Иван Романович лежал на кровати и смотрел в потолок. Тот поступок который он сегодня совершил не давал ему заснуть.Его трясло как шиита рядом с сунитской мечетью. Жутко хотелось передёрнуть затвор и рвануть пояс шахида, но рядом жена и не поймет. Так вот, он сегодня перечисли 20 гривен волонтерам. Он конечно с радостью перечислил бы по двадцатке и на ВСУ и на ВСН. Но было ссыкотно, что платеж в ОРДИЛО отследят. И спустят шкуру. В гестапо. Т.е. в СБУ. А еще больше его волновало, что на той сторне тоже могут узнать о его щедорости. И тоже спустят шкуру. Ну сразу после того как захватят Каховку, Киев, Берлин и Лондон. И эта неотватимость расплаты со стороны ВСН его повергала во вселенскую тоску. Он хотел податься в дауншифтеры как Толстой. Любить всех. Особенно босоногих деревенских девок. Но девки нынче были требовательны с принцам и бородатых немытых графьёв им и даром не нать. Да и жена бы не поняла...

Но это было не самое страшное. Иван Романович боялся прихода. Не прихода ВСН, а прихода жабы. Которая бы ему такую непростительную щедрость точно не простила бы. Жаба пришла к трем часам ночи, когда сил у него уже практически не осталось. Она начала мягко и издалека, и он даже не сразу понял что это жаба. Она тоненьким червячков прошлась мыслью по мозгу, что надо бы было купить сигарет, на завтра. Потом дальше и больше, на что еще можно было бы потратить ту сокровенную двадцатку. Жаба была циничная, мерзкая и хотя ее звали жаба у неё было сто тысяч пятсот тонких шцпалец с тисячами присосок. Последнее что запомнил Иван Романович, перед тем как отрубиться, это пронзительный ужас от того что на эту сумму он мог бы купить летом на пляже качан кукурузы. Или даже два, если сильно поторговаться и они были бы холодные. И от этого будущего недостатка белка и крахмала в организме он потерял сознание.
Утро было отватительное.








*- все герои вымышленны, совпадения имен случайность, жаба не при чем и животные не пострадали.