шаройобилась время от времени, мой децкий мозг всегда автоматом ей
свастику на рукаве дорисовывал, хлыст в руках и пару дойчлендзольдатен
с овчарками по бокам, но это так, к слову. Заходит
короче эта квазимода в класс, там тихо сразу же стало – пиздец, даже
мухи попрятались. И тут, в этой тишине, за ней вапще фантомас
какой-то вплывает, яебу. Лысый, в шрамах, без бровей, дергается весь и
глаза красные. И голосом Лукашенки такой «Здравия желаю, товарищи
дети, гы-гы-гы». Тут в аудитории адреналином вапще пиздец как запахло,
пара задротов с задних парт даже в обморок на всякий случай ушла.
У всех мысль – зомби ебать! Типа как-то криво они у себя там трудовика
нашего собрали, и не похож ни разу, и с первого взгляда понятно, что не
живой нихуя сука.
Потом правда во всем разобрались – фантомас оказался свежим трудовиком,
а выбывшего из строя героя тихо-мирно похоронили в закрытом ящике под
громкий вой нашей математички, каковая под конец поминок и получила за
это аццких пиздюлей от своего мужа-физрука.
А фантомас нам поначалу даже понравился – оказавшись бывшим военным, он
первую неделю вместо занятий часами пиздел нам про то, как горел в
танке на равнинах Тибета и при этом ухитрялся целыми ротами спасать
боевых товарищей. Горел – и спасал, горел – и спасал блять. А потом
началось…
Во-первых,
когда я рассказал бате про бравого героя, тот со смеху обоссал все
тапки и объяснил, что знает этого чучхеллу лично, и что до того, как
попасть к нам в школу, этот еблан по синей дыне попытался напиздить
цветмета прямо из работающего трансформатора, из-за чего быстро
лишился волос, последних мозгов, природной красоты и ровной походки, а
после этого еще и был торжественно выпизднут из сплоченных рядов
старших прапорщиков за особо стойкий долбоебизм.
Во-вторых,
прапор неестественно быстро прочухал все выгоды школьной работы и уже
со следующей недели класс трудового воспитания превратился в
неебическую мастерскую по производству табуреток, которые каждые
выходные шустро расходились по ближайшим деревням по рублю штука. Руки
табуреточников быстро покрылись мозолями и прочей сопутствующей хуйней,
а тем, кто выйобывался или просто не справлялся с заданием на день,
назначались аццкие наряды в виде продленки и дополнительных табуреток в
виде домашнего задания. Через месяц фантомаса уже мечтали захуячить
практически все пиздюки начиная с седьмого класса, по вечерам в
подворотнях строились аццкие планы по организации его встречи с
предшественником, в ход шли чуть ли не куклы вуду, но лысому все было
похуй. То ли трансформатор закоротил его нейроны особо стойким к
африканской магии способом, то ли он с рождения полным уебаном был, но
даже традиционное опиздюливание теми же табуретами в темном коридоре
ни к чему не привело – децкое рабство продолжало процветать. И
вот, когда самые нервные уже собирались обточить очередную табуреточью
ногу поострей и заебенить её прямо в вурдалачье сердце, наконец-то
наступили летние каникулы. Правда с одной заковыркой: не знаю как у
вас, а у нас на каждых летних каникулах обязательно
присутствовала такая безмазовая поебень, как летняя практика. Ну там
типа кто цветочки-хуечки дустом опыляет, кто по лесам с топором за
почками скачет, кто тупо стены в школьном сортире от порнухи отмывает.
И вроде как можно было перед практикой выбирать, кто куда
арбайтать стартует. А мы ж с Серёгой самые блять хитрые – ебали мы типа
все ваши практики в туза и вапще идите нахуй. Проныкались мы
короче от почотной пионерской повинности аж до самого августа, уже было
расслабились, и тут хуяк – приходим с ним на пляж, а там народ в
ахуе расползается кто куда, а в воде – ебать, завуч в полосатом матрасе
вместо трусов рыбу шугает. И блять какая глазастая сцуко оказалась – по
пяткам нас за километр узнала.
Попали
мы короче к ней в застенки. Дзержинские по углам стоят, над столом
Ленин на броневике тусит, за столом – гестапо в очках.
