По следу иссушенному жажды
где патрулирует безумие тайком,
селитра сыплется ,проникая в недра
заодно с кровавым месивом образов.

Наступил миг.
Абсолютная тишь мира.
Спокойствие неописуемое времени
и этот дождь цветов с ветром.

И уж нет места
ни усталости,
ни опасенью с приходом авроры,
не страшно,
не храбро.

Окончилась вся суета
по кускам растерялась:
то в ущелье по тропам,
то в окопе слежалась.

После стольких дней отлучки,
стольких слёх невыплаканных,
в углы ,что хранят усталость,
после такой сдачи проливной,
фугаса убойного,
желанный,-
усыпающий поля битв
дождём цветочным на ветру.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Я -мачта отрывистого лая,
вчерашнее,
и возвращение к повороту
где ждут пожитки найдённые.

Галоп отчаянно-изношенный
над беспредельностью,
ужас геморрагический отвёрстых щелей.

Я -старая равнина
укоренённая во времени дистанции,
тоска блуждающего прицела
в каньонах молчания,
рука просящая минуты скрытной,
что вторгается в никогда.
Жестокая наковальня такой дали
и лавр в сердцевине души.

Я -скаредный часовой
пальмовника заброшенного,
вышка одинокая под отсутствующими звёздами.
Страх неповторимого существа
жить и умирать вечно,
скачок вены окозлелой
в полосе препятствий невозможного.

И сегодня, столько раз-
ком забытый
под ливнем жизни.

Перевод с испанского Терждимана Кырымлы

Грубое одиночество.

Дистанция прямая на пороге автозеркала;
пульс, покорный сумасшедшей ясности;
стоны металла
в подоле беззащитном пешей колеи.

Сельское безлюдье.

Есть руки ловкие
выжимающие в простор груди земли,
резец решительный чтоб окоротить протяжённость вечера...
...Химеры трепанирующие потёмки желания,
слова ,отбитые у припоминания,
и этот равнодушный взмах крыльев ласк отсутствующих.

Грубое одиночество.

Пальмовник пепельный под помрачённым солнцем,
открытый покой па`рамо иссушённого.
Аккорды гитар ссыльных
и околица раскалённаям-
в проливе бурном
лун минувших.
____________________________________
Па`рамо- холодное плоскогорье, или- равнина, тж., в Боливии- изморось,- прим. перев.
Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Санитаркам
Архангел в час апокалиптический
доливающий крови до краёв капельниц.

Из туннеля обледенелого, что нарушает
пределы сна
возвращал ты пульсу пропадающему
ритм галопа
на грани бездны отсутствия.

Маки раненные сливались с твоими поцелуями
и с этой нежностью новоявленной,
что партулирует твой склон-
пока не срывались влёт голу`бки невидимые
поверх лохмотьев молчания.

Слезою сиротской
отвергнутых жизнью
наполнял ты заводь,
и прихлёбывало от хлопот твоих слово слетевшее
под светилом-скелетом.

Архангел
лун рискованных,
бегущих без русла,
уныния тёмного
и лампы зажжённой
в этом заброшенном
дрожатнике теней.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы.
 

Латунная пригоршня, где трепещет
память о сиесте
в озарённом просторе.

Пленный родник
утоляющий порез бессонницы
на привале
холодной каймой губ,

Он сочится навстречу,
так кротко и ко времени,
над кельею усталости.

Друг возбуждённый
кожи ,разбившей бивак,
под светилом песков голубоватых.

Женщина ради оргазма нескончаемого
втягиваяющая ненадолго свои выпуклости
в ясности рассвета.

Поток его, волны пульсирующие
орошают пустыню маков отворённых.

И ,уже бесплодный, выжатый страдно,
тайный романс собственного русла,
замирает, сострадательный,
внимая ласкам в ночи`
под небом звёзд оцепеневших, холодных.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Гуща кроны пропитана призраками.
Немота сжатых уст
растекается молчаньем надушенным.

Шаги глохнут
в песке.
Трепещут герани
на воздусях.

Тишина гнетёт
взмахи птичьих крыльев,
а меж тем солнце капель увесистых
утоляет расщелины лета.

В колодце колышется папороть,
а очень глубо`ко покоится, спит
свежесть воды.

Сухими ветвями выметаются сумерки,
а тишина одолевает
топотание неугомонное.

Пение крепнет, запахи даруя
земле после щедрого ливня.
Кочет небо колет
топором жестоким глотки своей,
а ,поближе, пёс один,
проснувшись, брешет.

Значит, кажется все заключённым
в глотке` времени
и расстоянья.

Значит,наступает время индейской пахоты.
На переносном очаге
паром исходит навар тоски.

Даже лоро* этого дня
в своём аро** умолк.
Суматоха розанов
громоздится в розарии-
и посадки имитируют
тротуарец мощёный
из кухни в патио
для святых стоп.

Две голубки тёмные
зажигают бденье ночное
и слёзный поток.

Время непоправимо,
непоправимо течёт.

------------------------------------------------------------
лоро- разновидность попугая; аро- драконов корень, растение(тж. "ступить под своё аро" исп.- фраз.=т.е., покориться, рус.),-----прим.перев.
Перевод с испанского Терджимана Кырымлы.

Расцвечен закат
наваром лета,
вымочена, измочалена келья покоя.

Скотопрогонные тропки плача
сочиняют миражи ,что пускаются испуганно
в галоп времени.

Поминальная служба меж тем волочит балласт
имён кандидатов,
претендентов и...  действительных членов.

Двоится вечером солнца и пыльных туч
немая усталость-
лишь она утоляет пепельную пустоту.

Ты- не в арыках:
скрытая,- меж теней,
в покрове молчанья первозданного.

Ни жар полудённый тебя заключает жадно,
когда мёртвые глаза, плача, прозревают.

Ты текла к ночи робких лун,
где некому встретить тебя.

А явилась твоя ласка запоздалая
когда алчные во`роны упились
от разорённой могилы отверстой.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Бдят
в преддверие смерти
с пеплом снов
в глазницах порожних
часовые бессонные
горизонта иссохшего
корневищ тёмных.

Прибежища птиц кротких-
их скелеты заброшенные
облизываемые ночью.

В заливе тревоги
на гамаках болтаются останки
надолго затянувшейся заупокойной.

Кресты тишины,
пленники унылой пустоши
вырастают кротко
в этой тиши беззащитной.

Вдруг, внезапно
глохнет пульс пламени-
и кораблекрушение хорала
моделирует
маску отваги.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы