Вот увижу пару деток:
стало быть, её ебёт он, а она
на таблетках, то ли носит диафрагму,
знаю, это рай,

о котором всяк стар промечтал свою жизнь...
жесты, рамки долой
что комбайн ,откосивший сто жатв;
и всё ниже, и долго парит с молодой молодой

к бесконечному счастью. И я удивляюсь:
сорок лет отмотать-- кто глядел на меня так?
думал: "Ну, он своё поживёт"?
Бога нет, не потеть в темноте, непонятки--

ад и прочее; надо ль таить
что о пасторе думал? Таким
вольно ниже и ниже парить,
всяким пташкам-оторвам. И сразу

не слова, мысль приходит об окнах высоких:
солнце-- в жадные стеклопакеты,
а за ними-- синь воздуха, нет ей ни срока,
ни урока, конца и начала ей нету.

перевод с английского Терджимана Кырымлы    (см. также перевод Сергея Сухарева, погуглите "Парочка подростков: он, Наверно, пялит её вовсю; У неё – таблетки или спиралька. Оба, думаю, словно в раю,...") 

HIGH WINDOWS

When I see a couple of kids
And guess he's fucking her and she's
Taking pills or wearing a diaphragm,
I know this is paradise

Everyone old has dreamed of all their lives--
Bonds and gestures pushed to one side
Like an outdated combine harvester,
And everyone young going down the long slide

To happiness, endlessly. I wonder if
Anyone looked at me, forty years back,
And thought, That'll be the life;
No God any more, or sweating in the dark

About hell and that, or having to hide
What you think of the priest. He
And his lot will all go down the long slide
Like free bloody birds. And immediately

Rather than words comes the thought of high windows:
The sun-comprehending glass,
And beyond it, the deep blue air, that shows
Nothing, and is nowhere, and is endless.

PHILIP LARKIN (1922-1985)
1967

Тебя наёбывают маменька с папашей,
пускай не понимают, что творят.
Они тебе свою толкают кашу,
плюс нечто сверху, только для тебя.

Они ж наёбаны и сами были, раньше,
дебилами в старшляпках-пальтецах:
те поначалу уссыкались важно,
а после грызлись вместе до конца.

Рука дающего огреет--
затягивает мель тебя:
прочь убирайся поскорее,
и сам не заводи ребят.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

They fuck you up, your mom and dad
They may not mean to, but they do.
They fill you with the faults they had
And add some extra, just for you.

But they were fucked up in their turn
By fools in old-stylen hats and coats,
Who half the time were soppy-stern
And half at one another's throats.

Man hands on misery to man
It deepens like a coastal shelf.
Get out as early as you can
And don't have any kids yourself.

Philip Larkin

Отбой, ну, путникам в привычку
отбой. Надолго ли? Никто не знает.
На чемоданах "с весом", билеты на руках,
недолго ждать... Мы бродим взад-вперёд;
сидим на стали стульев; мы покупаем сигареты, сласти
и чай; газеты нараспашку; мы смеем улыбаться,
чтоб завести друзей? Нет, в гонке за места
ваш, одиночка, козырь. Пока здесь не до дружбы.

Шесть часиков долой; отплыл бы я на судне прошлой ночью,
уже бы прибыл. Впрочем, поздно рассуждать.
Зевает киоскёрша. Я как убитый,
туп от безделья... и,-- как только свет
извне слегка...,-- от страха, что поставил
такую уйму на Своё. Пиши пропало.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Autobiography At An Air-Station

Delay, well, travellers must expect
Delay. For how long? No one seems to know.
With all the luggage weighed, the tickets checked,
It can't be long... We amble too and fro,
Sit in steel chairs, buy cigarettes and sweets
And tea, unfold the papers. Ought we to smile,
Perhaps make friends? No: in the race for seats
You're best alone. Friendship is not worth while.

Six hours pass: if I'd gone by boat last night
I'd be there now. Well, it's too late for that.
The kiosk girl is yawning. I fell stale,
Stupified, by inaction - and, as light
Begins to ebb outside, by fear, I set
So much on this Assumption. Now it's failed.

Philip Larkin

На что суть дни?
Дни суть, где мы живём,
приходят, будят нас
опять и снова.
Сча`стливо быть в них, во днях:
где нам ещё жить?

Ах, разрешение вопроса
влечёт врача и пастора,
во длинных сюртуках
бегущих чрез поля.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Days

What are days for?
Days are where we live.
They come, they wake us
Time and time over.
They are to be happy in:
Where can we live but days?

Ah, solving that question
Brings the priest and the doctor
In their long coats
Running over the fields.

Philip Larkin

За мглой карикатур
ещё темней просторы:
гнездята о`блак-звёзд
то ль уплывают хором.

Тем нет своих имён:
люд ночью без ограды
не смотрит ввысь на них
совета, блага ль ради

ведь столь сыпучий прах
для взоров-- укоризна:
известен он едва,
к тому ж далёк от низа.

перевод с английского Терджимана Кырымлы    (другой перевод этого же стихотворения погуглите : "За силуэтов тьмой Погуще тьма, и там Лишь тучки звёздных гнёзд...")

Far Out

Beyond the dark cartoons
Are darker spaces where
Small cloudy nests of stars
Seem to float in air.

These have no proper names:
Men out alone at night
Never look up at them
For guidance or delight,

For such evasive dust
Can make so little clear:
Much less is known as not,
More far than near.

Philip Larkin

В рами`щах с комнату, что фейсят все дороги
растяжками громадными венчают улочек пороги,
медуют гро`бы кремом, кости маслят похвалой
моторной смазке, ломтям лососины*, сияют
бесперерывно эти скорописанные шахты
житьём-как-надо. Вы`соко над сливом водосточным
нож-серебро ныряет в златосливок масла,
а чином-чин семья в прекрасных
костюмах летних в тон улыбкам их, авто,
и даже юности их, к свежей упаковке
потянут ручки. То, и кресел домостой
с бокалами сиесты, нагревателей головки
(газ? электричество?), кошки в полупрофиль
у тапочек на тёплых ковриках,
не отражает ничего на улицах промозглых, площадях--

они царят снаружи. Нет, скорей, они встают на вы
чтоб ясно вознести пресвежесть выпечки и пены,
прохладу свежую глазам несовершенным, ведь живым,
таращащимся в мир, где не творится
ничто столь новым, вымытым до глянца, пытающим,
где дом всей этой прелести. Вот: стильность тёмных пабов,
наполненных одетыми лишь в белое особами из теннис-клабов;
и мальчик, что выхаркивает сердце в "Жантс",
промазывая; как рантье приплачивает
полпенса ради "Бабушкиного Строгочая"
чтоб насладится старостью; а также ломка
курильщицы, шагающей к ним через некий пёстрый парк,
как если бы мешает дождь ей прикурить,
и дотащиться к ним,
что высятся вот чистенькими,
улыбчивыми, и понятливыми, всё темнея.

перевод с английского Терджимана Кырымлы
* l`assasine? (фр. "убийца", Хлестаков Городничему в комедии Гоголя),-- прим.перев.

Essential Beauty 
 
In frames as large as rooms that face all ways
And block the ends of streets with giant loaves,
Screen graves with custard, cover slums with praise
Of motor-oil and cuts of salmon, shine
Perpetually these sharply-pictured groves
Of how life should be. High above the gutter
A silver knife sinks into golden butter,
A glass of milk stands in a meadow, and
Well-balanced families, in fine
Midsummer weather, owe their smiles, their cars,
Even their youth, to that small cube each hand
Stretches towards. These, and the deep armchairs
Aligned to cups at bedtime, radiant bars
(Gas or electric), quarter-profile cats
By slippers on warm mats,
Reflect none of the rained-on streets and squares

They dominate outdoors. Rather, they rise
Serenely to proclaim pure crust, pure foam,
Pure coldness to our live imperfect eyes
That stare beyond this world, where nothing's made
As new or washed quite clean, seeking the home
All such inhabit. There, dark raftered pubs
Are filled with white-clothed ones from tennis-clubs,
And the boy puking his heart out in the Gents
Just missed them, as the pensioner paid
A halfpenny more for Granny Graveclothes' Tea
To taste old age, and dying smokers sense
Walking towards them through some dappled park
As if on water that unfocused she
No match lit up, nor drag ever brought near,
Who now stands newly clear,
Smiling, and recognising, and going dark.

Philip Larkin