А мы дэбилы
еще и соскочить попытались, про аллергию там задвигать начали, про
боязнь топоров, про буквально вчерашнее нападение хищных глистов в
конце концов, а она сидит, смотрит, и молчит сука. А потом трубку
подняла, типа «зайдите-ка ко мне» кому-то там пизданула и в томик
карлы маркса опять уткнулась. Скажу честно, я думал ща чекисты с
револьверами зайдут, лоб-зелёнка-тратата, но все оказалось еще
хуже – не успел я мысленно попрощаца с родными, как в дверь уже
просунулась кривая лыба подзабытого фантомаса. Мы с Серегой тут же все
осознали и чуть ли на колени не упали, но старая пизда была опытным
педагогом и жалости тупо не знала. Так что уже через полчаса мы с
Серегой стояли и тупо фтыкали на горы заготовок для этих йобаных
четвероногих друзей суицида... А лысый за эти два месяца походу
поиздержался основательно – со «Столичных» на беломор опять перешел, на
ебле чуть ли не метровыми буквами надпись «похмелите» светица,
трясется весь (то ли от радости, то ли хуй его знает), и с ходу нам по
молотку с ножовкой протягивает. И тут Серега аж просиял весь –
Товарищ, говорит, старший прапорщик. Нахуй вам эти табуреты сдались? Я
тут одно место знаю, там сосед мой раз в две недели спирт с резинового
завода в канистрах нычет. Только там собака на цепи сидит и спиздить
только на следующей неделе можно будет. Отпустите нас пожалуйста, а?
Фантомас немного поскрипел своими замыканиями и в конце
концов согласился, но с одним условием. Пока он с недельку будет
прикармливать собаку, табуреточный план остается в силе, а потом мы еще
и на стреме постоим. Вот тогда типа и можете пиздовать на все четыре
конечности. Чмо блять еврейское.
Ну хуле, уговор есть уговор – всю следующую неделю прапор усиленно
скармливал соседскому кабысдоху остатки заначки, а мы соответственно
ибашили за целую мебельную фабрику, пока не настал час Ыкс. Когда мы на
легких нервяках подползли к забору соседовской дачи, лысый уже ждал
нас там, в своем любимом маскхалате цвета каки (хотя он пиздел что цвет
называется хаки) и такого
же колера берете. Помахав пару минут перед нашими удивленными еблами
всякими хитровыебанными фигурками из пальцев, прапор в конце концов
плюнул и уже словами объяснил, кто где будет стоять и куда смотреть,
пока он будет отрабатывать канистры, после чего перекрестился и
сиганул через забор.
Мы с Серегой вдоль забора потусили чуток, слышим – чота тихо внутри. На
забор залезли, смотрим – лысый в двух метрах от забора стоит,
а перед ним нехуёвый такой абырвалг со слюнями на шерстяном ебле и
обрывком якорной цепи на шее хвостом машет. Прапор шаг влево – псина
тоже приставным шагом хуяк – и опять перед ним стоит. Прапор вправо – и
псина туда же. Шагали так, шагали, и тут прапор вспомнил, что у него в
халате на всякий случай ливерной колбасы шмат лежит. Достал его
потихоньку, подальше от себя откинул и потихоньку к забору отступает.
Псина посмотрела на прапора, на кусок колбасы, подумала – и радостно
откусила лысому полсраки. Он как раз на забор уже лез.
У прапора тут такой голосина прорезался, что у той синей пизды из
«пятого элемента» от зависти все счупальца с башки поотваливались
бы нахуй – и главное корчится, поёт, а сам к нам ползет и руки свои
корявые тянет. Страшно, пиздец. А тут еще и на крыше соседнего сарая
какая-то черная хуйня чуть поменьше самого сарая вскочила, и с криком
«ах-ты ссука» на прапора сверху ебанулась. Нам вроде и сйобывать надо,
а ноги сцуко не слушаются нихуя. И тут эта черная хуйня, из-под которой
один прапорский сапог виднеется, голову поднимает, и голосом завуча такая – чо, типа,
пионэры блять – попались? Завтра ко мне в кабинет, оба. А сейчас –
бегом отсюда нахуй! Ноги тут же как-то сами собой оттаяли, я даже
прощолкал момент, когда дома под кроватью оказался.
А
с утра разобрались во всем – всю хуйню мы с Серегой естественно на
прапора свалили, тем более что он после ночной бомбардировки только
слюну пускать и в потолок лыбицца способен остался, и на все вопросы
отвечал только «ы-ы-ы-ы». Нас конечно пожурили чуток, за то что мы
сами к завучу не пришли, но самое главное – практика пошла по пизде и
на табуреточных рудниках с тех пор ни один ребенок в этой школе больше
не загнулся. А с Серегой я потом бабкиным самогоном рассчитался – зря
он что ли целую неделю кабысдоху цепь подпиливал и прапорским халатом
с риском для жопы его по морде пиздил?
(с) Спижжено тут
