Від волонтерської сотні

Була в шпиталях в Києві і Ірпіні... Не змогла поспілкуватися з хлопцями... Просто душать сльози.

Заносила допомогу і йшла собі...

Далі приводжу рядки людини з більш стійкою психікою.

...Так вот, раненые. Была в госпитале, сидела с хлопчиком одним, курила, разговаривала. У него нога как-то сильно перемотана. Спрашиваю:
- Что с ногой?
Он на суржике разговаривает:
- Та то міна. И называет, что за мина, я название не запомнила.
Спрашиваю у него:
- А что это за мина такая?
- Та то така міна...в мене така дирка в нозі буда, шо в цю дирку моя рука свободно проходила. А рука у него ничего так...серьезная у него рука.
- И что теперь? - спрашиваю. Комиссуют, наверное?
- Та я не знаю. - Подумал. Та не, мені на фронт треба, к хлопцям. Треба воювати. Щоб воно вже скінчилося все.
Двое детей у него. И жена, да.
Говорит:
- До мене друг вчора приїжджав, ми з ним разом в Криму служили. Зараз він за тих воює, а я за цих. Смеется.
Рассказывает:
- Ми коли під Донецьком були, до нас одна сім'я приїжджала, їжу привозила. Хороші люди такі, реалізаторами працюють. Так сепари ( сепаратисты, в смысле) звезли їх всіх у поле, там чоловік, і жінка, і дитина була. Чоловіка застрелили, а жінці сказали: "Якщо ще раз їжу привезете, то й тобі, і дитині так само буде".

Прошлой ночью погранцов привезли. Уставшие, аж черные. Побитые - постреляные, конечно.
Я им говорю:
- Хлопцы, вещи свои давайте, я постираю-поглажу, завтра привезу.
- А что, можно? А у вас машинка есть? Потому что руками не надо, руками тяжело.
Один хлопчик, на кресле инвалидном, лет 20, не больше, все лицо в зеленке, каже:
- Та ні, я свою не дам, моя порізана вся. Я краще піду та нову собю куплю.
Куплю. Блять. И так говорит, как-будто так и надо, самому себе форму покупать, когда твою всю порезало на хрен.
Спрашиваю их:
- Что там у вас, на границе? Говорят, что вроде ж перекрыли уже границу7
- Ну, да, - отвечают. Вот нами и перекрыли.
Вот так вот.

Еще один хлопчик лежал, выписали уже. Он был не тяжелый, потому что ему гемостоп достался. Ему артерию перебило, а тут как раз гемостоп был. Вот так вот пацану повезло.
А еще он мне свой крестик показывал. Самый обычный крестик, из простого металла, или серебряный, не знаю, ну, самый обычный, на котором "Спаси и сохрани" написано. У крестика кусок откусан как-будто. Это в него, в хлопчика этого, осколок летел, и прямо в крестик попал, и отрикошетил, как-то по касательной ушел. Представляете, обычный мягкий метал, и осколок из стали на страшной скорости. Вот так вот бывает, да.
Хлопчик этот мне говорит:
- Вы к нам в часть не везите ничего. Наш командир все, что волонтеры привозят, в магазины на реализацию сдает. Нам ни разу еще зарплату не заплатили, а он себе машину новую купил.
Я ему говорю:
- А что же ты, милый, не пристрелил-то его?
- А как,- говорит, - я докажу, что он все это делал?
Рассказывает:
- Мне друг из части звонит, спрашивает, как я. Я ему говорю: "Классно. Вот это ем, и вот это ем. И сигареты курю, нам все волонтеры приносят". А друг мне и говорит: "Лучше б меня ранило. У меня сейчас голодный обморок будет".

Еще один пацаненок лежал, совсем ребенок, лет 18. Мы у него спрашиваем:
- Как тебя ранили?
- Командир наш колонну из машин в чистом поле строил. И все ему казалось, что мы недостаточно ровно стоим. А когда уже стало достаточно, тут они нас и накрыли.
И заплакал. Ребенок совсем.

Один из спецслужб лежал, "черный человечек". Весь дерганый, на нерве. Рука к телу примотана. На плече шов сантиметров 20. Видит, что Инна наша в белом халате ходит и имеет влиятельный вид. Говорит ей:
- Пожалуйста, скажите врачам, пусть они меня выпишут, я обратно хочу, на фронт.
- Куда тебе на фронт? У тебя вон правая рука примотана.
- Так у меня ж еще левая есть.

Или вот подшефный мой, которому я супчики перетираю, потому что он есть не может, только пить. Спрашиваю:
- Как это тебя?
- Мачете, - говорит, - из зеленки прилетела. Мачете - это такой специальный нож, а зеленка - это трава. Этот нож как-то в ловушку мастырят: наступаешь на ловушку, и он, нож этот, прям в тебя влетает. "Чеченские штучки", как ребята говорят.
Спрашиваю, заранее сжимаясь изнутри::
- Очень больно, наверное?
- Та нет, - говорит, - я ничего не почувствовал. Я понял, что случилось, только когда зубы начал выплевывать.
Видимо, это и называется "болевой шок".
- А потом больно было?
- А потом меня морфином обкололи, и вообще хорошо.
Никто ни на что не жалуется. Просто рассказывают, если спросишь. Хорошие ребята. Герои.

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=318035015029274&id=100004683337459&fref=nf