Верочка. "Этих людей может напугать многое… Но только не..."

Верочка. «Этих людей может напугать многое… Но только не мобилизация»

Мартин Брест

Дождь, то начинаясь, то снова прекращаясь, стекает грязными капельками по окнам Офиса президента. Фырчат машины в пробках, люди спешат по Героев, привычно-недоуменно посматривая на мокрый и одинокий каток.
На четвертом этаже, в Самом Главном Кабинете Страны энергичными, но слегка нервными шагами меряет помещение президент Украины. Он одет в привычный, но слегка тесноватый темный костюм и белую рубашку, в руке – айфон, на который он поглядывает. Иногда президент замирает, широко и неискренне улыбается и с разными интонациями повторяет один и тот же текст.

Возле длинного стола со следами пепельницы стоят цинковое ведро и баба Люба. Баба Люба тщательно протирает столешницу, что-то напевая под нос, а ведро, само собой, таинственно безмолвствует. В ушах у бабы Любы – белые наушники, из которых громко играют «Антитіла».

Владимир (в очередной раз замирает): Любі українці! У цей святковий день…
Баба Люба (напевает): … тримай мене міцно… бо раптом на висоті… (резко, громко) НІЧ!
Владимир (недовольно оборачивается): Что, простите?
Баба Люба: Ніч. «У цю святкову ніч». Ви ж ноччю поздоровляти людей будете.
Владимир: Хм. И ведь и правда! Так, как там надо… «Любі українці! У цю новорічну ніч хочу привітати вас зі святом я, президент України! На жаль…»
Баба Люба (перебивает): Точка!
Владимир: Что?
Баба Люба: Я говорю – точка. «У цю новорічну ніч хочу привітати вас зі святом я, президент України, на жаль». І все, точка.
Владимир: Эээээ… но тут еще текст есть, тут семь минут экранного времени!
Баба Люба: На жаль… (продолжает протирать стол) … Забуду коріння… Нагадай, ким я був, ким є…
Владимир (нервно отворачивается): Фу, блин, сбила меня… Де я остановился? Так, ага… Любі, ага… новорічну ніч…
Баба Люба (пшикает полиролью на столешницу): Це був непростий рік.
Владимир (почти кричит): Да что опять-то?!
Баба Люба (снова пшикает): «Це був непростий рік». Не забудьте це сказати, так всі говорять, на кожне привітання з Новим Роком.
Владимир (смотрит в текст): Ээээ… А это точно надо? Тут в тексте этого нема.
Баба Люба (уверенно): Точно, точно. Це традиція така президентська – сказати «це був непростий рік». Переходить від президента до президента, це як… ну як булава, я не знаю, оцей кабінет та долгі перед МВФ.
Владимир: Тьфу, блин, вы меня совсем уже запутали! Вы там вытираете? Ну так это… вытирайте там себе молча! Советует она!

Повисает угрожающая пауза. Баба Люба бросает тряпку на стол и медленно поднимает глаза. Владимир некоторое время пытается смотреть прямо, потом тушуется, начинает дергаться, отводит взгляд и наконец начинает усиленно тыцать в телефон. За окном опасливо замирает огромный город.

Распахивается дверь, и появляется Верочка. На фоне слышны негромкие аплодисменты. Верочка одета в камуфляжные брюки и убакс, волосы свободно падают на плечи. На бедре – кобура с «глоком», а в руке – тридцатипятилитровый рюкзак с привязанным спальником, который она небрежно держит на отлете.

Баба Люба (восхищенно): Яка краса!
Владимир (оторопело смотрит на Верочку): Эээээ… А вы чего в форме? День Независимости же еще нескоро!
Верочка: Ну как же, Владимир Александрович. Мобилизация же. Всеобщая. Всех, так сказать, мужчин и женщин.
Владимир (наконец-то соображает): Аааа! То есть – нееет! Ну блин, Верочка, ну что вы так все буквально понимаете, а? Это ж я не вам! Это я… ну чтоб инициативы мои ээээ миротворческие пипл попроще воспринимал, хотел его чутка того… напугать.
Верочка (бросая громко стукнувший рюкзак и опершись бедром о стол): Не напугали.
Владимир: Как это?
Верочка: Ну понимаете… вы, конечно, когда представляете себе «всеобщую мобилизацию», то, наверное, у вас в голове картинки из фильма «Враг у ворот», да? Бронепоезд с клубами дыма, мессершмитты летают, солдатики в хэбэшной форме получают по очереди хто винтовку, хто патроны… и такой Джуд Лоу из трехлинейки – «бах»! И фриц такой – хлоп на бетон. И вы такой, в фуражке с околышем и в галифе, по карте указкой: «Пускайте танки! Ни шагу назад»!
Владимир (тушуется): Ээээ… Ну да. Примерно. Ну может не в галифе, это же не модно, в этом уже никто не воюет.
Верочка (усмехаясь): Все будет не так, Владимир Александрович.
Владимир: А как?
Баба Люба (со скрипом проводя пальцем по столешнице): Батальон «Варшава». Полк «Лодзь».
Верочка: И это тоже. И те, кто откровенно страшится россии. И сторонники русского мира, откровенные сепарюги, куда ж без них.
Баба Люба (скручивая тряпку): … я знайду сили… стану стіною за тебе на зламі світів…
Верочка: Но. Всегда, Владимир Александрович, есть это важное «НО», и сейчас это – несколько сотен тысяч мужчин и женщин, которые, как и все, могут бояться. Бояться, например, заразиться коронавирусом или попасть в аварию, или что что-то случится с ребенком, или… Ну вы поняли. Этих людей может напугать многое…
Владимир (перебивая): Вооот!
Верочка (разворачивается к двери и, ловко обогнув ведро, подхватывает рюкзак): Но только не мобилизация.