Человек-гора

              

           
    

В связи с этим не чувствуете ли вы себя неким динозавром?
Я не могу себя чувствовать динозавром, потому что не посвятил всю свою жизнь боксу. Мне 35 лет, из них 15 — львиная доля тех лет, которые я занимался спортом, — отданы боксу, и сколько-то лет еще будут отданы. Но нельзя забывать, что было 7 лет легкой атлетики, из них еще 2 года — баскетбола. Нет, динозавром я себя не ощущаю. Тем более, когда я завяжу с боксом, интерес к этому виду спорта еще не иссякнет.

Среди правил боя есть такое понятие: после драки кулаками не машут…
Хорошее правило, я совершенно четко придерживаюсь его, оно справедливо.

Недавно вы стали участником судебного процесса: ваш последний противник Холифилд опротестовал результат боя. Расскажите об этом
Не он один, еще и Джон Руис. Одно из обращений в суд касалось того, что мой тренер якобы знал очки заранее и за три раунда до окончания поединка дал мне указания, что я должен сделать для победы. Это было неприятно, пришлось подписывать бумаги, давать объяснения, что он уже 30 с лишним лет воспитывает боксеров и очки умеет сам считать, без чьей-либо подсказки. Опытный тренер в состоянии по ходу боя определить, на чьей стороне перевес.

Прозвучала такое обвинение: если бы он, мой тренер Зимин, не дал мне указание активизировать свои действия, то тогда я бы потерпел поражение. На что Зимин справедливо заметил: «Я что должен был ему сказать: ложись прямо там, в центре ринга». Смешно. Таких случаев было много, постоянно соперники кричат, размахивают кулаками после драки, причем чаще всего это происходит после боев, проведенных по очкам. Все это мне, если честно, не понятно. Когда я заканчивал бои досрочно и быстро, это не нравилось. Когда я стал растягивать время поединка или демонстрировать, на что я способен, это тоже не нравится. Невозможно угодить всем, потому что публика хочет то одного, то другого.

Но, как правило, большинство зрителей (исключая, конечно, тех, кто искренне за меня болеет) хочет увидеть большого гиганта, лежащего на полу ринга. Желательно, чтобы его послал в нокаут маленький боксер, который и станет героем. Так было и во время последнего боя в Цюрихе – почти весь зал болел за Холифилда. Подобные ситуации продолжаются практически всю мою борцовскую карьеру. Все боксеры меньше меня весят, чуть ли не на 40кг, на много сантиметров ниже ростом. За них публика болеет. Я уже к этому привык и не обращаю никакого внимания на это.

                    
 

Есть такая игра «Царь горы», в ней каждый старается первым взобраться на вершину горы и стать ее царем, не пуская конкурентов. Так и в боксе?
В боксе точно так же существуют свои горки: маленькие, большие, средние. Есть «царь горы», есть «цари», «царьки», «царечки». Боксер не может сразу замахнуться на титул чемпиона мира, к этому он идет постепенно, проходя весь путь от третьего до первого места, затем до мастера спорта. Чтобы стать мастером спорта, нужна серьезная решимость, его не просто присуждают. Для этого надо выиграть соревнования определенного уровня. Например, я получил мастерское удостоверение, когда стал серебряным призером чемпионата России.

Правда, у меня быстро пошел процесс получения разрядов. Но так же быстро моя любительская карьера и закончилась. На 15 боях я уже ограничился. Дальше пошел профессиональный бокс. В нем тоже существуют различные национальные титулы. В США это может быть чемпион штата и т.п., потом различные континентальные титулы — азиатские, европейские. Например, за чемпиона Европы борются только те страны, которые входят в Европейский союз. Высший титул — это чемпион мира, существует 4 основных версии: IBF, WVA, WBC и WBO, самый старейший из них WVA.

Если правила боя понятны, почему регулярно возникают споры о том, кто должен обладать титулом…
Элемент шоу. И это тоже одно из правил боя. Кто-то их принимает, кто-то нет, кто-то любит, кто-то не любит.

Это мешает чистому спорту?
Чистому спорту это, несомненно, мешает, но в профессиональном боксе не олимпийский подход, понимаете. В олимпийском движении существует четкая иерархия, есть определенный рейтинг, который точно так же меняется, как профессиональный, но он сильно отличается от профессионального. Все-таки спортсмены выясняют, кто лучший на больших соревнованиях, там сразу все видно. Есть жеребьевка, сетка, по которой в итоге остается один победитель, и он признается, безусловно, сильнейшим. В профессиональном боксе не так, там все-таки игра денег. Перетасовки в этих рейтингах зависят от того, к насколько наиболее сильному и успешному промоутеру попадает боец.

Очевидно, это одна из ключевых фигур в боксе — промоутер, продюсер, человек, который ведет борьбу
Да. Но есть пятерка сильнейших боксеров, в их число сложно попасть просто так, по одному желанию промоутера. Существует обязательная защита боксера, она должна проходить раз в год против сильнейшего в мире, первого в рейтинге той ассоциации, чемпионом которой он является. Есть добровольная защита, когда боксер может по желанию выбрать любого из 15 сильнейших. В эти 15, бывает, борцы попадают благодаря своим промоутерам. Добровольная защита — это возможность заработать деньги, передохнуть, провести бой менее тяжелый, чем бой против сильнейшего. И опять же возможность для промоутера организовать боксерское шоу, которое принесет ему деньги, это уже элемент бизнеса, коммерческая составляющая профессионального спорта.

Вы говорили, что Вы планируете открывать в ближайшее время свою школу? Будут ли Ваши ученики получать эти новые знания о спорте — о взаимоотношениях с промоутерами, других правилах борьбы, проходить совершенно иную психологическую подготовку, чем прежде проходили вы сами?
Действительно, я планирую открыть школу для подготовки борцов. Но пока не ставил перед собой цели вырастить профессиональных боксеров. Я отделяю профессионала от любителя, от олимпийского движения. Ориентированный на олимпийское движение, регулярно занимающийся спортсмен — это профессионал своего дела, который прошел соответствующую подготовку. А моя школа будет для детей. Там, может быть, будет какой-то пласт людей, которые будут тренироваться за деньги, может, это будут люди в возрасте 40, 50, 60 лет, они будут заниматься боксом для себя — как физкультурой. Но основной упор будет сделан на молодое поколение, а дальше мы будем уже смотреть, стоит ли углубляться, двигаться в профессиональный бокс.

                            

На ваш взгляд, современным боксерам, которые начинали с советской школы, а сейчас выступают на международной арене, нужны знания о новых правилах? Ведь нужно быть к ним готовым, потому что некоторые ждут от бокса только спортивных отношений.
В идеале должен быть тренер, который может выбрать потенциального спортсмена, тренировать, учить его. Это трудное дело. Я хотел бы пожелать молодым боксерам, чтобы на их пути встретился такой человек, который мог бы их всему научить. Я много всего повидал в своей жизни, и контракты, и прочее, обжигался не раз. Скажу, что в свое время мне не хватало рядом опытного наставника, подкованного юридически. Конечно, помимо простых физических навыков, знаний техники и прочего, надо давать пищу для мозгов. Я часто встречаю ребят, которые, может быть, и хорошие боксеры, но они в счет своего характера, желаний ограничены в знаниях. Будем говорить так, у них только житейский ум, они полагаются на случай, подписывают не глядя контракты, бумаги.

Это ребята из старых анекдотов: «Зачем мне голова? Я из нее ем…»
Я вам дорасскажу этот анекдот. Все похохотали. А вот сидит боксер, один из таких, убитый, его вообще не интересует ничего (точнее, не то чтобы не интересует — возможно, он еще не задумывался над тем, что нужно чем-то интересоваться — а это плохо). Все посмеялись над шуткой, он встает, выдерживает паузу, подымает глаза и в полной тишине спрашивает: «А что ест?» Вот тут уже продолжительные аплодисменты, все валятся со стульев. А он опять не смеется и говорит: «А что ест?» Это жизнь. Я сейчас еще расскажу анекдот, он трехнедельной давности. Сидят два боксера — это все из жизни — боксер заходит в Интернет: «О смотри, наша девчонка стала Мисс мира!» — второй: «Да ты что! А в каком весе?»

Есть еще правила боя. Первое: бой всегда заканчивается. Соответственно, должен быть тыл. Второе: самое трудное для тех, кто пережил войну, найти себя в мирной жизни. В данном случае тыл для вас — это что?
Семья. Мой тыл — это семья, на втором месте мои друзья.

Бой закончился, что после него?
После боя надо отдохнуть, как после любой войны, набраться сил, зализать раны, если они есть (а травмы у всех спортсменов есть), и быть готовым к следующим боям. Поэтому, я думаю, с февраля уже начну работать, уеду на сборы, за границу, чтобы меня никто не беспокоил и я мог спокойно готовиться, не хватаясь поминутно за телефон, отвечая на звонки. Спокойствие, тишина — это очень важно.

Read more: http://www.radiuscity.ru/articles.aspx?id=742#ixzz1QZLWYKhe