У меня есть приятель, который живет под Киевом в Конча-Заспе, но принципиально отказывается проводить к себе газ. Председатель дачного кооператива раз в три месяца предпринимает очередную попытку проложить газовую трубу к его «логову», напоминающему нечто среднее между средневековым замком и загородным домом дореволюционного русского помещика. Стоит эта «услуга» в том месте 12 тыс. долларов (это за право подключиться к местному газопроводу и оформить все документы). Цена, по-моему, несусветная. Но не столько потому, что дело происходит на украинской «Рублевке», сколько из-за того, что жена председателя работает в компании по газификации, а «осчастливливание» соседей жениным продуктом составляет основной бизнес настойчивого проходимца.

Разговоры моего друга с председателем-газификатором, свидетелем которых я неоднократно являлся, можно записывать даже Гоголю.

-- Но вы же современный человек! - канючит председатель. -- Как можно топить в XXI веке дровами!

-- Я был в Англии.  У них все частные дома топят британским углем.  Даже лорды. Не хотят зависеть от русского газа.

-- Это же глупо! Вот я топлю газом. У меня дома так тепло, что я даже зимой хожу по комнатам в трусах.

-- А я люблю лежать на печи. Мне это больше нравится, чем пугать людей трусами.

-- Газ - это так удобно. Так экологично!

-- Зато дорого. Знаете, сколько я дров куплю за 12 тысяч долларов, если не подключусь к вашей трубе? Я лес куплю! Мои внуки и правнуки еще будут топить этими дровами, когда в мире газ кончится.

Я вспомнил этот диалог, когда узнал, что прокуратура возбудила уголовное дело против Юлии Тимошенко за превышение власти при подписании газового контракта с Россией в январе 2009 года. Благодаря этому контракту Юлия Тимошенко, по-видимому, заработала себе один миллиард долларов на выборы, которые она все равно проиграла, а российский газ для Украины стоит теперь дороже, чем для Словакии, Польши и Германии, которые находятся от сибирских угодий Газпрома значительно дальше, чем мы.

Председатель «Нефтегаза» Украины при Юле Олег Дубина, подписавший этот контракт, теперь утверждает на следствии, что никогда бы не поставил свою подпись, если бы Тимошенко «обманным образом» не убедила его, что правительство одобрило эту «сделку века», которая грозит теперь Юлии Владимировне если не тюрьмой, то условным осуждением без права выставлять кандидатуру на новых выборах.

Думаю, и Тимошенко, и Дубина недоговаривают. Логичнее всего предположить, что экс- председатель всеукраинского газового «кооператива» намного умнее, чем хочет казаться. Очевидно, он был в доле, получил свое за подпись (чтобы узнать, сколько получил, нужны не нынешние гуманные следователи, а специалисты с навыками мастерства НКВД), а теперь «лепит горбатого» и вешает все на свою подельницу. Тимошенко, как всегда, рисковала, надеялась стать президентом и похоронить все обстоятельства своего последнего договора с Москвой, так же, как канули в лету дела незабвенного ЕЭСУ и не менее неудобозабываемого «РосУкрЭнерго».

Но чтобы понять, почему за оранжевую пятилетку российский газ для Украины вместо 50 долларов за тысячу кубометров стал стоить почти 400, нужно вспомнить то, что эта цифра складывается не из таких отвлеченных понятий, как «мировые цены», а из интересов конкретных лиц в украинской власти, эту цену устанавливавших.

Цена 50 долларов на 2005 год устраивала всех - и даже, как ни странно, «Газпром». Единственным человеком, которого она не устраивала, был новоизбранный на Майдане «народный президент» Ющенко.  Казалось бы, правоверный украинский националист, за которого выдавал себя бывший член КПСС Виктор Андреевич, должен был радоваться, что российские великодержавные шовинисты продают голубое топливо его «необандеровскому» режиму за такие смехотворные деньги. Попросту говоря - за гроши и полушки.

Но Ющенко пребывал в глубокой печали. Потому что его доли не было в старой, еще кучмовских времен схеме, результатом которой и были эти пресловутые 50 убитых енотов за тысячу кубов. Так на рынке газа появилась компания «РосУкрЭнерго», а газ для Украины сразу подскочил до 150 долларов. Официально «РосУкрЭнерго» принадлежала Дмитрию Фирташу.  Но обслуживала интересы, в первую очередь, Виктора Андреевича. Коллекция трипольских горшков и квадратные метры резиденции Ющенко в Безрадичах могли теперь расти практически до бесконечности - точнее, до конца ющенковского президентства. А «Газпром» только радовался, что в Украине к власти пришли такие замечательные жадные «националисты».

Ющенковская газовая схема работала бы по сей день, если бы у Виктора Андреевича не было такой выдающейся подруги и соратницы по Майдану, как Юлия Владимировна. «А где же я в этой схеме? -- спросила себя этими или похожими словами г-жа Тимошенко. - Ведь я такая умная и красивая, а в этом гениальном проекте меня нет!»

Юлия Владимировна чуть ли не с детства (а с лазаренковской политической юности так точно) считала торговлю газом своим личным глубоко интимным делом. Ведь это она стояла в середине 90-х у колыбельки компании «Единые энергетические системы Украины», фактически монополизировавшей поставки газа в каждую украинскую конфорку. Тогда схемы ЕЭСУ разрушил лично Кучма. А теперь блудный «политический сын Кучмы» и его друзья не давали ей восстановить разрушенное.

Чтобы передать человеческими словами те нечеловеческие эмоции, которые испытывала наша ЮВТ, когда узнала о появлении «РосУкрЭнерго», представьте девушку, которая уединилась в дамском туалете и обнаружила, что какие-то грязные мужики решили подшутить над ней и заперли ее снаружи на амбарный замок. Другая бы от отчаяния утопилась в унитазе. Но не Юлия Владимировна! Вместо того, чтобы топиться, она высунулась из окна уборной на улицу и принялась истошно вопить, обвиняя Виктора Ющенко перед лицом Бога и людей в предательстве Украины и развернув отчаянную пропагандистскую кампанию против «РосУкрЭнерго» и Дмитрия Фирташа.

Все это продолжалось до января 2009 года. К тому моменту окончательно дискредитировавший себя и деятельностью, и бездеятельностью Виктор Ющенко превратился в живой политический труп. А Юлия Владимировна, отказавшись поддержать агрессию друга Саакашвилли против Южной Осетии, смогла растопить холодное сердце московского чекиста Владимира Путина. Путин назвал Ющенко «мазуриком», Юлию Тимошенко - «удобным» для него премьером Украины и благословил заключение той самой газовой сделки, за которую наша умная красавица поставлена теперь в неудобное положение ходить в прокуратуру на допрос.

Несомненно, в новой газовой схеме Юля уже была. Причем, сразу и по крупному. Некоторые посвященные даже посмеивались, что маленькой Юли в этой схеме теперь даже слишком много. Не по физическому весу. Мол, зачем такой субтильной женщине СТОЛЬКО? Зато удивлявшиеся «богатству» тимошенковской  президентской кампании и наивной старосветской Украине, облепленной биг-бордами с надписью: «ВОНА ПРАЦЮЄ», кажется, даже на каждом пеньке в лесу, теперь могут догадаться, на чем Юля заработала свои (точнее, НАШИ!) деньги. То, в чем она обвиняла Ющенко и Фирташа, можно слово в слово повторить в лицо ей.

Но Украина так устроена, что ни одного человека в ней не осудили и не осудят за преступления, которые он совершил. Поэтому следователи будут продолжать обвинять Тимошенко не в воровстве, а в превышении полномочий, а цена на газ, не исключено, будет продолжать расти, благодаря ученикам и наследникам славных деяний Юлии Владимировны.

Именно поэтому мой приятель предпочитает топить дровами. И будет ими топить, пока украинцы не начнут лупить своих политиков этими поленьями по голове. Другого способа сбить цену на газ я пока не вижу.

Святой Иоанн Златоуст говорил: «Дайте мне одно поколение хороших матерей-христианок, и я изменю мир!» История христианства явила миру множество матерей, вырастивших своих детей с любовью, самопожертвованием, мудростью и в надежде на Бога, ставя на первое место христианское воспитание. Эмилия – мать святителя Василия Великого, Ирина – мать святителя Фотия Великого, Марфа – мать святого Симеона Столпника – являют собой лишь несколько примеров матерей, достойных подражания,  которые  по высоте своей жизни сами вошли в святцы. Если мы внимательно посмотрим вокруг себя, то увидим людей, стремящихся уподобиться древним святым. Жительницу Сучавы Аглаю Михок Бог благословил десятью детьми – шестью сыновьями и четырьмя дочерьми, и теперь ее называют своей матерью и бабушкой десятки священников в Румынии. Все ее сыновья закончили богословские факультеты и были рукоположены в священный сан, а трое из четырех дочерей стали женами священников. Для испытания веры старицы Аглаи Бог призвал к Себе двух ее детей – отца Константина в 2009 году и отца Виорела в нынешнем. В свои 90 лет Аглая Михок – умудренная старица. Она может многое рассказать о тех бедах и трудностях, через которые ей довелось пройти. Она часто ходит в храм, читает Священное Писание и другие духовные книги, и молитва не покидает ее уст и души.

– Скажите, каково вам было вырастить десятерых детей?

– Это было прекрасно! Я очень радовалась детям, радовалась, глядя на то, как они растут друг за дружкой. Когда они были маленькие, это были мои самые лучшие годы. Бывало, взропщу иногда: «Господи, уж слишком много детей Ты даешь мне!» А теперь каюсь, что судила Бога. Если бы Он дал мне еще парочку деток, я вырастила бы и их – и сейчас было бы на двое больше тех, кто заботится обо мне. Очень несчастен человек, у которого нет детей! У кого нет детей, те потом, в старости, поймут, как это тяжело: некому будет открыть им дверь, когда они будут лежать больными, и некому будет помочь, когда они попадут в беду. Я неделю была больна, и дети постоянно наведывались ко мне узнать, как я и в чем нуждаюсь.

– Кто вам помогал вырастить их?

– Бог помогал! Вспоминаю, как мне нужно было ходить косить, чтобы прокормиться. У меня тогда было трое детей: отец Георгий, Мария и отец Василий. Василия, который теперь профессор в Сибиу, я оставляла дома одного. Тогда ему было несколько месяцев. Я уходила из дому, запирала дверь и вверяла его Матери Божией, говоря: «Матерь Божия, позаботься о нем!» Приду в полдень, покормлю его грудью и опять уйду в поле на работу. Старшеньких, Георгия и Марию, я отсылала с коровой. Мне боязно было оставлять их вместе с Василием. Я опасалась, что они оставят дверь открытой, и куры могут зайти к маленькому. Соседи даже спрашивали меня, куда я деваю маленького. А я отвечала им, что оставляю его на попечение Матери Божией. Я его хорошо кормила, и он был очень спокойный. Детей теперь холят и лелеют, но они растут не лучше моих. Родителям следовало бы возлагать на Бога больше надежды, заботясь о своих детях!

– Вы застали войну. Как пережили ее?

– Было тяжело. У меня тогда было двое детей – Георгий, которому было несколько годочков, да Мария, ей было несколько месяцев. Нас эвакуировали. Я уехала к маме, она жила в городе. Вспоминаю множество людей, ютившихся в повозках, и все время кто-то умирал от тифа. Когда мы вернулись домой, у нас не было ничего. Оставалась лишь одна хворая корова, а все остальное прибрали: мебель, даже постельное белье. Но Бог заботился о нас, и мы засучили рукава и восстановили все, что у нас было. И вот дети выросли, а мы состарились.

– Как вы думаете, в чем предназначение женщины?

– Предназначение женщины – растить своих детей. Это самое великое предназначение. Но сегодня некоторые матери не очень осознают это, и их больше занимает работа, карьера. А когда они плохо воспитывают своих детей, то ничего от них не получают взамен и тогда очень сильно страдают. Я могла устроиться в больницу – тогда ведь открыли больницу – и работать в ней. Но я сказала себе: «Не оставлю своих детей ради работы!» И я стала работать в колхозе, хотя так мне было тяжелее. Работала с утра до вечера, но была рядом с ними, знала, что они делают. Когда приходила домой, кормила и затем ставила их на молитву. Зарплата, которую я получала, была маленькая, и ее не хватало. Но у меня был ткацкий станок, и я ткала для людей. Так я зарабатывала деньги, чтобы было, на что одеть деток. Было тяжело. Но мы с мужем были молоды и радовались тому, что нам удавалось каждый день.

– Расскажите, а какие отношения были между людьми в то время.

– Нам нравилось принимать гостей. Дом, в котором мы жили, стоял у дороги. Это было шоссе, которое вело в горы. Люди шли в Сучаву[1] на базар продавать, что у кого было, и останавливались на ночь у нас. Соседи не очень-то принимали посторонних. А наш дом был открыт для всех. Дети сильно радовались, когда приходил кто-нибудь, потому что им рассказывали всякие сказки, шутили с ними. И, глядя на их радость, радовалась и я.

– Что люди тогда считали особенно важным?

– Люди думали больше всего о еде, потому что ее трудно было добывать! Тогда очень старательно трудились на земле. Сейчас землю оставляют пустовать, ее не обрабатывают. Вспоминаю, как я сеяла коноплю и шила платьица для девочек, носочки и одежду для мальчиков. Дети носили домотканую одежду. Тогда человек был рад, если достанет килограмм мяса или немножко растительного масла и керосина. Сейчас же есть все, а человек не рад! И человек недоволен, потому что его место – не здесь. Человек здесь, на земле – странник, пусть даже у него и будет все…

– Почему Бог посылает нам испытания?

– Он должен посылать их нам по нашим грехам. Никто не свят на земле. Есть люди святой жизни, но их мало. И у них тоже имеются свои грехи. Есть очень много таких людей, которые творят зло, и как же тогда Богу не обращать Свой гнев на нас?! Хорошо еще, что у нас есть еда. И воздадим славу Богу за это и за все, что у нас есть! Помню, как во время голода я шла по полю, и ко мне подходили люди и просили поесть: «Дай мне поесть, прошу тебя, я умираю с голоду, я два дня не ел. Я буду копать тебе до вечера!» А я говорила им: «Оставайся и ешь с нами! Не надо работать на меня за это!»

– Как вы прошли через тяжкое испытание, выпавшее на вашу долю с уходом отца Константина к Господу?

– Сегодня в храме читали об Аврааме – как Господь призвал его на гору Мориа, чтобы он принес в жертву своего сына. Я подумала, что у меня столько детей, а Авраам ведь пошел со своим единственным ребенком, чтобы заклать его! У Авраама был один-единственный ребенок, которого он очень сильно любил, но он был готов сделать, как сказал Господь. Мы же не сделали бы того, что нам велит Вышний, потому что очень слабы в вере. Великое дело – иметь упование на Бога! Знаю, что и волос с головы нашей не упадет, если Бог не пожелает этого. Что делать, если Бог пожелал забрать его…

– Что вы просите у Бога в молитве?

– Я молюсь о моих детях и внуках, да даст им Бог здоровье! И прошу Его простить мне грехи. Потому что за свои 90 лет мне было когда совершить их… Знаю, что диавол не дает покаяться так, как хочешь. Я читала в «Патерике», как диавол и монахам тоже не дает быть святыми. Он очень сильно мучает и их, пребывающих вдали от мира, в молитве. Куда уж нам! Мы спим, а он ведь не спит никогда. Я говорю ему иногда: «Исчезни с глаз моих!» – но он снова приходит. Вся моя надежда – на одного только Бога и на Матерь Божию, ибо с помощью свыше мы можем победить лукавого.

– Сколько человек в вашей семье?

– Дети принесли мне более 60 внуков и 70 правнуков.

– В свои 90 лет вы часто ходите в храм. Почему?

– Прекрасна молитва дома, но прекраснее в церкви! А потом ведь в храме на святом престоле находятся Кровь и Тело Господни! Церковь у меня рядом с домом. Если случится пару дней не сходить в церковь, то на третий я все равно пойду. Иначе верх возьмет какая-то лень, особенно сейчас, на старости. Моя мама очень сильно любила храм и священство. Она и мне передала эту любовь. Думаю, поэтому Бог и дал нам так много священников в семье. Мы были люди бедные, даже и не думали сделать их священниками. Старший мальчик стал священником, а его братья пошли следом за ним. Я не хочу видеть их богатыми, потому что богатство не имеет никакой ценности пред Богом!

Бог посылает мне радости через моих детей, потому что я вижу их всех верующими и мы ладим друг с другом. Они были послушными сызмальства, хотя мы их никогда не били. И с невестками я тоже очень хорошо лажу. Я не держу плохих мыслей ни на одного человека. Если ты постоянно думаешь о плохом и окучиваешь в сердце своем зло, тогда неоткуда взяться добру. От мыслей переходишь к делам и уже хочешь совершить зло. И это не угодно Богу! Нам все время нужно иметь хороший помысл и желание делать добрые дела.

Приснопамятный отец Константин Михок имел обыкновение рассказывать в проповедях о людях из того села, в котором он жил, о твердой вере своих односельчан. Когда он был маленьким, на него произвел сильное впечатление мужчина, всегда ходивший босиком, даже зимой. Удивленный, он спросил отца: «Папа, а почему этот человек всегда ходит босиком?» И тот рассказал: «Однажды зимой у него произошел спор с сектантом о том, какая вера истинная. И человек этот сказал сектанту, что докажет ему, что одна только православная вера истинная, тем, что пойдет босиком в церковь, простоит там всю службу и не заболеет. И хотя зима в том году стояла очень лютая, а церковь не отапливалась, но человеку этому, с помощью Божией, удалось сделать то, что он сказал! С тех пор, чтобы воздать славу Богу, он решил ходить все время босиком».

Видя жизнь людей, твердых в вере, последуем и мы их примеру и станем исповедовать Христа делом, чтобы стяжать рай еще здесь, на земле.

Кровельное железо, поржавевшее и пережившее не один десяток лет, при каждом порыве ветра жалобно напоминало, что еще одну холодную и дождливую осень оно вряд ли выдержит. Местный умелец и спец по всем крышам села, дядька Пахом, на очередную просьбу батюшки «подлатать» отказался даже лестницу к стене ставить:

Там, отче, латать уже нечего. Решето сплошное.

Впрочем, можно было и не говорить, священник и сам знал, что сгнило все, а ставить новую заплатку на старое само Евангелие запрещает.

Немногие благодетели прихода ныне переживали последствия кризиса, и подвигнуть их на изготовление новой крыши было проблематично, да и просить батюшка толком не умел. Стеснялся.

Если бы на храм, то в любой бы кабинет пошел, а здесь ведь себе, на дом надобно.

Выход конечно был. Со стороны кладбища огораживал священнический дом забор, из шифера сооруженный. Шифер хоть и почернел местами и зелеными слоями мха по ребрам покрылся, но все же, свою первоначальную кровельную цель выполнить еще мог.

Взял священник молоток да гвоздодер, позвал на помощь сердобольного соседа, перекрестился и преступил к аккуратному выдергиванию гвоздей, забитых еще в эпоху позднего социализма.

Гвозди поддавались плохо. Сосед неловко рядом крутился и больше руками махал, чем помогал. Крайний лист тронулся с места лишь тогда, когда его, вросшего в землю, обкопали вокруг. Поддался и глухо, по-старчески охнув, лопнул. Аккурат посередине.

Батюшка охнул тоже и окончательно расстроился. Сел на лавочку у ближнего кладбищенского холмика и загрустил. От греховного пребывания в унынии священника вывел густой женский голос:

Ты, мил человек, случаем, не поп?

Батюшка поднял глаза. Перед ним возвышалась дородная смуглая женщина в дорогом пестром одеянии, с многочисленными кольцами на руках и бусами на шее.

Священник я, священник. Ответил батюшка, а внутри раздраженно прозвучало. Цыганки мне только не хватало.

Да ты, поп, не огорчайся и забудь про меня плохо думать, продолжила цыганка, каким-то своим чутьем  читая  мысли  священника.  Я  цыганка  православная, крещеная и крест Божий на себе ношу. Тут она выудила из глубин обширной груди золотой крест на не менее золотой цепи и показала священнику.

Батюшка глянул на крест и подумал:

Ежели его продать, то на половину моей крыши денег хватит.

Подумать то подумал, а сам перекрестился и спросил у невесть откуда взявшейся цыганки:

Ну и что ты хочешь, раба Божия...

София, подсказала цыганка.

София? закончил вопрос батюшка.

Так у меня к тебе батюшка одно дело и один вопрос.

Начинай с вопроса, благословил священник ожидая просьбу о подаянии или предложения золотишко продать-купить.

Ошибся священник. Причем кардинально ошибся.

Цыганка посмотрела на раскоряченный с краю забор, зачем-то попробовала его покачать и спросила.

А для чего ты, служитель церковный, ограду кладбища ломаешь? Чтобы покойникам не мешала?

Батюшка даже смутился от неожиданности вопроса. Смутился так, что покраснел, а потом…. Потом его прорвало.

Высказал он цыганке, который никогда раньше знать не знал и видеть не видел, все свои страдания с этой прогнившей крышей, отсутствием денег, десятью старушками на приходе и требованием епархией средств на строительство очередного собора в элитном районе областного центра…

София, как то не по-цыгански, молча и внимательно, слушала, а потом взяла да сказала:

А давай, горемычный, тебе ромы помогут?

Цыгане? опешил священник.

Они, поп, они, ответствовала София. Только, чур, уговор. Мы тебе крышу ставим, а ты наших детей всех покрестишь да службу нам отслужишь. Так как, поп, устраивает тебя такая цыганская помощь?

Устраивает, махнул рукой батюшка и решил, что дальше разговора дело не пойдет.

Цыганка же развернулась и солидно, будто с офиса дорогого вышла, пошла к кладбищенским воротам.

На следующий день, только посерело тусклым осенним рассветом небо, священник открыл церковь, она напротив его дома располагалась, одел епитрахиль и принялся за утренние молитвы. До 50-го псалма лишь дочитал, как гул машинный помешал. К неказистой усадьбе деревенского батюшки подъехало около десятка легковых машин, а за ними затарахтели и две конные повозки, доверху груженные строительным материалом. Всей этой кавалькадой руководила его давешняя знакомая цыганка София.

Дальше было то, о чем лишь в сказках пишется: «Ни слова сказать, ни пером написать». Батюшка полдня крестил десятка четыре орущих, смеющихся, веселых и хмурых цыганчат, возрастом от двух недель до двадцати лет, а столько же взрослых представителей этой свободолюбивой нации шустро и качественно перекрыли ему крышу новым современным шифером.

А потом был общий молебен. И «Отче наш» пели все, кто как может и крест на себя накладывали, кто, как умеет, и плакали почти все, когда батюшка имена умерших ромов вычитывал.

Закончилось все обедом. Его цыганки в летней кухоньке приготовили. На всех.

Вот только одно смущает священника по день сей. Пятница это была. Кулеш же цыганский мясной. Какой цыган без мяса? А батюшка им и не сказал, что день постный…

Может, все же Бог простит?

29 Ноябрь 2010 17:38 Протоиерей Александр Авдюгин

ПРАВОСЛАВИЕ В УКРАИНЕ

Ксавье де Местр. Пушкин-ребенок. 1800-1802. Металлическая пластинка, масло.

Дом на Немецкой улице в Москве, где родился А.С.Пушкин С фотографии конца XIX века

Александр Сергеевич Пушкин родился 26 мая (6 июня) 1799 года в Москве в дворянской помещичьей семье (отец его был майор в отставке) в день праздника Вознесения.

В тот же день у императора Павла родилась внучка, в честь которой во всех церквах шли молебны и гудели колокола. Так, по случайному совпадению событий день рождения русского гения был ознаменован всеобщим народным ликованием. Символично и место рождения поэта г. Москва - самое сердце русской жизни, России.

Будущего поэта крестили 8 июня в честь святителя Александра, патриарха Константинопольского, в церкви Богоявления (ныне это патриарший собор).

Мемориальная доска, посвящённая крещению А. С. Пушкина. Скульптор — Н. М. Аввакумов