Сестра (рабочее название) часть 2

Маленькие снежинки тихо кружились за окном, то и дело зависая в холодном пространстве морозного воздуха. Белый ковер, укутавший город, с каждым часом становился все пушистее и толще. Тоненькие веточки на верхушке клена, росшего под окном, все больше сгибались под тяжестью замерзшей воды. На перила балкона села синица. И хотя уже начинало темнеть, птица упорно е хотела покидать маленький клочок пространства, ставшего тепло-желтым от света, лившегося из окна. Птица как-то странно нахохлилась и как будто укуталась этим тонким слоем тепла. Какое-то время она сидела зажмурившись, а потом вдруг встрепенулась и камнем ударилась в окно.

    Девушка вздрогнула. Плавное дыхание сбилось, и теперь сердце бешено колотилось в груди. О чем же она думала? Напрасно она пыталась сосредоточится, нить мысли была безвозвратно утеряна. Говорят, когда птица бьется в окно – это к новостям. Какие же новости могут быть у нее. Девушка встала из-за стола и подошла к кровати. Уже несколько дней она чувствовала себя… слабой, бессильной и какой-то больной. Она все ждала, что это плохое самочувствие пройдет само собой, что оно всего-навсего связано с перепадами давления или с плохой погодой, но легче ей не становилось, а силы как будто кто-то высасывал из нее.

    Она слегка подпрыгнула и плюхнулась на кровать. Приятная слабость тут же начала разливаться по телу, делая мысли тяжелыми и тягучими как ртуть. Перед глазами снова начали пробегать картинки из детства. Она всегда воспоминала то время, когда ей бывало плохо. Она вспоминала отца.

… Такая же зима, полным-полно снега и во дворе резвится малышня. И вот в пятничный вечер она сидит дома и ждет прихода отца с работы. Пятница ее любимый день, ведь завтра папе не нужно будет уходить рано утром, когда она еще спит, и возвращаться, когда он уже спит. Иногда пятницы бывают особенно приятными, вот как, например, эта, сегодняшняя. Отец звонил, он будет ее чуть раньше, чем обычно. К тому же, сегодня получка, а значит будет что-то вкусненькое – тортик, пирожные или конфеты. А еще сегодня они пойдут гулять, будут играть в снежки и лепить снежную бабу, а потом вернутся домой и будут уже доставать игрушки. А завтра папа притащит большую, мохнатую елку…

    Но отец не пришел. Ни тогда, ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Она ждала, но он не приходил. Мать не выходила из спальни и только плакала, то тихо, то навзрыд. И только прабабушка мола сидела на кухне и курила длинные коричневые сигареты через мундштук. Он сидела так и утром, и днем, и вечером, и даже ночью. Сидела и выпускала клубы дыма с едким ароматом смеси табака и еще чего-то жутко пряного.

    - Ада, девочка моя, подойди ко мне. - С тех пор, как исчез отец, прошло уже много дней и вот бабушка впервые заговорила с ней. – Послушай меня внимательно и запомни хорошенько все, что я тебе скажу. Твоего папы больше нет с нами. Он… ушел. Навсегда. И больше никогда не вернется. Так суждено было быть. И так было бы, чтобы мы ни делали. Я хочу, чтобы ты твердо усвоила: на все всегда есть свои причины, хотя мы не всегда о них знаем. То, что предначертано судьбой – сбудется. И мы не в силах что-то изменить. Я знаю, пройдет еще не так много времени и в наш дом войдет другой мужчина. Он заменит тебе оцта, формально. Но я так же знаю, что твое сердце не примет его. Твоя мать будет любить его до безумия. И когда у них появится ребенок, меня не станет. Так же как и их самих. Их чадо останется с тобой, и ты станешь для него не только сестрой.

    Бабушка замолчала. Девочка стояла подле нее и недоуменно смотрела на некогда красивую женщину испуганными небесно-голубыми глазами.

    - А ведь она будет совсем непохожа на тебя, Ада. Совсем… - Женщина вздохнула. – А теперь ступай, девочка моя, ступай. У тебя еще есть время, чтобы повзрослеть. Но все же не забывай, что с каждым днем его становится все меньше.

   Воспоминания чередой проносились в голове, а внутри все как будто сжималось, казалось, кто-то невидимый стягивает в кулак все ее внутренности. Девушка повернулась на бок и поджала колени к груди. Поза зародыша. Зародыш… Очередной приступ тошноты начал распрямлять свою пружину где-то под диафрагмой. Это уже четвертый за сегодня. Может она просто отравилась?

    Холодный кафель под ногами немного привел ее в чувства. Она села на пол и оперлась спиной о стенку ванны. Ладони коснулись глянцевой поверхности черной глазури. Черный… Все черное, темное, глубокие оттенки и цвета – результат фантазии ее отчима. Все-таки он весьма странный человек. Но главное, что мама счастлива. Вот последние несколько дней она аж светится от радости, глаза блестят, да и отчим как-то повеселел, стал не таким угрюмым. Где-то внутри опять сжался кусочек спазма, догадки одна за другой проскочили в сознание и исчезли в очередном приступе боли.