Это конец, Света

Какой конец света ожидает общество победившего материализма? Размышляет священник Сергий Круглов.

Священник Сергий Круглов

Мир ждет 21 декабря и конца света.

Ну, весь мир или не весь, но очень многие.

Даже иные из тех, кто позиционируют себя, как христиане, на резонный вопрос: «Ведь Господь ясно сказал в Евангелии, что никто не знает времен и сроков, почему же мы должны верить разным нехристям-предсказателям?…», уклончиво и невразумительно что-то мычат, вроде бы соглашаются, кивают головами — и тихонько спешат в продуктовый магазин покупать спички-крупу-тушенку, дескать,так-то оно так, но мало ли что, вон сколько грозного творится вокруг, с природой-погодой…

Фото: Иван Небесный-Бесфамильный, photosight.ru

Интернет полон сайтов, на которых со смаком и в деталях обсуждаются мудрые майя с их календарем, баба Ванга и послание тибетского ламы, который предсказал на 21 декабря (по московскому времени притом) конец не конец, но галактическую тьму египетскую, от которой «бездуховные», то есть те, кто не соберутся у костров и не будут там медитировать, сойдут с ума от ужаса и вымрут, а выживут одни имеющие третий глаз дети индиго.

Наукообразие рулит на этих сайтах: некие «ученые» объясняют, с графиками, формулами и 3D-картинками, что за такая планета Нибиру и как 21 декабря все планеты выстроятся в единый парад до самого центра галактики (не удивлюсь, если это те самые «ученые», которые, по меткому замечанию одного блоггера, у себя-то под носом погоду не могут на завтра спрогнозировать, а туда же — знают, чего в галактике делается…)

И на этих же сайтах — сотни полезных советов. Как выжить тем, кто переживет конец света, как копать бомбоубежища, как выбирать пещеру для укрытия в Уральских горах, какие предметы жизненной необходимости взять с собой (и непременно — оружие, чтоб защищать себя, свою самку и своих детенышей от «диких животных и непрошеных гостей», разговоры на форумах и в чатах на эту тему особенно горячи…)

Примерно в том же направлении, причем в голос, вещают многочисленные голливудские триллеры, посвященные выживанию человечества после глобальных катаклизмов. Борьба за бензин, за воду, за еду, за чудодейственную вакцину, за выживание среди толп зомби, мародеров и людоедов, пещерный век — пещерные сердца. Эти фильмы в голос как бы говорят нам: наивный чудак этот тибетский лама, какое там духовное возрождение человечества! Новая раса, если выживет, будет расой одичавших полуживотных, главное для которых — успеть сожрать самому, пока не сожрали тебя….

Что самое страшное, поводы к такому невеселому взгляду дает сама современная жизнь. Что в вышеупомянутых фильмах, что вокруг нас в ежедневной обыденности — одно и то же: установка на борьбу за выживание есть апофеоз материализма. Чем человечество живет сегодня — «бог их чрево…» — такой и конец мира оно себе представляет. Конец, в котором главная ценность — сухая пещера, воздух, вода, консервы, спички и боеприпасы.

Для какой надобности при этом нужны книги, кроме как в костер? Для чего религия, если от вещественных святынь, которые сохранятся в катаклизмах, толку не будет, надежд на успех и избавление от бед они более приносить не станут, этот опиум в них иссякнет, а более ничего в религии и нет? Недавнее событие — встреча Натальи Солженицыной с президентом Путиным и планы сокращения часов преподавания литературы в школах — в этом контексте в комментариях не нуждается: на кой детям Гоголь, Сервантес и Блок, когда их надо учить добывать огонь, охотиться, выживать и бить насмерть между глаз тех ближних, которые — потенциальные враги, претенденты на клочок жизненного пространства?…

Так что, если конец света будет развиваться по вышеозвученному сценарию, еще прежде его наступления должны будут вымереть мои коллеги, поэты и священники. В обществе торжествующего материализма они — существа совершенно бесполезные. Поэты — те про свою бесполезность говорили и сами не раз:

«Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать….»

А священники, попы-то сиречь, при мировом пожаре во время наводнения? Ни тебе храма, ни учительного амвона, ни кадила, ни кропила, ни бабушек, несущих курку-млеко-яйки, а ряса — так в ней спасаться неудобно, разве что на портянки прихватить… Что такое поп без обряда в условиях мирового катаклизма? Ноль без палочки. Ах, говорите, молиться?

А не вы ли сами, иные мои собратья-сослужители, приучили прихожан, что молитва — залог житейского блага, мирного и благоденственного жития в мире сем? Вот они и завопят: «Молись, ты же поп! Сделай, чтоб эта волна не шла на нас, чтоб этот вулкан не извергался, чтоб эти небо и земля не проходили!… Сотвори нам молитвой — еду, воду, лекарства!» Уверен, что у тебя получится?…

Да кто ж из нас в этом может быть уверен. «Все в руках Божиих!» — дрожащим голосом скажет любой священник тогда толпам — да толпы и сами это знают… Хорошо, если не разорвут во гневе, а просто плюнут, как на бесполезного. Словом, если цель молитвы — опять же выживание и материальные ценности, то священник тут и не нужен. Когда прижмет — каждый сам вспоминает, как молиться Богу, всяк утопающий — о своей соломинке…

Так — в мире торжествующего идола материализма. Есть, конечно, и другой мир. Мир, в котором человек не может быть человеком без стихов. Мир, в котором молитва — не заклинание для вызывания блага или сиюминутного спасения шкуры, а любовное общение с Богом. И Бог там совсем другой, не тот, что в мире материализма, и священники у Бога там — совсем другие, и значимость их совсем иная. И простое выживание там — вовсе не самая главная ценность… Но там и конец света совсем другой. И все то, что происходит после него — тоже.