Взгляд непрестанный
обнимает берега, что удаляются.

Дрожащая пена
итожит деликатно
минуту молчанья.

Утолённая на семи ветрах,
замирает эйфория первозданная,
"прощай" пространно упокоенный.

Выдохи сбились и  скорчились
в коридоре сознания,
а воображенье меж тем сочится бессильно
тоскою вдаль.

Тысяча голубок хлопочут
над рабским скопищем
тишины.

Горизонт тяжелеет железом тоски-
ностальгия сладка, она
пока  при тебе.

Трещины неведомые дрожат на ветру
имена просыпая,
и ,предваряя порыв судьбы,
страх несчастный
застревает в гортани.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Гуща кроны пропитана призраками.
Немота сжатых уст
растекается молчаньем надушенным.

Шаги глохнут
в песке.
Трепещут герани
на воздусях.

Тишина гнетёт
взмахи птичьих крыльев,
а меж тем солнце капель увесистых
утоляет расщелины лета.

В колодце колышется папороть,
а очень глубо`ко покоится, спит
свежесть воды.

Сухими ветвями выметаются сумерки,
а тишина одолевает
топотание неугомонное.

Пение крепнет, запахи даруя
земле после щедрого ливня.
Кочет небо колет
топором жестоким глотки своей,
а ,поближе, пёс один,
проснувшись, брешет.

Значит, кажется все заключённым
в глотке` времени
и расстоянья.

Значит,наступает время индейской пахоты.
На переносном очаге
паром исходит навар тоски.

Даже лоро* этого дня
в своём аро** умолк.
Суматоха розанов
громоздится в розарии-
и посадки имитируют
тротуарец мощёный
из кухни в патио
для святых стоп.

Две голубки тёмные
зажигают бденье ночное
и слёзный поток.

Время непоправимо,
непоправимо течёт.

------------------------------------------------------------
лоро- разновидность попугая; аро- драконов корень, растение(тж. "ступить под своё аро" исп.- фраз.=т.е., покориться, рус.),-----прим.перев.
Перевод с испанского Терджимана Кырымлы.

По следу иссушенному жажды
где патрулирует безумие тайком,
селитра сыплется ,проникая в недра
заодно с кровавым месивом образов.

Наступил миг.
Абсолютная тишь мира.
Спокойствие неописуемое времени
и этот дождь цветов с ветром.

И уж нет места
ни усталости,
ни опасенью с приходом авроры,
не страшно,
не храбро.

Окончилась вся суета
по кускам растерялась:
то в ущелье по тропам,
то в окопе слежалась.

После стольких дней отлучки,
стольких слёх невыплаканных,
в углы ,что хранят усталость,
после такой сдачи проливной,
фугаса убойного,
желанный,-
усыпающий поля битв
дождём цветочным на ветру.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Прокля`тые вопросы, они разрешаются только
в свете звёзд ,едва приоткрытых,
вопросы, что бешено мутят палитры
таких недоступных созвездий.

Мы - путешественники зари,
осенённой морщиной знамения,
обитатели овечьего загона,
где рассвет отдаёт сырыми испареньями отчаянья.
Неколебимый устой
обширных просторов орфографических-
в томленьи постоянной измороси.

Прохлада лапачо*  нам возмещает
грязь колтунов души;
маяк вчерашнего замшелого
в рейде временно`м нас бережёт..

Птицы авроры бросаются врассыпную
когда разбрасывает земля лохмотья свои
в беспорядке теней-
и пережареный ливень
заливает потопом трещину
в буераке бессонном чуда.

Не желаем лужи маков над грязью,
ни пожара жавороночьего в тон рассвету,
просто,
в трещину родимого края
возвращаем молоко, которым вскормлены были.

____________________________________________
Лапачо- дикий (индейский) жасмин,- прим.перев.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Лежанка-могила, где смолкает прибой ожиданья
и ,связанная по рукам, тонет память о прошлом.
Прогуливается ностальгия,
тяжек урок её:
убаюкать угли
близ засыпанных входов в траншею.

То было пристанище лунатическое
в углах лета,
скатерть для молчаливой тризны
в колодцах рассветной зари,
альков бессонницы суматошной.

После обходов бодрых в пустыне
лун преходящих
слёзы калек выступали,
испарины бивак
на лохмотьях авроры.

В его безымянном русле
осталось решительное прощание
паломников смерти,
негасимые лампады
заброшенной трясины.

В прудах кадила
его лона теллурического покоя
вскормили судьбы`
невольничью родословную.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Я -мачта отрывистого лая,
вчерашнее,
и возвращение к повороту
где ждут пожитки найдённые.

Галоп отчаянно-изношенный
над беспредельностью,
ужас геморрагический отвёрстых щелей.

Я -старая равнина
укоренённая во времени дистанции,
тоска блуждающего прицела
в каньонах молчания,
рука просящая минуты скрытной,
что вторгается в никогда.
Жестокая наковальня такой дали
и лавр в сердцевине души.

Я -скаредный часовой
пальмовника заброшенного,
вышка одинокая под отсутствующими звёздами.
Страх неповторимого существа
жить и умирать вечно,
скачок вены окозлелой
в полосе препятствий невозможного.

И сегодня, столько раз-
ком забытый
под ливнем жизни.

Перевод с испанского Терждимана Кырымлы

Грубое одиночество.

Дистанция прямая на пороге автозеркала;
пульс, покорный сумасшедшей ясности;
стоны металла
в подоле беззащитном пешей колеи.

Сельское безлюдье.

Есть руки ловкие
выжимающие в простор груди земли,
резец решительный чтоб окоротить протяжённость вечера...
...Химеры трепанирующие потёмки желания,
слова ,отбитые у припоминания,
и этот равнодушный взмах крыльев ласк отсутствующих.

Грубое одиночество.

Пальмовник пепельный под помрачённым солнцем,
открытый покой па`рамо иссушённого.
Аккорды гитар ссыльных
и околица раскалённаям-
в проливе бурном
лун минувших.
____________________________________
Па`рамо- холодное плоскогорье, или- равнина, тж., в Боливии- изморось,- прим. перев.
Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Расцвечен закат
наваром лета,
вымочена, измочалена келья покоя.

Скотопрогонные тропки плача
сочиняют миражи ,что пускаются испуганно
в галоп времени.

Поминальная служба меж тем волочит балласт
имён кандидатов,
претендентов и...  действительных членов.

Двоится вечером солнца и пыльных туч
немая усталость-
лишь она утоляет пепельную пустоту.

Ты- не в арыках:
скрытая,- меж теней,
в покрове молчанья первозданного.

Ни жар полудённый тебя заключает жадно,
когда мёртвые глаза, плача, прозревают.

Ты текла к ночи робких лун,
где некому встретить тебя.

А явилась твоя ласка запоздалая
когда алчные во`роны упились
от разорённой могилы отверстой.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы